Сплошные эмоции

М-21 повернул ключ, толкнул дверь. Подцепил розовые тапки в коридоре. Привычное действие, только не толкаются впереди напарники — сегодня он дежурил один. Тао, Такео и Регис пострадали в схватке, а Сейра осталась дома, кажется, из солидарности. Он вошел в гостиную. Франкенштейн, ноблесс и напарники традиционно заседали вокруг стола с вечерним чаем. Регис, как обычно, встретил настороженным взглядом и сразу отвернулся. Все как всегда, вот только… Прямо над черными росчерками в серебряных волосах подрагивали кончики кошачьих ушей. М-21 ухмыльнулся, подошел поближе. Регис сидел на самом краю дивана, сложив руки на коленях. И там же, касаясь пальцев раздраженно бьющим кончиком, метался гладкий белый хвост. И М-21 не сдержался — слишком давно хотелось почувствовать, какие на ощупь серебряные волосы, узнать, как отреагирует мальчишка, если дотронуться до него. Не в пылу сражения, а в спокойной домашней обстановке. — Не знал, что ноблесс так могут! — сказал М-21 и потрепал по волосам, приминая острые пряди и мягкие ушки. Регис вскинул руки, попытался уйти из-под его ладони, вжав голову в плечи. М-21 вплел пальцы в рассыпавшуюся прическу, надеясь удержать ощущение мягкой шерсти хотя бы до возмущенной реплики Региса, но услышал вовсе не его. — Ноблесс так не могут, — сказала Сейра. — Как тебе это удалось? — изумился Тао. — Что? — Смотри! — сказал Тао. Сейра протянула руку. С громким кошачьим шипением Регис отмахнулся. М-21 показалось, что вместо ногтей мелькнули острые коготки. — Он никому не позволил дотронуться, — пояснил Такео. — Даже шефу. От мальчишки потянуло Силой. — Регис! — одернул его Франкенштейн. — Пф! — Регис вздернул нос и отвернулся. — И так — целый день, — подытожил Тао. М-21 нахмурился. Похоже, он много пропустил, отдуваясь за всех на дежурстве. — А что произошло? — Побочный эффект, — улыбку Франкенштейна, кажется, намертво перекосило. Такео и Тао переглянулись и синхронно пожали плечами. Как будто само собой разумелось, что препараты Франкенштейна не могут действовать без побочных эффектов. — А почему… — Сейра принимает обличье Жнеца Смерти, Рейзел — кровавого феникса, Геджутель — черный лев, а Регис… — Тао неопределенно помахал ладонью в воздухе. Белый котенок. С просвечивающимися на свету розовыми ушными раковинами и гладким белоснежным хвостом. Потрясающе! — Должно быть, дело в генах, — пробормотал Франкенштейн, — я не учел… — Все в порядке? — спросил М-21 у Региса. Мальчишка фыркнул, выпрямил спину еще ровнее и вздернул подбородок. На щеках появились полосы румянца. — И когда это… — М-21 не удержался, мазнул пальцами по краю розовой раковины, — пройдет? — По моим расчетам — к утру, — сказал Тао. — Если я не смогу раньше разработать другой препарат. — А что мешает? — То, что Регис категорически отказывается заходить в лабораторию. — Регис? Мальчишка скривил губы и отвернулся. — Наверное, Региса напугала неожиданная трансформация. Ставлю ползарплаты, что она произошла в лаборатории. Тао закашлялся. — Откуда ты знаешь? М-21 дернул губой. Его первая трансформация тоже заставила избегать страшного места — лаборатории Союза. — Ты прав, — сказал Франкенштейн. М-21 самодовольно хмыкнул. Регис муркнул что-то неодобрительное. Наверняка обозначающее «Не слишком-то гордись собой, любой сможет связать побочные эффекты и лабораторные исследования!». М-21 сдержал улыбку. Сел на свое место. Регис не притронулся к еде. Хотя, нет, его блюдо только казалось нетронутым. На самом деле все мясо, до кусочка, мальчишка выдернул молниеносными движениями — пришлось прищуриться, чтобы уловить момент, когда жемчужный коготок подхватывал кусок жаркого и отправлял в рот с белоснежными клыками. А вот гарнир Регис не тронул, к салату не прикоснулся. И взгляд мальчишки метался от одного общего блюда к другому — он явно был все еще голоден. М-21 подвинул ему свою тарелку. С невероятной даже для ноблесс скоростью Регис переловил все мясные кусочки из подливы. — Вот это аппетит, — улыбнулся М-21. — Похоже, препарат ускорил метаболизм… — сказал Франкенштейн и пошарил рукой в воздухе. Потом спохватился и вместо привычного планшета достал карманный блокнот. — Я приготовлю еще мяса, — сказала Сейра. — А может, ему нужно сырое? — спросил Тао. — Ты еще скажи — с кровью, — сказал М-21. Регис издал странный звук — что-то среднее между своим обычным «пф!» и позывом к рвоте. — Чаю? Регис фыркнул. — Может, молока? — Регис его не любит, — сказала Сейра. В обычном состоянии — да, но явно не тогда, когда таскает куски из чужой тарелки. М-21 прошелся к холодильнику, налил стакан молока. Задранный кверху кончик носа, кажется, даже слегка шевельнулся, выдавая заинтересованность в содержимом стакана. Регис поднес стакан ко рту, но не припал к нему губами, а коснулся молока языком и начал быстро лакать. Капли оседали на губах мальчишки, делая их еще соблазнительнее. Слишком быстро язык перестал доставать молоко, и Регис со вздохом поставил стакан. М-21 почувствовал, что нестерпимо хочет молока — вот этого, из стакана Региса. Потому что к обычному молоку он был равнодушен. — Ну что ж, раз мы закончили ужин… — начал Франкенштейн. — Интересно, Регис вспомнит о своих обязанностях? — хохотнул Тао. — Я уберу, — сказал М-21. Он поднялся, взял тарелки с остатками гарнира. Вытряхнул в мусорный контейнер. Включил воду и собрался их вымыть. Услышал осторожные шаги. Покосился через плечо. Регис нес стопку тарелок… мягко ступая по полу маленькими ступнями в белых носках. Почему мальчишка не обут? Регис поставил грязную посуду у раковины, посмотрел на него снизу и неожиданно прижался щекой к плечу. Потерся, приподнимаясь на носках. — Регис? Сзади раздался смешок Тао. — По-моему, он выражает привязанность. Регис сверкнул глазами, прижал уши. — Но почему именно к М-21? — спросил Такео. Тао поднял кулак и постучал им по лбу. Жаль, что по своему, а не напарника. — Ну это же элементарно! Никаких манер, никаких правил приличия — сплошные эмоции! А к М-21 Регис и в нормальном состоянии не ровно дышит! — Тао все-таки рассмеялся. — Эй, М-21, похоже, только ты можешь на него повлиять, попроси его вернуться в лабораторию! Регис сверкнул глазищами и прижался крепче. — Ну уж нет, — сказал М-21. На него мальчишка может положиться! Франкенштейн спрятал лицо в ладонях. Шумные неэлегантные создания раздражали. Регис повел плечами, подавил желание потянуться и вылизать лапу. Лапу? Он посмотрел на свою ладонь. Запястье в манжете рубашки, тонкие морщины, которые люди называют «линии судьбы», длинные фаланги… Если согнуть пальцы и напрячь ладонь, выдвигаются когти, которые хочется вылизать и заточить до игольной остроты… Когти? Он дернул ушами. Он. Дернул. Ушами?! Регис провел ладонью по идеально уложенной прическе и наткнулся на уши. Еще одни уши, приминающиеся под ладонью и подергивающиеся от щекотных прикосновений к шерсти. К шерсти. Регис почувствовал, как импульс раздражения мчится по позвоночнику, поднимает дыбом шерсть и заставляет кончик хвоста метаться по смотровому столу. У него есть хвост? Хвост. Уши. Когти… Откуда все это?! — Пшшш! — попытался он выразить свое отношение к неожиданной трансформации. — Регис, пожалуйста, только не нервничай… — Франкенштейн выставил перед собой руки. — Это всего лишь побочный эффект, он скоро… — Пшшш! — фыркнул Регис. Он прекрасно себя контролирует! Все это лишнее внимание только раздражает и… — Не знал, что ноблесс так могут, — сказал М-21, и Регис почувствовал, как каждое слово протекает по позвоночнику. Ноблесс. Так. Не могут. Вздыбившаяся шерсть только раззадорила М-21, и Регис вскинулся, чтобы доказать ему… Но М-21 провел