Ночная рыбалка

      Первое, что отметил Текеху, переступив порог Сияющей бани – тишину. И это было… неожиданно.       Обычно в этом заведении шум не прекращался ни на мгновение: Ганор, жадная акула бизнеса, был готов содержать двойной штат рабочих (и сдирать с них огромные штрафы за малейшую провинность), лишь бы не закрывать двери бани ни днем, ни ночью, ни даже в шторм, когда застигнутые холодным дождем аристократы набивались в его парилки как серебрянки в бочку. Самого Текеху такой расклад более чем устраивал – его чешуйчатая кожа вечно подсыхала и начинала чесаться в самый неподходящий момент, а зрелище отмокающего в фонтане морского богоподобного всю Некитаку лишило бы душевного покоя – поэтому в обмен на зрелище несравненного себя в одной набедренной повязке (и уникальную водяную скульптуру, конечно же) любимому отпрыску Нгати позволялось приходить сюда когда угодно и насколько угодно – право, он даже собирался похвастать этой привилегией и небрежно запросить скидочку для своей несравненной спутницы…       …но вместо этого их обоих пропустили внутрь без лишних слов, после чего Текеху в полном изумлении уставился на пустующий бассейн и меланхоличных тропических рыбок, разглядывающих его со все тем же величавым равнодушием.        – Так и будешь стоять? – Хранительница, обернувшись через плечо, бросила на него насмешливый взгляд, уже расстегнув длинный плащ, под которым, боги милосердные, на ней не было практически ничего, – Учти, наше время истекает на рассвете.        – Ты… что, выкупила баню?        – Ну да, – она невозмутимо кивнула, спихнув пропыленный плащ на одну из мраморных лавочек (Нгати, Ганора затрясет, если он увидит подобный предмет одежды в своей святая святых…), – Корабль мы снарядили, больше деньги тратить особо некуда. Возражения?        – Экера, нет, но, – не в силах обуздать собственные мысли, Текеху с силой потер ладонью шею, – это… немного неожиданно, капитан.        – Не менее неожиданно, чем секс в ванной в «Дикой кобыле», в результате чего мы едва не затопили первый этаж, – она фыркнула, тряхнув головой и заставив свою огненную шевелюру вспыхнуть еще ярче, – Мне понравилось, но ванна была тесновата. Полагаю, в бассейне у нас будет больше шансов развернуться?        – М-м, хочешь испробовать, на что способен сын Нгати в его родной стихии? – в его голосе зазвучали провокационные нотки, а длинные изящные пальцы коснулись широкого пояса одеяния заклинателей воды, – Рискуешь, капитан…        – Давай побыстрее, скользкая ты рыба! – в ответ на что в его сторону с громким плеском полетела целая горсть воды, а Текеху, все еще улыбаясь до ушей, принялся неспешно раздеваться. Хранительница, уже сидевшая на бортике бассейна, наблюдала за ним с нескрываемым удовольствием, так что невольно хотелось танцевать, как та не ведающая стыда водяная жрица в центре комнаты, обвить руками ближайшую колонну и хорошенько продемонстрировать, на что способно это тело, принадлежащее живому божеству. Никаких чувств, кроме искренней симпатии, никаких слезливых признаний и лишних обязательств – она потому и выбрала его этой ночью, что не хотела связывать себя узами более прочными, чем случайный секс в омывающих тело волнах адровой воды, так что Текеху не стал тянуть мурену за хвост и, небрежным движением ноги отшвырнув в сторону последний элемент одежды, плавно соскользнул в воду, ослепительно блеснув в мерцании светильников покрытой сверкающими чешуйками спиной.       