Эффект внезапности

Адмирал Ар’алани сидела рядом с командором Митт’рау’нуруодо за переговорным столом. Под прозрачной панелью стола было видно, как плотно она сжала колени и как решительно сдвинула ступни в белых сапогах члена высшего офицерского состава Флота Обороны. У Ар’алани были длинные ступни с едва заметным дефектом, который, должно быть, доставил ей немало неприятностей в юности: она страдала от плоскостопия. Хотя сапоги были скроены так, что скрывали этот изъян, по ее походке Траун понял, что она несколько скована в движении и, видимо, быстрее устает на больших переходах; такой эффект мог быть вызван только изменением формы — так называемым уплощением — стопы. Но жесткая самодисциплина и стальная воля компенсировали этот физический недостаток, Ар’алани не стала бы адмиралом, если бы не обладала полным контролем над своим телом так же, как и над разумом. Физический недостаток. Определение, которое было изобретено для того, чтобы обозначать отличающееся от нормы, не допуская, что нестандартное может воплощать в себе новую форму красоты. Большинство чиссов назвали бы деформацию ее ступней отталкивающей, но Траун счел бы за честь прикоснуться к ним, промять их подошвы и исследовать опущения их продольных сводов, занимавшие его воображение. — Командор Митт’рау’нуруодо? — Ар’алани оборвала свою речь о недопустимости тактики упредительного удара на полуслове и резко окликнула своего офицера. — Вы располагаете всем моим вниманием, адмирал, — спокойно ответил Траун. — Сомневаюсь, — сухо возразила она. — Полагаю, вы считаете, что, как самый молодой командор Экспедиционного Флота, заслуживаете особого отношения и не обязаны соблюдать субординацию. — Ни в коем случае, адмирал — назначение командором лишь дает мне возможность эффективнее служить моему народу. — он склонил голову в знак почтения. Ар’алани хранила молчание, Траун чувствовал на себе ее пристальный взгляд. — Служить Доминиону — это великая честь. Однако насколько вы преданны нашему общему делу? — спросила Ар’алани, посмотрев Трауну в глаза. Она не отводила взгляда несколько секунд, но он не дрогнул даже тогда, когда почувствовал, что она положила ладонь на внутреннюю сторону его бедра. Ее пальцы — темное-синие, со светло-голубыми ногтями — находились в нескольких миллиметрах от его гульфика. — Возможно, вашей верности потребуются дополнительные... проверки. — Любые проверки, которых пожелает адмирал, — Траун ожидал от нее чего-то в этом духе, ведь она была непростительно (и необъяснимо) лояльна к некоторым его нарушениям во время вынужденных контактов с вагаари; он знал, что однажды она потребует что-нибудь взамен своему покровительству, и, скорее всего, это будет физический контакт. — Еще в стыковочном шлюзе я обратил внимание на то, что ваши движения были затруднены. Рискну предположить, что в последние дни вам приходилось много ходить и теперь вы страдаете от боли в ступнях. Могу ли я предложить вам массаж, техника которого поможет снять напряжение? — он резко сменил тему, полностью игнорируя ее ладонь у себя в паху. Этот маневр, как и большинство тактических приемов, которым он отдавал предпочтение, только на первый взгляд казался логически не связанным с ситуацией. Как и все его решения, маневр был хорошо продуман и основан на наблюдениях за адмиралом и точном расчете. — Массаж? — Ар’алани замерла. Она была опасным противником, но эффект внезапности и нестандартность ситуации оказывали на нее разрушающее воздействие. Ее слабостью была излишняя консервативность и догматичность мышления, свойственные всем чиссам. — Считайте это дружеской просьбой, без протокола. — Фамильярность была опасной, но он знал, ради чего так рискует. Он развернулся в кресле и, наклонившись, протянул руку к ее лодыжке: — Вы позволите? — Я позволяю, — ответила Ар’алани, помедлив. Траун осторожно поднял ее ногу и положил ее так, чтобы пяткой она лежала у