Убегай в никуда

      Когда находишься на пороге выбора, намного легче действовать, если кто-то является твоим проводником. Намного легче, когда есть кто-то, кто указывает тебе, что нужно сделать, как нужно поступить. Всегда проще, когда есть кто-то, кто оценит ситуацию вместо тебя, и сможет сказать тебе, что именно правильно чувствовать. Безусловно, так проще. Но будет ли являться такой выбор твоим? ----       «Так много слов, которые были бы уместны сейчас», — пронеслось в мыслях эльфа.       Неожиданно для Леголаса, холодный воздух разрезал ещё более холодный голос.       «Прощай вполне подходящее», — Гарриэт была статична в своих движениях, как в прочем, и в эмоциях.       Она и ранее могла читать мысли Леголаса, но только тогда, когда его сознание было открыто. Сейчас же она ворвалась в поток его мыслей и вырвала из них лишь несколько строк.       «Наше прощание будет не сегодня, и оно будет выглядеть не так»       Леголас подбирал слова осторожно. Голос его звучал ровно, точно также звучал и голос эльфийки.       «Один из нас умрет сегодня. И это буду не я»       Каждое ее слово было нацелено на причинение боли. Хоть и не отдавая полного отчёта самой себе, она старалась задеть струны души Леголаса. Но тот казался невозмутимым.       «Очередное видение?»       Видений у Гарриэт не было, но было огромное желание поскорее закончить этот диалог.       «Предчувствие»       «Я вижу, что что-то в тебе изменилось. Что?»       Леголас видел как темны стали намерения эльфийки, такого рода вещи все эльфы чувствуют очень хорошо.       «Все», — что-то внутри сковывало Гарриэт и не давало развёрнуто и честно начать отвечать на этот вопрос.       «В твоём сердце появилась доля смятения. Но ты всегда знала, что ты принадлежишь свету. Тебя сдерживает что-то. Это не ты, не твои поступки и решения, хотя ты этого, вероятно, не понимаешь»       Гарриэт молчала в ответ, давая эльфу высказаться. Или она просто не знала, что отвечать.       Сейчас ей никто не говорил, что нужно сделать, как поступить, никто не давал ей указаний. Происходящее зарождало в ней сомнения, и неконтролируемое чувство страха. Какая-то часть Гарриэт соглашалась с Леголасом в сказанном, она видела в этих словах правду. Хоть и очень размыто.       Теперь же Леголас отчётливо видел и был уверен, что-то внутри эльфийки надломилось, но все же она продолжала сопротивляться. И он продолжал. Решив, что сможет пробудить Гарриэт от этого всего безумия, Леголас решил пользоваться ее же методами.       «Ты позволишь друзьям погибать?»       Гарриэт дрогнула и выплеснула ответ, словно змея, что выплескивает свой смертоносный яд.       «Твоим друзьям. Мои друзья остались в будущем. Это все…», — эльфийка обернулась и узрела город в огне.       Дыхание сперло, теперь что-то было иначе. В этот раз, она увидела не только падение стратегически важного города, теперь она видела и погибающих людей, невинных. До этого момента, жизни людей ее вовсе не волновали.        «Это все… не то место, где я должна быть. То, что я попала сюда, одна большая ошибка. Злая ошибка. Когда война будет закончена, Саурон вернёт меня назад. И тогда для меня… все закончится»       Гарриэт не заметила, но глаза ее наполнились слезами.       Было темно, но последний лунный свет время от времени проскальзывал сквозь мрачные облака. становилось светлее, словно на самом деле сейчас рассвет нового дня, словно не наступила ночь.       «Ты не говорила, что желаешь вернуться. Ты обрела здесь друзей, дом, за который готова была бороться. Ты боролась за мою жизнь. Почему ты отказываешься бороться за свою жизнь?»       Леголас сделал несколько шагов вперёд. Во взгляде его зелёных глаз читалось непонимание.       Гарриэт дёрнулась, но продолжала стоять на месте.       «Не подходи ко мне!»       Эльфийка замерла во мгновении что-то обдумывая. Последующее ее действие было неожиданно как для Леголаса, так и для неё самой.       Темно-зелёный плащ, лесного цвета, свалился с плеч эльфийки, и развиваясь на сильном ветру понесся с обрыва прямо вниз.       