рукой по волосам, приминая уши, и пришлось собрать остатки самоконтроля для того, чтобы не замурлыкать, как… Хвост напрягся, Регис подавил желание сжать и разжать пальцы, выпуская когти и… Возмутительный рассказ о том, как прошел день, несколько отвлек от странных ощущений. Но близость М-21, кажется, в разы усиливала «побочный эффект», и приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы вести себя, как подобает, подавляя низменные инстинкты. Сытая тяжесть в желудке разморила, перед глазами затуманилось, и Регис зевнул, не прикрыв рот ладонью. — Шеф, кажется, действие препарата только усиливается… — сказал Тао. М-21 кивнул, выдав, что весь вечер наблюдал за мальчишкой. Манеры отступили, проявились несвойственные мальчишке звериные повадки. М-21 пошуршал фантиком. Ушки дернулись, мальчишка встрепенулся. М-21 сложил из фантика ребристую полоску и провел по дивану рядом с собой. В обивку вонзились коготки. Он отдернул руку с импровизированной игрушкой. Регис подошел поближе, поставил колено на диван и потянулся за фантиком. — Хм… М-21, если Регис тебе так доверяет, может, уговоришь его спуститься в лабораторию? Мальчишка прижал ушки и отпрянул. Вокруг него с шипением взвихрилась Сила, когти глубоко впились в диван. — Регис! — безрезультатно одернул Франкенштейн. — Ну, если дело принимает такой оборот… Я мог бы попробовать выстрелить в него патронами со снотворным, — выдал Такео. — Я не чувствую опасности, — сказал Рейзел. — Мне кажется, сон решит эту проблему, — согласился Франкенштейн. Регис сжался, красные глаза сменились на серебряные щелки. — Может, вы просто перестанете его пугать? — нахмурившись от нахлынувшего раздражения, сказал М-21. — До утра не так долго, чтобы просто не подождать! М-21 протянул руку и погладил напряженные ушки. Мальчишка расслабился и одним слитным движением скользнул к нему под руку. Сердце ухнуло вниз. По бедрам прощекотал сначала хвост, а потом — осторожные ладошки. Регис пристроил обе ладони на его ноге, выгнулся и потянулся, сначала вперед, потом вниз, приподнимая бедра и прогибаясь в спине. Что-то звякнуло, но М-21 не обратил внимания — слишком соблазнительно изогнулся мальчишка, рубашка невнятного цвета поползла вниз, открыла полоску белоснежной кожи над ремнем брюк. М-21 сглотнул слюну, которой вдруг стало слишком много, и покосился. Напарники старательно делали вид, что не происходит ничего необычного. Сейра покачала головой и отвернулась, Рейзел и вовсе интересовался только содержимым своей чашки. Но тут мальчишка зашевелился, и у М-21 пропал интерес к окружающим. Совершенно кошачьими движениями Регис приминал его бедро то одной ладонью, то другой, чуть выпуская белоснежные коготки. Пришлось прикусить изнутри щеку, чтобы сохранить хотя бы видимость спокойствия. Сейра безмятежно пила чай, словно ее подопечный приобретал подобные повадки… каждое полнолуние. Такео замер соляным столбом, Тао, кажется, наконец-то подавился, потому что просто хватал ртом воздух. Франкенштейн не отнимал рук от лица, так что вряд ли увидел, что Регис сидит на диване уже прямо с ногами в белых носках. Рейзел поставил кружку и положил руку на плечо шефа, утешая. М-21 выдохнул и незаметно провел пальцем по загривку Региса. Тело мальчишки завибрировало, послышалось совершенно отчетливое мурчание. М-21 почувствовал, что железное терпение ему пригодится. Регис перестал возиться, свернулся клубком, положив голову ему на колени и, кажется, уснул. Только кончик хвоста шевелился, и подрагивали розовеющие ушки. М-21 неосознанно провел рукой по узкой спине. Регис потерся щекой о его брючину и едва слышно всхлипнул. Шум пульса в висках почти заглушил предложение Франкенштейна: — Может, Регису будет удобнее спать в кровати? Да уж, наверняка. Подальше от странных взглядов напарников и шефа. И, пожалуй, подальше