День медленно подходит к своему концу. Небо окрасилось в персиково-розовые тона, в которых, словно в сладкой вате, утопало желтое и круглое солнце. Прекрасный вид на этот закат открывался из комнаты России, однако самому юноше явно было не до приторно сладких закатов, которые так любила его давняя соперница — Америка.
Россия устало вздыхал, смотря на Канаду и Беларусь, которые, перебивая друг друга, пытались сказать хотя бы пару связных слов. По их лицам было видно, что они обеспокоены тем, о чем ведут речи, однако собраться с мыслями никто из них не мог из-за чего единственные слова, которые понимал Россия это «Америка», «три дня», «ты». Наконец юноша не выдерживает и, складывая руки лодочкой, перебивает обоих сразу, что вводит их в большой ступор.
— Так! Успокоились оба! А теперь объясните нормально, что случилось, — строго смотря на них, сказала Россия.
Беларусь поморгала глазами, будто ничего не понимая, продолжая сверлить глазами Россию и молчать, будто, чего-то ожидая от своего названного брата.
— Пожалуйста, — со скрежетом дополнил свои слова тот, поняв, что от него ожидает сестра.
На лице белоруски появилась улыбка и она, набрав в легкие побольше воздуха, начала свой рассказ.
— Амерыка трэці дзень запар не выходзіць з свайго пакоя. Мы, я і Канада, спадзяваліся, што ты дапаможаш нам.
— The last time I saw her, she was depressed, — продолжил англоговорящий друг Беларуси — Канада, — I know you've been in this situation, and I was hoping you'd talk to her.
— Подождите-подождите. Вы хотите, чтобы я поговорил с ней? — недоумевая, переспросил русский, смотря на молодых людей, — мне даже к лучшему, если она помрет от голода или обезвоживания, санкции накладывать не будет.
— Расея! Не будзь казлом! Яна ставіцца да цябе дрэнна, але ты то будзь разумнейшы! — На повышенных тонах заговорила сестрица, сжав свои маленькие ладошки в кулачки.
Канада лишь издал разочарованный вздох, убрав руки в карманы брюк. Пожалуй, канадец ожидал такого исхода. Пробубнив себе под нос что-то вроде «Okay, I understand. Thank you for trying to help, Belarus.» он медленно направился к выходу из комнаты.
Беларусь злобно взглянула на своего старшего брата, недовольно фыркнув. Пожалуй, она была лучшего мнения о России. Быстрым шагом дева последовала за своим канадским другом, она отрицательно покачала головой, цокая себе под нос, будто отчитывая Россию.
Юноша закатил глаза, опуская взгляд на свои запястья. Шрамы от порезов все ещё были видны и, возможно, так и не исчезнут, ведь те были сделаны очень глубоко… Даже слишком. Пожалуй, в тот момент он действительно хотел умереть. Он чувствовал себя ненужным и покинутым. Он ненавидел всех и в том числе себя. Юноша прекрасно помнил, как больно было его близким.
Эту боль нельзя сравнить с физической. Душевная боль — это нечто большее, чем просто порезанное запястье. Это когда твое сердце разрывается на тысячи кусочков, но ты ничего не можешь сделать с этим и с тем, что происходит с твоим близким. От безысходности ты просто стоишь, молчишь и наблюдаешь, не в силах пошевелить даже пальцем.
Россия понимал, что именно это чувствует сейчас Канада. Россия знал насколько это больно. Россия помнил и до сих пор ощущал этот неприятный осадок из-за потери близкого человека. Вряд ли годы могут заглушить эту боль утраты.
— Хорошо! Ладно! Я поговорю с ней, только потому, что я не хочу, что бы Канада чувствовал тоже, что и я когда-то, а не потому, что она мне нравится или что-то в этом роде, — поспешно и недовольно добавил юноша, пытаясь сразу отбросить любые мысли этих двоих.
Канада и Беларусь резко остановились, переглянувшись. Беларусь сделала поворот на каблуке и с широкой улыбкой побежала обнимать братца. Практически уронив его на пол, даже, не взирая на то, что он сидел, она продолжала улыбаться.
