я знаю, что ты хочешь уйти

- Я тысячу раз пытался убедить себя в том, что это не моя вина. Я же не мог это остановить. Я не мог его спасти. Никто не мог. Так нужно было. Вот уже час Антон сидел в кабинете у психолога на этом жутко неудобном кресле. Он нашел этого доктора в интернете очень быстро, поскольку его не волновала ни цена, ни опыт, ни местонахождение клиники. Ему просто нужен был человек, который выслушает в два часа ночи и скажет, что всё хорошо. Что это лечится. Записался на срочный приём. Судорожно надел первые попавшиеся вещи. Выскочил из квартиры так быстро, будто она горит, и вот он здесь. - Мне кажется, что я выгляжу сейчас циничным и жестоким, но так и правда было нужно. Единственный раз он обязан был сделать что-то не для матери, не для меня, не для того, чтобы отец гордился. Понимаете, Арсений Попов должен был умереть. Для себя. Антон не думал над тем, являлась ли эта девушка профессионалом. Ему было плевать. Плевать, как она получала свой диплом, плевать, сколько лет назад это было, плевать, что заставило её выбрать эту профессию и вообще работать по ночам. Она не наводила на лишние мысли и это казалось главным. Он больше не мог держать этот накопившийся гной в себе. Доктор нужен был ему срочно. - Я знал, сколько боли ему приносит каждый день существования. Я это видел. Но чувствовать не мог, не мог взять и отобрать у него эту боль, пережить самому, лишь бы только его уберечь. Я не мог ему помочь. Никто не мог. С другой стороны никто другой никогда на самом деле и не догадывался, что Арсу помощь нужна. Ну знаете, - он хмурится от боли, ныряя в воспоминания, но одновременно с этим чувствует какую-то извращенную радость от того, что хоть где-то Арсений жив. Пускай даже только в его памяти, - он всегда был ярким таким. Ну вот один из тех, кого люди солнцем называют, не имея ввиду никак метафор. Вот солнце и всё. И вот каждый, - он вскакивает с кресла настолько резко, что до этого заскучавшая было доктор пугается и слишком явно вздрагивает, но Антон внимание на неё обращать совсем перестаёт. Он начинает шагать по кабинету, охваченный вовсе неуместным в этой ситуации восторгом, и улыбается. Издалека можно решить, что он счастлив. - Каждый из его, из моих, наших общих друзей говорил одно и то же. " Я раньше думал, что так нельзя. Не может человек светить бесконечно, должна быть и другая сторона, но только не у него. Он просто счастлив. Счастлив всегда. Арсений Попов - грёбанное исключение". - Улыбка сошла с его лица. Он успокоился и вернулся на кресло, а девушка наконец расслабилась. - Люди забыли, что исключений не существует, но на самом деле это ничего бы не изменило. Мы все были ничем по сравнению с ним. Мы вообще, мне кажется, не имели для него значения, только хуже делали. Я помню, - он закрыл лицо руками, - черт, это такой ужасный момент был, я до сих пор не могу нормально на это реагировать. - Глубокий вдох. Опустил руки на колени. Выдох. - Я пришел как-то к нему домой, звоню долго в звонок, а он не открывает. Я долго звоню, а он как-будто вообще не слышит, хотя я точно знаю, что он дома, - не выдерживает, неосознанно начинает плакать. На то, что думает девушка в кресле напротив, по прежнему плевать, - я стучу, стучу, а он не открывает, - Антон не плачет как мужчина, он рыдает, заливается слезами и буквально воет. Сейчас он не мужчина. Он человек, - тогда я всё таки решил дёрнуть за ручку и потянул на себя дверь. Она поддалась и я тогда думаю "ну слава богу, какой же я дурак, надумал себе уже всякой ерунды". Я захожу в квартиру и кричу "Арс, ты чего не слышишь, что я стучу? Ты чем там вообще занимаешься?" А он всё не отвечает. Я снял обувь и пошёл дальше. Вижу в ванной свет горит и дверь открыта а там через щёлку вижу он, - Антон задыхается и давится слезами, но всё равно понимает, что закончить нужно, - на полу лежит. Я судорожно забегаю туда и вижу, что там кровь. Господи, там столько крови было, я такого не видел никогда. В общем я подбегаю, падаю на колени рядом с ним, мне было плевать на то, что кафель, на то, что больно, мне было важно только помочь ему. И я просто кричу "Арс, Арс, ты чего? Что случилось? Арсений, что с тобой?" А он говорит "Я счастлив, Антон. Теперь ты видишь, как я счастлив?" И тогда я понял, что совсем его не знаю. Понял, когда увидел лезвие, валяющееся рядом с ним и в мясо расхераченную руку. Понял, когда обмотал её полотенцем и держал так сильно, что посинели мои собственные, до самого приезда скорой держал. Я даже не думал о том, что он может умереть. Я просто не понимал, что могло такого случиться, чтобы именно с ним было вот это. А ещё боялся думать о том, что вообще-то к нему в тот день не собирался. Конечно, он выжил, но потом становилось всё хуже и хуже. Его положили в больницу и никого к нему не пускали. А когда через несколько недель его наконец отпустили, он больше не светил. А небесные голубые глаза ужасно помутнели. С нашими друзьями мы больше не встречались. Мы остались вдвоём с нашей проблемой, о содержании которой я всё ещё не знал. Но я и не пытался разобраться, потому что понимал, что это бесполезно. Я просто пытался как-то помочь, просто быть рядом, чтобы было полегче немного, но потом понял, что и в этом смысла не много. Но потом всё вроде как начало налаживаться. Он стал будто спокойнее, умиротворённее. Он занялся благотворительностью. Очень много всего мы отвезли в приюты для малоимущих. Ну то есть настолько много, что квартира Арса буквально опустела. - Антон больше не плакал. Он просто сидел с каменным и нечитаемым выражением лица. - Ну как Арса, мы потом, после того случая, вместе жить начали и она как бы наша стала. Но мне было плевать даже на то, что мы спим на полу, потому что он снова улыбался. Всё вокруг было не важно. А однажды я просто пришёл домой а на кухне свет горит. И на стене силуэт отражается. Арса силуэт, я бы его ни с кем не перепутал. Он просто висит и уже ни о чём не думает. А я облокачиваюсь об стену и присаживаюсь на пол. Я понимаю, что всё. И думаю. Думаю "ну как же так, Арс?" Но ему и правда так лучше. Он счастлив. А я дальше как?