от его нескромных желаний… — Я отнесу, — он поднял на руки компактный клубок, который тут же развернулся и обвил руки вокруг его шеи. Регис уткнулся носом в вырез его рубашки и прильнул, прижимаясь слишком тесно для его выдержки. Но ведь ему всего-то нужно донести Региса до второго этажа? М-21 почувствовал облегчение, повернувшись спиной к оставшимся в гостиной. И постаравшись не вслушиваться в перешептывания над столом. Впрочем, все звуки быстро заглушило тихое сопение мальчишки ему в шею. Ушки подрагивали, щекоча подбородок, хвост обвился вокруг руки, кончик шевелился, словно поглаживал. Регис глубоко вздохнул, теплое дыхание обожгло кожу. М-21 едва не пропустил ступеньку. Запах мальчишки дразнил обоняние, заставлял прикусывать щеку изнутри, чтобы не утыкаться носом в серебряные волосы прямо за чувствительным ушком, которое так хотелось прикусить, потрогать языком, заставляя мальчишку выгибаться от удовольствия. М-21 дошел до второго этажа, поудобнее подхватил свою ношу, от чего рубашка мальчишки собралась складками, и под его рукой оказалась полоска обнаженной кожи. М-21 нажал локтем на дверную ручку, спиной толкнул дверь и вошел в спальню Региса. Идеальный порядок на тумбочке, кресле, полках. Идеально заправленная кровать. Всего-то нужно положить на нее Региса и прикрыть покрывалом — в одежде мальчишка не замерзнет даже под тонкой тканью… М-21 сел на кровать. Матрас примялся, от идеальных складок на покрывале не осталось и следа. Мальчишке наверняка будет неудобно спать с этой дурацкой брошкой… Придерживая одной рукой мальчишку за спину, он попытался второй нашарить застежку. Регис вздохнул, прильнул к нему, обнимая за плечи, и устроился на груди. М-21 сжал зубы. Брошка поддалась, стекла в подставленную руку. Он положил украшение на тумбочку. Подхватил Региса и замер. ТСЧ. Когда еще представится возможность подержать мальчишку на руках вот так — когда он не язвит, не вырывается и не напоминает о манерах? М-21 вдвинулся глубже на кровать. Конечно, Регис напомнит ему о правилах поведения потом. Но сейчас… Сейчас можно легонько подуть и посмотреть, как дергается и розовеет ушко, почувствовать, как Регис сжимает в кулаках его воротник, словно пытается его удержать. Глупый мальчишка! Если бы он мог себе это позволить — он бы не ушел из этой комнаты. Смотрел, как спит, свернувшись клубком, белый почти-котенок, отметив момент трансформации — наверняка, похожей на его собственную. А после сторожил сон мальчишки-ноблесс, наследника главы старейшего клана Лукидонии… Да что ж это такое! Регис порывисто вздохнул, крепче вцепился в воротник его рубашки и спрятал лицо у него на груди. Словно прочитал его мысли. Но ведь мальчишка не способен?.. М-21 провел ладонью по спине Региса, коснулся пальцами гладкого хвоста. Хвост дернулся, обвиваясь вокруг его руки — как жест доверия, которое так легко обмануть, если позволить себе слишком много… М-21 с сожалением убрал руку. Регис потянулся, прильнул, вцепился в ладонь. Вернул ее на свое бедро. Задышал часто, привлекая внимание. Внимание, рассеянное даже не вокруг происходящего, а плавающего в зыбком безвремении, где можно обнимать и гладить мальчишку, не вспоминая о запретах. Похоже, Регис спал не настолько крепко, как ему казалось. Регис завозился, тыкаясь носом в его ключицу, порывисто вздохнул и повел бедрами. Запах возбуждения, и без того мешающий адекватно оценивать собственные поступки, усилился, заставляя крепче сжать кулаки. Он откинулся назад, упираясь руками в матрас, посмотрел на Региса. Мальчишка наклонился к нему, прогнувшись в талии. Острый кончик языка пробежал по светлым губам, оставляя влажный блеск. Пришлось закусить щеку изнутри, чтобы не потянуться навстречу приглашению. ТСЧ, наверняка мальчишка сам не понимает, что творит. Иначе не прижимался