Royalty

Тени сгущал пафос. Его светлые волосы, аристократичная бледная кожа, длинные ресницы, высоко вздёрнутый подбородок, ровная осанка. Кисти, что ярко выделяются костяшками, длинные пальцы, по-девчачьи тонкая шея, острые ключицы, охуенные ноги. Манеры, ценность, спесь. Юность, румянец, пухлые губы. Глеб был эталоном, в первую очередь для самого себя. Он любил качество и жесткость, он являлся этим. Квартира Шнура — определение слова роскошь. Светлые обои, куча картин, алкоголь, статуи, дубовые столы, дорогущие ковры. Невероятно огромная кровать. Толстые стены, высокий потолок, широкие окна. Голубин бывает там чаще, чем у себя дома. Они оба любят это — быть выше других. Шнуров провожает его, как юного принца, преемника, на все встречи с верхушкой отечественного искусства. Сергей выглядит дорогим, но хорошо знакомым, он не отталкивает, кажется дружелюбным. Дежурные улыбки, верные слова, сводим политику к минимуму здесь, кричим о ней там. Репутация. Глеб же задумчив и холоден, он кажется совершенно незаинтересованным, пока Шнуров не подходит ближе, кладёт руку на плечо. — Спроси, если хочешь. У Глеба загораются глаза. Он любознательный, начитанный, умный. Он любит разговаривать с интересными людьми, он любит их тайны, истории, но даже нагибаясь, чтобы рассмотреть что-то поближе он держит нос повыше. Его взгляд теплеет, когда кто-то смешно шутит, он аккуратно пьет вино и ворует редкие книги. Может быть, он их вернёт. Все знакомые Шнура им очарованы, без исключения. Шнур их понимает. Дома Глеб позволяет себе вольности. Он не пьёт пиво, но наливает вино в чайную кружку, сидит, подогнув ноги, а главное, ходит голым. Позвонки на его молочной коже выглядят максимально аппетитно, Шнур любит их кусать, а шея парня всегда пестрит засосами. Они часто спорят, но интеллектуально, убеждая друг друга в своей правоте, а не поливая оппозицию говном. Сергей играет старые песни Ленинграда на акустике, Глеб пьет зелёный чай с ромашкой. Они любят странные, роскошные вещи, типа дорогих шуб, оленьих рогов и армянских настоек, но Глеб по привычке покупает конфеты «ласточка», а Серёга поджигает Винстон зажигалкой из Дикси. Не существует вещей, которые они не могли бы обсудить. Глобальное потепление, мировой кризис, новая музыка, секс. Когда Глеб спрашивает: «то есть всё это по-пидорски?», Шнур честно отвечает: — Нет, по панк-року. Между ними всё, наверное, серьезно. Они живут вместе, но Шнур никогда не признает, что бросил жену ради молодого парня. Они читают книги, посещают выставки, играют в футбол. Ничего такого. Но потом Сергей дарит парню рубашку за 480 долларов, которую впоследствии рвёт прямо в гримёрке после концерта, а Глеб начинает таскать его футболки. Он показывает, кому принадлежит? Он показывает, кто принадлежит ему? Это та вещь, которую все понимают без слов: если Глеб ведёт себя, как сучка, то позже его так и возьмут. Глупо предполагать, что он этим не пользуется. Шнур не думает о разнице в возрасте, пить и трахать молодых всегда было основой рока. Его Курт сидит на кухне с сигаретой, руки сами обвивают его шею. Глеб ластится, прогибается под пальцами, как патока. Это большая ответственность, забрать себе такое тело и душу, но Шнур любит владеть дорогими, хрупкими вещами. Глеб осознает свою власть случайно. Наглый репортёр после концерта заваливается в гримёрку Ленинграда, надеясь на разгромный заголовок, скандал, хоть что-то. Спрашивает, почему Сергей не заведет себя мальчишку с большей аудиторией. Охранники скорее спасают его от переломов, чем просто выводят из комнаты. Шнур злится. Глеб ликует. Ему льстит такая реакция музыканта, хотя он и не говорит это напрямую. Слова репортёра проходят мимо, особенно, когда мужчина перед ним тяжело дышит, пусть и от злости, а его рубашка почти расстёгнута. Глеб садится рядом, на нем лёгкая, льняная блуза, широкие светлые брюки до щиколотки, грубые ботинки. Он закидывает ноги на журнальный стол, подпирает подбородок руками, прикрывает глаза. Расслабляется. — Похуй. Серёг, ты знаешь, что он пизданутый. Поехали домой. Дома они едят имбирь в сахаре, пьют бурбон и слушают AC/DC. Глеб сравнивает Шнура с Тони Старком. Поначалу. Ближе к ночи он забывает не только про отсылки, Голубин с трудом вспомнит собственное имя. Короткие ногти парня царапают смуглую спину, пальцы ног поджимаются от удовольствия. Его рот широко открыт, глаза зажмурены, в этот момент пропадает вся напускная спесь. Выступает румянец. Глеб дышит тем, что делает Шнуров. Шнуров делает толчки в податливое тело. Ночь рассыпается тысячей звёзд в глазах Фараона, когда в усталом стоне он произносит: — Папочка…