Игра

1

Первые встречные на Шеязе существа были похожи на огромных бизонов, только полосатых, и с длинными тонкими рогами. При ближнем рассмотрении у зубров также обнаружились по две пары глаз и хвостов. Не так страшно, как представлялось. Воздух был пропитан запахом мокрой травы, оседающим на корне языка. В какой-то момент приятная влажность — спасающая от невидимого за толстым слоем облаков солнца — превратилась в раздражительную сырость. Одежда покрылась моросью и приставала к телу, стесняя движения. Где-то через час у Игроков создалось полное ощущение, что они только недавно вылезли из реки. — Ки-чин, сделай что-нибудь, — не выдержал Мурасакибара, уставший заправлять мокрые сосульчатые пряди за уши. Кисе постоял немного, раздумывая, что можно сделать. Если он ничего не предпримет, то это сделает Акаши, а переживать «просушку» от капитана сомнительная перспектива. Идейка есть, но получится ли? Блондин попытался отключиться от внешнего мира и сконцентрироваться на молекулах воды, покрывающих их с головы до ног. Собственное сердце застучало прямо по барабанным перепонкам, перемалывая в смутное эхо посторонние звуки. Он чувствовал ток крови по венам и сосудам, что задней мыслью немного напрягло. Его цель не это. Ну же, водород, слушайся. Капли начали потихоньку отделяться от кожи и ткани, соединяясь в один общий крупный шар. Чем больше ладонь Кисе сжималась, тем больше становился водяной пузырь. Когда рука окончательно стиснулась в кулак, Игроки были полностью сухими, а шар превратился в небольшого барашка. Рета направил собранную влагу в землю, разжимая пальцы. — Хм, неплохо, — с легкой улыбкой сказал Акаши, чувствуя огромное облегчение. — Молодец, Рета. Кисе почти что горделиво зарделся, впервые за долгое время ощущая эйфорию «поглаженного пса». Слышать похвалу от бывшего капитана, что помог ему раскрыть талант и столько раз приводил к победе — это чего-то да стоит. Много, вообще-то, стоит. Будто на несколько лет назад вернулся. Кажется, его укусила за ухо ностальгия. Безмятежность обстановки вокруг все набирала обороты. Огромные стрекозы, с леопардовыми пятнами и комариными носами носились вокруг парящих островов, создавая жуткий гудящий гогот. Птицы — с шестью крыльями и рядами зубов в ядовито-желтых клювах, кочевали с дерева на дерево, звонко перекрикиваясь друг с другом. Лемуры с хвостами-змеями, что шипели на все подряд, провожали путников заинтересованными глазами-блюдцами, как и маленькие чересчур пушистые крольчата, с алыми глазками. Длинно палое нечто, похожее на бегемота с лебединой шеей, находилось на приличном расстоянии — на нижнем острове — в бирюзовой степи, покачиваясь из стороны в сторону. Никакого желания «познакомиться» поближе не возникло ни у кого. Разноцветные, бегающие друг за другом львы с головами рыб породили те же ощущения настороженности и брезгливости. Непонятные и сюрреалистичные звери больше подходили для комичного сна, который не пугает, но и не отменяет настроя поскорее проснуться. И, как сказала Юни, это лишь малая и незначительная часть обитателей Шеязы, тех, что не попадают под категорию «вымирающий». Акаши еще раз мельком огляделся, прежде чем посмотреть на наручные часы. Они уже прошли два острова, а впереди ждало гораздо больше. — Нас ждет долгая прогулка, — разбавляя тишину и стрекот жучков, пробормотал капитан. — Может, найдем местный аналог лошадям и приручим их? — Кисе принюхался к большому бледно-сиреневому цветку, росшему из коры дерева. Лепестки имели форму узкой вазы, и блестели от выступившего сока. — Может, еще машину изобретешь заново? — хмыкнул Акаши, не глядя схватив Мурасакибару за рукав, чтобы тот не забрел куда не надо. — Может, и да, — буркнул Рета, пропуская товарищей вперед, — по крайней мере, — уже громче продолжил парень, — осколок хоть не двигается. — Хорошо это или плохо — рано судить. — Карамель, — резко заговорил Мурасакибара, останавливаясь. Капитан, до сих пор державший его, запнулся и недовольно шикнул. Центровой ловко сбросил чужую руку со своего рукава и направился куда-то вглубь чащи — отклоняясь от заданного курса. Кисе и Акаши ничего не оставалось как последовать за фиолетововолосым, попутно пытаясь задержать его. Но все становится бесполезно, когда голодный Атсуши берет след приятной, теплой и будоражащей обонятельные рецепторы сладости. Долго бежать не пришлось — парни вышли к небольшому пространству без единого кустарника или цветка. Деревья стояли ровной круговой стеной, смыкаясь кронами сверху и создавая образ живого зеленого купола. У корней одного из ивоподобных растений завиделась нора, небольшого размера с прикрытием в виде хрупких веточек. Тревожить чей-то дом идея спорная, особенно если не знаешь, кому он может принадлежать. Мурасакибара, естественно, полез рукой внутрь логова. — Совсем с ума сошел, что ли… — Акаши пытался оттащить баскетболиста от норы, одним взглядом приказывая Кисе помочь ему. Даже вдвоем Игрокам не удалось и на сантиметр сдвинуть гиганта. Тот выпрямился сам, заполучив желаемое. В перепачканной ладони лежал янтарный неравномерный кусочек, напоминающий застывшую смолу. По запаху и впрямь карамель. — Даже не думай это есть, — отдышавшись, сказал капитан, на всякий случай встав между товарищем и входом в нору. Мурасакибара и не думал — он, конечно, большой поклонник сладкого, но есть неизвестные «дары» природы это верх идиотизма — просто интересно было. Сидящий на земле Кисе добродушно хмыкнул и вдруг тут же потерялся в лице, посмотрев за спину Акаши. Рысьи глаза округлились и распахнулись шире. — Акашиччи, только резко не оборачивайся… — Что? — Сейджуро выпрямился и, внемля просьбе, медленно повернул голову. На уровне лица обнаружилась звериная мордочка, сильно напоминающая образ земной лисы фенека. Только глаза горели облепихой, и меж больших остроконечных ушей покачивались мягкие, длинные и ветвистые — как рога оленя — усики. Животное свисало с верхней ветви дерева при помощи эластичного хвоста. В общих чертах существо напоминало крупную худосочную кошку, с удлиненным телом и лапами. Короткая шерстка миндалевого цвета красиво лоснилась на редких солнечных проблесках, а на спине ярко выделялись коричнево-бежевыми всполохами три тигровые полоски. Кошачьи усы дернулись в такт принюхиванию. Зверь внимательно смотрел на Акаши, не моргая. Капитан глядел в ответ, не испытывая страха или нервозности. Хвост животного растянулся еще больше, спуская «кошку» ниже. Агрессии существо не проявляло, только любопытство, выражаемое в наклоне небольшой головы и тихом урчании. Акаши прищурил глаза, пытаясь придать своему лицу более грозный и надменный вид — иначе звери не хотели покидать общество красноволосого. В мгновение ока животное отцепилось от ветки и перескочило на капитанские плечи, обвивая шею сжавшимся в длине хвостом. На кончике болталась небольшая рыжая кисточка. Друзья было бросились спасать товарища, но Акаши лишь махнул рукой. Зверек его не атаковал, а терся лбом о висок с такой нежностью и любовью, что невозможно оставаться равнодушным. — О-о… — протянул Кисе, сложив ладони вместе и спрятав за ними улыбку. — Перестань, — глухо оборвал начавшееся умиление Реты Акаши, не обращая внимания на телячьи нежности со стороны существа, что практически обняло его голову передними лапами. — Юни, что это за штука? — Это самка Гнорда — эти существа обитают преимущественно в тропических климатических зонах. Гнордов можно встретить в любой части вселенной. Их сложно одомашнить: чаще всего Гнорд ведет дикий образ жизни, но известны случаи, когда их разводили специально для продажи; особое свойство этих существ — это способность проникнуть и пролезть куда угодно, их тело легко деформируется, а хвост служит средством передвижения по деревьям. Если проводить аналогию, то Гнордов можно сравнить с земными кошками и лисами. — Здорово, но… что она делает? — Акаши как мог уклонялся от настойчивых ласк существа, что зарывалось носом в волосы на макушке. — Хоть Гнорды и предпочитают проживать на свободе в джунглях или лесах, они также известны своей внезапной привязанностью к другим разумным существам. По какой причине они делают тот или иной выбор — неизвестно. Есть предположение, что Гнорды негативно реагируют на отрицательные эмоции, и стараются как можно скорее «избавиться» от них. — Но я не… — Сейджуро чихнул от попавшей в нос шерстинки, вконец раздражаясь и хватая существо за шкварник, оттягивая от себя. — Так, мне все равно, что тебя не устраивает, но будь добра отстать от меня. Акаши поставил кошку на землю, пригвождая взглядом. Тонкие изящные лапы помяли траву. Гнорд постояла немного на месте, после чего подошла к капитану и потерлась головой и боками о его ноги. Игрок вымученно вздохнул, резко разворачиваясь и убираясь отсюда подальше. Кошка-лиса последовала за ним, по пути прихватив хвостом кусочек карамели с ладони Атсуши. Парни, оставшиеся сидеть за земле, ментально согласились друг с другом, что это была самая милая вещь на свете, что им только доводилось видеть за всю жизнь.

