И никаких сюрпризов!

Като с наслаждением подставлял тело под упругие струи душа. Прохладная вода расслабляла усталые мышцы. Като не жаловался на своё физическое состояние, он много тренировался и был в хорошей форме. Однако последняя роль потребовала невероятного напряжения всех его сил и способностей. Если бы не страсть к творческим экспериментам и не желание постоянно совершенствовать актёрское мастерство, познавая все его грани, Като вряд ли согласился бы играть боксёра в фильме-биографии. К счастью, его прототип выступал в лёгком весе, по-крайней мере, набирать массу и наращивать огромные мускулы Като не пришлось. Но репетиции и съёмки всё равно оказались очень тяжёлыми. К тому же график был очень плотным, работали буквально без выходных. Като дико уставал, до изнеможения боксируя сначала с тренером, а потом с экранными противниками. После долгого дня, выматывающих тренировок, полученных зуботычин, без которых порой не обходился даже постановочный бой, у Като хватало сил только принять душ, добраться до дома и упасть на кровать. И как же сильно Като жалел, что в этой кровати сейчас не было Иваки! Если бы только Иваки находился рядом, сносить тяготы съёмок стало бы гораздо легче. Когда Като возвращался домой, Иваки обнимал бы его, прижимал к себе, даря надёжное родное тепло, кормил вкусным ужином, укладывал бы на кровать, делал бы расслабляющий массаж, после которого Като почувствовал себя возрождённым, а потом они любили бы друг друга. Объятия обожаемого мужа были для Като лучшим лекарством от усталости и от любых проблем. Но сейчас любимого супруга рядом не было. В прошлом месяце Иваки пришлось уехать на съёмки в Киото. Ему предложили роль буддистского монаха в историческом фильме, и он не смог отказаться. Так что уже третью неделю Като и Иваки находились в разлуке. Като очень скучал по мужу, звонил ему каждый день, посылал сообщения и фотографии со съёмочной площадки. Укладываясь в одинокую ныне постель, Като звонил Иваки, чтобы пожелать ему спокойной ночи, слушал любимый ласковый голос и вздыхал, больше всего на свете желая обнять Иваки. Когда становилось совсем невыносимо, Като ласкал себя, воскрешая в памяти образ Иваки, его страстные стоны, затуманенный взгляд, крепкие объятия и горячие ласки. Но самоудовлетворение лишь отчасти утоляло страсть, заставляя ещё отчаяннее скучать по Иваки. И дело было не только в сексе. Всё время, проведённое вдвоём, Като не мыслил своей жизни без Иваки, без его любви, его дружбы, поддержки, их разговоров о самом важном, взаимного влияния друг на друга. Их союз был основан на глубокой искренной любви и бесконечной привязанности. Жить в разлуке больше, чем несколько дней, всегда было тяжело. А между тем расставаться приходилось довольно часто. Этого требовала работа обоих, а работу и Като, и Иваки ставили превыше всего. Като вздохнул. Ничего не поделаешь, приходилось терпеть. Он знал, что съёмки у Иваки заканчиваются в конце следующей недели, после чего он сразу вернётся в Токио. Оставалось ждать только девять дней. Като закрыл краны. Растеревшись полотенцем, он оделся и вышел из душевой. Теперь быстро добраться до автомобиля и домой. Сначала Като не обратил внимания на возникшую суматоху, но когда мимо него в панике промчался помощник режиссёра, Като забеспокоился. Он последовал за членами съёмочной группы к выходу и увидел, как от ступеней отъезжает машина скорой помощи. – Что произошло? – спросил Като у окружающих. – Кто заболел? – Уэсуги-сан, – ответили ему. – Наш оператор?! – Да. Он упал с лестницы и, кажется, сломал ногу. Как видите, его только что увезли в больницу. – Бедняга! – посочувствовал Като. – Надеюсь, всё обойдётся. – Да, мы тоже надеемся. По дороге