Хищева невеста

Самочка не захотела долго сидеть с Шушем — вырвалась и принялась крутиться перед пещерой, нарезая мясо и каким-то хитрым образом пытаясь его развесить над огнем. Шуш грустно вздохнул и развалился на траве, глядя на свою самк… Кхм, то есть просто на самку уманов, которую он пока защищает в обмен на интересный опыт местного питания, да! Только так и никак иначе! Ууманка вытащила из кустов какой-то мешок и принялась с ним возиться. Шуш насторожился — откуда она его взяла?! Так, про это надо узнать! Яутжа рванул в пещеру за маской с переводчиком. Заодно и протестирует — получилось ли у него настроить технику как надо на восприятие речи уманов! После пары тычков когтем в сторону мешка самка поняла, что именно хочет узнать самец и замурчала: — Дар. Вчерашний день, ты, отважный воин, ууман, спасение, от, отсутствие аналогичного понятия в языке — он во множественном числе, дар принесли. Ну вот, почти все и ясно стало! Его решили поблагодарить за то, что он убил тех ууманов. Наверное, эти девять были кем-то вроде Грязной Крови! А что, хорошие существа эти ууманы! Не без понятий о чести! И самки у них хорошие… Шуш сел рядом с ууманкой и тоже с интересом полез в наградную сумку, попутно устроив лапу на теле самочки. Конечно, он не собирался мешать ууманке самой возиться с тем, что ему тут притащили. Сам яутжа совершенно не понимает, для чего нужен тот или иной предмет, а самка точно знает, для чего все это нужно и сумеет правильно распорядиться вещами! Шуш с интересом вытащил из тючка красивую, но очень маленькую шкурку и пощупал ее на качество выделки. Ух-ты, какая! — Нравится? — Спросил он у самки, увидев, что она играет с похожей шкурой. Ууманка засмеялась и сказала: — Тепло шкура, хорошее ощущения, эстетическое удовольствие. Возможность — изготовление одежды, возможность — бартер. Шуш порадовался, что настроил контекстный фильтр, и игриво сказал: — У тебя красивая одежда! Но я бы предпочел увидеть тебя без нее! Жаль, что она не понимает его речи… Как бы ей объяснить… О! Шуш накинул шкурку ей на плечи, показывая, что она может сделать с ней все, что захочет. Самка довольно пискнула, поглаживая подарок и Шуш гордо надулся — кажется, у них все лучше и лучше получается понимать друг друга! Хмм, как бы ей намекнуть, что он хочет с ней свить гнездо… Или что ее вид делает, когда размножается? А, маска говорит, что у них сложный ритуал перед спариванием… Ладно! Пойдем старым добрым путем прямолинейных намеков! Ей нравится мех? Шуш раздобудет ей много красивого меха, чтоб было удобно и одеваться, и спать, и… И все остальное! Приняв такое решение, Шуш вскочил и быстро направился к тому месту, где видел здоровенных существ с копытами, у которых оказалось очень вкусное мясо. Шкуры у них большие — наверняка его самке… Тьфу, самке ууманов эти шкуры понравятся! — Возвращение, скорее! — Пожелала самка, размахивая лапкой в воздухе. Шуш против воли подумал — что случится, когда он улетит? Сможет ли она вернуться к своим сородичам? Что с ней будет? И… Как ему будет без этой вкусной пищи? Без этой, вечно лезущей к нему самки, с которой так приятно обниматься и рассказывать ей об успехах на Охоте? Другим яутжа это не интересно — они сами хотят похвалиться, а не Шуша слушать… И плевать, что самка не понимает — она слушает! И даже хвалит… Ну как такую бросить?! Шуш заставил себя встряхнуться, активировал световой камуфляж и быстро вскарабкался на дерево. У него еще целый сезон на размышление, что с ней делать! Придумает! Копытное нашлось быстро. Шуш, решив не тащить с собой мясо — все равно протухнет в таких количествах — ради интереса проглотил пару кусков сырятины и скривился. Безвкусная дрянь! Голод утолить сойдет — но… Разве можно сравнить с тем произведением