2

Изнутри все выглядит не так плачевно, как снаружи. Ангафи сияет чистотой и опрятностью, заставляя забыть, что они, вообще-то, в тюрьме. Строгого распорядка дня нет: еда по расписанию, работа в шахтах четыре раза в неделю и медицинское обследование в конце смены. А смена длилась десять дней. И через одиннадцать часов ворота закроются до конца новой вахты, когда привезут новую партию заключенных.

***

Проблемы появились в самом начале, когда Игроки поняли, что не могут просто оказаться внутри Ангафи. У местных надзирателей возникнут резонные вопросы, и тогда бы их оформили уже по-настоящему, за проникновение и попытку саботажа. Ребят необходимо доставить по правилам, а также предоставить документы: идентификатор личности, постановление от верховного судьи, личное дело и… Сацуки не уверена в том, что именно нужно и как это провернуть, но у нее есть тот, кто знает ответы на все эти вопросы. На газон перед крыльцом особняка плавно приземлился космический корабль, формой напоминающий компактную буханку хлеба. Поднялся теплый ветер, взъерошивший волосы четверых Игроков, стоящих в дверях дома. Входной люк открылся, и наружу выскочила длинноволосая девушка, маленькая и худенькая. На ней был камуфляжный летний костюм: шорты по колено, обтягивающая майка и легкая куртка. На ногах красовались вполне обычные черные кроссовки. Черные волосы доходили до поясницы, а глаза, немного вытянутые, были насыщенного малинового цвета, и не имели зрачков. Кожа смуглая, немного искрящаяся, и две пары рук, но растущих с одних и тех же мест, а не выше и ниже, как рисовали обычно мультфильмы. Раздвоенные плечи на удивление выглядели не броско и не мощно, и, заведи эта особа вторую пару рук за спину, и не скажешь, что что-то не так. — Ава! — радостно завопила Момои, бросаясь навстречу девушке. Парни подвисли, не зная, как реагировать. Когда, черт подери, их информатор успела обзавестись друзьями? — Цуки! — миниатюрная девица широко улыбнулась, и с разбегу напрыгнула на менеджера, крепко обнимая четырьмя руками. Лицом гостья примкнула к груди розововолосой, хихикая. — Ава… ты меня раздавишь, — Момои охнула и скованно потрепала девушку по волосам, поворачиваясь к друзьям. Ава все также висела на подруге. — Кто это, нахрен, такая?! — в сердцах воскликнули Аомине и Мидорима, не обращая внимания, что сделали это одновременно. Ава прыснула от смеха и спрыгнула на землю, поправляя задравшуюся майку. — Знакомьтесь, мальчики: Авенира Вэладжо Ши Ломно, она… журналистка, — ответила Момои, поведя глазами, — космическая журналистка. Знает обо всем, что происходит во вселенной. — Можно просто Ава, — все с той же широкой улыбкой произнесла девушка, сделав легкий поклон. — Я правильно делаю, Цуки? — Да, успехи явно есть, — усмехнулась Сацуки, — я наткнулась на ее статьи в Интернете, ну, и подумала, почему бы не связаться с ней? Она хорошо знает свое дело. — Ты вот так просто взяла и?.. — Шинтаро поверить не мог, что их подруга учудит что-то в таком роде. В перспективе, она могла совершить подобное, но только в перспективе. Парень не думал, что Момои настолько всерьез возьмется за дело, что начнет обрастать связями чуть больше чем через неделю после начала Игры. Правда, кто он такой, чтобы диктовать Сацуки, как делать ее работу? — Что такое «Интернет»? — Ава повернулась к Момои и слегка нахмурилась. — Вы называете это «Галакнет», но, по-моему, это уже чересчур, — вполголоса сказала менеджер, прикрываясь от парней ладошкой. — Ты ей доверяешь, Момои-сан? — Куроко по обыкновению возник из ниоткуда, прямо возле перешептывающихся девушек; Ава вскрикнула и дернулась в сторону, вжимая голову в плечи. — Прошу прощения. Авенира многое повидала в своей жизни. Ей рано пришлось покинуть родную планету, и скитания по галактике сделали из ребенка взрослого слишком быстро. Ей приходилось красть, чтобы выжить, научиться быть ловкой и незаметной, чтобы собирать информацию, которая могла пригодиться. Ава не была глупышкой и сразу смекнула, что ценность имеют ни драгоценности и связи, ни роскошь или многоцелевая валюта, а сведения. Любая информация могла сгодиться. Какая-то помогала выжить, какая-то помогла обзавестись репутацией, какая-то возвела ее к верхам. Но, самое главное, это то, что Ава прилежно отточила свои навыки по добыче данных, и являлась одним из лучших осведомителей в нескольких крупных секторах. Она всегда знала, куда смотреть и что слушать. Всегда была начеку.

А этот парень просто оказался рядом.

Подобные невидимки встречались Аве и раньше, но ни один из них не смог бы подобраться к ней так близко. С этим голубоглазым что-то было не так. Даже сейчас, вытаращив на него глаза, Авенира по-прежнему не слышала его. Не ощущала его присутствия рядом с собой. Она что, вдруг стала видеть духов? — Конечно, я ей доверяю, Тецу-кун, — Момои улыбнулась Фантому, — если кто и сможет бросить вас за решетку, так это она. Ава мгновенно переключилась с мыслей о загадочном невидимке на сказанную подругой фразу. — Э? Я смогу, что?

***

Так они и попали по липовым приговорам — составленным Авенирой — в Ангафи. Вписать их в транспортировку партии заключенных было не сложно. Сложно было просить их не трогать рычаги и кнопки на панели управления в собственном корабле. Ава любезно согласилась провернуть дело с проникновением в тюрьму — она не спрашивала зачем, и что им там понадобилось — занявшись перевозкой Игроков до места отправления невольников. Также она кратко изложила им план отхода, сказав нечто вроде: придется совершить небольшую диверсию, чтобы вытащить вас, но не переживайте, у меня есть знакомые в казенном доме. Не сказать, чтобы после этих слов парням сильно полегчало. На вопрос Аомине, почему они не могут как обычно переместиться после нахождения осколка, ответ последовал незамедлительно: — Потому что блокаторы связи работают исправно, Дай-чан. Телепортацией занимается не артефакт, а Юни, посылая координаты через часы. Из-за блокаторов они не будут функционировать, поэтому просто «испариться» не выйдет. Немного тревожно осознавать, что в случае провала они останутся в тюрьме до конца срока в их поддельных документах. Но время идет, и сейчас первостепенная задача — это обеспечить их Призраку путь к основам тюрьмы.