домой Като купил бенто. Когда Иваки был дома, Като часто с удовольствием готовил ужин, стараясь поразить любимого своими кулинарными талантами. Но возиться с готовкой для себя одного Като не хотел. Не успел Като приступить к еде, как раздался звонок телефона. Надеясь, что это звонит Иваки, Като подорвался с кресла и схватил трубку. – Слушаю! – Добрый вечер, Като-сан, – Като узнал тихий вежливый голос своего менеджера. – Это Канеко. Надеюсь, я вам не помешал? – Конечно, нет. Я дома один, увы, и мешать нечему, – вздохнул Като. – Я позвонил вам, чтобы рассказать последние новости, – сказал Канеко после того, как смущённо откашлялся. – Из больницы сообщили, что Уэсуги-сан пострадал меньше, чем все опасались. У него не перелом ноги, а вывих. – Отлично! – воскликнул Като. – Я очень рад за Уэсуги-сана. – Да, мы все радовались, когда узнали. Только продюсер не разделяет всеобщего облегчения. – Но почему? – Уэсуги-сану врачи прописали трёхдневный постельный режим. Он в больнице, его выпишут не раньше понедельника. Продюсер рвал и метал, узнав, что съёмки срываются. Однако работать с другим оператором он не желает, поэтому на завтра и послезавтра объявил перерыв. – Перерыв для всех? – удивился Като. – Да. Поэтому я и звоню вам, Като-сан. До понедельника вы можете быть свободны, у вас два выходных. – Так это же здорово! – обрадовался Като. – Спасибо, Канеко, в самом деле хорошие новости! Как бы Като ни любил свою работу, в последнее время он слишком устал, так что внезапный отдых оказался очень кстати. Жаль, конечно, что причиной для этого отдыха послужило несчастье другого человека. Надо будет потом послать Уэсуги-сану подарок. Ах, если бы Иваки был дома! Как замечательно они могли бы провести вдвоём эти неожиданные выходные. Ну почему именно сейчас он не может насладиться обществом Иваки? Хотя... почему, собственно, не может? Като подскочил в кресле, настолько поразила его внезапная гениальная мысль. У него ведь два выходных, он прекрасно успеет съездить в Киото! Это не край света, всего пять-шесть часов в дороге. Прекрасно можно успеть съездить туда и обратно. Като бросился в спальню, схватил маленькую дорожную сумку и принялся собираться. Завтра он выедет рано утром, к полудню будет в Киото, подождёт Иваки, если у того съёмки, полюбуется его работой, вечер, ночь и утро они проведут вдвоём, а на следующий день Като преспокойно вернётся в Токио. Като даже подпрыгнул от счастья. Как же ему повезло! Он не рассчитывал увидеть Иваки раньше, чем через неделю, а теперь сможет обнять его уже завтра! Като распирало от желания рассказать Иваки о случившемся и поделиться своими планами. Но он решил сделать любимому сюрприз, поэтому, позвонив перед сном, говорил только о съёмках, о том, как он скучает, и о своей неизменной любви. Наверно, голос его звучал слишком счастливо, и Иваки поинтересовался, чему он так радуется. Первый раз в жизни Като слегка пожалел, что муж так хорошо его знает. Но он был полон решимости сохранить секрет, чтобы не испортить сюрприз, так что просто сказал, что счастлив слышать голос Иваки (это было абсолютной правдой). – Я тоже счастлив, когда слышу твой голос, – ласково ответил Иваки. – Я очень скучаю по тебе, Като. – И я скучаю! Дождаться не могу нашей встречи и возможности обнять тебя! – горячо воскликнул Като. – Осталось ждать недолго, – мягко сказал Иваки. – Мы скоро увидимся. "Ты даже не представляешь, как скоро!" – в восторге подумал Като. Утром Като разбудила трель будильника, предусмотрительно заведённого накануне на шесть часов. Быстро приняв душ, позавтракав и одевшись, Като вывел автомобиль из гаража и в безоблачно радужном настроении выехал навстречу своей любви. Вот Иваки