Неожиданная неожиданность

— Ну что, Нюнчик, хочешь увидеть свою любовь? — гоготал Джеймс Поттер, тыча своей палочкой в рёбра висящему парню. — Какую уродину ты нам покажешь?! Тот мычал сквозь кляп, изворачивался, пытаясь избежать болезненных ощущений, и таращил влажные глаза, силясь понять, что происходит и о чём речь. Всего несколько минут назад его оглушили неожиданно, связали магией и притащили сюда, а потом надели какой-то артефакт, сейчас елозящий по щеке при любом движении. — Что-то она не торопится, — заметил негромко Сириус, оглядываясь по сторонам в ожидании. — Просто артефакт не рабочий! — продолжил гнуть своё Ремус, стоя ближе всех к Визжащей хижине, коридором которой и притащили сюда «жертву своих насмешек». — Нет такой магии! Невозможно притянуть к тебе твою любовь! Нет и всё! Черноволосый парень взбрыкнул и пискнул сквозь кляп от особо сильного тычка, пытаясь на весу увернуться. Конечно, его мучителей это только забавляло. Но в его голове уже выстраивались некоторые логические цепочки на пути к пониманию, и ничего, кроме смирения, выходом он не видел — путы держали крепко, палочка выпала и достать её подвешенным вниз головой, когда рукам до земли не меньше полуметра, никак не получится. А Блэк, стащивший эту блестящую хрустальную подвеску у кого-то из преподавателей, уверял всех в том, что это точно амулет «двух половинок». Он отказывался открывать имя его бывшего обладателя и то, откуда узнал его предназначение, а на Ремуса, специально перечитавшего весь перечень артефактов в библиотеке, смотрел волком. Именно из-за того, что они не нашли ни единого упоминания о чём-то подобном, парни и побоялись использовать его на себе. — Ну, если не сработает, выкинем. Или нет, я лучше его подарю кое-кому. — Своей очередной подружке? — скучающе уточнил Люпин, ногой загребая листья. Поначалу они веселились, собираясь испытать кулончик на том, кого не жалко. Хвост, конечно, выступал против — он боялся, что артефакт может кого-то убить, но парней это не остановило. Так в их план затесался Северус — жалкий позор Слизерина. — А может, надо, чтобы он сам позвал свою любовь? — прострелила догадка Сириуса, и Поттер с радостью подхватил идею, подымая тонкую тросточку с земли. — Что, Нюнчик, позовёшь на помощь? Давай, зови её, кричи! Зови её! — требовал, замахиваясь веточкой. Тот молчал, только глаза таращил в немом ужасе, и это так веселило Джеймса, что он ударил его раз, второй, третий, оставляя под одеждой невидимые, но жалящие болью полоски. Северус кричал. От одной мысли о том, что Лили может увидеть его в таком виде, на душе становилось совсем погано, но та не появлялась, и он с радостью понимал, что артефакт — пустышка. Кроме, конечно, этого страха, он ещё и страдал от насмешек и истязания, но если этого никто не видит… Если этого никто не видит — он переживёт. А следы на лице потом скроет, замажет и через время они исчезнут. И когда-нибудь он отомстит этим бестолковым парням, мнящим себя «великими волшебниками». — Снимите-ка с него штаны, пусть встретит свою любимую в лучшем виде! — измывался Поттер, а Хвост стоял рядом и хихикал, поддакивая. Поток ветра на поляне заставил их всех замереть. Парни повернулись к Северусу спинами, выискивая взглядом новое лицо, а Люпин прошептал недоверчиво: — Неужели сработало? Сердце Снейпа замерло испуганно, боль отошла, но ничего не происходило. Просто показалось? Совпадение? Ему бы хотелось в это верить. *** Мир закружился и разлетелся настолько резко, что Гарри едва успел выхватить палочку, направляя её во врага. И застывшая четвёрка друзей вызвала у него только недоумение, смешанное с налётом радости и грусти — все они мертвы. Немая сцена всё длилась и длилась, пока неизвестный мужчина осматривался, изучал незнакомцев-знакомцев, всё