Непозволительные вещи

Король-под-Горой имеет привычку мрачно смотреть на всех исподлобья, вызывая неуловимое чувство опасения. Этот пронзительный взгляд, направленный снизу вверх, навевал даже Трандуилу неотвратимую тревогу. Трандуил не одобрял визитов Торина. Как до его коронации, так и после. В его владениях будто оставалась тень невысокого короля, следующая за ним повсюду. Трандуил чувствовал этот терпкий запах в залах, коридорах, похожий на смесь пепла и серебра — этот запах приносил чертов потомок Дурина, руководствуясь своими «политическими целями». Отныне за его спиной находился целый Эребор и все его богатства — это был уже не тот гном, которого можно было безнаказанно запереть в подземелье. И Торин регулярно напоминал ему об этом. — Приветствую тебя, Король-под-Горой. В Мирквуде всегда найдется для тебя приют. Торина сопровождает стража, Трандуил встречает его сидящим на неизменном троне, с совершенно непроницаемым выражением лица. Окованные сапоги Торина ступают тяжелым шагом, а его взгляд, будто испепеляющий все на своем пути, направлен вперед. Трандуил — закон, сила, власть. Трандуил не должен чувствовать себя пленником в своих собственных владениях. Он должен одобрять союзы с достойными правителями. Но стоит ли перед ним достойный правитель? Гномы отвратительны, грубы, с невероятно узкой системой ценностей. Такой же и Торин, пусть он силен, пусть он расчетлив и даже иногда может быть приятным собеседником для Короля Лихолесья, но он, как и все гномы, зачастую теряет контроль. Причина была не в крепком виноградном вине, изготовленном людьми, а где-то в темных углах его сознания, притравленного тем фактом, что когда-то в этом замке он, Торин Дубощит, оказался узником. — Это все продовольствие из Эсгарота, — спокойно произнес Трандуил, проследив взглядом за кроваво-рыжей дорожкой уходящего заката в вершины гор. Они оба находятся на смотровой площадке, в руке эльфа изящно сжат кубок вина, а шаги его собеседника отчего-то остаются незамеченными. — Люди не забыли наш жест помощи в трудное для них время, теперь отношения между нами налажены, Эребор должен тоже поддерживать связь… Он никогда не упускает шанса себя похвалить, этот высокий, дьявольски красивый эльфийский король. Трандуил задумчиво вглядывается в даль, продолжая выливать Торину свои мысли, когда ладонь гнома прямо сквозь плотную ткань одеяния невозмутимо ложится прямо на его ягодицы. — Ты слишком много говоришь, король. Не на поясницу, не выше. Король Леса замирает в секундном остервенелом шоке, вопросительно уставившись перед собой, потому что прямо сейчас Торин-чертов-Дубощит трогает его, а все тактильные контакты, любые тактильные контакты Трандуил привык пресекать только на попытке их установить. Он делает машинальный шаг в сторону от обнаглевшего гнома и, явно порозовев в лице, агрессивно сдвигает брови. — А ты делаешь непозволительные вещи. Торин смотрит на него слегка захмелевшим взглядом и улыбается на манер хищной сытой змеи. — Не удержался, — с улыбкой признается он, и Трандуил хмурится сильнее, молча провожая взглядом невысокую мужскую фигуру до дверей. На душе остается липкий шок, а на коже неуместный жар. Это было впервые, и тогда Трандуил хотел поклясться, что больше никогда и никакой чертов гном не переступит порог его владений, но Торин появлялся в его замке снова, снова с той же нахальной миной на лице. От него хотелось держаться подальше, лицо Трандуила выражало полнейшее презрение всякий раз, когда тот оказывался ближе нужного, но в тот вечер разговор пошел не о продовольствии из Эсгарота, а о союзе Тауриэль и племянника Торина. Гномы, казалось бы, преследовали Трандуила повсюду. Они заполняли его душу, как черви-паразиты, а один из них сидел с ним за одним столом, и воспоминание о том, как он самозабвенно положил свою ладонь на его задницу, когда они беседовали на смотровой площадке, не хотело покидать Трандуила. Тот факт, что сердечная симпатия его сына предпочла ему гнома, племянника Торина, не удивлял Короля Леса. Он его раздражал. Но будучи благовоспитанным представителем своего рода, он явно не собирался это демонстрировать. Он позволил Торину увлечь себя приятной беседой, разговорами о дальнейшем будущем Леголаса и о недолговечности юношеских