Вода приняла его, как нежные ладони матери – свое любимое дитя, и единственного движения украшенных перепончатыми гребнями рук оказалось достаточно, чтобы заскользить вдоль края бассейна, вовремя поворачиваясь вокруг собственной оси и давая по-прежнему безмолвной наблюдательнице оценить себя со всех ракурсов. Процесс был долгим и неспешным, но в таких делах нельзя недооценивать важность первой поклевки, так что Текеху вволю наигрался, вертясь так и эдак, пока шлепающие по воде пяточки не породили легкую рябь, сообщившую, что пора-пора, рыбачка уже начала скучать – и, всплыв точнехонько у ног своей Хранительницы, он припал мокрыми губами к ее округлой коленке.       Ощущение было… странное: несмотря на богатый сексуальный опыт и несколько десятков партнеров обоих полов и всех мастей, из огненных богоподобных он был знаком лишь с Рабиуной – а та не слишком-то позволяла ему себя касаться, поэтому чувство легкого покалывания губ и непривычного жара расписанной пламенными узорами кожи было в диковинку, будоража сильнее обычного… но терпение, мой друг, терпение! Рыбка клюнула, теперь ее требовалось вывадить, медленно и верно, поэтому губы постепенно сместились выше по бедру, почти целомудренно коснулись выпирающей косточки и, как не заметив прикрывающего заветное местечко куска ткани, двинулись дальше по животу, следуя за светящимися линиями живого огня. Стекающая вода еле слышно шипела, соприкасаясь с этой невероятной кожей, и дыхание Хранительницы звучало все неровнее, пусть даже ее лицо оставалось невозмутимым; под тонким шелком весьма провокационно выглядящего лифа обозначились ареолы сосков, сияющие подобно путеводным звездам, так что пришлось воззвать ко всему своему самообладанию, чтобы сбиться с дороги и, миновав холмы соблазнения по касательной, получить недолгую передышку на гладком склоне плеча. Здесь рисунок огненных линий был особо сложным и напоминал то ли распахнутое жерло вулкана, то ли какой-то мистический символ, так что перечеркивающая это живое совершенство лямка казалась абсолютно неуместной… но, кажется, все равно не стоило хвататься за нее зубами – нежная ткань не выдержала такого напора и расползлась на ниточки, а пылкий любовник заслужил сдержанный смешок.        – Жадная рыбка… Как выберемся отсюда – купишь мне новое белье, – ее голос, обычно такой спокойный, сейчас звучал низко, хрипловато и до того… приглашающе, что Текеху чуть ли не до крови закусил губу, не давая этой хитрой развратнице так просто схватить себя за жабры!.. Что ж, по крайней мере, теперь ничто не мешало избавиться от ставшей бесполезной тряпки (терпение, друг мой, терпение…) и в полной мере налюбоваться парой превосходных плодов страсти, абсолютно созревших и налитых соком любви; Хранительница все еще не предпринимала никаких активных действий, так что пришлось – снова! – воззвать к сдержанности и приступить к ласкам со всей возможной осторожностью, заставив ее чуть запрокинуть голову и продолжать следить за ним уже из-под полуопущенных ресниц. Кажется, несмотря на свою природу, она была из тех женщин, которых не так-то просто разогреть – но Текеху нравились непростые вызовы, а после нескольких месяцев на корабле и пары весьма краткосрочных романов на берегу нарочитая неспешность их прелюдии возбуждала не на шутку! Вдобавок, как только ему наскучило играть с ее сосками, чуть выше оказались совершенно восхитительные ключицы, за ними – несомненно великолепная шея, а еще дальше…       Она смотрела прямо на него, прищурив глаза и улыбаясь – ну точь-в-точь как та наглая рыжая кошка, забравшаяся на верхушку мачты и не получившая от Ахару метлой по спине; медленно-медленно, будто во сне, Хранительница подалась вперед и накрыла его губы своими, пока руки ее обхватывали его за шею, а пальцы – зарывались в гущу живых анемонов, бросавших голубоватые отсветы на ее пылающую кожу. Поцелуй вышел жарким, но невыносимо коротким, а когда Текеху полубессознательно потянулся за добавкой, эта демоница усмехнулась и, не разжимая рук, с силой толкнула его бедрами, заставив потерять равновесие и рухнуть обратно в воду.       