Путь сквозь лабиринт

      Стэн знает, что он прав, потому что если начнешь сомневаться, то уже не сможешь продолжить. Однажды, кажется, поздней осенью — или ранней весной? — когда холодный мерзкий дождь затапливал хижину, не позволяя выйти на улицу, он уже начинает колебаться, а сможет ли, в конце концов, каждый урок математики в его жизни списан у Форда, а физику он познает исключительно на собственном опыте. Сила — масса (несущегося в его лицо кулака) на ускорение, плотность (воды вокруг него) — масса делить на объем, коэффициент полезного действия — полезная работа (Форда) делить на затраченную работу (обоих). Умножить на сто. Почему-то.       Стэн знает, что прав, когда говорит Дипперу, что его брат опасен. Даже он сам не знает, что тот выкинет в следующий момент, их общая история покрылась пылью слишком давно, чтобы уметь предугадывать действия друг друга, и иногда ему действительно на какую-то секунду становится страшно (брось, это же Форд, не убьет же он там мальчишку) и вспоминается арбалетный болт возле горла. Кто знает, что он пережил за тридцать лет. Наверное, они так и не заговорят друг с другом об этом.       Волны качают их маленький корабль где-то в Хьюстоне, Стэн перечитывает письмо племянников, щурясь в тусклом свете лампочки, пока Форд ремонтирует один из своих приборов. Теперь он знает, что Форд научился борьбе у четырехруких обитателей какой-то там планетки, что у него астигматизм (что, на самом деле, фигня, по сравнению с катарактой), что он скорее обернется влево, чем вправо, если встать ровно за его спиной (потому что его супер-мега-галактическое оружие висит на правом боку, и его легче выхватить левой рукой) и что можно как и раньше задобрить чашкой горячего какао (желательно определенной марки, чтобы вкус был как в детстве, и не то, чтобы сам Стэн его не любил). Он пытается рассказать о себе хоть что-то и, кажется, даже преуспевает в этом (когда Форд притаскивает ему мазь от спины), ну или не совсем (когда его радио оказывается разобрано ради какой-то там платы).       То последнее лето в Гравити Фоллз все больше остается в альбоме, копии фотографий из которого приходят с письмами (ты ведь помнишь, правда?), звонках, когда они останавливаются где-то надолго, и чужих шагах по палубе. Стэн знает, что прав.       Ненавидь меня, сколько хочешь (нет).       Поступил бы ты так же?