бы так откровенно, не терся пахом о его бедра, вызывая острые приступы наслаждения, не смотрел бы так призывно. Хвост метался, то обвивая его ноги, то легкими мазками касаясь рук. Чувствительные ушки подергивались. Почувствовав, что еще несколько движений Региса на его бедрах — и он рухнет на кровать, М-21 оттолкнулся от матраса и выпрямился. Мальчишка от неожиданности осел на его бедра, ощутимо прижав возбужденный член. М-21 застонал сквозь зубы. Нужно уходить, пока он не натворил глупостей, которые утром не простит ни Регис, ни он сам. Регис поерзал, устраиваясь удобнее, слитным движением прильнул к нему, и М-21 почувствовал, как рвется самоконтроль. Потому что горячий острый язычок коснулся его шеи, губы мальчишки мазнули по коже, и Регис часто задышал, обжигая дыханием его ухо. Бедра мальчишки ритмично двигались, и М-21 чувствовал его возбуждение уже не только по запаху, но и по твердости члена, которым он терся об его пах через несколько слоев одежды. Он взял мальчишку за плечи, отстранил, пытаясь призвать благоразумие, но Регис снова облизнулся, прикрыл глаза и потянулся к нему полуоткрытыми губами. И вместо того, чтобы удержать Региса от поступка, о котором он завтра пожалеет, М-21 притянул его к себе, впился во влажные губы, выпуская все сдерживаемые желания, которые разбудил в нем мальчишка. Регис сладко застонал ему в рот, прогибаясь, прижимаясь еще ближе. М-21 провел большими пальцами по ключицам под голубой рубашкой, сжал узкие плечи. Регис привстал на коленях, откровенно притираясь к его взбугрившейся ширинке. М-21 прижал ладонь к паху мальчишки, провел большим пальцем вверх-вниз. Регис муркнул что-то невразумительное и всем весом налег на подставленную ладонь. М-21, стараясь не думать о том, что делает, расстегнул на Регисе брюки, стянул белоснежные плавки и обхватил его член рукой. Мальчишка откинулся назад, протяжно застонал. Громко, слишком громко, что, если кто-то услышит? М-21 провел пальцами по влажным губам, призывая к молчанию. Регис приоткрыл рот, прохладный язык прикоснулся к подушечкам пальцев, вызывая горячую волну от ладони до самого паха. М-21 шумно выдохнул, скрывая собственный стон. Толкнул два пальца глубже, наслаждаясь ощущением сомкнувшихся вокруг них губ. Регис ерзал у него на коленях, толкаясь ему в руку членом, приподнимал бедра, стонал сквозь прикушенные пальцы. Собственное возбуждение пылающим вихрем сжигало мысли, требовало прижать мальчишку крепче, сбросить ставшие очень тесными брюки, и… Регис стянул его рубашку с плеч, гладил обнаженную кожу, то спускаясь на грудь, почти отталкивая, то притягивал, заставляя их тела соприкасаться. Контраст между прохладной кожей Региса и его горячим торсом, похоже, приводил мальчишку в экстаз, и он сжимал его плечи крепче, выпуская острые коготки. При очередном соприкосновении М-21 наклонил голову, прижался губами к светлой коже, оставляя яркие следы на шее, плечах и ключицах мальчишки. Регис вздрогнул, когда он прижал клыками кожу в сгибе между плечом и шеей, заметался, ритмично двигая бедрами, впился когтями в его спину, оставляя саднящие царапины и громко выдохнул. Руку окропило теплым, терпкий запах спермы ударил в ноздри, заставляя шумно втягивать воздух. Он уткнулся лбом в плечо Региса, пытаясь сдержать собственный разочарованный рык — слишком резко наступила разрядка у мальчишки, не позволив ему в полной мере насладиться моментом, запомнить подвижное тело мальчишки в своих руках, надышаться запахом его возбуждения и вкусом разгоряченной ласками кожи. Регис приоткрыл рот, выпуская его пальцы с блестящей ниточкой слюны, облизал губы. Он уперся ладонями в кровать, пытаясь выровнять дыхание и успокоить срывающееся с ритма сердце. Ладонь Региса соскользнула с его груди, мальчишка качнулся вперед, и уперся рукой прямо в его