искусства, которое творит каждый раз его самка?! Да Кетану!!! Сколько можно себя поправлять?! А, Ящер с ней! Его самка! Шуш вернулся к своему лагерю, который благодаря суете самки уже действительно напоминал уютное место обитания. Шкура заняла свое место на суку и Шуш занялся выделкой. Самка робко подошла к нему и протянула какие-то вещи. Яутжа тут же с интересом взял протянутое. Длинная узкая полосочка ткани так восхитительно пахла руками его самочки, что он тут же, не задумываясь, повязал ее на запястье, словно небольшой трофей. А вторым подарком оказалась сумка! И точно ему по размеру, и вместительная… Ай да самка! Ну просто чудо, что такое! С сумкой и правда, будет намного удобнее! Шуш сымитировал наклон самочки и от переизбытка чувств подхватил ее под мышки и обнял. Вот ему повезло! Какой еще самец может похвастаться тем, что его самка подарила ему хоть что-нибудь, кроме детей?! Так, Шуш, не отвлекайся! Шкура! Яутжа, мысленно вздохнув о необходимости поставить самочку на место, опустил ее на землю и вернулся к добытому трофею. Вот сделает он ей гнездо, вот устроится там, чтобы она видела — самец готов! Наверняка догадается! Ууманка вернулась к подарочной сумке и занялась чем-то своим. Несколько минут прошли в тишине, а потом она неожиданно засмеялась и Шуш оглянулся… И увидел ЭТО!!! У НЕЕ БЫЛА ПЕРЕПЛЕТЕНА ГРИВА!!! Она… Она… Шуш подлетел к ней и рухнул рядом на колени, трясущимися руками гладя ее украшенный блестящими бусинами рецептор. Самка с украшенными рецепторами! Такая… Такая только от Старейшины и согласится рожать… А она… ОНА НАЗЫВАЛА ЕГО СВОИМ!!! Кетану… Вот оно какое… Счастье… Шуш просто не понимал, что творит — чувства разрывали его на куски. Конечно, что-то внутри шептало, что возможно, у ее расы это значит что-то другое… Но свои инстинкты Шуш пересилить не мог. Ему хотелось сделать все и сразу для самой невероятной самки в своей жизни. Любые трофеи бросить к ее ногам, самому лечь около нее, став верной гончей, носить на руках и защищать даже от косого взгляда чужаков! — Моя… Моя самочка… Как же… Я сразу не понял… — Неразборчиво бормотал он, не в силах оторваться от ууманки. — Причины? Тишина! — Сердце самки забилось быстрее и Шуш почувствовал, что она испугалась. За одно это он мгновенно возненавидел себя — как он мог испугать самку с переплетенными рецепторами?! — Все хорошо! Отрицание оставить, ты! Мой! Мой ты! Непереводимо, мой, эмоциональная привязанность, единственный! — Ты… И я… Я твой?! — Шуш даже не сразу поверил такому счастью, но уже прижимал самочку к себе. Перетащил поближе к своему рабочему месту, принес шкуры тех зверей, которых убил в первую их встречу, чтобы она устроилась поудобнее. — Причина передвижений? — Ууманка почти плакала, а Шушу хотелось закопаться в землю от стыда и отвращения к себе. И он сделал единственное, что придумал в этот момент — обнял и принялся гладить переплетенную с трофейными бусинами гриву своей самки, усадил самостоятельно на шкуры. А потом заставил себя вернуться к работе, как бы трудно не было оторваться от этой невероятной самки. Через несколько минут она встала. — Ты куда? — Тут же дернулся Шуш и снова ощутил прилив ненависти к себе и к тому, что, возможно, у ууманов украшенная грива не значит ничего, а он стелется перед ней, словно в период Слияния перед самой сексуальной самкой на Корабле-Матке. — Все хорошо! Процесс изготовления питания! Шуш вздохнул и осторожно коснулся лбом живота своей самочки. Она тут же засмеялась и яутжа понял, что вот ради этого смеха он и будет рвать голыми руками десятки и сотни жертв, а их черепа складывать к ногам этой ууманки. Скоро шкура для гнезда была готова и Шуш помчался устраивать ложе для себя и своей самки — он твердо решил, что будет всем своим