чувств. — Все поголовно верят в вечность любви. В любовные предания, легенды, словно бы не наигрались, остался нерастраченный азарт…. — Леголас уже перерос юношеский азарт, — холоднее отозвался Трандуил. — Не всем близки любовные предания так, как твоим племянникам. Торин с усмешкой следит за движениями пальцев, облаченных в тяжелые кольца, и иронично усмехается словам их носителя. — Я им не отец, — спокойно отзывается он. — Они вольны поступать так, как считают нужным. — Кто ты для них? — правитель Дориата пронзительно смотрит на него светлыми глазами. Абсолютно кошачий взгляд, думает Торин. — Лидер, ведущий на тропу войны? — Я их король. Не ограничивающий в выборе спутницы жизни. Рядом с Торином тоскливо стоит осушенный кубок вина. Это человеческое пойло определенно пробуждает в нем какой-то специфический настрой, а его глаза маниакально светятся. — Король правит, тиран властвует, — тише произносит он, не отводя испытывающего взгляда от выразительного лица эльфа, в то время как под столом ладонь ощутимо поглаживает чужое колено. Трандуил знаком с этим состоянием — его глаза распахиваются, а тело парализует, пока Торин позволяет себе касаться его таким образом. Чужие пальцы поглаживают колено, его руки вовсе не кажутся миниатюрными, крепкие и мускулистые, это касание вызывает у эльфа мандраж. Он молча оттягивает от себя руку Дубощита, а глаза прищуриваются в злобном оскале. — Какого дьявола ты делаешь? — шипит он, не увидев на лице гнома ничего, кроме странного самодовольства. — Веду беседу с Лесным Королем, — его губы вздрагивают в улыбке. — Тебя выведет отсюда стража. Не смей прикасаться ко мне, — дрожащий за свои честь и достоинство, Трандуил отказывается терпеть в свою сторону подобные знаки внимания. — Никогда не видел эльфов с пунцовыми лицами, — шире улыбается Торин, и владыке леса приходится с досадой осознать, что все происходящее заставило его смутиться. — Не противься, эльф. Мы сидим, ужинаем, вполне располагающая атмосфера. — Для чего? — напряженнее осведомляется Трандуил, до конца пытаясь поверить в то, что Торин Дубощит действительно говорит ему это, в его собственном замке. — Скажи мне сам, — у него взгляд, как у голодного волка, а Трандуил не может осознать, чем, черт подери, он удостоился такого внимания. Не ответив, он молча поднимается из-за стола. — Людское вино не идет тебе на пользу, — холодно произносит он. Сидящий гном кажется еще ниже собственного роста, но смотрит снизу вверх на статного эльфа с вполне однозначными намерениями. В своих покоях Трандуил все еще чувствует на себе этот взгляд — низменный, полный неизвестных желаний, чувствует на себе это собственническое касание, и понимает — впервые за все свое долголетие он оказался объектом внимания мужчины. Торина Дубощита. Его невозможно избегать и рядом с ним невозможно находиться. Стража косится на него, как на забредшего во владения зверя, но он — король, здесь он всегда желанный гость. Торин встречает его на тропе в Лихолесье, решает сопроводить во время охоты, а Трандуил, окруженный собственной стражей и восседающий на высоком диком лосе, привычно находит в себе силы спокойно отозваться на приглашение. Сидящий верхом на пони король гномов по сравнению с ним кажется чертовски миниатюрным, но Трандуил не ощущает от этого внутренного спокойствия. Они неторопливо скачут через лес, разбуженный заливистым птичьим пением, компания Дубощита кажется весьма некстати, и тогда Трандуил осознает все окончательно — Торин оказывает ему внимание. Торин его сопровождает. Торин делает это не из союзных целей. Торин смеется, когда узнает, что основная жертва эльфийских охотников — благородные олени. — Я думал, что вы травоядный народ, — усмехается он. — Не видел на столах ничего, кроме овощей и фруктов. — Эльфы не пренебрегают мясом, просто наша кухня намного разнообразнее, — король повернут к Торину профилем, а его подбородок гордо приподнят. Его поведение, мимика, жестикуляция зачастую забавляет Дубощита, зачастую очаровывает. — Король держит на меня обиду? — с той же усмешкой задает вопрос он. Трандуил смотрит на него с высоты, солнце отбрасывает его тень на землю, полностью покрывая Дубощита. — Я не одобряю твои намерения, — спокойно отвечает Трандуил. — Я пришел