— Я ведала, што ты не казёл, брацік! — проговорила дева, отстраняясь от своего депрессивного и неразговорчивого братца.
Россия неловко отвел взгляд в сторону, а после посмотрел на Канаду, который молча стоял в стороне. Юноша прекрасно разглядел на лице канадца неуверенную улыбку и блестящие на свету слезы, которые англоговорящий друг его сестры поспешил вытереть.
Отодвинув от себя Беларусь, он встал со стула и отряхнул штаны. Дева быстро схватила того за руку и они быстрым шагом пошли вон из комнаты России.
Идя за Канадой в сторону комнаты его злейшего врага, Российская Федерация ощущал на себе странные взгляды. В большинстве своем на него странно пялились прихвостни американки в лице его второй сестры, Украины, и Японии.
Они нередко шушукались меж собой, явно обсуждая его и то, что он делает. До его ушей с такой же частотой доносилось звонкое трио женского смеха, средь которого он всегда четко слышал голос Украины, который как будто отдавался эхом.
Это самое эхо появлялось всегда, когда он слышал голос своей сестры… Или правильно выразиться «бывшей» сестры?
Ни для кого не секрет, что Россия и Украина перестали общаться практически сразу после смерти их общего родителя. Украина была быстро замечена заносчивой Америкой и её сплетницей подругой Японией. Пожалуй, именно они являлись и являются подстрекателями к тому, что отношения, когда-то самых близких людей, медленно, но верно, сходят на «сдохни пожалуйста».
Сейчас же это был дуэт, который, грубо говоря, держался на соплях. Единственное связующее звено между Японией и Украиной, Америка, прямо сейчас желало умереть, а значит и связь украинки с, так называемыми, европейцами, постепенно умирала.
Может, стоит отказаться от помощи? Может, если подстрекатель, наконец, исчезнет, то все наладиться? Может, ему стоит самому побыть подстрекателем? Может…
Из этих раздумий его выдернул громкий и отчетливый звук, похожий удар. Россия мгновенно повернулся в сторону, откуда исходил этот звук, желая увидеть его источник.
Источником этого звука оказались братья Кореи. КНДР только что отвесил не хилую пощёчину своему младшему брату, вероятно, ему вновь что-то не понравилось. Обычно он «отрывался» на Америке, крича и практически лазя с ней в драку. Однако сама американка реагировала на это весьма спокойно, в основном просто игнорируя его присутствие.
Пожалуй, единственное за что Россия уважал и любил деву — это её спокойные реакции практически на все. Однако это наплевательское отношение к чему-то меркло, по сравнению с тем, как она вела себя в отношении самого юноши. Нахальное и хамское поведение, сопровождавшееся вечными «So what? Will you go cry on daddy's shoulder? Oh, daddy, America has hurt me!». Подобное поведение не могло не раздражать, оно даже делало больше, чем могла представить его «обладательница». Однако почему она вела себя так по отношению к нему, для юношу оставалось загадкой.
Как знал сам Россия, предшественницы Америки состояли в дружеских отношениях с его дедом, и неплохо ладила с отцом, из-за чего сама американка была, в какой-то степени, уважаемым человеком. Чем она бессовестно пользовалась.
Так или иначе, единственное, ради чего можно было бы спасти эту размалеванную девицу — это её прекрасное умение усмирять КНДР и его крики.
Подойдя к комнате Америки, Россия издал вздох и недовольно цокнул. Даже тут она смогла отличиться и выделить свое «главенство», которого не было.
Белая дверь была украшена золотыми узорами в виде звезд, которых насчитывалось ровно пятьдесят и короной, которая красовалась прямо над табличкой с именем обладателя этой комнаты. Сама табличка была в рамке под цвет флага пиндоски, а её имя было написано красивым рукописным почерком и не просто сокращение, а полные инициалы «United States of America» имеющие над буквой «i» вместо точки сердечко. Обои вокруг двери были нежно голубого цвета, в розовый горошек. Это мгновенно бросалось в глаза, ведь остальные обои были просто светло-желтыми с красноватым отливом.