пах, сдавливая и без того напряженный член. — Регис!.. — выдохнул он, не находя сил оттолкнуться от кровати. Безрезультатно. Регис настойчиво погладил по ширинке, едва заметно приминая и выпуская белоснежные коготки. М-21 сжал зубы, перехватил тонкое запястье. Полупрозрачные ушки, покрасневшие от жара, дернулись, Регис посмотрел вопросительно. Прикусил губу, прогнулся в талии и надавил еще сильнее. М-21 качнул головой, стряхивая челку на глаза. И даже зажмурился, пытаясь справиться со сжигающим возбуждением. Хвост обвился вокруг руки, сжимающей запястье Региса, гладкий кончик прошелся по внутренней стороне руки, от локтя к ладони, словно кисточка с раскаленными ворсинками. Он разжал ладонь, уперся в матрас, позволяя мальчишке возиться с ширинкой. Легкое покалывание через несколько слоев ткани от выпускаемых коготков, неритмичные прикосновения. Регис потерся щекой о его грудь, тягуче потянулся за поцелуем. М-21 скорее почувствовал, чем увидел это движение. Ширинка вжихнула, давление на член уменьшилось. Регис наощупь подпихнул пальцы под резинку боксеров, царапнув живот. Потянул вниз. М-21 выдохнул, откинул голову назад. Мальчишка не понимает, что творит. И скольких сил ему стоит сдержаться, не броситься, резким рывком подминая под себя, не… И уж явно сил не хватает на то, что нужно было сделать уже давно — встать и уйти, не позволив происходящему зайти так далеко! М-21 застонал, когда тонкие пальцы коснулись члена. Потянули вниз крайнюю плоть, обнажая головку. Регис съехал по его коленям, изогнулся и тронул головку губами. Спазм наслаждения крупной дрожью прошел по телу, М-21 застонал и, не в силах больше сдерживаться, кончил, пачкая спермой губы мальчишки. Откинулся на спину, чувствуя сходящее возбуждение. Открыл глаза, услышав странный звук. Регис умывался. Совершенно по-кошачьи вылизывая испачканную ладонь и вытирая ей щеки и губы. От того, как острый язычок пробегал по пальцам, М-21 снова почувствовал возбуждение, но мальчишка закончил слизывать его сперму с губ, удовлетворенно вздохнул и стек с его колен. Повозился на кровати и улегся, укутавшись в его рубашку. М-21 хмыкнул. Он совершенно не ощущал ночной прохлады, а вот разгоряченному ласками мальчишке, наверняка вот-вот захочется тепла. Он привстал, вытягивая из-под себя покрывало. Накинул на Региса и прилег рядом, надеясь дождаться обратной трансформации. Чего он не ожидал, так это того, что уснет, убаюканный размеренным сопением мальчишки. Регис глубоко вздохнул. Кажется, ему приснился совершенно неприличный сон. О том, как он… Воспоминания казались размытыми, но он совершенно точно помнил, насколько непозволительно распущенно вел себя. Да еще и в такой неэлегантной трансформации! Регис прикусил губу, сдерживая стон. Это был самый яркий и волнительный сон про М-21 из тех, которые его посещали. Ему было, с чем сравнивать — их было слишком много с первой встречи, с первого столкновения взглядов. Наверное, потому что, засыпая, он почти всегда думал об М-21: сначала настороженно, боясь оказаться правым в своих подозрениях, потом — взволнованно, все больше переживая за него, а в последнее время все более чувственно, представляя, что если подняться на носках и положить ладони на широкие плечи, можно коснуться губами изогнутых губ и, прикрыв глаза, получить ответный поцелуй.. Видимо, поэтому ему приснился такой откровенный сон. И даже во сне не обошлось без оправданий — ведь только оправданием можно объяснить эту странную трансформацию, в которой он почти полностью утратил контроль над собственным поведением… «Никаких манер, никаких правил приличия — сплошные эмоции!» Действительно, какие манеры могли бы объяснить то, что он навязчиво вился вокруг М-21 при всех, а наедине и вовсе… вытворял совершенно непозволительные вещи. Мялся на коленях, вис на воротнике