Schmelzen Eis in deinen Augen

Мысли - по полюсам. В голове моей было жарко. В голове моей - лютый дестрой и разгром. И не знаю я сам - то ли правила бал биполярка, то ли комплекс Кассандры, а может Стокгольмский Синдром?.. Как простак, всё никак не насыщусь тобой я. Поднимаюсь и падаю, резко лишаясь сил. Было так. Пару месяцев внутри меня жило двое. И ты знаешь, не так ли, кого из них я убил.

Приятный полумрак кабинета, освещенного лишь теплым приглушенным светом лампы, стоящей на письменном столе. Кипы документов. Там же. Скромное убранство комнаты и задернутые темные шторы. Ненавязчивый, витающий в воздухе аромат дорогого алкоголя, смешанного с не менее дорогим немецким одеколоном. Манящие глубиной и запретной тягой ярко-синие глаза Ягера, с теплой улыбкой встречающего русского танкиста, как старого друга, и гостеприимно приглашающего после к столу. Бархатный голос, чужая, обычно режущая уши речь сейчас мелодично и даже приятно льется из уст штандартенфюрера. Поднятый бокал в руке немца…любимого немца. Ивушкин словно заворожен, собственное тело и даже собственные мысли предают его. Переводчица покинула кабинет. Мягкий звук закрывшейся деревянной двери. Сейчас Коле абсолютно все равно что с ним будет после. Девушка наверняка заметила его горящий отнюдь не ненавистью взгляд. А значит терять больше нечего…Ивушкин уже все потерял, когда в первый раз утонул в ледяной синеве холодных глаз Ягера. Потерял самого себя. Звон встретившихся после очередного тоста бокалов. Горящий улыбающийся взгляд Клауса, который говорит сам за себя. Обжигающий, запретный и такой желанный, как этот виски, что льется в горло младшего лейтенанта. Проникающий под кожу и в кровь, ударами – к бешено стучащему сердцу. Внезапно сидящий рядом Клаус приподнимается с места, отставляя бокал, и Ивушкину остается лишь безучастно, затаив дыхание, наблюдать, как немец обхватывает его шею одной рукой, другой придерживая за подбородок, накрывает потрескавшиеся бледные губы русского своими, вовлекая в долгий чувственный поцелуй. И Коля жарко отвечает, ненасытно, отчаянно, одновременно с тем леденеет от ужаса, краснеет от своей смелости, резко вздергивает руки, касаясь плеч Ягера, намереваясь оттолкнуть штандартенфюрера от себя, но после лишь нежно проводит ладонями по спине немца, безмолвно подписываясь на продолжение происходящего. Резкий запах алкоголя. Судорожные, полубезумные поцелуи в полумраке комнаты. Немецкая фуражка падает на пол. Обжигающие прикосновения, пронизывающие током даже через ткань полосатой одежды лагерного военнопленного. Разгорающаяся буря в груди, невыносимая тяжесть в паху. Исхудавшими руками по немецкому форменному кителю, расстегивая. Рваное дыхание.Удушье. Дрожь. Желание. Безумие. Затуманенное сознание русского солдата на миг возвращается, серые глаза широко распахиваются. Ивушкин где-то в дурмане ощущает под собой мягкость кровати и тепло тела Ягера, прижимающего младшего лейтенанта к себе, сильные руки, горячие губы, плавно спускающиеся вниз по шее, покрывшейся мурашками. – Alles beginnt erst... – хриплый шепот Клауса растворяется в очередном обжигающем поцелуе.