***
Не важно, что с ними произошло до этого момента. Из-за чего они решились на это — тоже. Главное, что сейчас они вместе.
Чимин и Юнги лежат в полной темноте, электричество и свечи им сейчас без надобности, испортят красивые тела и нежные лица. Прошло уже два часа с тех пор, как они сделали это. Сейчас парни просто разговаривают. Они вспоминают свое прошлое, рассказывают такие истории, за которые стыдно до сих пор, но какая уже разница? Комната наполнялась громким смехом, улыбки, наверное, впервые за всю их короткую жизнь были настолько искренними. Больше нет смысла в тех масках, которые они носили каждый день, они поймут друг друга, не осудят. Да и не узнает никто их настоящих, можно не бояться. Юнги смотрит в темные глаза Чимина. Он никогда не думал, что сероволосый тоже страдает. Так много боли на его бледном лице, едва заметные морщинки и синяки говорят о постоянном недосыпе. И как парень раньше этого не замечал? Юнги, уже наверное раз пятый за все это время, спрашивает: — Ты точно хочешь? Ты точно со мной…? — Да, — отвечает Чимин без колебаний, сильно сжав руку Мина. Он понимал, почему парень постоянно задает один и тот же вопрос: никто бы не захотел стать причиной смерти возлюбленного. — Это ведь не только из-за меня? Есть и другая причина? — вновь прохрипел Юнги. — Да. Но и без тебя я жить не смогу. Нежная улыбка, влага на глазах. Тяжело принять то, что это их последний день. Легкий, едва ощутимый поцелуй в мягкую пухлую щеку, и они снова забыли о плохом, вернувшись к воспоминаниям. Первая встреча, знакомство, дебют, появление фанатов. Постоянные тренировки, мало сна, диеты, усталость. Тайная любовь. Первый концерт, на котором так много людей, награды, слава. И все это лишь сначала подавляло хроническую депрессию. Она все равно прорывалась наружу, отражалась в текстах песен. Но ведь ты же айдол: пиши, что хочешь, думай, о чем хочешь, но улыбайся и заставляй улыбаться и любить тебя других. Если для тебя нет спасения — стань спасением для других. Но так не могло долго продолжаться. Юнги решил, что Чимин должен знать. Но не ожидал, что тот не станет отговаривать, да еще и захочет тоже. «Ты не обязан, ты найдешь кого-то лучше меня», — говорил тогда мятноволосый, вглядываясь в лицо человека, что вечно улыбался и поддерживал других, когда нервы сдавали, когда слезы текли ручьями. И тогда парень впервые увидел трещину на маске Пака. Темные глаза, полные боли и страданий, но все та же понимающая улыбка. Чимин зевнул в кулак: — Мне немного спать хочется… — Значит, действует. Чимин сильнее сжал руку Юнги. Ему было страшно, он дрожал. Кажется, он боялся не столько за себя, сколько за Мина. Он постоянно обеспокоенно глядел на парня, уже не пытаясь что-то рассказать и вспомнить. — У тебя такие руки холодные… — прошептал Чимин. — Боюсь, что твоя чересчур сильная забота может помешать нам… — Нет! Они не продолжили этот разговор. Наверное, оба для себя решили, что это точно, это не игра. Решили вспомнить юность: Чимин рассказывал про свою первую любовь, про глупые валентинки, поцелуй на танцах; Юнги — про то, как начал заниматься музыкой, как продавал первые биты за копейки, как начал рэповать. Но с каждой минутой говорить было все тяжелее, кашель раздражал все внутренности, сильно болела голова. Прошел еще час. — Время пришло? — еле прохрипел Чимин. — Кажется, да, — ответил Юнги, собрав последние силы. — Не бойся, я с тобой. Они взяли друг друга за руки. — Я люблю тебя. — Я тебя… Юнги не успел договорить. Но это было не важно, Чимин и так знал, без этих слов. Блеск в глазах потух, а на лицах остались глупые детские улыбки. Кажется, они были счастливы, как никогда. Это был действительно самый лучший день за всю их жизнь.