сюда поохотиться, а не смущать короля. — Поохотиться в Лихолесье? — так же невозмутимо уточняет Трандуил. — Сомневаюсь. — В тебе всего лишь играет твоя самовлюбленность. Но она мне даже нравится, — Торин продолжает ухмыляться своим мыслям, каждое его слово вызывает у Трандуила очевидный дискомфорт. — Олени Лихолесья быстры, сильны и проворны, ранее удачная охота считалась у эльфов знаком богатого урожая. — Поэтому никто из вас не ест мясо, — замечает Торин. — Никто не умеет охотиться. — Эльфы почитают жизнь тех, кто слабее их. В отличие от гномов. — Гномы редко охотятся на безобидных обитателей леса. Трандуил молча вглядывается в грубое лицо Торина. — Гномы охотятся на хищников, — надменно поясняет Дубощит. — Олени Лихолесья — легкая добыча. — Ты весьма самонадеян, Торин Дубощит. Тебе не угнаться за этим зверем в одиночку. — Я готов поспорить. Тебе ведь есть, на что спорить со мной, Трандуил? Светловолосый эльф не изменяется в лице, пряча все эмоции и догадки глубоко внутри. Лишь его глаза светятся подобно белым алмазам, которые он столь горит желанием заполучить. И не думает о том, на что готов спорить чертов Король-под-Горой. Король-под-Горой приносит ему убитого оленя с пробитой топором головой. Его кровь заливает траву, а ее брызги подсыхают прямо на его лице. Торин плох в стрельбе из лука, но чертовски хорош в ближнем бою. Трандуил, оказавшись на земле и заправив шелковые волосы за острые уши, молча оглядывает его добычу, не произнося ни слова. С каждой секундой у него появляется все более нехорошее предчувствие. — Это олененок, — сухо выносит свой вердикт эльф, но Торин не собирается на это вестись. — Это молодой олень, Ваше Величество, — усмехается Дубощит. Его глаза все еще горят манией охоты. — Один из тех, что не виден на высоте твоего роста. — Убивать животных таким образом безнравственно, — холодно замечает Трандуил. — Ты не владеешь луком. — Я лучший охотник из всех, что ты встречал, — спокойно отвечает гном. — И из всех, кому ты когда-либо был должен. Должен. Трандуил прищуривает глаза, подходя ближе к чертовому потомку Дурина. — Я не собираюсь менять свою честь на нелепое пари. — С чего ты взял, что мне нужна твоя честь, эльф? — поднимает брови Торин. Он прячет эту немую злорадную улыбку, на его лице и капюшоне, на его топоре все еще виднеются следы крови, если эльфы не позволяют себе вести грязный бой, то этот предводитель гномов — настоящий зверь среди зверей. Трандуил не хочет даже догадываться о его намерениях. Он не хочет говорить с ним при страже, а потому распускает их одним небрежным взмахом кисти. Они расходятся, оставляя своего короля наедине с Торином, и первое, что выдает после этого гном, это: — Сядь. Совершенно грубо и непочтительно по отношению к Лесному Королю. Трандуил прослеживает взглядом за жестом Торина и, не изменившись в лице, молча присаживается на старый поваленный дуб. Его спина прямая, плечи расправлены, теперь он находится примерно на одном уровне с Торином, и от этого ему еще больше не по себе. — Мне нравится смотреть на тебя наравне, — улыбается Дубощит, и Трандуил хмурится, когда тот оказывается непозволительно близко. Он подходит к сидящему эльфу вплотную и оказывается напротив него. — Боги сделали тебя просто недосягаемым. — Для тебя, — спокойно отвечает Трандуил. Зрачки зависают в светлых радужках, уставившись на собеседника совершенно кошачьим взглядом. — Что ты хочешь? — Поцелуй. Трандуил вопросительно смотрит на Торина, чувствуя, как лицо стремительно бледнеет. Невозможно. Но Торин говорит, что возможно, Торин смотрит на него, как на свою добычу и опускает взгляд на изящные губы. Приближается к его лицу, собираясь осуществить задуманное, когда Трандуил машинально отворачивает голову в сторону. Волнение выдает его. Торин тихо усмехается, всмотревшись в эту величественную корону, королевские шелковые волосы и совершенно загнанные глаза. Протянув руку, разворачивает Трандуила к себе за подбородок и встречается с совершенно демонстративным презрением. — Твое желание не должно завышать пределы дозволенного, — холодно замечает Трандуил. — Просто поцелуй, Ваше Величество, — тише произносит Торин, вернув своему голосу былую благоучтивость по отношению к королю. Демонстрирует уважение и