3

Наблюдать как совершенный и идеальный Акаши дергается от присутствия кошки рядом с собой — можно было бесконечно. Кисе бы оформил вечную подписку на это. Гнорд следовала за капитаном по пятам, норовя оказаться как можно ближе к нему. Прихваченный с собой кусочек карамели псевдолисица давно слопала, периодически отвлекаясь на сбор других мелких вкусностей с земли и кустарников, которые заметить без целенаправленности было сложно. И каждый раз, когда животное исчезало из виду, Сейджуро надеялся, что это навсегда, но Гнорд, похоже, любила не потакать чужим желаниям. А Акаши, не то, чтобы был против любой живности возле себя — он был против назойливой и прилипчивой живности возле себя. Хотя, Кисе же он еще не убил. — Мы ведь оставим ее? — радостный Рета с готовностью поглаживал взобравшуюся к нему на руки кошку, а та, воспользовавшись ситуацией, настойчиво глядела на капитана, подбираясь к тому тонким — будто бы резиновым — хвостом. Акаши не сдержался и стрельнул острым взглядом в сокомандника, по пути зацепив и Гнорда. Еще. Не. Убил. Надо теперь добавить: пока еще. — Нет, — простой ответ, но сказанный соответствующим тоном, творит чудеса. Кисе благоразумно не стал развивать тему дальше, опуская зверька на землю. Гнорд, впрочем, не расстроилась: вместо блондина кошка ловко запрыгнула на Мурасакибару, даже не заметившего этого. Атсуши только нехотя почесал шею, когда мягкая рыжая кисточка прошлась по коже. Животное пристроилось за широкой спиной, разомлело прищурившись и, по видимому, задремав. Возмутиться хотелось, но красноволосый предпочел промолчать и проигнорировать. Будет он еще нервы тратить на глупое зверье. Тем временем они подошли к очередному краю острова, откуда открывался вид на поредевшие парящие валуны — без растительности. На внушительном расстоянии от них в воздухе завис огромный — самый большой на Шеязе — островной кусок земли, напоминающий литосферную плиту своей приплюснутостью. На летающей платформе находилось множество гор со снежными шапками и туманными кольцами, а также флора там была гораздо гуще и темнее. Ядро Шеязы. Вокруг него и образовался когда-то давно остальной архипелаг, создав — похожую на солнечную — систему. По указаниям компаса на часах, артефакт находился где-то там. В самом центре. Предсказуемо. Однажды им придется искать осколки в каких-нибудь закромах и на задворках, и время, когда мозаика пряталась на самом очевидном месте, покажется самым приятным. Пока же этого не случилось, нужно придумать, как попасть на Ядро. Акаши с глубоким прискорбием признавал, что не сможет перенести их по такому расстоянию. Пока не сможет. Как-то много «пока» появилось в жизни капитана. — Нам надо туда? — Мурасакибара указал на внушительных размеров землю, что отсюда казалась будто нарисованной. — Да, — Сейджуро с интересом посмотрел на гиганта, ожидая, что тот будет дальше. Атсуши слабо кивнул и упер взгляд в землю под их ногами. Игроки ощутили легкую тряску — каменистая почва начала отделяться от основной части, послышался чавкающий и рвущийся звук. Приличный пласт земли оторвался от острова и мягко «поплыл» по направлению к Ядру. Гнорд испуганно мявкнула и вцепилась в ногу Акаши, обвив ее всеми конечностями. Бывший Император сдержал раздраженное шипение и попытался отодрать животное, что только сильнее впилось когтями в штанину и кожу парня. — Мурасакибараччи… как ты это делаешь? — Кисе переводил восхищенный взор с воздушной пропасти, по которой они мерно текли вперед, на друга, что, непринужденным движением рук, держал их в невесомости на куске земли. Оба благополучно не обращали внимание на противоборство Акаши с кошкой. — Хм-м, — протянул центровой, пожав плечами. То, с какой легкостью и естественностью Мурасакибара левитировал их по воздуху, заслуживало глубокого уважения, что Кисе и ощущал в данный момент, но… вместе с этим ненароком просочилась и хлопковая зависть, имеющая, к счастью, белый цвет. Копировщик не уверен, чтобы делал, будь это чувство темным и пожирающим. Наверное, это намерение судьбы, но Поколение Чудес не изводит себя завистью — оно проникается уважением и рвением доказать, что сами не пальцем деланные. Силой Атсуши пользуется интуитивно — не задумываясь, не копаясь в себе, желая понять, как и что делать правильно. Это как называется? Талантливые люди талантливы во всем? По-своему каждый из них уже начинает отличаться в своей способности, по словам Юни, совершенствуясь гораздо быстрее, чем Элементали с врожденным даром. Гораздо быстрее. С ловкостью моржа на льдине земляная платформа ухнула на пустынный участок подле обрыва. Перевозчик даже не шелохнулся, а вот пассажиры ощутимо пострадали: Кисе стукнулся когда-то поврежденным коленом* о камень, а Акаши получил «подарок» в виде четырех длинных царапин на голени от Гнорда. — Вот же ж!.. — Сейджуро, наконец, стряхнул с себя кошку, придирчиво рассмотрев подранную штанину. На заметку: у Гнордов очень острые когти. — Ки-чин, ты в порядке? — Атсуши склонился над неподвижным блондином, что, сжавшись в комок, держался за ушибленную ногу. — А… да. Все хорошо. Синяк, только, наверное, останется… — Кисе ярко улыбнулся и выпрямился, выглядя абсолютно нормальным. Мурасакибара заторможено кивнул, переводя взгляд на окружающую местность. Акаши же, ничего угрожающего жизни в паре царапин не разглядев — Юни услужливо добавила, что ни когти, ни клыки Гнордов яда не содержат — зацепился за произнесенные Ретой слова. Когда Кисе переживает о маленьком синяке — он вопит об этом каждому встречному, не желая «страдать» в одиночку, а когда он испытывает серьезную и кусачую душу боль — он улыбается. Говорит, что все в порядке, и не выказывает напряжения от болезненных вспышек в теле. Такой тип людей — чрезмерно скрывающихся — раздражает необходимостью из раза в раз втолковывать, что молчать не нужно. Нежелание волновать других своими проблемами — в каком-то смысле нормально и, может быть, похвально, но не всегда, и иногда просто надо сказать: «да, мне больно». Никому хуже не станет, потому что, если человек хорошо вас знает и беспокоится за вас, он все видит, но ничего не делает, так как вы не просите и не говорите. Близкие думают, что вы им не доверяете, и оттого все принимает более серый оттенок. Когда-нибудь люди поймут, что никто не умеет читать чужих мыслей, и не обязан догадываться об истинных причинах того или иного поведения. Когда-нибудь люди научатся говорить друг с другом, и жить действительно станет легче. Когда-нибудь, когда-нибудь… Лет через никогда. — Сделаем привал, — сказал Акаши, — мне необходимо разобраться кое с кем. Гнорд, шестым чувством поняв, что речь о ней, прижала уши и усики к макушке, виновато посмотрев на Сейджуро. Капитан внутренне похвалил проницательность зверя, но прощать за испорченную одежду и собственную кровь так просто не собирался.