Чёрное платье Гарриэт переливалось в огненных бликах битвы, словно крыло самого тёмного ворона на солнце. Волосы ее, что были собраны под улетевшим плащом, стали развиваться на ветру. Леголас не смог бы не обратить внимание на едва заметную вещицу, что гордо красовалась на голове эльфийки — терновый венок королей Гондора. Он был настолько тёмным, что сливался воедино с цветом волос Гарриэт.       Заглядевшись, эльф лишь через несколько мгновений обратил внимание на другое, то, что смогло по-настоящему напугать его.       Гарриэт держала в своей руке палантир. Предмет не излучал никакого света, в нем ничего не отражалось. Эльфийка все больше пыталась вглядываться в него, но ничего не происходило.       Леголас подошел ещё ближе и теперь вплотную стоял к Гарриэт. Взгляд его был прикован к волшебной и очень опасной вещице.       «Убери его…», — произнёс негромко эльф, словно не хотел быть услышанным ещё кем-то, помимо Гарриэт.       Они стояли слишком близко к обрыву и нападать на эльфийку было бы слишком опасно, да и неразумно. Гарриэт отвела взгляд от палантира и встретилась взглядом с эльфом.       «Он многое говорил. Про меня. Про тебя. Про всех. Он знает все. Поэтому он выиграет»       «Саурон знает не все…», — в этот момент, в голове его закралось сомнение, ведь Гарриэт знала и могла рассказать врагу все планы Гэндальфа, и про хоббитов, про Фродо, но Леголас быстро откинул эти мысли прочь и продолжил, — «Не стоит верить Саурону. Он лишь ищет мщения, и ищет мощных союзников… вроде тебя, прибегая к чёрным чарам, которые сковывают личные мысли. Он затуманил твой разум…»       Леголас положил свои руки на предплечья Гарриэт.       «Он сказал, твоя мать была полуэльфийкой. Это правда?», — эльфийка отчаянно цеплялась за факты, в надежде уличить Саурона на лжи, и сделать выбор своим сердцем, а не по чьему-то наставлению.       «Да. Это известно мало кому… и не будь это важно для тебя, Саурон бы умолчал об этом. Он лишь старается использовать тебя в этой войне!»       «Ты не понимаешь, это значит, что он знает все… Даже такое… существует ли в мире сила способная противостоять такому могуществу?»       «Какой бы силой не обладал Саурон, у него никогда не будет большей силой, что обладает каждый из нас. Саурон знает лишь тьму. Люди, эльфы… и даже гномы, что сражаются против него, способны разглядеть свет. Сила в том, чтобы видеть добро среди зла, а не в том, чтобы отдаться тьме и раствориться во злобе целиком и полностью. Саурон и его прислужники не способны обращаться у свету. Поэтому у нас есть надежда. И поэтому каждый кто сражается, имеет шанс противостоять ему. И ты одна из таких»       Новоиспечённая наместница Гондора находилась в шатком положении. Она понимала, что своими действиями уже погубила много жизней, с чем ей и придётся жить всю жизнь, коротая свои бесконечно долгие дни эльфийского существования, если что-то не убьёт ее сегодня.       Саурон поймёт, что она больше не подчиняется ему. Он будет ее пытать. Ведь она ему так и не рассказала ничего, что знала о кольце. Ничего про задание, что дал Гэндальф Фродо. Миллион вариантов развития дальнейшего сюжета пронеслось в голове Гарриэт. И от этого становилось лишь страшнее. Она была готова ко всему, лишь бы не предать друзей, лишь бы не предать Леголаса. Она и так уже непомерно виновата перед всеми ними.       Эльф видел, как спадает мрачная пелена с глаз Гарриэт, и он замер, глядя в них.       Впервые за несколько дней, Гарриэт была готова сопротивляться до самого конца. И была готова выкинуть это стеклянный шар прямо с этого обрыва, а потом кинуться в бой, и до последних вздохов сражаться плечом к плечу с Леголасом. В надежде, что если им обоим удастся пережить эту ночь, то они смогут быть вместе ещё некоторое время, пускай даже не вечность, но до тех пор, пока что-то другое не отнимет их жизни.       Эльфийка наклонилась ещё ближе к Леголасу.       Ее остановил огонь, что загорелся в ее руке, обжигая кожу, и ярким светом ослепляя глаза.       «Останови меня»       Она теряла контроль, боль заполнила все нутро, и не понимая сама того, Гарриэт послала несколько слов мольбы эльфу.       