Волк и семеро козлят

— А чего, продажа своих снов не такой уж плохой выход. — Проходи, Михаил. Виктор закрыл дверь бара на ключ. С 12 ночи и до 9 утра бар не работал, зато Виктор и Крам любили обсуждать что-нибудь за кружкой пива. Сегодня их компанию разбавлял Михаил. Он работает в компании, которая участвовала в разработке «метода извлечения положительных эмпатий». Это изобретение уже некоторое время будоражит умы людей, и старые товарищи собрались сегодня, чтобы разобраться в вопросе. Поэтому Виктор, хозяин бара, решил пригласить Михаила. Судя по пустым кружкам рядом с Крамом и раскрасневшемуся лицу Виктора, своего визави друзья ждали уже давненько. Зайдя в уютный полумрак помещения, Михаил, продрогший на улице, был похож на сырого и растрепанного воробья. Тихо поздоровавшись с Крамом и кивнув Виктору, он сел за барную стойку. Неоновое освещение и акустическая система были выключены. Вместо этого горели обычные люминесцентные лампы. Так что обстановка скорее напоминала кухню, нежели бар. — Рассуди нас, Михаил, — качнув кружкой, сказал Крам. — Правда ли то, что люди, продающие свои сны, сами лишены возможности их видеть? Виктор протянул полную кружку пива Михаилу. — Позволю себе вас немножечко исправить, товарищ Крам, люди, принявшие участие в нашей программе в качестве доноров, полностью лишаются не только возможности видеть сновидения, но и со временем перестают испытывать положительные эмоции. Но не спешите возмущаться и обвинять нас во всех грехах человечества, ведь после удаления имплантата эти возможности возвращаются к подопытным, в смысле, участникам программы в течении двух суток. — Во дела! Я ж говорил тебе, пень трухлявый! А ты как обычно сомневаешься, — съязвил Крам. — Но они же получают за это денежное вознаграждение? — сменил тему Виктор. — Да, разумеется! — Михаил поспешил поддержать удобную для него тему. — Они получают неплохую денежную компенсацию и более того, получают СОВЕРШЕННО БЕСПЛАТНО медицинские препараты, для улучшения работоспособности организма и общего самочувствия участника. Так же мы готовы всегда выслушать их жалобы по телефону горячей линии и прислать на вызов техников, если потребуется срочно прервать эксперимент… э… то есть, процесс изъятия «положительных эмпатий», как мы это называем. — Тем более. — Виктор с облегчением выдохнул. — Люди могут использовать это как еще один вид заработка, пока сами физически отдыхают от первой работы. — Ага, отдыхают, ты же сам читал в новостях, что некоторые от такой «подработки» или с крыши прыгают или мозги себе вышибают, — осадил восторг друга Крам. — Ну-ну, товарищ Крам! — поспешил перебить его Михаил. — Несколько отделов нашего предприятия проводят расследование по поводу случившегося. И экспертиза еще не установила, что недавние самоубийства были связаны именно с нашей разработкой! Крам с явным скрипом принял эту «версию», но продолжил спор с приятелем. — Тогда в конце концов, Виктор, что же ты сам не поставишь себе этот имплант, заработаешь лишнюю копейку без малейших усилий. Ты же так это любишь! — А потому, что по ночам я слушаю твои бредни и пою друзей бесплатным пивом! Ну и по большому счету мне хватает денег, что я получаю с бара. Михаил допивал очередной бокал с пивом и уже явно захмел. А потому был несвойственно для себя словоохотлив. — Друзья! Товарищи! — сделав на последнем слове акцент, начал он. — Вы даже не представляете, какой прорыв в сфере нейропрограммирования мы совершили! Наше открытие породило уникальный товар для ежедневного потребления! Никто уже и представить не может себе жизнь без зубной пасты или гигиенических салфеток, так же будет и с нашим «модулятором положительных эмпатий» МПЭ-1 — вот государственное наименование нашего детища! С точки зрения материальной, донор, ничего не теряя, получает увесистые суммы компенсации, а реципиент же получает мощный, каждодневный заряд бодрости и порцию хороших ощущений. Следствием которых, как уже было установлено экспериментально! — тут он сделал многозначительную паузу и обвел сидящих взглядом, — является улучшение общего состояния организма реципиента, и в некоторых случаях ускоряет процесс реконвалесценции! Люди замолчали. Приятели переваривали полученную информацию, а Михаил с победоносным видом взирал на них из-за стойки. Обычно их разговор мог продолжаться и до самого рассвета, но он был прерван самым бесцеремонным образом. В баре повисла тишина. А Пространство, за время беседы пропитавшееся алкогольными парами и потом, Пространство казалось плотным, как пар, и подобно огромной чугунной гире давило на грудь. Только что прибывшему человеку могло