восхищение, этот бесцеремонный воин действительно способен на подобное. И Трандуил ничего не отвечает, он просто продолжает смотреть на Торина с максимальным презрением, и тогда Дубощит просто делает то, что хочет. Целует его в губы, сухо и напористо сминает своими, щебетание птиц вокруг отходит куда-то на второй план, а этот чертов эльф так и замирает на месте, будто живая статуя. Не веря в происходящее, он просто закрывает глаза, позволяя Торину целовать себя и ощущая прикосновение его крепкой руки к своему колену. Дубощит оставляет на ноге эльфа свою ладонь, с уверенностью ласкает его губы, а Трандуил просто пытается унять учащенное сердцебиение от этих касаний и от ощущения густой мужской бороды у своего лица. Его брови беспомощно изгибаются, ресницы дрожат, Торин напирает языком, но Трандуил крепче сцепляет зубы, не позволяя ему углубиться. Торин отстраняется с совершенно зверским видом и тихо требует: — Настоящий поцелуй, — шепчет, будто успокаивает, гладит колено короля, а тот не поднимает взгляда. Трандуил глубоко дышит через нос, стараясь не поддаться наплыву эмоций, а когда жесткие губы Дубощита встречают его вновь, намного грубее предыдущего раза, он издает тихое мычание и вцепляется в чужое плечо длинными окольцованными пальцами. Чертовски страстный, будто спущенный с цепи Торин проникает в рот эльфа своим языком. У Трандуила пламенеют скулы, он жмурится, поддаваясь этому дикому действу, совершенно зверской симпатии неотесанного воина. Они так и целуются посередине чащи, стража где-то поблизости, а пальцы Дубощита пропускают между собой длинные пряди светлых волос, будто льющееся жидкое золото, у самой кромки короны. Торин всегда был таким — властным, уверенным, он был таким еще и при своем отце и деде. Сейчас корона Эребора перешла к нему, а Лесной Король беспомощно заключен в его объятиях. — Дело не в вине, — многозначительно усмехается Торин несколькими днями позже, сидя в приемном зале Трандуила и следя за тем, как слуги обставляют наполненные фруктами вазы кубками вина. — В чем же? — Трандуил, не сводя заинтересованного взгляда с Дубощита, склоняет голову к плечу. Он научился воспринимать его иначе. Ему не отвратительны его знаки внимания. — В тебе, — а Торин бесконечно поощряет любовь короля к самому себе. Извечно вызывает на его выразительном лице прозрачную довольную улыбку. Ее почти невозможно заметить, но Торин замечает. — В твоем неистраченном юношеском азарте, ты любишь поспорить. — Юношеском азарте? — выгибает бровь Трандуил, взяв в руку кубок. — Видимо, ты не имеешь понятия о моем возрасте. — Я помню. Сотня лет — мгновение в жизни эльфа, — дословно процитировал его Торин. — Но для тысячелетнего ты неплохо сохранился. — Я пережил войны. Пережил свою жену. Вырастил сына. — Короновал сына Траина, — добавляет Дубощит. — И внука Трора. — Я засвидетельствовал твою коронацию, но не короновал тебя, Торин Дубощит. Я держал тебя в темнице простым воином, собравшимся отомстить за свой народ, а сейчас принимаю Королем Эребора. — Да, у простого воина не было бы шансов, — усмехается Торин, пригубив еще вина. — Получить от тебя долю внимания. Трандуил смотрит на него внимательными кошачьими глазами. — А у простого воина возникали подобные мысли? — Часто, — не моргнув глазом, Торин выдает это в самой прямой манере, но вместо дискомфорта за своим столом Трандуил ощущает лишь странное разливающееся тепло в груди. — Гномы пьют за удачные войны и не разгоревшийся мятеж. Но с тобой я хочу выпить за мир. Трандуил смаргивает секундное наваждение, Торин поднимает свой кубок. — За наш союз. Он будет велик и сегодня, и завтра. — Чем ты подкрепишь свои слова? — выжидает паузу Лесной Король. Облаченный в тяжелые доспехи гном загадочно улыбается ему. — Думаю, я смогу тебя удивить. — Если дотянешься, — спокойно отвечает Трандуил и, заметив вытянувшееся лицо Торина, добавляет, — до той грани, которая способна меня удивить. — Наглый эльф, — усмехается Торин, Трандуил предпочитает пропустить это фамильярное обращение мимо ушей. Их кубки стукаются за сказанные слова, и, сделав несколько глотков, Торин продолжает. — Ты хотел получить белые алмазы, верно? — Белые камни, — исправил его Трандуил, и его глаза вновь засияли незнакомым светом. Гном