больше погружаясь в догадки. Он, Гарри Поттер, старший аврор, всего какие-то две минуты назад стоял под чужой личиной в чужой спальне, занимаясь поиском компромата. Странный портал аппарировал его настолько быстро и неожиданно, что тот не успел ни отменить его, ни увидеть волшебника, посмевшего наставить палочку на министра в его же собственном доме. Оставался вариант, что его раскусили, но вот то, что предстало перед глазами, совсем сбивало с толку. Сириус, Джеймс, Люпин и Хвост, а за ними ещё кто-то, вверх ногами. Похожую картину ему довелось видеть лишь единожды, в памяти Северуса Снейпа, и это, мягко скажем, не радовало. Хвоста хотелось убить уже сейчас, чтобы не доставил проблем в будущем, но само понимание «будущего и прошлого» для него сейчас казалось невероятным. Маховик времени Гермионы тоже бросал в прошлое, но не на такие дистанции. И раз он сумел оглушить этих четверых, то это не иллюзия чужой памяти и не собственные галлюцинации. Он только порадовался, что до сих пор под оборотным. Не хотелось думать о том, что может случиться, если кто-то сейчас узреет его схожесть с родителями. Если, конечно, верить словам общественности, сотни раз твердившей ему об этом. Наконец-то смирившись с тем, что каким-то вообще неизвестным образом попал в прошлое, Гарри деактивировал заклинание, и парни выдохнули все разом, приходя в движение. — Ты кто ещё такой?! — выкрикнул Джеймс, вытаскивая свою палочку, заставив незнакомца только своей реакцией разочарованно поморщиться. И что в них похожего? Ему казалось, что в школе он представлял из себя этакую тихую и незаметную мышку, вокруг которой то и дело носились какие-то личности, не устававшие повторять: «О, это же мистер Поттер, тот самый мистер Поттер, тот мальчик, который выжил». Если бы не это, да, от серой мыши его бы мало что отличало. Уж на фоне выскочки Гермионы точно. Не обращая внимания на парней, Гарри сделал шаг вперёд, собираясь как минимум прекратить их издевательства над будущим профессором, если это он, или хоть призвать их к порядку. Собственный отец сейчас как никогда походил на задиру Драко. Неприятно, однако. — Я спросил, кто ты такой?! — распалялся Джеймс, и палочка его уже описывала дугу, когда Гарри просто пошевелил своей, заставляя все магические инструменты разлететься по полянке. Он, откровенно говоря, не хотел общаться с ними. Из-за того, что в первую очередь боялся эффекта бабочки — когда ты попадаешь в прошлое, убиваешь насекомое, а в будущем кто-то не рождается, и все события катятся к чертям. С одной стороны — это такой шанс найти Тома Реддла, убрать его тихонько, и тем самым спасти столько жизней, а вот с другой — кто знает, каким станет то время, из которого он пришёл, и будет ли ему там место. Время казалось ему настолько зыбкой материей, что такая вот поездка в прошлое больше пугала, чем радовала. Да и что здесь может радовать? То, что он воочию увидел, как уважаемого им профессора унижают? Как ломают его, кидая тёмные семена в сердце, взращивая их, подводя к… смерти? Северус умрёт. И в отличие от собственного отца, которого он и не знал, это расстраивало больше. Возможно, что-то ещё можно исправить. Не меняя прошлого, не меняя будущего, одну единственную жизнь? Кто достоин второго шанса? Чьё спасение минимально поменяет будущее, кто умер позже всех? — Остыньте, — произнёс, оглядывая парней, так и не сдвинувшись с места. Наставить палочку и одно слово. Так просто и Хвост умрёт здесь и сейчас. Так он спасёт отца с матерью, изменит своё детство. Нет, это слишком глобально. Люпин? Здесь без прямого разговора не обойтись, к тому же всё, что знал Гарри о его смерти, это то, что он погиб во время штурма школы. Возможно, если бы не это, погибло бы больше. Крёстный… Да, один из тех немногих, кем