показаться, будто из комнаты выкачали весь воздух и теперь каждый вдох, вместо приятного и привычного облегчения, приносил лишь невыносимо тягучее чувство удушья. Раздался громкий лязг и скрежет, словно окружающая реальность рвалась и рушилась под собственной тяжестью. Воздух сотрясал монотонный грохот. И ощущение свинцовой беспомощности, словно дремучая трясина, поглощающая своих обитателей, вдруг исчезло. Так, будто это была просто попытка молодого художника увековечить болотную кочку, а теперь, разочаровавшись в своем результате, он просто разорвал рисунок на кусочки. Но монотонный стук не прекращался. И теперь обитатели бара, вырванные таким бесцеремонным образом из своего наваждения, удивленно переглядывались. Михаил был просто напуган, а Виктор с Крамом знали, что в это время в бар никто уже не ходит. «За дверью нет ничего, кроме проблем», — подумал Крам, но вслух не сказал ни слова. Первым решился Виктор, подхватив ружье из-под барной стойки, он направился к двери. Подошел к ней вплотную и отворил маленькое железное окошко. — Кого это там принесло в такое время?! — стараясь напустив мужественности в голос, прогремел Виктор. Стук прекратился, и из-за двери донесся ровный, усталый голос. — Откройте, милиция. Виктор быстро передал ружье Краму, чтобы тот спрятал его обратно под стойку, а сам принялся искать нужный ключ на связке. Наконец дверь с громким хлопком отворилась, и на пороге оказался человек в темно-синем дождевике, накинутом на голову. — Извиняюсь, не думал, что у вас закрыто, и не рассчитал силу. Виктор отошел назад, пропуская чужака в нутро помещения. Человек снял дождевик и уже отряхивал его от водяных капель. Теперь было видно, что на голове у него красовалась фуражка, с горящей алым звездой. Трое мужчин, еще не совсем принявшие реальность, вели себя неловко, как бы надеясь, что кто-нибудь начнет беседу, но, главное, не он сам. — Старший лейтенант Козлов, — представился вошедший. — Разрешите ваши документы, господа, и владельца бара я попрошу отдельно предоставить бумаги на помещение. Михаил и Крам начали шарить по карманам, а Виктор опять ушел за прилавок. Наконец, проверив документы, милиционер сел за стойку напротив бармена. — Ну что, господа, будем оформляться за распитие спиртных напитков в комендантский час? — Позвольте! — возразил Виктор — бар по совместительству является и моим домом, а эти джентльмены просто в гостях. — Было бы весьма захватывающе попрепираться с вами на эту тему, но, — протянул лейтенант, — честно говоря, я здесь по другому вопросу. С какого часа вы находитесь в этом помещении? — Я нахожусь тут с 9 утра! — с усмешкой ответил Виктор. — А эти двое часов с 12 вечера. — Очень хорошо. Не замечали ли вы каких-либо посторонних звуков, которые могли вам показаться странными? — Пожалуй, нет, товарищ лейтенант, — задумчиво произнес Виктор. — Знаете, ведь по нормам ГОСТа, это место должно быть изолировано от звуков как изнутри, так и снаружи. Да и днем тут обычно шумно от посетителей, а сегодня вечером мы довольно живо вели беседу. — А о чем, если не секрет? — Да так, новомодные кибер-импланты. Те, что разработали в Moscow Tech.inc. Слыхали? — Хм, занятно. — Милиционер пытался подавить улыбку в зачатке, но вместо этого выдал хищный оскал. Не было заметно, но он с силой ущипнул себя для того, чтобы совладать с эмоциями. — Видите ли, в чем проблема. — Лейтенант Козлов обвел всех присутствующих взглядом. — В этом доме совершено преступление, тройное убийство по факту, но я уверен, тут надо разбираться. Жила здесь девушка Вера Ефримова, — обратился он к Виктору. — Вы её знали? — А что с ней что-то случилось? — неожиданно вклинился Михаил. — Да, а вы тоже её знали? — переключился милиционер. Видите ли, я работаю в филиале конторы, которая разработала этот новейший имплант, — при этих словах он слегка сник. — И Вера числится у нас, вернее, я курирую её как раз по программе «ИПЭ». На этот раз ни один мускул не дрогнул на лице стража порядка, но внутри у него бурлил ком эмоций из нетерпения и любопытства. — В общем так, вам, Виктор Леонидович, и вам, Михаил Александрович, я предлагаю проехать со мной в центральное управление МВД для дачи показаний, а обратно вас отвезут наши служащие, согласны? Большинство граждан советской России понимали, что если дело серьезно, то милиция их достанет под любым предлогом; охотников усложнять себе жизнь среди присутствующих не нашлось. А посему Приятели, скоро распрощавшись и назначив очередную встречу тет-а-тет на завтра, сели в черный воронок и умчались в сторону городского центра, оставив за собой лишь потухшие окна опустевшего бара.