Вода зашипела и поднялась паром, так что морской богоподобный едва не взвыл от новых ощущений на чувствительной перепонке – но, вот же незадача, стоило ему приподнять лицо и сделать первый рваный вдох, как его рот вновь оказался в плену, и не было ни единой возможности сбежать из сладких оков покусывающих зубок и нежных прикосновений языка. После соприкосновения с водой ее полыхающая шевелюра несколько поутихла, но благодаря этому Хранительница стала еще прекраснее – когда уже ничто не мешало любоваться ее высоким лбом и причудливой текстурой изогнутых рогов, а также тереться щекой о выступающие скулы и целовать чуть-чуть оттопыренные ушки, чувствуя пульсирующую в них горячую кровь. Ей это определенно пришлось по вкусу – сквозь приоткрытые губы вырвался пленяющий стон, а ее руки принялись бездумно блуждать по его шее и спине, впиваться ногтями в плечи и выписывать странные узоры на груди; влекомые едва уловимым течением, их тела то и дело сталкивались, сплетались, и ее жадное лоно (когда эта чертовка успела полностью обнажиться?..) то и дело искушающе обхватывало его напряженный член – но, стоило ему попытаться сломить последний рубеж ее обороны, как она тут же увернулась, шлепнув мокрой пяткой по его животу, и неспешно поплыла прочь на спине, раскинув руки и с улыбкой глядя на расписанный фресками потолок.       Рыбачка явно не планировала поощрять нетерпеливую рыбку, поэтому пришлось принять ее правила игры и, нырнув, поплыть над самым дном, наслаждаясь зрелищем этой вне всяких сомнений невероятной спины. Вода вокруг нее колебалась и исходила пузырьками, точно на склонах подводного вулкана, и от этого казалось, что огненные линии шевелятся и танцуют, будто приманка удильщика – а Текеху был достаточно глуп (и немного влюблен), чтобы без вопросов последовать за этим светом и прижаться губами к выпирающему позвонку аккурат у основания шеи, посасывая и лаская его языком. В ответ Хранительница довольно выгнула спину, явно приглашая продолжать, так что пришлось медленно спуститься вдоль всего позвоночника, не пропустив ни одной косточки, прежде чем она позволила ему вынырнуть и сделать вдох… аккурат между дужками расставленного капкана, так что глупая рыба опомниться не успела, как эти сильные бедра обхватили его за шею и заставили поднять себя над водой!        – Побудешь хорошим мальчиком? – ее ловкие пальчики тут же погрузились в его пряди, начав медленно и ласково перебирать их по одной, тогда как мокрое лоно, раскрытое точно раковина-жемчужница, оказалось прямо напротив его рта – отказаться было просто невозможно… да и, в общем-то, с чего бы тут отказываться? Услышать, как она кричит от наслаждения под его руками и языком, довести ее до экстаза, не пустив в ход главное мужское оружие – кажется, это становилось навязчивой идеей, так что пришлось воззвать ко всему своему богатому опыту и хорошенько напрячь мышцы шеи – когда его покрытый мелкими шипиками (у рыбок, вы же в курсе, он не совсем простой?..) язык слегка коснулся нежных складок, Хранительница утробно застонала, сжимая бедра и одновременно прогибаясь вперед, дабы еще сильнее распахнуться перед ним во всей своей мерцающей, горящей, бесстыдной красоте. От чувствительной бусины клитора до сочной глубины влагалища, то деликатно полизывая, то толкаясь в самое нутро – о, ему было, что предложить похотливой рыбачке, дабы еще раз увидеть, как гибко она извивается и как прелестно дрожит, точно натянутая до предела струна. В конце концов, после особенно долгого оргазма, ее хватка на его шее ослабела, и она медленно позволила себе сползти по его мускулистому торсу, потираясь о чешуйчатую кожу – прямо к налитой кровью голубовато-багровой головке, уже изрядно залитой смазкой и, благодаря немалому росту отпрыска аумауа, торчащей из воды даже когда Текеху упирался ногами в дно бассейна.       