он дорожил, кого узнал и кого любил. Пожалуй, его жизнь пошла под откос со смерти Джеймса и Лили. Но умер он, спасая самого Гарри. Эту ситуацию невозможно исправить без посторонней помощи. Дамблдора не притащишь в министерство раньше, не заставишь сразиться с Волдемортом до того, как тот погибнет. Северус… сам позволил себя убить. Непростительно. Убить, сломав всю ненависть к себе. Сломав всё представление о тех, кого знал, взрастив благодарность, переплавившуюся в постоянную вину за то, что не спас! Хоть мог… возможно… Джеймс дёрнулся в том направлении, куда улетела его палочка, и Гарри невесело улыбнулся. То лицо, которое сейчас занимало его собственное, выглядело пугающе и в то же время прекрасно. — Бродяга, держи его, иначе я за себя не ручаюсь, — попросил Гарри, достаточно раздражённый для необдуманных поступков. Достаточно выбитый из колеи перемещением во времени и раздразненный своими мыслями. Парни всё-таки расступились перед ним, показывая притихшего Северуса, и мужчина освободил его, ловя в падении. И, поставив на ноги, тяжело вздохнул. — Да, профессор, я похороню вашу слабость в своей памяти, — пообещал, сомневаясь, что тот хоть что-то поймёт. Но пока парень судорожно натягивал штаны и искал в листьях свою палочку, повернулся к остальным. — Выкладывайте, что сделали. Джеймс зубами скрежетал в бессильной злости. Это, конечно, от Малфоя его отличало. Тот уже бы визжал, грозился пожаловаться отцу и удирал. Но их семейка вообще… живучая. Хорошо, наверное, и не в чем их винить. Захотели — выжили. И делали ради этого всё, что могли. Северусу бы у них поучиться. Да и остальным тоже. Гарри не раз думал, что в них, наверное, гриффиндорский дух самопожертвования взыграл. Если смотреть в этом аспекте, он бы предпочёл, чтобы все родичи попали на Слизерин. Он куда меньше смертей пережил бы в таком случае. — Ну, Бродяга, начинай, — подтолкнул, цепляя за воротник подумавшего скрыться Северуса. Вот ведь… и слизеринец, а всё равно умер… Тот попытался чужие пальцы от себя отцепить, и нервный Поттер, тщательно скрывающий своё состояние, просто схватил его за талию, перетаскивая вперёд и заключая в тюрьму рук, по ошибке названную объятьями. — Мы просто шутили… — начал, но по лицу незнакомца понял, что начал не так. И попытался исправиться: — Я нашёл артефакт и решил его испытать. — И? Бродяга оглянулся на сотоварищей, ища поддержки, и Джеймс выплюнул: — Мы не обязаны отчитываться перед … — весь его воинственный вид пропал, когда Люпин заткнул рот и наступил на ногу, и всё же он выкрикнул сквозь закрывшие пальцы: — Геем! Пидарасом! Поганым мужелож… На этот раз его остановили ударом локтя в живот. Гарри замер, сраженный его логикой и такими дикими предположениями. И посмотрел на Бродягу, требуя пояснений. — По слухам, этот артефакт притягивает порталом самую сильную любовь… испытуемого, — он нахмурился, размышляя, как это всё объяснить. В отличие от друга он понимал их положение, и совсем не хотел проблем. — Или кого-то предназначенного ему судьбой. — Так что из двух? — уточнил, прекрасно зная, что Северус всегда любил Лили, даже перед смертью оставался этому чувству верен. — Та женщина сказала про любовь. Вроде… кого больше всего любишь или полюбишь… — Сириус замялся, уже держа Джеймса за рукав, чтобы тот не дёрнулся сделать глупость. — А… я, кажется, понял, — догадался, вспомнив одно в череде своих заданий. Однажды к ним пришла пожилая дама и пожаловалась, что её артефакт пропал. С его помощью она призывала дух своего покойного мужа и могла общаться с ним. Они носом землю рыли, пока не нашли безделушку, в которой заподозрили найденный камень душ. Ошиблись. После возвращения пропажи дама подписала соглашение, которым обязалась передать права на его владение министерству