4

«В этом месте резину не тянут», — хмыкнул Аомине, наблюдая как перед глазами съезжаются вместе металлические двери. Они пробыли в тюрьме от силы минут двадцать, а их уже успели резво раскидать по камерам, скупо обозначив новые границы дозволенного и допустимого. Все просто: не брыкайся, следуй указаниям, кушай кашку на завтрак-обед-ужин и даже думать не смей о побеге. Себе только хуже сделаешь. «Это как посмотреть», — все еще задумчиво протянул синеволосый, оглядывая свое временное койко-место. Хотелось бы надеяться, что временное. Довольно тесная коробка с горизонтальной полкой от одной стены к другой — кровать, видимо. Окон нет, двери — полностью из цельного металла без типичных решеток. Мягкий свет, льющийся с потолка, остался для Дайки маленькой загадкой — ни голой лампочки, ни незатейливой лампы. Откуда светит — непонятно. Тюремная роба представляла из себя плотный комбинезон грязно ржавого оттенка, почти что бордового. И тонкие серебряные браслеты, созданные блокировать магическую энергию. Было странно ощущать себя обыкновенным, как до начала Игры, когда Аомине знал на что способно его простое человеческое тело. Чувство единения с железом подняло его на новый уровень, позволив вновь погрузиться в ту счастливую пору, когда заново учишься ходить-бегать-прыгать, и поглощаешь полученные эмоции с таким энтузиазмом и радостью, что больше ничего в жизни то и не нужно. А тут снова-здорово. Приехали-приплыли-докатились. «Стыдно должно быть», — фыркает голос капитана в голове, и Дайки отмахивается от него, как от летней мошкары. Через полтора часа за ним заявится надзиратель и за шкирку выведет из камеры, осматривая в тысячный раз и проверяя на наличие посторонних колюще-режущих или взрывных предметов. Затем его поведут в общую столовую на обед, где и удастся наконец встретиться с товарищами и помочь Куроко выскользнуть из обеденной незамеченным. Вернее, замеченным. План был прост и дыряв, как старое мамино пальто в заброшенном шкафу, но ничего больше они придумать не успели — время не на их стороне. Использовать обратную невидимость Призрака, чтобы тот безнаказанно облазил все укромные места в тюрьме — вот их план. Устроить небольшую заварушку в столовой — подняв на уши заключенных и разозлив смотрителей, заставив последних оттаскивать буйных узников друг от друга. По идее, Тецуя должен был быть в самой гуще, чтобы и на виду, и одновременно с этим привлекать как можно меньше внимания. Самых активных и провинившихся охранники потащат либо в штрафные карцеры, что находятся уровнем ниже, либо в их собственные камеры — этим и воспользуется Фантом: просто последует за одним из надсмотрщиков, став его тенью. Камеры видео-наблюдения покажут как страж ведет заключенного — ни больше ни меньше — а то, что заключенный попутно будет осматривать коридоры и помещения — кого оно интересует, да? Главное быть уверенным в своих действиях, и помнить, что типам по ту сторону экрана плевать ровно до того момента, пока на картинке не вспыхнет пожар или не прольется чья-то кровь. «Это тупо, Ками-сама, это так тупо», — нервно трясет головой Аомине, «случайно» оттаптывая самому большому верзиле в комнате ногу. А большой парень и рад среагировать — думаете, в тюрьме так уж много развлечений? Ленивая и пассивно-агрессивная ругань все не переходит во что-то более значительное, и Дайки крайней мыслью начинает сомневаться в собственных способностях распаляться с пол оборота. Ведь ему прилетит — точно прилетит, и может, даже не раз, а так всего этого не хочется, до визга противного не хочется, но есть слово «надо» и также: «ваша планета под угрозой взрыва, ку-ку». Приходится стряхнуть с себя оцепенение и начать более решительные наступления. Например, бросить в оппонента пюре с подноса его соседа. Теперь недовольных двое, а значит и напряжения стало вдвое больше. Или втрое. Вчетверо?.. Впятеро? Трудно отмечать периферическим зрением всех подскочивших с места крепышей, охочих до драки. Где-то среди них затесался Мидорима, попеременно принимающий разные стороны в этом дурацком конфликте. Ловко, а главное — действенно. Шинтаро все равно что зеленоволосый демон на левом плече, нашептывает бредни и подталкивает к безумству. Аомине никогда бы не подумал, что их снайпер так легко примеряет необходимые роли. Как его там его парнишка называл… цундере? Любопытно, чтобы ястреб ляпнул сейчас. «Он делает то, что надо», — вновь откликается в его сером веществе Акаши, туманно разводя руками. Оно и понятно, только языком чесать в их компании горазд блондин, Сацу и сам капитан, остальные же предпочитают действие. Возможно еще Куроко где-то шляется посередке, но этому уникому уже давно никто не смеет диктовать правила. Дайки усмехается своим размышлениям, опять теряя нить мордобойной беседы, и тут же понимая, почему. Как он и думал, треплются из них всех лишь трое — от силы четверо — другим это не идет. Ему, Аомине Дайки, это не идет. — Поэтому какого черта… — вздыхает синеволосый и резко замахивается, впечатав правый кулак в скулу здоровяка, сплошь состоящего их жирных мышц. Тот слабо качнулся, диковато усмехаясь. — Ну давай так, мелочь, — скрежещет оппонент, замахиваясь в ответ. Тут-то все и началось, как по команде. Узники сорвались с фантомных цепей и с радостным лаем бросились друг на друга, желая сделать больнее, чем сделали им. Столы с грохотом летят в разные стороны, похлебка разливается мутными пятнами по полу — впитывается в робу и затвердевает на ней горькой коркой — где-то даже начинает блестеть кровь, срываясь каплями с битых костяшек и распухших носов. У Аомине самого пылает нижняя губа и левая бровь, но адреналин давно вышиб столбы пределов и сейчас руководит движениями куда лучше и опытней, чем до этого старался сам Дайки. И с некоторой неохотой тяжелый форвард признается самому себе, что ему весело. Бить друг другу морды — идеальный способ выпустить пар и напряжение, до сих пор Аомине не придумал для этого ничего лучше — как и само человечество в целом — и потому в его волнующейся и тревожащейся душонке наконец-то лопаются паразитические пузыри и остается блаженная пустующая нега. Все, что ранее наседало на его плечи и придавливало к земле — все это ушло, испарилось, отпустило и позволило сделать нормальный вдох. Относительно свежий и относительно чистый. Зато такой облегчающий. Будь здесь Кагами, такая гармония давно бы постучала к Аомине в гости. «Точно, этот болван…» — вяло думает баскетболист, уворачиваясь от столкновения с чьей-то змеиной спиной. Странно, что Высший не приложил руку к рождению Тайги. То есть, он и к ним своих гаденьких ручонок не тянул, но все равно отметил еще до зачатия — волосы и глаза — вероятно. А Кагами… Он же такой же, как они, разве нет? Может, чуточку лучше, потому что не забылся в собственной силе и не дал успеху вскружить гордыню внутри себя. А может вовсе ничем не выделяется среди гениев Поколения Чудес. В частности, с Аомине. Это и бесило Дайки больше всего. Он, значит, судьбой заляпан по самое не могу, а этот балбес Бакагами просто такой вот есть? Их стили игры, их мысли, даже телосложение и физические данные в общем — все смежно и до одури похоже, так почему «повезло» Аомине, а не ему? «Хотя, какое тут… Ему и фортануло, блин», — оскалисто смеется Дайки, беря в захват антропоморфное существо, похожее на птицу: орлиная голова и свисающие перья, пробивающиеся через робу. Ладно, надо просто выжить, спасти планету, выиграть очередную Игру и хорошенько врезать Тайге. Все очень просто.