существом показывать, какую честь ему окажет самка, если согласится родить от него ребенка. Устроить ложе для спаривания оказалось несложно — несколько слоев шкур даже на вид превратили охапку листьев в что-то очень мягкое и удобное. Шуш выбрался на невероятно притягательный запах пищи. — Проба, родственник мой! Шуш тут же набросился на еду, жмурясь и чувствуя, что кажется, начинает сходить с ума. Не может самка быть настолько великолепной! Охотница, ласковая, заботливая, умеет оказывать медицинскую помощь, из обычного мяса делает нечто запредельно вкусное — и при этом еще и переплетенная грива, означающая старшую среди своих самку! И эта самочка называет его родственником, называет его своим единственным… Ну не могло ему ТАК СИЛЬНО повезти! Однако Шуш привык действовать так — если везет, то везению надо подыграть, а не упрямиться, а то удача и обидеться может. Так что… Шуш ловко подхватил самку на руки и потащил ее в гнездо. Самочка слегка вздрогнула при виде роскошного логова, но даже не попыталась начать отбиваться, а когда Шуш, на миг надев маску, тихонько спросил: — Ты как? Согласна? Ответила: — Твоя я. Шуш почувствовал, как в пасти скапливается слюна, а язык начинает набухать и уже с трудом помещается между жвалами. Он отбросил в сторону не нужную пока маску и нежно привлек к себе самочку, ласково стягивая с нее одежду. Он решил быть воплощенной осторожностью, но при этом не замирать на месте — старшие парни, уже заслужившие самок, говорили, что большинству нравятся этакие дикие звери, которые валят жертву на пол и берут ее до изнеможения. Но поправка на различие рас подсказывала, что приятная для самок яутжа грубость может причинить серьезную боль самке ууманов. Так что Шуш собирался совмещать. Рев чужака задел какие-то глубинные инстинкты. Шуш вылетел из логова и пихнул обратно сунувшуюся за ним самку, встал спиной к пещере и зарычал во всю глотку на здоровенного врага. Он не может отступить. Не может проиграть. За его спиной — его самка. Та, которая должна выносить его сына, та, которая всегда будет с ним. Шуш с трудом отогнал звериную ярость самца, защищающего свое логово. В бою нужно полностью владеть своим рассудком. Нельзя растворяться в гневе, в злости, в ярости. Иначе совершишь ошибку — и умрешь. Зверь встал на задние лапы, а Шуш наоборот согнулся так, что почти коснулся кончиками пальцев земли. Он расставил в стороны руки и зарычал во всю глотку. Противник ответил таким же низким разгневанным ревом. Несколько секунд они скалили клыки друг на друга, а потом Шуш первым набросился на зверя. Тот махнул тяжелой лапой — Шуш только и успел нырнуть вниз, и то враг слегка зацепил взметнувшиеся вверх рецепторы, заставив яутжа рявкнуть от боли. Противник был грозен — и в другое время Шуш пожалуй, серьезно повозился бы с ним. Но не сейчас, когда за его спиной была его самка. Яутжа даже почти не почувствовал, как здоровенные когти разорвали мышцы на ребрах, сам, проигнорировав боль и опасность для себя, рванулся вперед и всадил свое оружие в грудь противника — лезвия удачно прошли между ребрами и почти дотянулись до сердца. Шуш ушел в сторону перекатом и дождался, пока закончится агония зверя, а только после этого встал. Боль потихоньку начала напоминать о себе, заползая в одурманенный гормонами мозг, Шуша начало потряхивать. Самка, вылетев из пещеры, нежно прижалась к здоровой лапе, булькнула что-то, но Шуш был без маски и не понял ее слов. Впрочем, судя по нежности — она радовалась его победе. Яутжа хотел сперва разделать тушу, но самка толкнула его в сторону пещеры, показывая, что нужно обработать травму и помчалась к реке. Степлер для плоти Шуш на Охоту брать не стал — слишком упрощает лечение рваных ран. Так что пришлось импровизировать — иглу