Пожалуй, это ещё один фактор из-за которого положительные качества Америки просто меркли на фоне отрицательных. Её самовлюбленности может позавидовать даже самый отъявленный эгоист. Она всегда пыталась сосредоточить внимание на себе и иногда у неё это более чем получалось.
Россия робко постучал в дверь, будто чего-то, опасаясь, и начал ждать ответа, параллельно наблюдая за тем, как Канада и Беларусь медленно удаляются. Когда ответа не последовало, он вновь постучался, уже более уверенно. Однако и сейчас американка молчала, полностью игнорируя стуки в дверь. Спустя минуты молчания раздался тихий, но все же звонкий, голос американки.
— Get out, Russia, I know it's you, — холодно отрезала она, предотвращая очередной стук.
— Я хочу помочь тебе, Америка, открой мне дверь, пожалуйста, — спокойно проговорил он, ожидая худшей реакции.
— I don't need your help, get out.
Голос американки стал заметно раздраженнее и громче. Россия попытался открыть дверь, но это не увенчалось успехом, ведь она, вероятно, была закрыта на ключ. Когда-то у России был запасной ключ от комнаты пиндоски, ведь ему пришлось целый месяц быть у неё на побегушках. Однако эта «жертва» все равно никак ему не помогла, да и ключ он оставил у себя в комнате. Хотя никто не отменял того, что она сменила замки, после этого.
— Я просто хочу поговорить, Америка, впусти меня, — решительно и спокойно продолжал тот, хотя и его голос начинал дрожать от злости.
— If you want to talk to me, you'll do it through the door, because I won't let you in.
Россия издал усталый вздох и, облокотившись об дверь, медленно сполз по ней вниз. Америка всегда была капризной, однако эта капризность ни капли не волновала его семью. Они всегда ставили эту стерву ему в пример. Его это ужасно раздражало, однако прямо сейчас он не может уйти отсюда. Что-то держит его и это явно не чувство ответственности перед её братом.
— Знаешь, я бы так не парился по этому поводу, если бы не твой брат, — проговорил он, вытаскивая из кармана пачку сигарет.
Россия издал усмешку, услышав какие-то непонятные слова за дверью. Зачем ему что-то ещё ей говорить, если она не хочет разговаривать? Послышались тихие шаги, а после раздался щелчок и скрип открывающейся двери. Россия свалился на пол, к ногам Америки.
Дева выглядела усталой и не выспавшейся, под её глазами виднелись синяки, имевшие практически черный оттенок. Сами глаза потеряли тот самый огонек, более того, на ней не было её знаменитых солнечных очков. Американка была одета в легкую сорочку без рукаво,в из-за чего Россия мгновенно остановил свой взгляд на её руках. На её белоснежных запястьях явно виднелись красные и, по всей видимости, свежие порезы. Запястья Америки были буквально изрезаны вдоль и поперек, ближе к плечу порезы редели и были не такими яркими.
— Maybe you stand up? Or do you like looking at my underwear? — устало ответила она.
Россия поспешно встал, неловко потирая шею и отводя взгляд в сторону.
— Я не… — под нос проговорил себе тот, однако американка перебила его.
— Don't justify yourself. What do you want? — облокотившись об дверной проем, проговорила она.
Дева явно не хотела впускать к себе в комнату непрошеного гостя. Пожалуй, единственное, что заставило её открыть дверь — это то, что Россия заикнулся про её брата. Насколько бы самовлюбленной, заносчивой и лицемерной она не была, но она все ещё волнуется о своей семье, и это было понятно по тому, с какой скоростью она открыла дверь и показалась России. В её глазах можно было прочесть некий страх и удивление. Однако боялась она не за себя, а за то, что происходит с Канадой.
Эти гляделки в полной тишине и с напряжённой обстановкой продлились около пары минут, пока тишину не разрушила сама виновница всей этой потасовки.
— Well, come on in. I don't want everyone to hear our conversation, — пропуская юношу внутрь комнаты, произнесла та.
Россия неспешно прошел внутрь, а после американка захлопнула дверь, тем самым погрузив комнату в полную темноту. Негромкий хлопок включил пару ламп и парень, наконец, смог разглядеть то, как выглядит её комната на данный момент.