5

Мурасакибара и вполуха не слушал шиканий и препираний со стороны капитана и Ки-чина, полностью сосредоточившись на стае ворон, кружащих над логовом одного из тех самых редких и исчезающих видов животных. Кажется, ранее Юни упоминала, что некоторые звери образуют симбиозы, чтобы жилось легче, и потому сейчас Атсуши задавался вопросом, какого хрена этот редкий и исчезающий вид кого-то там образовал связь с воронами? Обычными такими, иссиня-черными и белыми — не совсем обычно, но встречается и на Земле — с тяжелыми клювами, пуговками-глазками и гавкающими криками. Они гнездились на дереве, отдаленно напоминающую сосну, что выросло впритык к искусственно вырытой пещере в небольшом холме. Вход не был ничем защищен, только персональными часовыми в лице шумных птиц. Ну почему именно вороны, Ками-сама? Ласточки там, или сороки, даже беркуты бы подошли, но вороны!.. Это выше его сил. Центровой, не сводя взгляда с копошащихся в ветвях птиц, осторожно сел на землю, полностью скрываясь за пышным орешником — с сиреневыми орехами сливовой формы — и выдыхая на пол тона ниже и тише. Нельзя привлекать внимание, иначе… — Сканирование закончено. Осколок находится на глубине четырех метров и двадцати шести сантиметров под землей на расстоянии шести метров от вас, — монотонно произнесла Юни с руки капитана. — Он в той пещере, очевидно, он прямо там! Ну здорово… — Кисе всплеснул руками и стремительно присел на корточки, схватившись за голову. — Кто-то затащил его к себе в нору. А кто? Львы? Может, волки? Хотя, погодите-ка, о чем это я? Мы же на Шеязе — раздробленной планете, что находится где-то в не нашей галактике, так что какие львы и волки? Обязательно ведь какая-то страхолюдина плешивая попадется… — Чего ты ноешь раньше времени? Вон, вороны здесь вполне простые летают. — Ага, хорошо, Мурасакибараччи от этого проще стало, что слов нет! Мурасакибара на упоминание своей персоны не отреагировал, продолжая пялиться на чернооких наблюдателей, готовясь в случае чего зарыться всем телом под землю. Почва под вспотевшими пальцами приятно отзывалась теплом, придавая немного сил и терпения. — Юни, чьей это дом? — с нажимом говорит Акаши, косо поглядывая на одеревеневшего Атсуши. Только слепой не заметит, что тот лишь усилием воли еще держит себя рядом с товарищами. — При сканировании выявлена физическая биометрия характерная для существ, называемых Дейв. Со стороны только недавно унывающего Кисе послышался отчетливый хрюкающий смешок. — Как-как? — вопрошает Рета, поднимая голову. — Дейв, — повторяет Юни, не изменившись в тоне, — псообразный гибрид Земного медведя и ящера. Тело, покрытое плотной шерстью и скрывающее бронеподобную чешую, тяжелый шипастый хвост, предназначенный для оглушения противника или добычи, пятнадцати сантиметровые не втяжные когти, выполняющие функцию рытья земли и помогающие взбираться на деревья; голова больше относится к ящеричной части. Выделяют яд — парализующий жертву в течении десяти минут. Острота слуха и зрения низкая — в противовес этому у Дейвов отлично развито обоняние. — С таким динозавром только на войну и дорога, — хмыкает Кисе, вновь напрягаясь. — Дейвы живут семьями: самец Дейв, самка Дейв, и их дети — Дейвы, — как ни в чем ни бывало тараторит ИИ. «Эй-эй, зачем так много раз произносить слово «Дейв»? Тебе ведь нравится? Признайся, нравится», — снова фыркает блондин, уже не понимая, отчего его бросает из крайне веселого и расслабленного состояния в тревожно напряженное. То ли нервы, то ли подача информации Юни. — Дейвы одни из немногочисленного списка животных обладающих стихийной магией, в их случае — земля. В процентном соотношении к стихийному Элементалю будет один к пяти. «Как Покемоны, что ли?» — уже более серьезно думает Рета, вспоминая всех известных ему карманных монстров, имеющих хоть какое-то отношение к земляной стихии. — Эти… Дейвы, — не без недовольства говорит Акаши, — полагаю, прекрасные хищники, которым и магией владеть необязательно, чтобы разорвать нас на куски. — Дейвы находятся на грани вымирания из-за свойств своей шкуры — она не пропускает холод, а также из нее изготавливают защитную форму, что выдержит пушечный выстрел… но только один раз, — выждав драматичную паузу завершает краткую лекцию ИИ. — Разве это не значит, что она уже не понадобится кому-то после этого раза?! — недоумевает Рета, вскакивая на ноги и подходя к капитану. — Это неважно, суть одна — нам с таким существом не справится, учитывая… обстоятельства, — выдыхает Сейджуро, и легкий форвард понятливо переводит взгляд на совсем уже бледного и недвижимого Мурасакибару, которого наглые птицы в ближайшее время и во снах не отпустят. — Может, ты осколок вынесешь при помощи своей силы? — кисло предлагает Кисе, безучастно завертев меж пальцев лист сиреневого орешника. — Я владею воздухом, а не телекинезом, — отзывается Акаши, задумчиво сверля глазами темный вход в пещеру. — А есть разница? — Большая, вообще-то. — Как по мне — никакой. Акаши сердито выдыхает через нос, резко поворачиваясь к спутнику. Рета дернулся от неожиданности, роняя лист. — Телекинез воздействует на предмет, а воздух есть воздух. Какова бы ни была плотность потока — максимум — это сдвинуть вещь в сторону. Ну, или подкинуть человека вверх. В зависимости от применяемой силы результат разный, но целенаправленное перемещение объекта по определенной траектории — невозможно. — Почему это звучит так, будто ты проверял? — желтоглазый растерялся на мгновение, не ожидая от капитана такой тирады, но именно она означала, что любящий контроль и знания Акаши уязвлен этой темой. И что он сделает все, чтобы «невозможно» стало «возможно». — Нет, что ты, — вдруг спокойно и елейно бросает Сейджуро, отворачиваясь и затихая на какое-то время. Когда Рета уже не ждал продолжения, оно неожиданно появилось: — Только с Дайки не обсуждай это. — Ха?! Что ты успел сделать с Аоминеччи?! — Да не то, чтобы… — Вороны, — перебил друзей Мурасакибара, хмурясь еще больше, чем есть. Парни синхронно задрали головы к небу и едва не ахнули. Густые стаи черно-белых птиц кружили прямо над ними, звонко перекрикиваясь друг с другом. Молочно-кисельное небо заволоклось сальными перьями, что словно снег опадали на землю, укрывая ее. Воздух как-то разом потяжелел и отсырел. У Акаши появилось дурное предчувствие. — Кажется, надвигается гроза, — пробормотал Кисе, щурясь в сереющий небосвод. — Это проблема? — красноречиво вздернув бровь поинтересовался капитан, ожидающий, что Рета сможет уберечь их от нежелательной влаги, создав нечто вроде купола. — Ну, вообще да, — с легкой дрожью в голосе произносит блондин, — кажется, этот дождь будет кислотным. — Что? — Нам лучше найти укрытие, вот что! Вместе с сорвавшимся криком Кисе ватные облака неестественно сверкнули белесой молнией, после чего глухо пророкотало небесное чудовище, в простонародье именуемое громом.

6

Куроко мог бы гордиться собой — он успешно обошел два уровня тюрьмы, следуя по пятам за охранником — но сейчас не было времени анализировать успешность своих поступков. Сейчас было важно найти «слепой» путь, где камеры не зафиксируют одиноко разгуливающего заключенного, подозрительно обследующего комнаты. А пока можно спокойно менять стражей, чтобы попасть в другие части здания. Еще бы хоть примерно знать, где скрывается артефакт. У него быстрее сердце пробьет глотку, чем разум начнет цепляться за нужные сведения из мимолетных разговоров. Осознание — где он и что творит — накатило парной волной, обдавая жаром лицо и грудину. Если вот он ошибется хоть на немного — ему конец. Просто и без затей. Упекут в карцер на неделю, а там он уже на третий день единения с мыслями сойдет с ума. Единственный способ не привлекать внимания — вести себя естественно, а единственный способ вести себя естественно — поверить в то, что ты ведешь себя естественно. Звучит легко, но мозг то не идиот. Он сейчас кто? Обычный узник — как многие другие — виновный в небольшой шумихе в столовой — как многие другие — и беспрекословно ожидающий наказания — как многие другие. Все это — хоть и частичная, но истина, а значит поводов сомневаться в себе нет. Куроко мог бы гордиться собой — он прекрасно манипулирует собственной жизнью — но времени по-прежнему не хватает. Кстати, куда его занесло? Призрак все же допустил оплошность и задумался, вперив взгляд в горбатую фиолетовую рыбку, беснующуюся на дне огромного аквариума — во всю стену! Какого аквариума? Что за чертовщина? Куроко недовольно оглядывается и сразу смекает, что потерял свое прикрытие в виде надзирателя, притормозив в очередном помещении и тупо уставившись на рыбку размером с арбуз. Вернее ее горб был размером с полосатую ягоду, сама она едва могла вынести все тяготы такого строения организма. Отличие этого места можно было скупо обозначить двумя вещами: здесь не было одноглазых камер и обстановка внушала домашний уют, а не отчужденность и бесчувственность однообразных коридоров. Длинные бордовые диваны с жесткими подушками, кофейные столики со стопками каких-то журналов и книг, что-то, отдаленно похожее на кофемашину, расположившуюся на серо-синем гарнитуре, огромный аквариум и нечто, что смахивает на шахматы, но количество фигурок разнилось, да и выглядели они иначе. На одной из стен Тецуя заметил фотографии, где преимущественно были изображены, видимо, работники Ангафи, а также еще множество записок, приклеенных на скотч и содержащих неизвестные парню символы. Зато вот скотч во всей вселенной один и тот же. Это, наверное, одна большая и не смешная шутка. Куроко крутит головой, надеясь понять, как быть дальше. На замаскированных под робой часах неумолимо идет отсчет, с едким смешком оповещающий о том, что у него осталось чуть более восьми часов до того, как Ава начнет согласованную диверсию, чтобы Игроки смогли покинуть тюрьму без лишних вопросов. Вопросы, конечно, будут, но это уже другая опера. Наивно полагать, что следующий посетитель комнаты отдыха не заметит слона в лице Тецуи, поэтому серым веществом надо шевелить активнее. Любопытно, в этом угловом шкафу хранится запасная форма для надзирателей, или только футболки с утятами, да шорты с полоску? Куроко мог бы гордиться собой — он сегодня не просто умница, но еще и везучник. Времени стало гораздо больше.

