Письмо

Я, увы, не знаю, как следует правильно начинать, и не знаю, как назвать всё это. Наверное, это будет письмом тебе, Гарри Стайлс. Письмом, которое ты вряд ли прочтёшь, а я бы и не решилась отправить. Просто я хочу сказать всё это, мне надо выговориться, - и это единственная причина, по которой я сейчас пишу. Ты знаешь, ты был первым человеком из группы, которого я увидела. Что уж скрывать, кажется, мне всегда нравились мальчики с очаровательными кудряшками, поэтому, наверное, ты и не стал исключением. Но,признаться, у меня ничего не ёкнуло в сердце при первом взгляде на тебя, - просто промелькнуло в мыслях, что ты чертовски мил, но почему-то этим дело и ограничилось. Я не думала о том, что хочу от тебя детей, не хотела покупать билет в Лондон и бежать кидать в тебя своим нижним бельём на концерте. Вполне вероятно, что со мной что-то не так, но я отнеслась к тебе просто со спокойной симпатией - и ничего более. Обычный английский мальчик, уверенно пользующийся своим обаянием, - так мне тогда показалось. А потом я услышала, как ты поёшь. Может, дело в том, что я всегда любила голоса с хрипотцой. Может, в чём-то ещё, - я не хочу искать каких-то других ненужных причин. Просто с того момента у тебя появилось одно огромное преимущество - твой голос. С того мига, с той секунды он стал заглушать для меня голоса всех остальных. Так получилось само собой - и я всё ещё не знаю, что с этим делать. Да и вряд ли уже получится это исправить, и я привыкла, что во всех песнях отчётливее всего слышу именно твоё соло. Проходят дни, недели, месяцы, - и ты меняешься, кажется. И дело, конечно, совсем не в кубиках на прессе - к сожалению или к счастью, ими дело совсем не ограничивается, хоть и стоит похвалить тебя за это неожиданно появившееся рвение к спорту, уверена, ты и в этом преуспеешь так же, как умеешь преуспевать во всём. Только вот каждый раз, когда я вижу все эти фотографии тебя в обнимку с девушками, в обнимку с бокалом в клубе, когда читаю какие-то очередные смехотворные сплетни про твоих предполагаемых подружек, - каждый чёртов раз всё почему-то сжимается внутри, в грудной клетке. Я не хочу это объяснять себе - и я знаю, что это глупо. Глупо думать о каком-то парне, живущем за километры от меня, живущем своей жизнью, которая никогда с моей не пересечётся. Но смотреть на всё это и думать, что ты можешь потерять себя во всём этом, что можешь измениться в худшую сторону, можешь слишком увлечься этой славой, - я не хочу. Потому что, пусть это и наивно, пусть, может, и неправильно, но я упорно верю, что ты - настоящий ты - совсем другой. И что всё это напускное, и под этой внешней оболочкой весельчака и бабника может существовать совсем другой Стайлс. Тот Стайлс, которого могут до глубины души ранить негативные комментарии в его сторону. Тот Стайлс, который, увидев девушку-инвалида в первых рядах на концерте, просит охрану присмотреть за ней и позаботиться о том, чтобы с девушкой было всё в порядке, и с искренней улыбкой машет ей рукой. Тот Стайлс, который готовит маме ужины, чтобы сделать ей приятное после её тяжёлого рабочего дня. Стайлс, который поёт свою партию в More Than This со слезами на глазах. Стайлс, который умеет улыбаться глазами, - каждый раз, слыша что-то смешное, он поднимает голову, и в его зелёных глазах зажигаются эти светящиеся огоньки, вслед за которыми на его лице появляется улыбка. Стайлс, который так забавно хохочет, закрывая рот ладонями. Стайлс, который с любовью нянчится с малышкой Люкс. Стайлс, который плачет при просмотре "Реальной любви". Тот самый Гарри Стайлс, который есть в тебе, глубоко внутри тебя. Я верю в то, что такой вот искренний, простой Стайлс на самом деле существует, - и всегда буду верить.