Раз, другой… А-а-ах, она определенно издевалась – обхватив его локти ногами и без труда удерживая тело на весу, бесстыдница буквально пощипывала его изнывающий член своей задницей, пока ее губы жадно исследовали его рот, а руки – о, эти руки! – ни на мгновение не прекращали свой танец в его светящихся волосах, то массируя скрытую под ними кожу, то игриво дразня пальцем чувствительные кончики. Конечно, Текеху мог бы без труда вырваться на свободу, повалить мерзавку на спину и затрахать до полусмерти – с каждым мгновением эта мысль становилась все привлекательнее! – но это означало бы, что в их совместной игре он потерпел сокрушительное поражение, так что приходилось терпеть, постанывая сквозь зубы, пока эта несносная женщина игралась с его… о-ох, определенно… до полусме-е-ерти…        – Мне нравится… как ты сейчас выглядишь, – внезапно раздался в его ухе хриплый шепот, вынуждая открыть глаза и сквозь пелену невесть откуда взявшейся влаги уставиться на свою мучительницу, сейчас упиравшуюся ладонями ему в плечи и жадно всматривающуюся в, скажем откровенно, совершенно не мужественное выражение лица. Позже, в приступе внезапно проснувшейся искренности, она еще расскажет ему про капитана Даргайна и золотую цепочку, про долгую дрессировку, первый секс в неполные тринадцать и первую же разрядку после освобождения из плена, когда, не сдержавшись, она оставила несчастного проститута обожженным калекой, а портовый бордель лишила его лучшей комнаты. Всегда спокойная с друзьями и холодно-яростная – с врагами, в постели она буквально превращалась в голодного монстра, и потребовалось четыре долгих года, не один десяток случайных романов, а также помощь одного невероятно терпеливого бродячего монаха, чтобы в конце концов будущая Хранительница сумела примириться со своим болезненным прошлым и начала ждать от секса не только извращенного чувства власти над очередным любовником. Потребовалось почти семь лет, прошедших с момента гибели Даргайна, прежде чем ручной сайфер пиратского капитана сумела познать, как это бывает – без боли и слез, когда не в тебя вторгаются, но ты принимаешь, приглашаешь, приветствуешь…       …впрочем, отрицать, что ее маленький фетиш – это в разгар секса слизывать слезы с лица партнера, она не будет. Другое дело, что теперь слезы эти были вызваны отнюдь не болью – и, удовлетворенно вздохнув, Хранительница почти грациозно опускается ниже, касаясь многострадального члена, после чего Текеху, не дожидаясь особого разрешения, буквально врывается внутрь, в разогретое сверх всякой меры лоно, тут же входя до упора.       Его терпение иссякло еще десять минут назад, но остатков на донышке все же хватает, чтобы не сорваться немедленно на тупую долбежку, но посмаковать чувство сладкой мести, лениво двинув бедрами вверх-вниз, дождавшись ее глухого стона, закушенной губы, судорожно сжавшихся ягодиц – и только потом начав постепенно наращивать темп. Ноги невольно заскользили по гладкой плитке, так что пришлось сделать пару шагов назад, чтобы упереться в бортик, после чего прогнуться в пояснице и толкнуться еще глубже, сорвав с губ ее гортанный крик. Остатки сдержанности навеки пропали в водовороте страсти, и Хранительница в его руках билась дикой кошкой, оплетая его ногами и царапая спину, пока он планомерно толкался в нее, заполнял ее, становился с ней единым целым, жарким, исходящим наслаждением существом. С каждым движением внутри как будто поднималась новая волна, все выше и выше предыдущих – она уже достигала неба, касалась облаков, грозила смести все на свете и не оставить после себя ни одной внятной мысли! – так что в какой-то миг спина Текеху выгнулась дугой, последним мощным рывком вознося горящую от возбуждения плоть, а бедра Хранительницы двинулись вниз, и упругие стенки вокруг него сжались судорожными тисками, не давая освободиться. Один краткий миг, ослепляющий, безумный!.. – после чего он наконец-то излился внутрь вместе с рваным, отрывистым вздохом, от которого в ушах приятно зашумело, и чувство невыразимого удовлетворения растеклось по его дрожащему телу до самых кончиков пальцев.       