7

— Скажи, Цуки, — деланно-расслабленно начинает Ава, присаживаясь на одно из кресел у главного компьютера, — а этот твой Тецу-кун, он кто? Момои, находившаяся в прострации последние пару часов, резко выдыхает через нос и заливается легким румянцем, переводя взгляд с монитора перед собой на подругу. — О-он не мой! — розовая прядь небрежно отлетает от лица, — в смысле, мы друзья, и ничего такого, чтобы ты решила, что мы можем… Ава вскидывает голову, звонко смеясь. В руках космической журналистики покоится апельсиновая чашка с зеленым чаем. Черные волосы собраны в слабый пучок на макушке, а малиновые глаза лучатся добродушием и нежностью. Отсутствие зрачков и сплошной одноцветный белок мешали понять, куда глядит многорукая девушка, но эмоции скрывали еще хуже, чем человеческие. — Это просто оборот речи такой, — Авенира отставила чашку в сторону, облокачиваясь о руку, — но твое смущенное личико я запомню надолго. — Тецу-кун, — с нажимом и напускной твердостью говорит Сацуки, впрочем, тут же оттаивая, — он… он как сова — молчаливо наблюдает и иногда ставит на место выскочек своей мудростью. Момои самой весело от приведенного сравнения, но что сделать, если это небольшое описание так хорошо ложиться на главные черты Куроко? — Кто такие совы? — Ну, птицы такие. Они охотятся по ночам и глаза у них такие большие, как монетки! — И они очень умные, раз мудрые? — Это просто оборот речи такой, — хмыкает Сацу, — но вообще, да, очень умные. Иногда мне даже кажется, что они знают нечто такое, чего не знает никто больше в целом мире. — Мы же все еще о птицах говорим? Информатор пожала плечами и улыбнулась. На некоторое время воцарилась приятная тишина — Момои отвлеклась на физиологические показания группы Акаши — что с пульсом? они бегут, что ли? — а Ава вернулась к пустому чаепитию, не зная, как озвучить главный вопрос так, чтобы ее правильно поняли. — Я имела в виду, — все же решилась черноволосая, — ну, Тецу-кун — он колдун? — А? — Момои даже забыла о мотыльке беспокойства, что нашептывал ей связаться с капитаном и спросить, все ли в порядке, потому что их сердечный ритм превышает допустимые нормы для внезапной беговой разминки. — Как он так скрывается? Это заклинание какое-то? Я встречала много способных типов, что умеют сливаться с местностью не хуже воздуха, но этот твой друг… С ним как будто что-то не так. — Тецу-кун всегда был таким, то есть… Если общаться с ним достаточно долго, то можно привыкнуть и перестать пропускать его появление мимо глаз, — сдавленно усмехается розовоглазая, про себя тихо говоря, что ей такого сделать так и не удалось. — Я не об этом, — возбужденно отмахивается Авенира, взмахнув руками и расплескав немного чая на пол, — даже когда я его заметила, когда он был перед самым моим носом — я все равно не почувствовала его присутствия. Словно он… привидение. — Такое тоже бывало, — продолжает улыбаться Момои, стараясь не поддаваться на настороженный восторг подруги, и самой не задуматься над ее словами. — Цуки, можно не узнать, но ощутить, что за твоей спиной кто-то стоит, а я этого не смогла, даже когда в упор смотрела на него. — Не придумывай, Ава, Тецу-кун просто хорошо чувствует обстановку и людей — а еще он тихо ходит. — Я лишь хотела сказать, что он меня настораживает, — девушка вздыхает и размазывает пальцем третьей руки небольшую чайную каплю у клавиатуры. Невысказанный совет «быть настороже» повис между подругами, как предгрозовая туча. Момои решила не заострять на этом внимания, и переключиться на что-то иное. Кажется, Дай-чан просил ее о чем-то узнать — вот она и займется этим.