продолжал поражать его абсолютно внезапно. Своими признаниями, предложениями. — Ни воин, ни король в твоем лице так и не согласились вернуть их мне и моему народу. — Мы могли бы это исправить. Трандуил, ощущая на себе абсолютно провоцирующий взгляд Торина и пытаясь выбросить из головы их поцелуй в лесу, прищуривается: — Каким образом? — Хочу посетить тебя в твоих покоях. Вино как будто на мгновение попадает не в то горло, Трандуил переводит взгляд в стол, вспоминая о том, что его стража поджидает у самых дверей любого мгновения, когда он прикажет вышвырнуть Торина Дубощита из своих владений. Это было бы разумно. Было бы еще разумнее вообще не устраивать ему этот прием, не приветствовать его в своем замке вновь, не садиться с ним за один стол, привлекая изящной короной, обрамленной листьями и ягодами. — Это шантаж. — Это предложение. Было бы непозволительно обойтись подобным образом с королем, — Торин усмехается эльфу, тот продолжает пепелить взглядом стол. — Твое предложение отклоняется. — Жаль. Думал о нашей совместной охоте, ожидал, что ты согласишься. Рука Торина, находящаяся на столе в непосредственной близости от ладони Лесного Короля, самым наглым образом оглаживает его пальцы. Эльф поджимает губы, наблюдая за этим действом. Чертов гном снова позволяет себе лишнее. — Совместной охоте? — Трандуил недружелюбно щурит глаза. — Этот поцелуй был твоим условием. А король всегда держит свое слово. — Значит, лишь условием? Трандуил многозначительно молчит. Он прекрасно помнит детали: как цеплялся за плечи гнома, как тихо мычал ему в рот и млел от ощущения сильных рук на своем бедре и волосах. — Так и есть, — мрачно отвечает он. Торин остается спокоен. — Я не собираюсь возвращаться в Эребор в темноту. — Значит, я предоставлю тебе комнату, — отставив кубок и отобрав у Торина свою ладонь, Трандуил поднимается из-за стола, вытягиваясь в полный рост. Взглянув на короля гномов, он холодно добавляет. — Отдельную и отдаленную. — Как прикажешь, — усмехается Торин, наблюдая за тем, как высокая изящная фигура длинноволосого эльфа удаляется к дверям. Его длинное одеяние скрывает все тело от чужих глаз вплоть до самых лодыжек, а шелковистые волосы аккуратно распущены по спине. Торин думает о том, что этот эльф засел слишком глубоко в его голове. Его образ, его надменный взгляд, даже его неторопливая походка. Торин обнаруживает себя посредине ночи стоящим у дверей чужих покоев. Ему всегда казалось, что покои короля охраняются каждый день и каждую ночь, но на его удивление, Трандуила не охранял ни один эльф. И у него появились причины задуматься. Широкие двери отворяются быстрее, чем он успевает в них достучаться. Трандуил, освещенный лишь слабыми огнями свечей, предстает перед Дубощитом без короны на голове, но с тем же королевским видом. Он выглядит непроницаемым, абсолютно чужим, и выдает бесстрастное: — Тебе нечего здесь делать. — Я знаю, — отзывается Торин. В его руках небольшой сундук, с которым он делает несколько шагов вперед. — Я бы никогда не посмел шантажировать короля. Всего лишь хочу вернуть то, что принадлежит его роду. Камни, бесчисленное количество, подобно прозрачным крупицам зерна, едва ли не ослепляют Трандуила. Их блеск завлекает, завораживает, а его лицо вытягивается, глаза распахиваются шире, Торин готов поклясться, что эти секунды немых эмоций Лесного Короля стоят намного больше этих камней. — Что насчет условий? — будто обретя голос, так же холодно спрашивает Трандуил. Торин усмехается. — Никаких условий. Прими это в дар. Ты этого достоин. Тяжелый сундук, наполненный сокровищами, захлопывается, а Торин протягивает его самому Трандуилу, стоящему без всякого движения на месте. Он снова поражен, снова растерян действиями гномьего короля, а сейчас он молча указывает на стол в своих покоях. И Торин проходит мимо него через двери без лишних слов, будто вторгаясь в запретный лес, закрытый от любых взоров. Мраморный пол, белые простыни, возделанные из серебра подсвечники, наполняющие комнату светом — все это приятно ласкает взор, но Торин прекрасно понимает, что ему придется покинуть это место через мгновение. Трандуил чувствует себя поверженным чужим благородством. Этого не должно было происходить. Тяжелые сапоги Торина глухо ступают по