Ты мой недостающий кусочек пазла, Наконец вернувшийся на место, Где раньше было пусто…
Джисон прикрывает глаза, вслушиваясь в приятные мужские голоса и играющую на фоне расслабляющую мелодию, и невольно задумывается над смыслом этой песни, сравнивая её со своей историей. Удивительно, насколько некоторые песни могут описывать человеческие чувства. Вот и сейчас, вслушиваясь в слова, Джисон не может не согласиться с поющими — Джемин и правда тот самый пазл, которого не хватало в сердце Пака, как бы банально и затасканно это не звучало. С тех самых пор их первой встречи Джемин всегда старался быть рядом и помогать. Подобрать одежду, сводить к ларьку за самым вкусным мороженым и помочь потом отмыться от него же, накормить таблетками и вкусным ужином, остаться рядом, если его об этом попросить. Эта песня, на удивление, почти полностью описывает то, что он чувствует сейчас, и он готов подписаться под каждым таким словом из этой самой песни, даже толком не раздумывая над смыслом.Ты стал моим всем, Мой недостающий кусочек пазла. *
Как же ему хочется увидеть сейчас старшего, мягко обнять за талию, а лучше вжаться в него всем телом, и заглянуть в глаза, отражающие теплоту не столько таинственного взгляда, сколько самого сердца, готового выпрыгнуть из груди в любой момент. Хорошая музыка всегда заканчивается быстро, как по щелчку пальцев, и эта песня не исключение, поэтому Джисон шумно вздыхает и открывает глаза. Было бы хорошо посидеть вот так ещё немного, но ему безумно хочется хотя бы одним глазом взглянуть на старшего, и сил терпеть уже практически не остаётся, поэтому он вскакивает со стула, молниеносно подхватывает мобильный со стола и уже готовится бежать, как краем глаза замечает что-то падающее на пол, словно птичье перо, белое и лёгкое. Он разворачивается и садится на корточки, поднимая листочек с пола. «Воскресенье, час дня, возле твоего дома» — выведено знакомым слегка небрежным почерком. Джисон не может сдержать радостной улыбки и подпрыгивает стремительно, чтобы успеть добежать до актового зала до конца большой перемены. Он подходит к высоким деревянным дверям и опирается спиной, чувствуя, как задыхается после бега. Всё же лёгкий насморк до сих пор не прошёл, что и стало причиной забитых лёгких, а также румяных щёк. Джисон откидывает голову назад, прижимаясь затылком к холодному дереву, и переводит дыхание, только тут замечая за дверью негромкую музыку и такой же негромкий коллективный смех. Он осторожно поворачивается лицом к двери, и приоткрывает её, заглядывая внутрь. Выпускники сидят в ряд на сцене, свешивая ноги вниз и улыбаются, переговариваясь друг с другом, причём парни сидят слева, а девушки — справа. Джемина среди них нет, и Джисон принимается бегать по помещению взглядом. Отвлёкшись, даже не замечает, как на его плечо ложится тёплая рука. Не замечает, пока его круто не разворачивают на месте. — Кого ищешь? Знакомый бархатистый голос раздаётся прямо над ухом, и Джисон смущённо смотрит под ноги, боясь поднять взгляд. Ему немного стыдно, что прибежал и подсматривает, но вместе с тем ему совсем не стыдно, потому что какого чёрта ты игноришь меня. Джисон собирает оставшиеся силы в кулак и уверенно сталкивается со взглядом напротив, затем приближается чуть ли не рывком и обхватывает чужую шею. И ему даже кажется, что Джемин удивился, потому что некоторое время он просто стоял, прежде чем догадался обнять в ответ и мягко проводить руками по спине, лаская. И Джисону даже кажется, что Джемин улыбается, уткнувшись своим лицом ему в затылок. — Я хотел увидеться, — шепчет младший, нехотя отлипая чуть медленнее, чем требовали манеры. Джемин и правда улыбается, так искренне и ярко, что Джисон невольно щурится, даже не пытаясь отвести взгляд, в то время как старший молча переплетает их пальцы и буквально весь светится. Джисон и не собирается отводить взгляд, потому что видеть Джемина таким — самый лучший подарок, и плевать, что до дня рождения ещё далеко. Он просто не может не нарадоваться, заражаясь счастьем и