8

Кисе с каким-то испуганным трепетом разглядывает маленькую дырку в подоле своей куртки, вновь и вновь прокручивая у себя в голове идею, что — сантиметром выше и он труп. Не в прямом смысле. Ожог бы заработал, но не более. Им свезло наткнуться на поваленное дерево, что размером не уступало круизному лайнеру — его корни, припорошенные землей и камнями, создали прочный навес, услугами которого им предстоит воспользоваться на последующие два часа. Ровно два часа на Шеязе раз в два дня идут кислотные дожди, прореживающие сорняковую растительность. Другие живые организмы непонятным образом оказались устойчивы к такому явлению. Юни сказала — искусственная адаптация. Кисе думает — чудо. — Как же сюда завозят животных, если существует риск, что через пару дней их расквасит до костей? — интересуется Рета, обняв свои колени. От витающего в воздухе кислого и терпкого запаха хочется громко чихнуть, попутно ругаясь себе под нос. — Период дождей здесь длится полтора месяца из восемнадцати, и за это время корсары успевают что-то изменить к генокоде привезенных зверей, — тихо отвечает Акаши, сидя рядом с товарищем по-турецки. Позади них разлегся Мурасакибара, справедливо посчитавший, что эти два часа можно потратить на дрему. Его и так нервное напряжение потрепало после встречи с заклятыми врагами, а разыгравшийся на почве этого аппетит только подлил масла в огонь. Уж лучше забыться, чем уныло тосковать. — Э-эх, как же печально-о, — протянул Кисе, опираясь на руки позади себя, — можем подумать, как обойти того Покемона. — Какого Покемона? — Акаши удивленно хмурится и скрещивает руки на груди, стараясь не обращать внимания на постукивающую боль в висках от диссонанса в атмосфере. — Ну, в смысле, Дейв, — коротко усмехается Рета, все еще искренне радуясь тому, что существо с таким названием действительно существует. — Можем подождать, пока они выберутся на охоту, но в логове останутся детеныши, и черт его знает, не переходный ли у них возраст, когда хочется сломать все, что попадется на пути. — А тебе хочется, Акашиччи? — А ты как считаешь? Игроки долго обмениваются взглядами, пока Кисе не сдается и не отворачивается. Все же трудно смотреть в кошачий зрачок и ожидать, что подобное тебя не поглотит и не выплюнет пережеванного. — Я вот такого никогда не хотел, — бурчит блондин, ковыряя пальцем грязь. — Не сомневаюсь, — хмыкает капитан, переводя взгляд на неясную местность впереди. Дождь смешал все краски, и теперь только плавящаяся мгла стелется над каменистой равниной. — Как думаешь, у них там в тюрьме все нормально? — через пару минут молчания подает голос Рета, и Акаши всерьез задумывается, что тот и мгновения в тишине провести не способен. Как у них там в тюрьме? А как в таком месте что-то вообще может быть? Сейджуро лишь надеется, что досталось парням не слишком сильно, а на вариант, где они целые и невредимые заканчивают миссию — он даже не тратит лишней мысли. Не бывает так, чтобы без палок в колесах и без гусениц в ежевике. Основной план действий они наметили вместе, а дальше, капитан уверен, что друзья разберутся и сымпровизируют. В конце концов, там Мидорима, а ему он точно доверяет настолько, чтобы не беспокоиться сверх меры о положении вещей в Ангафи. К тому же Куроко тоже неплохо соображает в любой ситуации, а Аомине… Аомине просто неплох. Так что да, он знает, что трио сделает все, как надо. Потреплет немного, но все падают, пока учатся ходить. — Ничего такого, с чем бы они не справились, — отвечает Акаши, прищуриваясь. Боль в висках перешла на затылок и теперь у капитана по мозгам бродят маленькие стегозавры. 9 Интересно, что это за тюрьма такая, где не надо предъявлять пропуск или удостоверение личности при переходе из одного блока в другой? Куроко поправил сползающие штаны и уверенным шагом зашел в лифт с остальными охранниками. И никто не спросил, новенький ли он, и из какого отдела. Ками-сама, все настолько ужасно? — Слышал, у нас заключенный сбежал. — Как так? — В обеденной Кондоф затеял очередную драку, и кто-то под шумок улизнул. — Куда улизнул? И почему не бьют тревогу? — Черт его знает, куда, а если заголосим об этом, то дежурившим в столовой охранникам влетит. — Это все потому, что там Юр, не так ли? Зазнавшийся ублюдок. — Какой ты догадливый. Куроко весь разговор стоял за спинами собеседников и бледнел, рискуя подхватить малокровие. Маленькая озорная часть его души хотела привлечь к себе внимание надзирателей и издевательски протянуть: не меня потеряли? Но остальная часть — рациональная и здравомыслящая, громко говорила: только попробуй. Все же подслушивать разговор о себе самом довольно весело, учитывая тот факт, что его снова не замечали. Тецуя осознал это внезапно, и знание это стало успокаивающим откровением. Прятаться от ищущих у них под носом — да Призрак сегодня в ударе. Кабинка остановилась на третьем подуровне, приветливо раскрывая двери перед пассажирами. Они прибыли в шахты, — понял Куроко, не удержавшись и заозиравшись по сторонам. Открывшийся вид представлял собой спиралеобразную пещеру, с бесконечной пустотой в центре и несколькими «этажами», где работали заключенные. Тецуя нервно передернул плечами — здесь было довольно прохладно. А еще отчетливо выделялся забродивший винный аромат. На третьем подуровне сейчас никого не было, но были узники пролетом ниже, в рваных телогрейках и с кирками наперевес. Добывали они какой-то искрящийся рыжий камень, размером с яблоко. Для чего он предназначен Куроко не интересовало — ему бы мозаику найти. «Нашел», — с удивлением думает Тецуя, глядя как многочисленные тележки и вагонетки опрокидываются и сваливают добытое в кромешно-темное жерло. Среди рыжих яблок обнаружилась позолоченный осколок, сияющий в десятки раз теплее и ярче, чем камни. Артефакт приняли за драгоценность и отправили в прямой полет в никуда — нужно придумать, как добраться да дна, если оно есть. Фантом еще немного поглядел на град в виде огромных светлячков-камней, и развернулся в сторону лифта, гадая, будет ли там кнопка: ниже ада. — Эй, а ты кто? Из какой смены? — неподалеку раздался голос одного из охранников, с которыми Тецуя ехал в кабинке. Куроко вздрогнул и не обернулся — даже не притормозил — ему незачем выдумывать оправдания и легенды, он просто доберется до лифта раньше, чем кто-то доберется до него. — Почему убегаешь? Эй, стой, я кому говорю! — за ним точно бросились в погоню, но сейчас это мало важно — Призрак уже прошмыгнул в кабинку, хлопая по самой нижней кнопке. Оставалось надеяться, что она верная. Тросы натянулись и отозвались гудящим гулом — двери сомкнулись и пространство плавно покатилось вниз. Куроко припал к одной из стен, шумно переведя дыхание. Одинокая капля пота скатилась по кромке волос возле левого уха. Пальцы рук мелко подрагивают. Хорошо, что лифт здесь один. С мягким пружинистым ощущением кабина остановилась, немного замешкав перед раскрытием дверей. Тецуя немного помрачнел, чувствуя неладное. А еще здесь все же был свет. Тонкий, зыбкий и будто приснившийся — ледово-синий оттенок окружал овальное пространство, делая его каким-то сюрреалистичным и нереальным. Куроко прищурился и постарался выцепить хоть какие-то знакомые очертания, но площадь была пуста, только мерцали недавно сваленные рыжие яблоки, средь толстого слоя угля и комкообразного пепла. Тецуя прошелся немного вперед, принюхиваясь. Пахло паленым хлебом. Что это за место такое? Сверху отлично проглядывались спирали этажей шахт, а тут — темень и сажа какая-то… Призрак наклонился и выцепил из оранжевого вороха золотую деталь артефакта. Сдул с нее налипшую грязь и с благоговением услышал писк часов. Подручные Авениры должны были следить за сигналом от Момои, а та в свою очередь ожидает оповещения от Юни о нахождении осколка. Так что ждать, когда их вытащат, осталось недолго. С раздражающим ощущением Фантом одернул ворот камзола, отметив, что стало значительно теплее, чем раньше. Да и в подошвах уже не слабо печет. Что за черт? Парень осторожно начала отступать в сторону лифта, запоздало поняв, что кабины давно нет на месте. Жар все нарастал, муравьями просочившись под кожу. Неприятное чувство. Куроко глубоко выдохнул, огорчаясь еще больше от духоты и спертости воздуха, и только сейчас увидел, что рыжие камни-яблоки, разбросанные повсюду, начали потихоньку таять. «Это печь», — с пустотой в голове догадался Призрак, не зная, как реагировать и что чувствовать. Так иронично, наверное, что его сейчас поджарят, ведь он Элементаль Огня, вроде как. Часы на руке запищали снова, и вместе с этим огромный столб печного пламени взметнулся вверх, пожирая добытые узниками яблоки.