удивится, увидев его в Киото! Пять часов за рулём утомили бы любого водителя, не столь страстно стремящегося к конечной цели своего путешествия. Но Като каждая минуемая миля приближала к встрече с любимым, так что он думал только о предстоящем свидании и предвкушал своё счастье, обращая на дорогу не больше внимания, чем этого требовали правила движения. Добравшись до Киото, Като разыскал гостиницу, в которой, как он знал, остановился Иваки. Като надеялся или застать Иваки в номере, или узнать, где именно сегодня проходят съёмки. Поздоровавшись с портье, он осведомился, в каком номере живёт Иваки Кесуке. Услышав ответ, Като тут же устремился по коридору. Портье и не подумал останавливать столь знаменитого посетителя, которого он сразу узнал. Като почти летел, считая секунды, которые, быть может, отделяли его от того мгновения, когда он наконец-то встретится с Иваки. Сердце его заколотилось. Несмотря на все проведённые вместе годы, его чувства нисколько не уменьшились, а напротив, окрепли, расцветились новыми красками и дарили всё больше счастья и гармонии. "Неужели я сейчас обниму Иваки?" – вздрогнул Като, не в силах сдержать широкой счастливой улыбки. Он весело постучал в дверь, предвкушая, какое удивлённое и радостное лицо будет у Иваки, когда он откроет и увидит его. – Да-да, одну минуту! Като замер от неожиданности. Этот хриплый голос и натянутые интонации никак не могли принадлежать Иваки. Неужели произошла ошибка с номером? Дверь тем временем открылась, и Като с удивлением увидел старого знакомого – Ёшизуми. – Като-сан, это ты? – парень тоже удивился. – Что ты тут делаешь? – Я приехал к Иваки. Я думал, это его комната. Наверно, портье что-то напутал... – Нет-нет, всё правильно. Это комната Иваки-сана. – А что здесь делаешь ты? – с подозрением спросил Като. Как он ни старался, ему так и не удалось полностью избавиться от ревности по отношению к человеку, настолько симпатичному Иваки, и малейшей искорки оказалось достаточно, чтобы пламя ревности разгорелось вновь. – Я здесь живу, – простодушно пояснил Ёшизуми. У Като потемнело в глазах. Он оттолкнул Ёшизуми и ворвался в комнату. Там царил идеальный порядок, склонностью к которому отличался Иваки и, по всей видимости, Ёшизуми тоже. Только на кровати лежала раскрытая книга. Очевидно, Ёшизуми бросил её, когда встал открыть дверь. Кровать была в номере единственной. Сердце сжалось от непонимания и боли. Като верил Иваки, как самому себе, он и мысли не допускал о его измене. Но болезненная ревнивость всегда была слабым местом Като. И сейчас он не мог найти объяснения происходящему, и это поражало и ранило. – Где Иваки? – дрогнувшим голосом спросил Като, сжимая кулаки. – Иваки? – Ёшизуми отчего-то выглядел сбитым с толку. – Но он же... И тут у Като зазвонил мобильник. Раздалась та самая мелодия, которую он установил для одного-единственного, самого любимого, абонента – для Иваки. Като схватил мобильник, махнув Ёшизуми, чтобы тот замолчал. Звонок Иваки раздался как раз кстати: можно мгновенно всё выяснить и не страдать от невыносимой обиды и непонимания. – Да! – Като, где ты? – голос мужа звучал обеспокоенно. – А ты где, Иваки? – нервно переспросил Като. – Я дома... – Что значит "дома"? – Это значит дома! Я в нашем доме, Като. А ты... – Иваки, ты в Токио?! *** Иваки очень радовался новой роли: образ просвещённого монаха, способствующего изменению жестокой окружающей действительности в непростое для страны время, оказался для него совершенно новым и обещал стать ещё одной важной вехой в карьере. Съёмки были интересными, группа работала увлечённо, а в редкие минуты отдыха Иваки гулял по Киото, изучая достопримечательности, которыми никогда не уставал любоваться, и