А потом было еще раз – уже сзади, и еще – прямо на мраморном полу, холодившем разгоряченную кожу, и, кажется, еще разочек – по-собачьи, пока она упиралась ладошками в прозрачное стекло аквариума и протяжно стонала под невозмутимыми взглядами пестрых рыб, лениво пытавшихся укусить ее за пальцы. К исходу же этого секс-марафона сил не осталось даже на то, чтобы вытереться, так что, мокрые и шатающиеся, они едва сумели доползти до ближайшей гостевой комнаты, где дружно завалились на кровать, вспомнили, для чего эти кровати тут вообще стоят, одновременно переглянулись… и сдавленно захихикали, точно смущающиеся подростки.        – В следующий раз.        – Ага… в следующий. Текки?        – М-м-м?        – Спасибо за чудесную ночь.        – Экера, капитан, это мне пристало говорить, – его губы растянулись в широкой ухмылке, – Хотя, если захочешь испытать по-настоящему незабываемый секс в воде, рекомендую как-нибудь бросить якорь у кораллового рифа.        – С моей-то удачливостью? Готова поспорить, этот риф окажется единственным на сто миль вокруг нерестилищем лагуфетов. Или там проплывет мимо гигантская акула. Или дракон спустится с неба и решит выудить нас себе на ужин…        – Или ты получишь просто незабываемые ощущения, пока я буду держать тебя в своих объятиях между дном и поверхностью, а маленькие шустрые рыбки будут сновать вокруг, своими крохотными зубками пощипывая нас за самые… интересные места, – и, не выдержав, он фыркнул, покачав головой, – Нельзя же быть такой пессимисткой…        – Ну, завтра с утра мы собираемся в одиночку плыть на Укайзо, а я тем временем размышляю про наш следующий секс, – она фыркнула в ответ, опалив его грудь легким жаром, – Как по мне, другую такую оптимистку на Архипелаге не найти!        – Размышлять про наш следующий секс в моем присутствии абсолютно нормально, капитан, – назидательно произнес Текеху, подняв палец. Один. С трудом, – Мы доплывем до Укайзо и даже вернемся обратно, потому что иначе и быть не может, а потом выберем себе риф поуютнее, и пусть твой мрачный эльф сидит на страже и отгоняет пиратов заклинаниями, пока я со всем тщанием не удовлетворю его прекрасного капитана.        – Боюсь, от такого предложения бедняга хлопнется в обморок, после чего на его место встанет Изельмир и предложит секс втроем… – задумчиво протянула Хранительница, но, заметив огонек интереса в глазах любовника, едва не поперхнулась, – Предупреждаю сразу, если ты согласишься – по пробуждении нас ждет знатная эльфийская истерика, после чего Алот либо утопится в бочке с водой, либо на ужин будет одна излишне болтливая жареная рыба!        – Думаешь, этот волшебничек совладает с моими божественными силами?        – Думаю, он не упустит шанса попробовать.        – Хм. Две раковины против одной или четыре против одной?        – Оба. За борт.        – Капитан, я потрясен до глубины души! Ты настолько не любишь свою симпатичную рыбку?        – Я настолько люблю свой симпатичный корабль и, прости мой дирвудский, вконец затрахалась его чинить. Но… – тут она медленно перекатилась на живот и по-улиточьи вползла к нему на грудь, подперев голову локтями и начав легкомысленно болтать ногами, зажав между коленок… о-о-ох-хо-хо, – возможно, умненькая рыбка сумеет заставить меня пересмотреть свое решение?..        – Эк-кера, капитан, – Нгати милосердная, за что ты послала своему любимому сыну эту ненасытную демоницу?.. – Я весь к твоим услугам.

Конец.