полу, он спокоен, собран, как и подобает настоящему воину, от него пахнет сталью, и он не стремится применять свою силу, чтобы добиться того, чего так желает. — Доброй ночи, эльф. А Трандуил смотрит на него сверху вниз и точно знает, чего он желает. Как бы противоречиво это не было, как бы позорно не было желание поддаться соблазну. — Торин, — подзывает Трандуил его тогда, когда он уже покидает пределы его покоев. Дубощит останавливается на месте, молча оглядываясь на короля. Трандуил не выдал ни единого слова благодарности. Сейчас он застывает на пороге, а на его лице раскованная улыбка. Длинные пальцы затрагивают высокий воротник одеяния, едва обнажая под ним бледную шею. — Ты хотел посетить мои покои, разве нет? Эльф заигрывает с ним. И эльф не слышит голоса разума. Торин пожирает его глазами, зверски усмехаясь, ему нужна секунда, две, затем он решительным шагом направляется в сторону Трандуила. Ему не нужен лишний повод, и его никогда не следовало провоцировать. Он единожды оглядывается по сторонам, убедившись в отсутствии стражи, а затем проходит за широкие двери спальни эльфийского короля и затворяет их за собой. В коридоре повисает одинокая тишина. Тем временем в спальне Торин Дубощит осуществляет самые низменные желания своего разума. Он расстегивает серебристые пуговицы на одеянии Трандуила, обнажая бледную эльфийскую кожу. Нежно молочного цвета, будто едва выпавший снег, Торин хочет знать, насколько она горяча и чувствительна, он выцеловывает грудь Трандуила жесткими губами, словно желая оставить следы. Эльф зажат между стеной собственной спальни и крепким телом гнома, он должен был знать о том, что Торин будет напорист, но совсем иное — испытывать это на себе. Но он согласился на это заранее. А сейчас он задирает голову, прикрывая глаза, пока Король-под-горой ласкает его таким образом и избавляет от одежды. Его густая щетина колет кожу, а губы впиваются грубыми поцелуями, заставляя выдать требовательное: — Мягче, — тихо, спокойно, будто бы сейчас все находится под его контролем, но это совершенно не так. Торин смотрит на него, как на беспомощного противника, а затем увлекает его на кровать. Голос разума постепенно ускользает от Трандуила — он лежит на спине, полуобнаженный, губы Дубощита на этот раз приходятся на шею, более ничем не прикрытую, и от этих поцелуев пламенеет все тело, даже сильнее, чем от его слов: — Я думал о тебе, я хотел тебя, — запах стали обволакивает эльфа, сильные руки держат его за бедра, придвигая плотнее к чужому телу. Трандуил закрывает глаза, поддаваясь этому. — Хотел тебя таким, без драгоценностей, без одежды. Тебя настоящего, эльф. Длинные светлые волосы раскиданы по простыни, Трандуилу хочется хватать воздух глотками, настолько тяжело становится дышать. Он не должен был ложиться под мужчину, это противоречит всем существующим заповедям, но этот гном так напорист, его касания чертовски возбуждающи, и Трандуил не может отказать себе в удовольствии зарыться пальцами в темные волосы Торина. Торин наслаждается этим, наслаждается его великолепным телом, его учащенным дыханием и дрожащими веками — всесильный король эльфов абсолютно беспомощен перед ним сейчас. Он спускает с его бедер штаны, стягивает с длинных стройных ног, оставляет абсолютно обнаженным перед собой и впивается взглядом в каждый изгиб тела. Не затронутое ростом волос, такое величественное и изящное одновременно. А Трандуил знает об этом, он тоже наслаждается этим. Его губы замирают в усмешке, глаза светятся. — Ты торопишься, Торин. — О нет, я очень долго медлил, — прерывает его Дубощит, его ладонь проходится по крепкому торсу эльфа, а сам он склоняется к его лицу, немедленно запечатывая его рот поцелуем. Абсолютно бесцеремонно. Трандуил должен был терпеть это, но не наслаждаться. Он ловит себя на том, что ему нравится это, что находиться абсолютно обнаженным под воинственным Торином Дубощитом его заводит, что все это плотское желание, жесткие поцелуи возбуждают его. Ладонь Торина оказывается между его ног, крепкие пальцы неожиданной лаской обрушиваются на его разгоряченный член, Трандуил вздрагивает всем телом, мыча в поцелуй. — Uquetima, ukarim, — он тихо ругается на синдарине, впиваясь в плечи Торина, все еще облаченного в тяжелую