Первое, что бросилось ему в глаза — это канцелярский нож, лежащий на тумбочке рядом с телефоном и фотографией, которая была нарочно положена вниз фото, дабы кто-то изображенный там не смотрел на деву. Данный трюк он знал прекрасно, ведь сам им пользовался. Не очень комфортно начинаешь себя ощущать, когда кто-то смотрит на то, как ты режешь себя и, видимо, она тоже столкнулась с такой проблемой.
На стенах располагались фото, которые были не в лучших состояниях, однако он точно понял, что на них изображены те или иные друзья Америки и знакомые России. Какие-то фото были порваны, какие-то разрисованы, однако взгляд юноши привлекла фотка, располагавшаяся в самой середине стены, между другими фотками. Лицо человека, запечатленного там, было выжжено. Однако в отличии от остальных фоток, оно было подпалено не с помощью спичек или зажигалки, как другие, люди на которых пострадали только частично, а с помощью сигареты. Американка явно со злостью тушила сигарету об этого беднягу. Забавным фактом было то, что рядом с этой фотографией так же висели валентинки-сердечки, а на самой фотке можно было заметить следы от губной помады. Кем был этот пострадалец, Россия так и не понял, а подойти ближе к стене — не решился.
— You said Canada sent you, right? — тихо проговорила дева, садясь за пианино, стоявшее напротив её кровати.
Россия нервно взглотнул, садясь на кровать Америки. Девушка начала играть какую-то тихую мелодию, которую юноша слышал не впервые. Он слышал это каждый вечер, в течении месяца, да и не только он. Однако откуда именно исходил этот «шум» — никто не знал, однако теперь все встало на свои места.
— Да… Да, это он. Ты… Эм… — Россия не знал что сказать, его язык его не слушался. Такой важный момент, он не может все испортить своей нерешительностью и волнением, — все хорошо? Почему ты заперлась? Мы волнуемся…
— You? Worried? About what? — Она резко нажала не те клавиши, с грохотом закрыв пианино. Неужели это все была лишь показательная игра для такого выпендрежного момента?
Даже в такие моменты США остается США. Желающая выпендриться, желающая показать свое превосходство, желающая быть выше, идеальнее… Но в итоге показывающая себя с ещё более худшей стороны.
— О тебе. Ты — наш друг и мы хотим, чтобы все было в порядке.
Слово «друг» Россия проговорил сквозь зубы. Он не считал её своим другом и тем более не хотел говорить все это, но сейчас он сидит тут, а значит должен подбадривать её всячески. Даже если это идет в противовес его интересам и мнению.
— Friends? Are you fucking kidding me? — голос американки заметно дрожал, видимо именно это сыграло большую роль в её самонакручивании, которое заставило её сидеть в комнате, — They're not my friends. None of them! All they want is my position in this fucking society!
— Ты заблуждаешься, США… Ты глубоко заблуждаешься.
Американка резко стала со стула, отрицательно качая головой. Её глаза слезились, а в них можно было прочитать недоумение, усталость и некую боль. Россия знал этот взгляд и знал, что он означает. Когда-то он чувствовал тоже самое. Считал себя обманутым, брошенным и непонятым. Штаты постигла та же проблема, однако, в немного другой ситуации.
Россия встал с её кровати, будучи готовым отвечать на любые неадекватные действия девы, находившейся в шоке и недоумении. Он знал к чему может привести подобное состояние и всячески хотел предотвратить это, хотя бы сейчас… Пока он тут, рядом.
— Am I wrong? Am I fucking wrong?! You don't know what it's like to be in my shoes! Every day someone demands something from you! «Oh, America, we're friends, right? Forbid him this, please», «America, I hoped you were above it. Don't go on about them, forbid not this, but that», — с каждой новой фразой её голос становился все громче и при этом менее разборчиво, — Every day I hear thousands of reproaches! Thousands of tips on how to do better! And none of my named friends think about what I want! They all think about what is beneficial for them! None of them see me as human! I'm just a way to achieve what they want! A way to rise to the status above!