читал книги по буддизму. Единственным огорчением Иваки была разлука с Като. Вынужденные разъезды были неотъемлемой частью их жизни, и оба научились мириться с ними, но всё равно, каждый раз, расставаясь больше, чем на день, Иваки очень скучал. Первое время такая зависимость от любимого смущала непривычного к сантиментам Иваки, даже пугала возможностью уязвимости. Но постепенно он, растворяясь в любви и внимании Като, позволил и себе более откровенно выражать чувства, и понял, что взаимная любовь делает их с Като не слабее, а сильнее. Иваки привык во всём полагаться на Като, так же будучи для того постоянной опорой. И в разлуке ему очень не хватало мужа, его ласковых слов, весёлого смеха, нежных объятий и бурного темперамента. Ежедневные телефонные разговоры, на которые они потратили целое состояние, немного помогали, но, конечно, не излечивали от одиночества полностью. Иваки очень скучал. В пятницу на режиссёра накатило небывалое вдохновение: он решил объединить две сцены фильма в одну, а также съездить и переснять несколько сцен осады Осака. Он сам продюсировал фильм и мог себе позволить широкие жесты. И гордый своей щедростью, выделил всем освободившимся актёрам дополнительный выходной. Иваки был занят в бытовых сценах, но в битве его персонаж не участвовал. Так что суббота у него неожиданно освободилась. Иваки не колебался ни минуты: его душа стремилась в Токио, к любимому. Сначала Иваки собирался рассказать Като о своём приезде, но, вспомнив, как тот по-детски обожает сюрпризы, решил промолчать и нагрянуть потихоньку. Хотя ему едва удалось сдержаться и не раскрыть секрет, когда Като твердил по телефону о том, как сильно любит его и как отчаянно скучает. – Осталось ждать недолго, – пообещал Иваки, счастливо улыбаясь при мысли о скорой встрече с любимым. – Мы скоро увидимся. Иваки заказал билет на синкансен и лёг спать, мечтая о завтрашнем дне. Утром он быстро собрался и поспешил уйти. В вестибюле отеля Иваки столкнулся с Ёшизуми. Оказалось, что молодого актёра пригласили для съёмок в небольшом, но важном эпизоде. – Ты же слышишь, как я теперь разговариваю, – усмехнулся Ёшизуми. – Хриплый тембр нравится режиссёрам, и мне постоянно предлагают роли разных преступников! – Но зато твоя популярность растёт! – рассмеялся Иваки. Он был очень рад за друга, карьера которого после несчастного случая не прервалась, а, напротив, пошла в гору. – Это правда, – развёл руками Ёшизуми. – Странно, но некоторые женщины без ума от образов негодяев и мерзавцев. Иваки сочувственно кивнул. Он в своё время сильно удивился, прочитав в одной статье, что части его поклонниц больше всего нравится роль серийного маньяка. – Я в Киото только до завтрашнего дня, – сообщил Ёшизуми. – Съёмки начинаются в час. Даже не знаю, стоит ли ради нескольких часов снимать комнату. Хотя, возможно, придётся переночевать. – Можешь остановиться в моём номере, – предложил Иваки. – Я уезжаю в Токио, вернусь только завтра к обеду. Возьми ключи. Я предупрежу портье и скажу, чтобы сделали уборку. – Спасибо! – не стал отказываться молодой актёр. – Я буду аккуратен. Простившись с Ёшизуми, Иваки помчался на станцию. Два с половиной часа он просидел у окна поезда, но проносящиеся мимо в безумном темпе пейзажи нимало не занимали его. Все мысли Иваки устремлялись к долгожданной встрече с супругом. Он представлял, как Като удивится и обрадуется, как бросится ему на шею и стиснет в объятиях, и сам не мог сдержать счастливой улыбки и будоражащего волнения. В Токио Иваки сразу направился в студию, зная, что днём Като всегда на съёмках. Однако, к его удивлению, там ему сообщили, что у Като выходной день. Узнав все подробности, Иваки поспешил домой, уже едва сдерживая