после своей смерти. На том история закончилась, и Гарри позволил себе забыть о ней. Оттянув ворот рубашки Северуса, он склонился, разглядывая камушек. Убедившись, что это он и есть, только хмыкнул. И поинтересовался: — А если бы рвануло? Его могли настроить на определённого человека. Знаете, что такое «отторжение» личным артефактом постороннего? Джеймс расплылся в злой улыбке, а Люпин вздрогнул, окидывая ребят удивлённым взглядом. Он об этом забыл. И это меняло всю их шутку, абсолютно выворачивая ситуацию. Гарри положил руки на плечи Северуса, притягивая к себе ближе. И в этот момент уловил суть. Итак, почему артефакт не притянул Лили? — И как долго длится эффект? — Постоянно, — пожал плечами Бродяга. — Наверное. Вряд ли он отсылает обратно. Это удручало. Интересно, время здесь связанно с тем, из которого ушёл? Провалит задачу — Гермиона живьём съест, а Драко косточки обглодает. А ведь Гарри в этом случае ещё и подставит их… Но если забыть о будущем, то здесь и сейчас надо побыстрее избавиться от парней, пока оборотное не перестало действовать. Но и оставлять с ними Северуса Гарри не собирался. Окинув их всех долгим взглядом, стараясь запечатлеть в памяти как последнюю встречу с живыми, он не надеялся, что они запомнят или поймут эту случайность. И всё же заговорил, ни на что не надеясь, просто пытаясь избавиться от чувства потери и отделаться простым: «Я попытался что-то сделать», чтобы заглушить давление совести: — Скажу это только раз, ребят. Однажды вы все станете взрослыми, в вашей жизни случится многое, и некоторые даже не доживут до первого дня рождения сыновей. И настанет момент, когда единственный, кто сумеет вам помочь — тот, кого когда-то презирали. Я говорю не только о Северусе. Я всегда думал, что ты был великим, — это он персонально Джеймсу. — А ты — добрым и заботливым, ложно обвинённым, — Бродяге. — Ну, тебя как ненавидел, так и ненавижу, — Хвосту. — А вас я просто уважал, — В глаза Люпину. — Мне, конечно, не раз говорили, что не знаю ничего, что слеп и глуп, но я разочаровался по-настоящему только сейчас. Люди меняются, он это знал. И тот же Дамблдор, которого бесконечно уважал, которого считал другом, назвал его мясом. И родной отец измывался над Северусом, грубил его матери. Как только Лили в него влюбилась? Но стоит завязывать с откровениями. Хотя вряд ли они хоть что-то запомнят или поймут. — Прекращайте. Незачем взращивать в других ненависть к себе, особенно если не можете посмотреть в будущее и увериться в том, что больше никогда их не увидите после школы. Люди имеют свойство накапливать негатив и выливать его именно тогда, когда вы меньше всего этого ожидаете. Если не хотите однажды подохнуть от змеи в собственной спальне — подумайте о том, что и с кем творите. И, удерживая Северуса за плечи, развернулся, собираясь уйти, перед этим вновь заставив всех замереть в тех позах, в которых они и стояли, выигрывая себе время на побег. Действие оборотного не длится вечно, он и так уже больше часа с чужим лицом ходит. — Идём-идём, разговор есть, — подбадривал он Снейпа, немного теряясь из-за его роста и щуплости. Странно так подталкивать в спину мальчишку, который потом их с Роном за шиворот по школе таскать будет. — Извините, — пробормотал тот, смирившись с тем, что его не отпустят. — Я не знаю, почему вас призвало, но извините. — Да уже ладно. Мы познакомимся лет через десять-пятнадцать, наверное. И я не хочу сделать что-то, из-за чего вы будете ненавидеть меня ещё больше, профессор, — Гарри улыбнулся, полностью смирившись со своей судьбой, и скрипнул дверью в хижину, запирая её за ними. Пришлось подвести парня до стула и усадить, надавливая на плечи. Иначе он бы так и остался стоять — натянутой от нервов струной, готовой лопнуть. И хотелось