рубашки и так настойчиво и откровенно… предлагал себя. Смущение разрослось в груди, превратилось в комок в горле. Во рту пересохло. Отчаянно краснея, Регис перебрал воспоминания о том, как напористо и страстно М-21 отвечал на его неумелые ласки. И о том, как быстро он… Неловкость и смятение затопили чувственные воспоминания — как он вообще может думать о подобных вещах! Более того — как он мог подумать, что М-21… Регис попытался повернуться, чтобы спрятать лицо в подушку от смущения и понял, что ему что-то мешает. Глаза распахнулись. Предплечье, острый локоть… Тяжесть давит на грудь, складками собирает ткань под мышками — и это явно не пижама. Регис зажмурился снова. Это был не сон. Его обнимает М-21. И это полы его рубашки запутались между ног, натирая чувствительную кожу. Потому что если не считать чужой рубашки — Регис полностью обнажен. Паника плеснула, как кислота на возбужденные нервы. Он вел себя так в реальности? При всех в гостиной и наедине с М-21? И если то, что происходило в гостиной, еще можно оправдать побочным эффектом препарата, то все остальное… Регис дернул на себя одеяло, пытаясь спрятать смущение от самого себя. И по громкому выдоху почувствовал, что разбудил М-21. Сердце забилось пойманной птицей. Удрать?.. То есть — уйти, пытаясь уберечь остатки гордости и достоинства? Какое может быть достоинство, если он — в рубашке М-21 на голое тело? Остаться и… О, наверняка у М-21 найдется достаточно колкостей, чтобы описать его недостойное поведение… И высказать все, что он думает о Регисе. Последняя мысль тяжелыми обручами сдавила грудь, Регис почувствовал, что задыхается, но продолжил кутаться в одеяло. Посмотреть в серые глаза со стальными искрами насмешки было бы выше его сил — слишком откровенно он показал, какие чувства испытывает, слишком очевидно выказал свои эмоции, слишком… — Регис?.. Регис даже зажмурился, хотя под одеялом это оказалось бессмысленно — густая душная темнота насквозь пропиталась его смущением. И вообще, прятаться под одеялом недостойно… Почему М-21 не ушел? Почему он сам не проснулся позже? — Регис? — еще более настойчиво позвал М-21. Он ведет себя недостойно. Нужно отбросить одеяло и посмотреть на М-21… выслушать все, что он думает о поведении Региса, глядя прямо в глаза и попробовать оправдаться… Ведь это действие препарата… Соврать. — Регис, я знаю, что действие препарата закончилось. Одеяло сначала чуть дернули, потом очень настойчиво потянули. Регис вцепился в свой край. Это совершенно… неэлегантное поведение. Нужно вспомнить о достоинстве и ответить за свой поступок, глядя в глаза… но. Регис почувствовал, что сгорает от стыда от одной только мысли о том, что нужно отбросить одеяло и посмотреть на М-21. Его глаза окажутся слишком близко, и не нужно будет запрокидывать голову, чтобы поймать взгляд, полный насмешки. Региса словно окатило кипятком, под одеялом стало нестерпимо жарко. — Регис, ты меня слышишь? Кажется, в голосе М-21 появилось волнение. Он глубоко вздохнул и выдал что-то среднее между «нет» и «пф!». И тут же почувствовал, что его поднимают — вместе с одеялом. Регис взбрыкнул. Ну почему М-21 не может просто уйти и позволить ему собраться с мыслями, побороть смятение и набраться мужества хотя бы просто выйти из комнаты, не говоря уж… Паника выплеснулась снова — наверняка, уже утро, их обоих ждут к завтраку и… И придется показаться на глаза хозяину дома и Ноблесс, и Сейре и… всем остальным, кто видел, как распущенно он себя вел в присутствии М-21. Хорошо, что им не довелось увидеть то, что он вытворял за дверью спальни, иначе… Они ведь не могли догадаться? Наверное, он всхлипнул. Потому что М-21 замер, а потом очень серьезно сказал. — Если ты не перестанешь прятаться, я распорю одеяло. Регис зажмурился и выпустил угол пододеяльника. Он ожидал, что по векам