нетерпение. Дом встретил его абсолютной тишиной. Вероятно, Като, выматывающийся на съёмках, решил отоспаться. Иваки быстро поднялся в спальню, открыл дверь и вошёл, предвкушая, какое лицо будет у Като, когда он разбудит его поцелуями. Като в спальне не оказалось. Заправленная постель пустовала, а на кресле валялось несколько футболок Като, словно он выбирал, что надеть, и не убрал лишние в шкаф. Иваки поднял с пола зелёную футболку и положил на кресло к остальным. Куда же Като собирался в свой выходной день с утра пораньше? Или он вовсе не ночевал дома? Неожиданно вспомнилось, какой весёлый и оживлённый голос был у Като вчера вечером, когда он позвонил ему. Иваки нахмурился и не в силах больше беспокоиться о неизвестном, достал мобильник. Като ответил сразу, хотя Иваки на это почти не надеялся. – Да! – голос отчего-то звучал очень нервно. – Като, где ты? – А ты где, Иваки? – вместо ответа переспросил Като. – Я дома... – Что значит "дома"? – Это значит дома! Я в нашем доме, Като. А ты... – Иваки, ты в Токио?! – Да, я в Токио, – ответил Иваки, стараясь сохранять спокойствие. – Извини, что не сказал тебе заранее. У меня неожиданно появился выходной, и я решил провести его дома. – Иваки! – завопил Като. – Почему ты не сказал мне об этом вчера?! – Я собирался рассказать, но потом мне захотелось сделать тебе сюрприз. Я ведь знаю, как ты их любишь... – И ты поехал в Токио? – Да. – Блин! Блин! Иваки прямо видел, как Като недовольно гримасничает и едва не прыгает с трубкой в руках. Такая реакция любимого глубоко уязвила Иваки. Чем так занят Като, что приезд мужа настолько его расстраивает? Стараясь не выдать своей боли, Иваки тихо спросил: – Где ты сейчас, Като? – Я в Киото! В твоём номере, Иваки! – Что?! – Иваки был поражён до глубины души. – Что ты там делаешь? – У меня тоже неожиданно появился выходной. А я так скучал по тебе, так невыносимо скучал, – жалобно проговорил Като. – Вот я и решил навестить тебя в Киото, чтобы хоть один день и одну ночь провести вместе! – Като! – волна нахлынувшего облегчения и нежности затопила Иваки. – Почему же ты не сообщил мне о своих планах? – Потому что я хотел... – ...сделать мне сюрприз, – обречённо закончил Иваки. – Като, ты в своём репертуаре. – А ты-то сам? – воскликнул Като. – А я заразился от тебя, – заключил Иваки. – Ох, Като, мне так хотелось тебя порадовать... Что же нам теперь делать? – Я вернусь в Токио! Сюда я приехал на машине, так же и... – Нет, подожди! Нельзя весь день сидеть за рулём, ты устал. Лучше я вернусь в Киото на синкансене. Да и по времени так быстрее. – Сколько? – Два с половиной часа. Ну, ещё пока доберусь до станции и возьму билет на поезд... – Нет, это слишком долго! Я не выдержу ждать столько, если буду просто сидеть на месте! Иваки, я так мечтал увидеть и обнять тебя! Я не могу больше ждать! – Я тоже очень хочу обнять тебя, Като! Знаешь что? Мы ведь можем встретиться в Нагое! – Ну конечно! – обрадовался Като. – Так мы сократим по половине пути, и увидимся скорее! Всё, я побежал! – Хорошо, я тоже бегу. Но, Като, на этот раз давай обойдёмся без неожиданностей. Встречаемся на станции в Нагое. Кто приедет первым, ждёт там другого! – Да, конечно, Иваки! Я люблю тебя! – И я люблю тебя, Като. На этот раз Иваки буквально летел на станцию. Полтора часа пути показались ему вечностью. А ожидая Като у входа на станцию, он считал каждую секунду. Автомобиль Като ворвался на площадь как торпеда. Иваки подумал, что если Като гнал так всю дорогу, то его только чудом не арестовали за превышение скорости. Като выскочил из машины и, сразу же увидев в толпе любимого, побежал к нему. Иваки бросился навстречу. Не обращая внимания на окружающих, они крепко