него на колене. Поддерживая ее за икру, он стащил с адмирала сапог. Ее ступня была обтянута тонким синтетканевым носком, который Траун аккуратно снял и опустил в голенище сапога, который поставил рядом с креслом. Он едва ощутимо провел согнутыми пальцами по подошве ее стопы, обведя большим и указательными пальцами гладкую синюю пятку. Увиденное превзошло все его ожидания и вызвало эрекцию даже вернее, чем ее настойчивые ласки. Траун незаметно вдохнул запах, исходящий от ее ноги — запах кремов и дезодоранта с едва ощутимыми пряными нотками пота, пробивавшимися сквозь парфюмерную отдушку: — У вас отличная форма ступней, — Траун позволил себе сдержанно выразить свое восхищение. — Это насмешка? — Ар’алани положила ладони на стол. — Полагаю, вы заметили, что они деформированы и не могут считаться соответствующими общепринятым канонам красоты. — В некоторых культурах, — принялся объяснять Траун, одной рукой разминая пальцы ее ног, а другой — массируя подошву, — небольшой изъян считается придающим произведению искусства особую красоту — красоту незавершенности или, если пожелаете, совершенство несовершенства. Ар’алани прикрыла глаза: его умелые, уверенные прикосновения явно доставляли ей удовольствие. Но Траун получал от массажа наслаждение не меньшее, чем она сама. Пятка Ар’алани была твердой и гладкой, а пальцы изысканно удлиненными, без единой мозоли или натоптыша. Прикосновение к столь интимной и постоянно скрытой от чужих взглядов зоне ее тела подстегивало его воображение, ведь что может взволновать сильнее, чем получить полный доступ к женским ступням, освобожденным от уродливых объятий сапог и носок? Траун поймал взгляд Ар’алани, брошенный на него из-под полуопущенных ресниц. Она шевельнула ступней, мазнув кончиками пальцев по пуговицам на его мундире; наклонившись, он обхватил ртом ее большой палец, вычерчивая языком узоры по его фалангам. Так он неторопливо перебрал палец за пальцем, обсасывая их, обводя губами и щекоча языком их мягкие, солоноватые на вкус внутренние стороны и задерживаясь кончиком языка на пухлых, овальных подушечках. Ар’алани откинулась в кресле, прикрыв лицо рукой — ее губы кривились, подрагивая. Но когда командор принялся целовать ее ступню, она раздраженно толкнула его ногой в грудь и села, выпрямившись в кресле и расправляя полы белоснежного кителя. Что ей не понравилось, спросил себя Траун? Он зашел слишком далеко? Или позволил себе слишком увлечься массажем? Посмотрев на хроно, Траун отметил, что они провели наедине не более двадцати стандартных минут: ровно столько, сколько он и предполагал. Жаль только, что для полноценного... изучения этого оказалось слишком мало. — Позвольте вам помочь... — он протянул Ар’алани сапог, но та забрала его у Трауна из рук и, полностью игнорируя его учтивый жест, вытащила из голенища носок. Сдвинув край брюк, она одним отточенным, завершенным движением натянула его до щиколотки. Траун отвлеченно наблюдал, как адмирал обувается, подчеркнутой медлительностью действий словно наказывая его за чрезмерное усердие массажиста. — Я не думаю, что мои действия можно найти предосудительными, — заметил он, поправив воротничок кителя. — Для командора вы слишком много думаете, — ответила Ар’алани с нажимом. — Однако инцидент с вагаари не исчерпан. Я хочу увидеть информы, записи бортового журнала и получить сведения о последних координатах, по которым компьютер проводил «Реющего Ястреба». — Как пожелаете, адмирал. — Траун выжидал; несмотря на первичную отрицательную реакцию, вряд ли она так легко бы отказалась от предложенного им экзотического способа удовлетворения ее, и, если уж на то пошло, в значительно большей мере — его потребностей. — И еще, командор. Вы больше никогда не предложите мне подобный массаж... если я сама вас об этом не попрошу, — добавила Ар’алани, помедлив. — Слушаюсь, адмирал, — кивнул Траун, едва заметно улыбнувшись уголком рта.