10

 — Эй, Ака-чин, она вернулась, — говорит Атсуши, указывая куда-то за спину капитана. Тот оборачивается и не сдерживает раздосадованного шипения. Кислотный дождь, наконец, закончился, представив Игрокам посвежевшую и похорошевшую растительность, коей стало в разы больше, чем раньше. Кисе с ошеломлением заметил огромные бутоны распустившихся цветов, что доходили ему до колен, и пахли слаще приторной сахарной ваты. Небо посветлело, являя Шеязе небольшое бело-желтое солнце, что распростерло свои объятия-лучи на много-много миль в разные стороны. Ранняя влажность сменилась приятным, легким и настойчивым, ветерком, остужающим кожу от внезапной жары. Звери, казалось, тоже обрадовались изменению погоды — повылазили наружу пуще прежнего, грея животы и бока на солнцепеке. Это же касалось логова Дейвов, к которому парням пришлось вернуться — выбора особого не было. Псообразные существа были поистине невероятны, так гармонично в них сочетались две разных сущности, что никакого отталкивающего эффекта их вид на путников не имел. Как и вид еще одного животного. — Как ты выжила… — задумчиво произносит Акаши, смотря на Гнорда. Псевдолисица махнула тонким хвостом и радостно засеменила в сторону капитана. Уперлась лбом ему в ногу и замурчала. Надо же. — Да что с тобой не так, Акашиччи? — настороженно интересуется Рета, на всякий случай отходя назад и утягивая за собой Мурасакибару. Последний был немного на измене — голод простреливал ножевой болью, недавняя короткая дрема только добавила обидчивой злости, а проклятые вороны все также кружат в небе. — Я просто тренировался в телекинезе. — Мы говорили о нем после того, как пропала кошка. — И что с того? Гнорд не обделяет вниманием и остальных двоих ребят, мельком обняв их вытянувшимся хвостом. Зверь садится на землю и с воодушевляющим интересом следит за разговором двуногих, что-то для себя подмечая и понимая. Пока Кисе и Акаши спорили о пределах нравственности и гуманности по отношению к животным, Мурасакибара наблюдал как обсуждаемая кошка трусит к логову Дейва, пробираясь туда приплюснутой тенью. Центровой хотел было сказать об этом, но стало внезапно лень вмешиваться в дискуссию, к тому же настроение ни к черту. Еще эти вороны дурацкие… Пылкие повышенные тона спорящих были прерваны диким медвежьим ревом, срывающимся на квакающие нотки. Все трое синхронно повернули головы на звук, увидев улепетывающего Гнорда с осколком артефакта в зубах от двух чудовищ с юморным названием «Дейв». Кошка пробежала мимо баскетболистов, намеренно не скрываясь среди густой растительности. А Дейвы были все ближе. Новый забег оказался хуже предыдущего — от дождя можно легко скрыться, а вот куда деться от разъяренного хищника, нацеленного оторвать тебе руки и ноги? Бежать пришлось аж до первого ущелья — там Акаши с завидным хладнокровием и быстротой перенес их незадачливую компанию через расселину. Дейвы остались по другую сторону, грозно рыча и заливая почву под мордами желтым ядом вперемешку со слюнями. Мурасакибара свалился от усталости и голода, решая теперь жить здесь — на пустынной равнине, рядом с каким-то гладким камнем, а Кисе учился заново дышать. Капитан упер руки в колени, смаргивая с ресниц льющийся пот. Блуждающий ветер забрался под одежду, остужая разгоряченное тело. Рядом крутилась псевдолисица, горделиво выпятив груди и не выпуская осколок изо рта. Сейджуро протянул ладонь, и кошка с готовностью передала ему часть мозаики. — Хорошо, я, возможно, погорячился тогда, — еле заметно улыбается Акаши, глядя как зверь пыжится еще больше. Юни признала осколок и предложила телепортировать Игроков обратно в… штаб — решил капитан, пусть пока будет штаб. Атсуши лениво подумал, что до этого ИИ никогда не предлагала возвращение, а просто молча делала свою работу. — И? Ко… кого ждем?.. — тяжело сглатывая, говорит Кисе. Акаши молчит, в упор смотря на Гнорда. Та пялилась в ответ, не уступая позиции. Два кошачьих взгляда столкнулись и приняли ничью. — Хорошо, иди сюда, — сказал красноволосый, протягивая руку, на которую тут же запрыгнула кошка. Зверек аккуратно взобрался к плечам, уже привычным жестом обнимая Сейджуро хвостом за шею. — Юни, уходим.

11

Первое, что ударило по вниманию — запах гари. Мурасакибара решил не задумываться над этим, ему срочно нужно восстановить сахарный баланс в организме. И подумать лучше над тем, как снова не угодить в подобную ситуацию. Чего-то ему не пришлось по душе шастать неизвестно где голодным и дерганным от нервов. Помнится, Химуро как-то предложил ему купить куртку со множественными карманами, чтобы хранить запасы на «черный момент», когда возможности купить сладостей и закусок не будет больше часа. Черт, настроению есть куда падать еще. Съежившись на мгновение, фиолетовоглазый побрел первым делом на кухню, игнорируя все и вся. Перестаньте донимать, пожалуйста. — Акаши-кун, что это?! — громко воскликнула Момои, обследовав взглядом две почти одновременно вернувшиеся группы и обнаружив, что у капитана на голове вертится нечто тонкое и пушистое, с забавными оленьими усиками меж больших ушей. — Кошка, приблизительно, — хмыкает Сейджуро, придирчиво вцепившись в перемазанного и подпаленного Куроко. — Что это с тобой… вами? Мидорима и Аомине выглядели понурыми и немного потрепанными — у одного разбиты губа и бровь, у другого желтел синяк на скуле и засыхала небольшая царапина на лбу. Призрак же был, хоть и цел внешне, заляпан в золе и саже, с таким проникновенно скорбным взглядом, точно ему перепало плохого гораздо больше, чем остальным. — А он впервые столкнулся с юмором вселенной, — гаркает Дайки, поведя плечом и тоже с интересом разглядывая животное на плече капитана. — Ты теперь фермер? — Тецуя? — не реагируя на подколы аса говорит Акаши. — Печь, — тихо отвечает Куроко, разворачиваясь и следуя в комнату с волновым экраном, чтобы определить осколок. Кратко и лаконично — и сразу понятно, в какой несправедливости обвиняет Фантом провидение. — К счастью, Тецу-кун нашел артефакт раньше, чем его поджарило в тюремной печи, — поясняет Сацуки, — сигнал к пособникам Авы пришел как раз вовремя, чтобы те успели начать диверсию — отключили центральное сетевое питание Ангафи, чтобы открыть камеры и вывести из строя блокаторы магии. Заключенные мешкать не стали, бросились в бой и порушили половину здания, — неловко усмехается информатор, гадая, не переборщили они с диверсией-то, — а Тецу-кун смог пережить огненный душ. В суматохе никто ничего не понял — и… Ну… Помимо наших ребят, кажется, сбежал кто-то еще. Много кто еще, в общем-то. — Что?.. — Акаши не успел возмутиться, Момои резво замахала руками. — Но их отловили! Наших ждали, а других… Им негде было скрыться — вокруг же космос. — А дела? Когда начнут проверку их же все равно… — Ава позаботилась об этом: бумага, на которой были составлены личные дела парней, самовоспламеняющаяся — стоит только прикоснуться к ней голой кожей и бух! Крошки. Капитан тяжело выдохнул, все еще оставаясь немного недовольным разрушением межгалактической тюрьмы, но и план у них изначально был шаткий и ненадежный, так что жаловаться нечего. Хорошо что Сацуки успела заиметь такие полезные связи — эта Авенира может еще не раз им пригодиться. Акаши передал осколок Момои, молча прося позаботиться об этом. Голова у него все еще гудела от отравления воздуха кислотным дождем. — Зачем ты это притащил? — неожиданно громко интересуются над ухом капитана, отчего тот болезненно морщит нос и лоб. — Это был уговор — она достает нам осколок, а я предоставляю ей кровать и трехразовое питание. — Я же серьезно. Почему именно… кошка. Нельзя было договориться с хомяком, например? Акаши замирает и перестает машинально тереть виски. Поворачивает голову и нечитаемо смотрит на напряженного Мидориму, держащегося как можно дальше от играющих с Гнордом товарищей. Ками-сама, ну почему его люди не могут бояться неопределенности будущего или пустоты жизни — почему они все шугаются животных? — Прости, так уж вышло. Если тебе станет легче, наполовину она является лисой. — Нет, не станет. — Я так и думал. До слуха донеслись обрывки про «похожа» и «картошка», и только сосредоточившись, Акаши понял, что Аомине держит псевдолисицу в согнутых руках и обзывает ее картофелем. Из-за положения тела и окраса шерсти зверь и впрямь стал походить на большой плод картошки, с чем не преминули согласиться все стоящие рядом — даже Куроко, только подошедший и с любовью к живности чешущий кошку за ухом. — Не беспокоишься, что прозвище привяжется? — Мидорима скрещивает руки на груди, стараясь сохранять самообладание, ведь наполовину кошка является лисой. Какая же потеха. — Нет. Оно не… — Акаши смотрит на милующихся с животным ребят, и в этот момент с ужасом осознает, что кличка «Картошка» теперь навсегда закрепилась за Гнордом. — Могло быть и хуже. — Могло, — кивает Шинтаро.