влюблённостью, передающимися, кажется, воздушно-капельным, и страшно жаждет прикоснуться к чужим губам, накрыть их лёгким слащавым поцелуем, а потом прижаться щекой к горячей мягкой шее. Однако его мечтам не суждено сбыться, потому что Джемин отстраняется, глядя в сторону актового зала, и его искренняя широкая улыбка сменяется на виноватую. — Прости, мне нужно идти. Ещё увидимся? Младший обиженно кивает, и когда за Дже закрывается дверь, только тогда понимает, что так и не поинтересовался причиной такого странного за последнюю неделю поведения старшего. Он шумно вздыхает и плетётся в сторону кабинета, где должен будет проходить следующий урок и продумывает как скоротать время до выходных. Ему очень интересно, что там задумал Джемин, но спрашивать у него, ожидаемо, не собирается. Лучше тонуть в муках любопытства, чем так открыто обозначить свой интерес, а потом натыкаться на усмешки и шуточки старшего, на которые Джемин, ну конечно же, не скупится, это же Джемин. Несмотря на всю его иногдашнюю нежность и покладистость, он всё же может быть занозой в заднице, не скромничая в выражениях, когда ему особенно весело. И за недолгое время их знакомства Джисон успел усвоить, что грань между этими двумя совершенно противоположными чертами его характера не всегда легко различима, ну, а в остальном же Джемин — просто сущий ангел, лучший друг, превосходный повар, а ещё талантливый фотограф, что Джисон успел отметить, когда совершенно случайно проследил за ним после школы. Хотя Пак старательно пытается внушить себе, что это была не слежка, а обыкновенный человеческий, дружеский интерес, и ничего больше. В тот раз он буквально наслаждался зрелищем, наблюдая, с какой увлечённостью старший всматривается в свою небольшую фотокамеру, затем подносит её ближе к глазам и уже смотрит на мир через объектив. Очень красиво.***
Дни как-то слишком медленно сменяют друг друга, и Джисон никак не может дождаться воскресенья, предвкушая долгожданную встречу (свидание?). Весь вечер субботы он тратит на то, чтобы перерыть весь свой гардероб, перевернуть с ног на голову стеллаж с обувью в прихожей, а ещё запереться в ванной на четыре часа, пока мама не прибегает и грозно не стучит в дверь, подозревая что-то отнюдь не хорошее в поведении своего сына. И какова же радость Пака, когда все его труды оказываются не напрасными. Утром он встаёт в одиннадцать, чтобы успеть закончить приготовления: делает укладку, — не зря же вечером так долго колдовал в ванной над своим образом — зачёсывая волосы вместе с отросшей чёлкой назад и приправляя щедро лаком, надевает отглаженные излюбленные светлые джинсы и белую тонкую блузку, сидящую очень свободно на его фигуре. Нужно отметить, что блузка достаточно длинная, поэтому перед Джисон аккуратно засовывает под джинсы, а зад расправляет, так, чтобы выглядело достаточно опрятно, а среди обуви отыскивает чёрные с блеском на носках лоферы. Заключительный штрих — улыбка своему отражению в зеркале, и он готов. Всё утренние сборы заняли полтора часа, а значит, у Пака было в запасе ещё полчаса, но на что их потратить? Он решает выйти пораньше и подождать Джемина на улице, благо погода позволяет — на улице тепло, но не душно, а солнце скрывается за частыми облаками, которые и не позволяют Джисону свариться от теплоты солнечных лучей. Бросив на наручные часы беглый взгляд, Джисон осматривается и ждёт пару минут, прежде чем его бесцеремонно не хватают за плечи и не тащат в нужном направлении. Он удивлённо вскидывает бровь, пытаясь повернуть голову и посмотреть на своего похитителя, но руки крепко держат его со спины, так что Джисон только недовольно цокает. Они идут так примерно десять минут, до ближайшей автобусной остановки, пока его, наконец, не отпускают. Пак резко поворачивается, окидывая взглядом довольного Джемина. Он настолько яркий, одетый в не менее светлую, хоть и пастельных тонов, одежду, что, кажется, ещё чуть-чуть, и Пак ослепнет. Белые обтягивающие джинсы, совершенно не скрывающие стройные ноги с намёками на слегка подкаченные мышцы, а ещё бежевая