обнялись. Иваки почувствовал, как колотится сердце Като. – Наконец-то ты в моих объятиях! – горячо зашептал Като. – Как же я скучал по тебе, Иваки, ты не представляешь! – Ещё как представляю, Като, можешь не сомневаться! Но, боюсь, нам лучше ещё немного потерпеть с выражением чувств... Разумеется, на них уже стали обращать внимание, и чтобы лишний раз не становиться героями сенсации, актёры сочли за благо скрыться. Като схватил Иваки за руку и потащил к своему автомобилю. – Куда поедем? – спросил он, заводя мотор. – В гостиницу! – ответил Иваки, не сводя с любимого глаз. – В мотель, куда захочешь! – Иваки! – глаза Като заблестели ещё ярче. В мотеле знаменитых актёров наверняка узнали, но никаких вопросов задавать не стали, тем более, на чаевые они не поскупились. Иваки схватил Като за руку, переплетя свои пальцы с его, и потащил по коридору. Долгая разлука, все эти перипетии со встречей, необычность ситуации, а, главное, близость Като очень сильно возбудили его. Едва захлопнув дверь, они вновь бросились друг другу в объятия. Иваки толкнул Като к стене и навалился на него. Он провёл ладонями по плечам Като, по груди, огладил стройные бёдра и прижал руку к ощутимой выпуклости на джинсах. – Иваки!.. – только успел выдохнуть Като, удивлённый столь бурным его напором, прежде чем Иваки заткнул ему рот страстным поцелуем. – Като, я безумно тебя хочу! – выдохнул Иваки, на секунду прервав поцелуй, и вновь приник к губам супруга. Като в ответ только одобрительно промычал что-то, пытаясь стащить с Иваки пиджак и рубашку. Иваки расстегнул джинсы Като и стянул их вниз вместе с бельём. Като в нетерпении переступил через них и потянулся к ремню на брюках Иваки. Они лихорадочно избавляли друг друга от одежды, не прекращая страстно целоваться, пока не остались совершенно обнажёнными. Иваки не сопротивлялся, когда Като потащил его к кровати. Но он сам быстро сдёрнул с кровати покрывало и толкнул Като, вынуждая упасть на неё. Като рассмеялся и протянул руки, зовя его в свои объятия. Иваки опёрся коленом между раскинутых ног любимого и навис над ним. Глаза Като распахнулись. – Иваки, ты хочешь?.. – Я хочу тебя! Иваки склонился над Като и вновь горячо поцеловал его. Он ласкал супруга, изливая на него свою любовь и всю скопившуюся за время разлуки страсть, нетерпеливо готовил его, изнывая от желания. Като только стонал и подавался навстречу жадным и чутким пальцам. Иваки нанёс смазку на свой член, подхватив ноги Като под колени, широко развёл их в стороны и двинулся вперёд, входя в любимое желанное тело. Като обнял его, притягивая ещё ближе и потянулся за поцелуем. Каждая секунда близости была наполнена любовью и страстью. Иваки почти потерял голову, как и всегда в объятиях Като. Он двигался всё быстрее и ласкал любимого, приближая свой и его момент блаженства. Като обнимал его всё крепче, обхватил коленями его бёдра и шептал все те любовные признания, на которые был так несдержан. – Я люблю тебя, Иваки! – выкрикнул Като уже на грани. – И я люблю тебя, Като! – отозвался Иваки, достигнув своего предела. Близость с Като всегда приносила невероятное наслаждение, но в этот раз оргазм оказался просто ошеломляющим. С трудом переводя дыхание, Иваки упал на Като и уткнулся в его шею, с удовольствием ощущая, как щекочут лицо длинные волосы. Като обнял его, поглаживая спину мягкими движениями. – Я так скучал по тебе... – Я тоже скучал. Ненавижу, когда ты уезжаешь! – Нам, и мне, и тебе всё равно придётся иногда уезжать. – Конечно. Но за расставанием следует встреча. Я всегда приеду к тебе, Иваки, даже с края света! – Я тоже, Като. Но всё-таки в следующий раз давай на всякий случай согласовывать наши планы. И никаких сюрпризов! 06. 07. 2009.