Лишь смерть могла спасти ее от участи, что была заготовлена Сауроном. Этот путь устраивал Гарриэт. Это был отчаянный, но все же ее СОБСТВЕННЫЙ выбор, что диктовался сердцем.       Наместница Гондора знала, что не сможет сопротивляться долго, поэтому она сделала уверенный шаг назад и потеряла почву под своими ногами.       Эльфийка ничего не чувствовала, ни страха, ни сомнения. Эмоций нет, лишь маленькая доля надежды, что ее решение спасёт жизни, спасёт всех тех, кто ей дорог.       Совершенно другое происходило в душе Леголаса. Страх погладил его. Никогда ранее он не чувствовал ничего подобного.       Один шаг, и одно мгновение, отняли бы у Леголаса намного большее, чем собственную жизнь.       Со скоростью, неизмеримой наукой, но объяснимой никак иначе, чем чувством искренней любви, Леголас успел поймать эльфийку.       Она не держалась за него, но он держал руку Гарриэт слишком крепко.       «Отпусти меня, я не могу сопротивляться ему», — она молчала, но Леголас слышал ее слова. Слезы бежали по щекам Гарриэт.       Гарриэт продолжала держаться сильной хваткой за горящий яростью Саурона палантир. Она не могла отпустить шар. Саурон слишком сильно привязал эльфийку к себе, пусть даже на таком расстоянии.       «Можешь.», — Леголас попытался поднять эльфийку, но ту тяжёлым грузом тянуло вниз за палантиром. Эльф был уверен, что сила Гарриэт намного больше, чем та сама представляет. И если бы потребовалось держать Гарриэт за руку годами, он не задумываясь сделал бы это. Что ты знаешь про кольцо? Отвечай!       Голос Саурона разрывал черепную коробку Гарриэт. И та кричала, не замечая этого. Она бы хотела, чтобы мучения прекратились, но Леголас продолжал держать ее. Она бы хотела, чтобы голос в ее голове замолчал навсегда, но Леголас продолжал держать ее.       «Можешь.», — голос, спокойный, уверенный в том, что говорит, донёсся до Гарриэт. Эльф не сдавался, и почему тогда она должна была?       «Наверное…могу», — подумала эльфийка, и закрыла глаза.       Она чувствовала прохладный воздух и жадно хватала его, наполняя полностью свои лёгкие. Гарриэт чувствовала ветер, что успокаивал ее кожу, которая горела огнём. И также она чувствовала с какой силой сжимает ее кисть Леголас, и сосредоточилась на этом. Гарриэт обхватила его руку в ответ, и теперь тоже крепко держалась за нее, словно за спасательный круг.       Наместница Гондора открыла глаза и увидела над собой эльфа, что выглядел нескрываемо напугано, а над ним она видела сияющее небо. Небо полное плеядами тысячей звёзд. Почувствовав свет луны на себе, эльфийка полностью пропустила его через себя, после чего ощутила прилив лёгкости.              «Когда ты перестанешь дышать - я буду дышать за тебя. Когда ты будешь плакать - я буду делать это за тебя. Когда ты будешь счастлива, я буду наблюдать за этим рядом. Когда ты будешь падать... я буду падать с тобой» — так нежно, и так заботливо. Гарриэт вспомнила эти слова снова, ведь именно это сказала ей ее мама, когда была рядом в последний раз.       Горящий стеклянный шар в руке Гарриэт померк, и стал обыкновенной стекляшкой. Почувствовав холод там, где раньше бушевал жар, эльфийка разжала кисть. Палантир выпал из ее руки и покатился вниз. Ударяясь снова и снова о белый камень цитадели, шар скрылся с глаз Гарриэт.       Так не успев опомниться, Гарриэт уже сидела на самом краю обрыва. Леголас оттащил эльфийку дальше, чтобы та наконец перестала смотреть вниз.       «Все кончено.», — произнёс эльф, поцеловав Гарриэт в висок, но та заворожённая, все ещё находилась где-то не здесь, увлечённая видом снизу, она все ещё держала свой взгляд на подножье крепости. Там шла битва.       «Боюсь, что не все», — потрясённая произошедшим, Гарриэт уткнулась в плечо эльфа, и тот обнял ее. Сейчас все казалось спокойным: луна опустила свой свет лишь на них обоих, а звезды также, как и в мирные дни, продолжали ярко светить. Они были друг у друга, и прямо сейчас чувствовали спокойствие и благодарность, но оба понимали, что внизу идёт бой, и борьба продолжается.