рубашка-поло. Ему так идёт этот образ, что Джисон даже не может посчитать, сколько секунд, а может даже минут, пялится на него безотрывно. А ещё эти растрёпанные, даже на вид мягкие, волосы. Так небрежно, но вместе с тем, восхитительно, и Джисон даже не может сдержать широкой искренней улыбки, и даже не замечает, как на него в ответ оценивающе смотрит пара тёмно-карих, с каплей загадочности, глаз. И Джисону становится плевать на возможность ослепнуть от такой идеальной картины. Автобус приходит слишком быстро, и Джемин тянет младшего за собой. Они устраиваются в самом конце, на самых дальних, но свободных, сиденьях, и Джемин переплетает свои пальцы с джисоновыми, молча смотря в окно. У Джисона много вопросов, но он не знает с чего начать, да и не особо хочется портить такой момент, когда Джемин сидит рядом, вот прям совсем близко, и улыбается, поворачиваясь к младшему. Их касания тёплыми пальцами, нежные взгляды в сторону друг друга настолько приятны, что Джисону хочется утонуть в этом трепетном моменте. Комфортная молчаливая тишина нарушается только шумом двигателя транспорта и редкими заходящими пассажирами, и Джисону так хочется оттянуть подольше, насладиться ещё чуть-чуть, но время, к сожалению, неумолимо. Поездка длится около десяти минут, а потом Джемин лениво поднимается и тянет Джисона за собой за запястье. Они осматриваются, когда автобус отъезжает, и Джемин чуть сильнее сжимает чужую ладонь, забирая и вторую в такой же жест. — Куда ты меня ведёшь? — спрашивает Джисон, не скрывая любопытной улыбки. — Сейчас дойдём, и ты поймёшь сам. Некоторое время они идут по немноголюдной улице города, а затем сворачивают в сторону какого-то городского парка, оказываются в лесу, среди высоких, толстых и наверняка древних деревьев. Издали слышатся детские радостные крики, какая-то музыка, и ещё что-то странное, будто много поездов одновременно проезжают мимо них. Аттракционы? Догадки становятся абсолютно верными, когда парни останавливаются возле ворот входа в парк. Джисон радуется и подпригивает пару раз на месте от счастья, подбегает ближе к Джемину и с чувством обнимает его, попутно сталкиваясь с джеминовыми губами своими. На него накатывает вмиг столько нежности, что он хватается пальцами за рубашку старшего и тянет на себя, ещё больше (хотя куда ещё ближе) сокращая между ними расстояние, так, что они даже вздохнуть нормально не могут, сталкиваясь рёбрами и грудной клеткой. Но Джемин, кажется, не против — он так же страстно отвечает на поцелуй, даже не боясь остаться замеченным посторонними, и обхватывает Джисона за талию, такую непривычно тонкую, что даже страшно, что вдруг сломается. — Ты вообще знаешь, что такое еда? — неодобрительно мычит прямо в чужие губы, обдавая откровенно жарким дыханием. Джисон лишь улыбается, подбираясь ближе. И вот, между их губами снова остаётся лишь полтора несчастных миллиметра, но этого с лихвой хватает, чтобы медленно сводить с ума от желания их обоих. Джемин глубоко вздыхает и отдаляется. — Если продолжим в том же духе, ни в какой парк мы не попадём. Джисон надувает губы, демонстрируя обиду, но тут же начинает улыбаться и хлопать в ладоши как ребёнок. Чёрт побери, они же в парке аттракционов! — Конечно, это не тот парк развлечений, куда твой отец тебя приводил, но всё же. Здесь тоже должно быть весело. Джисон пару минут просто пытается переварить услышанное и смотрит на старшего в ступоре. — Так ты помнишь? — Разумеется, я помню, Джисон~и. Мы с тобой ведь особенные друзья. Джисон искренне старается улыбнуться и спрятать так невовремя показавшуюся слезу, но Джемин уже оказывается рядом, и стирает её сам, большим пальцем проводя по щеке. — Идём? Наконец, улыбка превращается в самую настоящую, и Джисон кивает, хватаясь за левое предплечье старшего и следуя за ним. Парни, сразу после прохождения кассы, не сговариваясь несутся в сторону американских горок, и в первый раз Джисон чувствует себя неуверенно, когда их с Джемином кабинка переворачивается вверх дном. Он даже забывает как кричать, потому что к горлу накатывает