надеяться, что если вдруг лопнет — не поранит тех, кто окажется поблизости. — Не понимаю, — помотал головой Северус, наблюдая за тем, как мужчина из-за его спины перемещается к стенке и подтаскивает к нему второй стул. Но вместо разговора глаза в глаза садится затылком к его затылку. — Это ничего. Я тоже не очень понимаю. Разберёмся вместе. Голос его менялся, и, обернувшись, Северус вздрогнул. Часть лица мужчины, которую удалось увидеть, как-то искажалась, пузырилась, плыла, и тот, понимая его состояние, отвернулся. — Это оборотное. Мне влетит за проваленную миссию по возвращении, но это ничего. — А вы… вообще, кто? — Я — Гарри. Не волнуйся, ещё познакомимся. — Через пятнадцать лет? — тихо уточнил, хмуря брови. Почему-то он чувствовал себя спокойно, хоть встретил этого человека всего несколько минут назад. Но от его больших рук исходило приятное тепло, когда касался, и сам он не походил на обидчика. — Плюс-минус, — согласился уже нормальным, неломающимся голосом. — Ты станешь талантливым зельеваром, и однажды на твоих занятиях появлюсь я. И с первого же урока начнутся придирки. Я понимаю, почему ты меня невзлюбишь, всё из-за моих родителей, поэтому я не хочу сейчас всё превращать в балаган. Северус понял, что именно поэтому мужчина не назвался полным именем. Хотя, возможно, и это чужое, того, под чьей личиной появился. Он не знал что думать. Но, с другой стороны, тот не проявлял агрессии. Даже если там, через десять-двадцать лет, Снейп невзлюбит этого человека, сейчас у него нет для этого причин. Да и не кажется тот враждебно настроенным. — Мы друзья? Гарри задумался над вопросом, впервые задаваясь им и совершенно не понимая, какими логическими цепочками можно прийти к такому выводу. Кто угодно, но не друзья. Слишком личными оказались их отношения, чтобы назвать их дружескими, особенно в свете последних событий. — Не назвал бы нас друзьями, но ты всегда защищал меня. Ругал, отчитывал, и в итоге сделал для меня достаточно много, чтобы я… скорбел. Ты любил меня. Я полагал, как сына… не важно. Ты любил меня, на публике — всегда ненавидел. Я до сих пор не могу понять, к чему было это двуличие. — Я умер? — Об этом и хочу поговорить, — признался, ероша волосы в припадке полного замешательства. Поднялся на ноги, выглянул в окошко, очищая разум от ненужного. Делал так последние годы — здорово помогает на работе, когда эмоции и посторонние мысли не отвлекают. Северус оглянулся, разглядывая изменившегося мужчину. Его фигура раздалась в плечах, но чуть укоротилась, и волосы теперь — тёмные и короткие, не причесанные. — Нам нужно что-то придумать, — высказал очевидное. — И здесь оставаться долго нельзя. Есть идеи? Пока Северус думал, следя за тем, как тот раздевается, так и не поворачиваясь к нему лицом, сердце его сжимали тиски непонятной тоски и обречённости. Смуглокожий, крепкий, высокий и плечистый, Гарри отбросил неудобный и слишком узкий для себя пиджак, едва не трещавший по швам после окончания действия оборотного. Рубашка смешно сжимала его руки, а под ней оказалась майка, очень выгодно подчёркивающая подкаченные и чётко очерченные мышцы. Штаны только оставил, навёл на них палочку, и через мгновение они изменились на узкие тёмно-синие, подходящие по размеру. Трансфигурация без произношения заклинания. Рубашку тоже сделал под себя, но даже не застегнул. Ему бы, наверное, подошло что-то армейское, так думалось Северусу, пока наблюдал за своим новым знакомцем. Вслух же высказал другое: — Выручай комната. — И правда, забыл о ней, — кивнул, пряча палочку, Поттер. — Хорошая идея, и на карте мародёров не обозначается. По тоннелю к иве, а там уже… Знаешь, как её успокаивать? Там рычаг есть, покажу… И повернулся к нему лицом, надевая очки с прямоугольными линзами, так меняющие его…