Россия устало выдохнул, резко обняв её. Америка ошарашено застыла, тихонько шмыгая носом. Подобных действий от себя не ожидал даже юноша, однако объятия это то, что прямо сейчас требовалось американке.
Дева, недолго думая обняла его в ответ, утыкаясь лицом его плечо и рыдая. Россия медленно поглаживал её по спине, прижимая к себе. Поддержка — вот что ей нужно сейчас. Поддержка и объятия и ничего более.
— I'm tired. I'm so fucking tired, — тихо произнесла она, отстраняясь и вытирая запястьем мокрые от слез глаза, — Thank You Russia… I guess I needed to talk… I guess I'll have to go back to my old classes…
— Тебе все ещё нужен отдых, постарайся не перегружаться, а то твоя депрессия вернется вновь. В любом случае я всегда готов выслушать тебя. В конце то концов я тоже был в подобной ситуации.
Америка искренне улыбнулась. В этот момент у России что-то ёкнуло. Он никогда не видел её такой… Теперь она казалась не просто размалеванной и разбалованной куклой… Теперь она выглядела как личность. Сейчас Россия понимал всю глупость своей ненависти, весь идиотизм того, как он относился к ней ранее. Какое-то странное чувство теперь прожигало его изнутри. Это было так приятно и одновременно болезненно, будто это что-то обрекает его на вечные страдания. Что же это за чувство?
***
С того момента прошло уже около двух недель. Все, довольно-таки быстро, но все же вновь вернулось на круги своя, однако Россию все ещё чувствовала это странное и прожигающие изнутри чувство, становившееся с каждым днем все сильнее и сильнее. Эта искренняя улыбка все никак не покидала его голову. Но Америку, в свою очередь, вообще ничего не волновало. Из милой, беззащитной и уставшей девы она вновь превратилась в местного задиру со своими псинами в лице Японии и Украины.
— Hey, Estonia, — протянул звонкий женский голос, принадлежавший Америке, — do you know how much I hate debtors and how we beat out debts from them?
С некой усмешкой проговаривала задира, не давая Эстонии прохода. Американка, улыбаясь, жевала розовую жвачку, надувая из неё большие пузыри и ожидая ответа от скромной и забитой эстонки. Ударяя костяшками одной руки об ладонь другой, она вопросительно подняла бровь, усмехаясь.
— Why are you silent? You waiting for me to start beating the words out of you? I'll arrange it for you. Ukraine, give me the bat! — улыбаясь и издавая ехидный смешок, произнесла американка.
Украина положительно кивнула головой, вкладывая в ладони своей подруги биту. Америка оперлась на ту, ещё ближе становясь к лицу эстонки.
— Ameerika, palun, mitte jälle. Ma maksan sulle tagasi iga sendi! — тихо и практически рыдая произнесла Эстония, вжимаясь в стену.
— It's the third month I've heard you say the same thing. I'm tired, — американка уже было замахнулась битой, однако краем глаза заметила юношу, который стремительно двигался к ним, — Oh, Finland, hi! How are you? We're talking to Estonia, so… Japan, Ukraine, hold him. He mustn't stop me.
Япония и Украина положительно кивнули, направившись к Фину, однако резкая фраза американки заставило их впасть в недоумение:
— Wait, there's Russia. Let's go. You're lucky, — сквозь зубы прошипела она, закидывая биту на плечи и медленно отстраняясь от эстонки.
— Що? Коли ця присутність Росії зупиняла тебе? — широко раскрыв глаза и переглянувшись с Японией, спросила удивленная Украина.
— 私はウクライナに同意する。 どうしました？- медленно и расстроено идя за Америкой, проговорила юная неко-школьница.
— I didn't let you ask questions, did I?
Девы медленно удалились, заставив Эстонию сползти по стене вниз и спокойно выдохнуть. Россия и Финляндия быстрым шагом подошли к той, начав рассматривать её состояние, сопровождая это вопросами по типу «все хорошо?».
Русский печально вздохнул, смотря уходящей американке в след. Вновь это чувство и вновь он не знает, что с ним делать. Оно какое-то неправильное… Какое-то не то… Слишком близкое и далекое одновременно.
А на тех фотографиях с выжженным лицом все-таки был он…