резанет солнечный свет, но почувствовал только приток свежего воздуха, когда М-21 распотрошил его кокон. — Посмотри на меня. Регис помотал головой, крепче сжимая веки и губы. Под ресницами пекло, сорванное дыхание вырывалось всхлипами. — Хм, вчера ты так не смущался! Откровенное напоминание о его недостойном поведении заставило вскинуться, распахнуть глаза: — Что?! М-21 ухмыльнулся, наклонился над ним. Регис попытался юркнуть под одеяло, но не успел. Ухо обожгло горячим прикосновением губ. Что?! Конечно, он вел себя непозволительно, но ведь это не повод дразнить его и теперь, когда действие препарата закончилось! — Вчера ты очень откровенно демонстрировал свои эмоции… От шепота, щекочущего кожу теплым дыханием, по позвоночнику пробежали искорки удовольствия и сразу же вспомнились самые волнующие картины вечера. Как М-21 целовал его, приминая губы увеличенными клыками, как ласкал, зажимая его рот своей ладонью, чтобы слишком громкие стоны не прорывались сквозь закрытую дверь… Кажется, в отличие от него, М-21 вполне осознавал, что делает… Тогда почему не… Оттолкнул? Или не ушел, оставив его приходить в себя в одиночестве? Воспользовался моментом! Глаза распахнулись, Регис шумно вдохнул и вскинулся, распахивая одеяло. — Почему ты не ушел? — выпалил он, не заботясь о том, что продолжает мысленный разговор. — Хм... Наверное, потому что моя рубашка до сих пор на тебе, — сощурив глаза, сказал М-21. Совершенно возмутительная ухмылка искривила губы. Регис покосился. М-21 был обнажен до пояса. И он упирался в его обнаженный торс плечом, чувствуя жар кожи даже через рубашку. Рубашку М-21. Регис поерзал. Он сидел на коленях у М-21. Черные брюки собрались складками, и было совершенно очевидно, что именно в них он и спал. Если бы кто-то увидел М-21, выходящего из комнаты Региса в подобном виде… Регис соскользнул с кровати, выпрямился, вцепившись в незастегнутые расходящиеся полы рубашки. — Ты должен уйти! — Может, ты все же вернешь мою рубашку? — Отвернись! Бровь М-21 изогнулась. Глупо стесняться своей наготы после того, как… Регис отвернулся сам. Дернул плечами. Рубашка, в которую он так уютно заворачивался, соскользнула по спине. Он спрятался под белым костюмом. Не глядя, протянул рубашку М-21. Услышал, как он шипит сквозь зубы. — Между прочим, это было больно! — хмыкнул М-21. Что? Регис повернулся. М-21 рассматривал глубокие царапины на плечах. Регис поднял руку. Параллельные царапины оказались под его пальцами. Это сделал он? — Я… Извини… М-21 ухмыльнулся: — Оно стоило того, чтобы потерпеть! — Почему ты не ушел… раньше? До того, как происходящее перешло все рамки дозволенного? До того, как Регис начал так откровенно… демонстрировать свое возбуждение? — А почему я должен был уйти, когда один маленький котенок так настойчиво выражал мне свою привязанность? — Что?! — Хм, я не правильно понял? М-21 нахмурился, так, словно сомнения у него возникли только сейчас. Регис закусил губу. Он воспринял это… как признание в чувствах? М-21 взял его за подбородок, заставил запрокинуть голову и посмотреть в глаза. — Если ты открыто демонстрировал свои чувства, почему я должен был сдерживать свои? — Но ты никогда… — Ты тоже, — М-21 хмыкнул. Регис нахмурился, ожидая следующую фразу — наверняка, язвительную и резкую. Но ее не последовало. Кажется, М-21 ждал его решения. Регис закусил губу. Вздохнул. Зажмурился и приподнялся на носках. Ничего не произошло. Сердце ухнуло куда-то вниз, стыд защипал кожу на щеках. Регис качнулся, почти опускаясь на пятки. Но М-21 перехватил его поперек спины, прижал к себе и поцеловал. Регис попытался отстраниться, уперся ладонями в грудь, замотал головой. — Что ты делаешь? — прошипел он, отдышавшись. М-21 посмотрел на него из-под челки и сказал: — Вот теперь я уверен, что это не какой-нибудь побочный эффект!