он вытащил из тайного отсека на микрокомпьютере, специальная, для замыкания контактов в случае поломки. Но и плоть стянуть сойдет. Нитка тоже нашлась — местная — и Шуш, неудобно вывернувшись, попытался зашить свою рану. Тут появилась самка с водой. Шуш поспешил надеть маску — надо же понимать ее! — Руки, отодвинуть. Я, помощь. Шуш, сморщившись, ответил: — Я и сам справлюсь… — Однако в ране дернуло и он рыкнул от боли. Ему тут же захотелось спрятаться под шкурами — наверное, он напугал самку… Но… Нет! Она не испугалась! Наоборот! Взглянула на него даже немного сердито. — Рана очищена? Вариант — болезнь? Шуш вздохнул, морщась от боли, и подпустил ууманку к своему боку. Самочка настолько нежно занималась его ранами, что Шуша опять накрыло чувство нереальности происходящего. Может, он спит, а все это ему снится? — Держать бинт. Я — за лекарством. Шуш послушно прижал лапу к боку, зажимая рану тряпкой, подсунутой ему его самкой. Ууманка быстро притащила посуду с какой-то заваренной травой, макнула в нее другой кусочек ткани и быстро принялась прикреплять бинт на место. — Отсутствие необходимости, зашивание ран, достаточно — перевязка! — Замурчала сердито самка. — Лекарство, отсутствие кровотечения, покой, двое суток — здоровье! Игла — усиление травмы! Необходимость зашивания — травма серьезная, при движении отсутствие деформации! Ты — пребывание на месте, лежать. — Ты прости… Что я такой неуклюжий… — Робко отозвался Шуш. — И что ты со мной все время возишься… Самка закончила делать перевязку и яутжа попытался встать. Она тут же уперлась ему руками в грудь. — Лежать! Травма! Как бы ей объяснить… Шуш постучал себя по голове и указал в сторону выхода. Самка пару секунд подумала и вдруг сказала: — Необходимость — голова, название породы зверей? Какая же она умница! И смех у нее… Просто невероятный… — Сутки — лежать! После — свежевание, отрезание. Сейчас — отдых. Отсутствие жизни — следствие — отсутствие движения. Шуш решил, что если он прямо сейчас не спарится с этой самкой — его жизнь будет прожита зря. — Нет! Отсутствие спаривания! Сперва — выздоровление. Шуш расстроенно фыркнул и просто прижал самку к себе. И заснул. Утром яутжа решил проверить — действительно ли перед ним лишь его сладкий сон. Определенно. Это лишь приятная галлюцинация — последствие отравления местным воздухом. Не может быть, чтобы самка кормила самца с рук, даже если он болен! Даже если он умирает! Такого. Быть. Не. Может. Однако галлюцинация была слишком сладкой, чтобы с ней расставаться — нежные руки самочки, подносящие прямо к мандибулам кусочки остренького мяска… Шуш, наевшись, поспешил сбежать — за подобное симулирование самка яутжа разбила бы ему голову. Но ууманка просто рассмеялась. Шуш даже на секунду замер, прикрыв глаза и наслаждаясь этими непривычными для слуховых рецепторов яутжа звуками. Однако трофей сам себя не отшлифует… Да и его самке шкура этого зверя наверняка понравится! — Рана, демонстрация! Яутжа послушно поднял лапу, позволяя его самочке осмотреть рану. Та ныла, но было терпимо — а поэтому Шуш делал вид, что ничего не случилось. Самка задумалась, что-то буркнув себе под нос и, снова обслюнявив его надбровную дугу, сказала: — Путешествие — лекарство, лекарство для тебя. Непереводимо — вернусь. Шуш почувствовал, как его сердце медленно, но верно раскалывается на части. Она… Она решила вернуться к ууманам. А он… Он надеялся… Он… А она… Сладкая греза кончается. Пора возвращаться к Охоте и забывать все, что произошло… Только возможно ли это? Самка исчезла в лесу. Шуш несколько секунд тупо посидев над тушей трофея, неожиданно вскочил и заревел во всю глотку, пытаясь хотя бы этим сдавленным криком выплеснуть всю боль, сдавившую все органы изнутри. Почему так больно?!