одежду. — Penia hammad… Торин не слышит его, не понимает его, он трогает его самым желанным образом, а Трандуил не может отстранить его от себя, он может только собраться с мыслями и произнести это еще раз: — Разденься, — на рваном выдохе, опустив на гнома томный взгляд. Того не нужно просить дважды, он отстраняется, выпрямляясь в спине. Мускулы и шрамы — будто годами расписанный холст, крепко сложенный Дубощит не похож на эльфийского короля, обросший и мускулистый, его сила заключена будто в каждой части его тела, начиная от мощных плеч, обвитых венами рук, заканчивая крупным стояком на уровне бедер. Он небрежными движениями сбрасывает на пол тяжелые сапоги. Его взгляд жаждет продолжения. Трандуил приоткрывает губы, не успевая поймать себя на любовании. Торин вновь оказывается над ним, силой принуждая его раздвинуть колени, подтягивает короля к себе плотнее за узкие бедра. Эльф обвивает его невысокую фигуру длинными ногами, вцепляется в плечи и вновь вздрагивает, ощутив его эрекцию. — Только не… — ошеломленно протестует он, напрягаясь от столь необычной позы и ощущений, — так. — Ты боишься боли, эльф? — голос Дубощита проникает в разум, как хищная змея, его член настойчиво трется между ягодиц, Трандуил ритмично вздрагивает при каждом его движении. — Думаешь, я причиню ее тебе? — Я не знал, что ты окажешься настолько… внушительным, — подбирает нужное слово Трандуил, розовея в лице. Размеры Торина оказались существенно больше, чем он мог предположить. Трандуил ощущает его между своих ног и точно знает, что это причинит ему боль. — Не смей. — Не бойся, — его уверенный взгляд не успокаивает Трандуила, но убеждает его в том, что это у него нет причин для волнения. Взгляд эльфа устремляется в высокие узорчатые потолки. Дыхание утяжеляется. Щетинистые губы гнома проскальзывают по нежной коже с внутренней стороны бедра, Трандуил знает, что он собирается сделать и судорожно прикрывает глаза. Крепкие руки подхватывают его под самыми ягодицами, принуждая поднять бедра самым откровенным образом и бесстыдно раздвинуть колени. Лицо эльфийского короля заливает краска неуместного смущения, он скрывает глаза в изгибе локтя и едва не дрожит, ощущая дыхание Торина в самой интимной части своего тела. Тот небрежно сплевывает между его ягодиц, смазывая сжатую дырочку слюной, затем прижимается ртом, затрагивает языком. Трандуил трясется всем телом, он сжимает зубы, чтобы не издавать скулящие звуки от происходящего, выбивающего его из колеи, ибо никогда в постели с ним не делали подобного. Торин проникает глубже, это влажное касание языка ощущается внутри, и эльф не выдерживает, издавая тихий сдавленный стон. Он не хотел поощрять этим действия Дубощита, и он это сделал. Метаясь на простыни, поддаваясь ему навстречу, Трандуил хочет остановиться, а его тело желает лишь одного — чтобы чертов гном не останавливался и не прекращал всех своих извращенных манипуляций. — То… Торин, — шипит он сквозь зубы, пальцы вновь зарываются в волосы Дубощита, ноги обвивают чужие плечи, а бедра содрогаются от его ласк. — Ради Илуватара… Прекрати это. Это слишком, намного больше и хуже того, что Трандуил позволял ему делать до этого. Но Торин не останавливается, он крепко держит эльфа, игнорирует его изнывающий по ласке член и ласкает не там, где нужно, проникая языком еще глубже, чем тот мог вынести. И Трандуил не может трогать себя на его глазах, не может просить его, это дьявольский замкнутый круг, Трандуил может только поддаться всем его действиям и произнести это обожествленное «Торин» выше и громче. Все обрывается, эта пытка заканчивается, Торин отстраняется от него, его руки вновь принуждают Трандуила к чему-то, теперь эльфийский король растянут на собственной кровати на животе, податливо раздвинув ноги и прогнувшись в пояснице. Он тяжело дышит, чувствует Торина над собой и ощущает, как тот бесцеремонно пристраивается сзади. Трется, трется, вызывая по телу дрожь. По изгибу спины прокатывается холодная влага, эльф чувствует запах эфирного масла, стекающего прямо между ягодиц, и эта сладостная дрожь становится сильнее. — Все еще боишься боли? — раздается сзади. Трандуил, не зная позы унизительнее и откровеннее той, чем когда Торин ласкал его своим языком, отрицательно мотает