тяжёлая тошнота, на которую и уходят все силы и внимание, чтобы не допустить унизительной вероятности полить всех содержимым своего желудка. Но Джисон успешно справляется с этой задачей, и вот они уже спешат занять свои места, чтобы в очередной раз проехаться ещё разок, и Джисон чувствует себя гораздо увереннее, и даже хлопает в ладоши, когда кабинка снова и снова переворачивается. Хорошо, что они не успели взять с собой напитки и попкорн. Когда горки начинают откровенно надоедать, Джисон тянет старшего на квадроциклы. Они оба отказываются от инструктора, потому что Джемин заявляет, что знает, как управлять этим чудом техники. И вот они уже едут по накатанной тропинке, среди деревьев, а вокруг не видно ни души, зато шум и гам парка слышится даже в таком месте. Джисон обхватывает старшего за талию и утыкается носом куда-то под лопатку, пытаясь удержаться на резких поворотах по неровной дороге. Они не разговаривают, потому что при таком ветре банально не услышат друг друга. Накатавшись и заскучав и на таком аттракционе, парни прогуливаются по пешеходной дорожке парка и находят детскую площадку, усыпанную опилками и практически целиком состоящую из дерева. Деревянные качели, небольшая канатная дорога, маленькие детские горки и ещё куча всяких развлекательных штучек для детей. — Расскажи, кто научил тебя кататься на квадроцикле, — просит Джисон, подходя ближе к канатной дороге. Джемин недолго молчит, устремляя внимательный взгляд вдаль, словно над смыслом жизни размышляет, а Джисон терпеливо садится на корточки и рисует палкой по островку песка какие-то витиеватые узоры. — Мы с друзьями как-то гоняли на скейтах по улице. В тот день там было очень малолюдно, но мы встретили мужчину с сыном — они приехали в магазин с автозапчастями на своём квадроцикле. Отец ушёл по делам, а мы были маленькие и слишком любопытные, пошли выяснять у мальчика, что это за странный велосипед, на котором они приехали. Мальчик был одного с нами возраста, и мы разговорились, а когда пришёл его отец, то они уже в две глотки принялись описывать и хвастаться, ну и, мужчина научил нас. Было очень странно, учитывая, что нам было около восьми лет, но его, видимо это тогда не смутило. Джисон улыбается и смотрит на Джемина снизу вверх. Джемин тоже улыбается и присаживается, хватая ещё одну палочку. Он что-то пишет, но Джисон не может разобрать и только молча поднимается, останавливая свой взгляд на канатную дорогу. — Может, прокатимся? — Она очень высоко проходит, — задумчиво произносит старший, постукивая пальцем по подбородку. — И что? Ну, давай же, будет весело! Это же канатная дорога! — Джисон, я боюсь высоты. Пак осекается и смотрит то на Джемина, то на заманчивый аттракцион. А ведь так хочется попробовать. — Но ты же на американских горках был со мной, и даже не раз! А здесь ты сможешь закрыть глаза, а я буду держать тебя за руку, ну пожалуйста! Я ещё ни разу не катался на канатной дороге! — Может, сходишь один? А я тебя здесь подожду. — Нет, так не пойдёт. Я хочу с тобой. Давай один раз, и всё, а? Только один раз, он ведь ничего даже и не значит. Каких-то пять минут в воздухе, со мной. Идём? Джемин мнётся и не решается, а Джисон готов поклясться, что видит его таким впервые. Таким смущённым, хрупким и боязливым, что Джисону хочется обнять, спрятать старшего в своих тёплых объятиях, и сказать, что всё хорошо. Они разобьются, не упадут вниз и не умрут, потому что никто не падает — это безопасно, бояться нечего. Дождавшись-таки неуверенного кивка, Джисон буквально бежит ко входу на аттракцион, боясь, что старший передумает, но тот всё ещё неуверенно идёт следом, и Джисон возвращается, подхватывает Джемина за локоть, и быстрее тянет вперёд, пока не заняли все свободные кабинки. — Если меня стошнит, Я предупреждал тебя об этом. — Всё будет хорошо, ты ведь сам это знаешь. Джисон поворачивается и нежно улыбается, когда они уже стоят в очереди на вход, и Джемин верит ему. Ну конечно, как можно не верить такому буквально светящемуся счастьем ребёнку.Продолжение следует.