Свалка драбблов по Big Bang

— Как там у вас дела? — спрашивает Ёнбе, усмехаясь, и совершенно предсказуемо слышит тяжёлый вздох с другого конца провода. — Я заебался, — честно говорит Джиён и вкладывает в эти слова, пожалуй, все эмоции на которые только сейчас способен. — Он совершенно неугомонный! Я даже не успеваю отъебаться от него, как он приёбывается снова! Это невыносимо… — А чего ты хотел, хён, — раздаётся смешливое из телефона. — Он же ребёнок.       «Ага», думает Джиён. «Ребёнок», проносится в его голове. «Нихуя», мигает неоновой табличкой в его подсознании.       Потому что малой, которого ему благополучно спихнула любимая нуна, свалившая отдыхать вместе с любимым муженьком, всего на пол головы его самого ниже (при разнице в возрасте в четырнадцать лет) и смотрит так, будто Джиён — не его престарелый взрослый дядюшка, а симпатичная девчонка-сверстница. Джиён хмурит брови. По подростку видно — наглый и проблемный. А ещё конкурентный, но это конечно не удивительно, нуна Джиёна всегда была красавицей, меньшего от её сына ожидать и не приходилось. — Привет, — говорит малой, растягивая губы в асимметричной улыбке. — «Привет, хён», — поправляет его Джиён, стоя на проходе в свою квартиру.       Малой прыскает, старается сдержать смех, но не особо сильно. У него шкодливо сияют глаза, и губы не могут сдержать улыбки-усмешки. — Да, конечно. Прости, хён, — передразнивает он, а затем кидает вгляд за его спину. — Я же могу пройти, хё-он? — спрашивает беспечно и, не дожидаясь ответа, буквально отпихивает Джиёна, проходя в квартиру.       «Ребёнок, сука», орёт в голове Джиён, приходя с работы домой и замечая малого в компании открытой бутылки коньяка. Боже мой, он пьет алкоголь, позвольте заметить, что за дела вообще. Ребёнком он был тогда, когда его Джиён видел в последний раз до внеземного совместного проживания — 7 лет назад, когда Сынхён был ещё милым восьмилетним мальчиком. Сейчас же перед мужчиной взрослый пятнадцатилетний парень, который, заметив его, совершенно охуевшего, пьяно скалится и, спрыгнув с кухонной тумбы, даже не пошатываясь, направляется прямиком к нему.       Джиён шарахается. От подростка, что нагло кладёт ему руки на плечи и старается заглянуть прямо в глаза, несёт алкоголем и сумасшествием. О, нет. Увольте. Джиён слишком старый взрослый для этого. — Джиён-хён, — зовёт Сынхён, буквально вжимаясь всем телом в своего дядюшку. — Ты такой красивый!       Джиён едва успевает увернуться от тянущегося к нему пацана и, оттолкнув его, сбежать в свою комнату.       Чхвэ Сынхён оказывается проблемный ребёнком. И главная его проблема заключается в том, что и не ребёнок он уже вовсе.       Это Джиён понимает после бесконечных притягиваний за талию и неловких попыток ухаживаний. Сынхён — парень. И Сынхёну нравятся другие парни. И особенно ему нравится его дядюшка Джиён.       Но тот думает, что справится с этим. Боже мой, на него, в конце концов, не первый раз мужики западают, так что не так уже и страшно. Другое дело, что раньше его почитатели не жили с ним под одной крышей да и родственниками его не были. «Но и это терпимо», — думает Джиён.       Он правда так думает, пока однажды не заходит, задумавшись, в ванну, где уже был Сынхён. Дрочащий Сынхён. Со спущенными штанами и сбившимся дыханием. Джиён замирает, совершенно точно понимая, что увидел то, что не должен был.       Сынхён же быстро приходит в себя и, ловко поднявшись с бортика ванны и даже не переставая водить рукой по своему члену, делает шаг к старшему и, схватив его за запястье свободной рукой, тянет на себя. И Джиён, онемевший, тянется.       Он буквально лежит на младшем, чувствуя, какая у него горячая кожа и как быстро он дрочит себе. Сынхён смотрит на него с улыбкой и наглым блеском в глазах. — Хён, — зовёт он уверенно. — Я не уверен, что всё делаю правильно. Хён, научи меня дрочить, пожалуйста, — говорит подросток, убирая руку с члена и укладывая её на задницу Джинёна, пока трется об бедро старшего. — Покажи мне как надо.