головой. Он все еще чувствует эту горячую влагу внутри, и она выбивает из него все осознанные мысли. — Не стоит, мой драгоценный… Этот ласковый зов, а затем и резкое проникновение заставляет его машинально раскрыть рот в немом стоне, Трандуил цепляется за простынь, замирая всем телом. Волосы хаотично спадают по плечам, он напряженно сдвигает брови и опускает голову, ощутив сильное, будто механическое движение внутри себя. Из него вырываются сдавленные вздохи, а Торину они кажутся до безумия изящными, возбуждающими, будто высокие и провоцирующие стоны. Он продолжает крепко удерживать Трандуила за упругие ягодицы, наблюдая за судорожно склоненной головой короля, то за тем, как его разгоряченное тело принимает его внутрь себя. Торин привык быть несдержанным, он безостановочно толкается всем телом, вгоняя пламенеющий член резче и глубже, вышибая из эльфа все новые откровенные звуки. Они отражаются от стен, воздух заполняется запахом похоти, они оба окончательно теряют самих себя в безумных инстинктах, одежда валяется смятая на полу, а на столе в сундуке подсвечиваются неестественным блеском белые камни. Но Трандуил прямо сейчас забывает об их существовании. Он отдается Королю-под-горой и получает от этого удовольствие. Стыдливые мысли оставляют его, он выгибается всем телом, насаживаясь на член Дубощита самостоятельно, блаженно задирая голову и желая получать это плотское удовольствие сильнее, чаще, глубже — вовсе не то, чего он должен желать. Торин не кажется ему миниатюрным, он силен и властен, Трандуил знает об этом тогда, когда находится на весу, оторвавшись от кровати и пола, вжатый в стену этим разъяренным воином и надрывно стонет от того, как тот, низко рыча и грубо держа его за бедра, плавно двигается внутри. Это движение сводит Трандуила с ума, он разгорячен и возбужден, словно никогда ранее плотская связь не приносила ему столько удовольствия. А Торин просто заворожен им, опьянен этим наслажденным выражением его лица, этими пламенеющими высокими скулами и спутанными светлыми волосами. Трандуил несравним ни с кем в любом своем проявлении, даже когда Торин трахает его стоя. Божественен. Его пальцы сжимают мускулистые плечи Торина до отторгающей боли, он дрожит в его руках и сочится горячим семенем в тихих безостановочных молитвах, а Торин не останавливается, его щетинистые губы скользят по груди эльфа, цепляются зубами, а член ощутимо пульсирует внутри. — Остановись, — на грани слуха произносит Трандуил, обрывая его от приходящего оргазма. — Я помогу тебе. Торин подчиняется ему, он не изливается внутрь, он стоит на ногах и едва ли не задыхается от того, как эльфийский король, расположившись у его коленей, ласкает его крупный член изящной рукой, доводя до исступления. Его выразительное лицо находится ниже его собственного, смотрит с такой откровенной похотью, а эти пальцы — и есть тот чертов источник всех низменных фантазий. Они вновь лежат на постели, бледное тело Трандуила расслабленно растягивается на простыни и частично располагается на смуглой заросшей груди Дубощита. Тот выглядит сытым, удовлетворенным и молча обнимает эльфа за плечи. Поворачивает голову, встречаясь с его заинтересованным кошачьим взглядом. — Ты смог удивить меня, Торин Дубощит, — едва улыбнувшись, Трандуил выразительно выгибает густые темные брови. Торин, усмехнувшись, блуждает взглядом по его идеальному гладкому лицу, на котором магия скрывает все когда-либо оставленные шрамы. — Ты наглый самовлюбленный эльф, — искренне нарекает его Дубощит. — Хочу увидеть на тебе украшения из этих белых камней. — Ты увидишь, — светловолосая голова лежит на его плече и подтягивается ближе к лицу. — Но камни здесь не при чем. — Как и вино, — согласно кивает Торин, откровенно любуясь обнаженным и таким доверчивым эльфийским королем. — Ничто не при чем, кроме тебя. Спальню окутывает запах стали. Трандуил прикасается к лицу Торина, очерчивая пальцем скулы и надбровные дуги, будто высеченный камень. — Ты знаешь, как потешить мое самолюбие, — замечает эльф. — В тебе для этого достаточно усердия. — Хочешь повторить? Торин не сопротивляется его бездумным касаниям, он внимательно вглядывается в лицо короля, безмятежно лежащего на его плече. — Не здесь. У эльфов весьма чуткий слух.