Но... я же Питер Паркер!

      И вот мы с Гвен, оставив Ванду и Бобби приглядывать за больной и безопасностью компании, совершаем первую совместную вылазку как… эм, Люди-Пауки. Да, пора начинать привыкать к тому, что нас теперь двое таких.              Несмотря на всю её показную браваду, я чувствовал, что Стейси чем-то подавлена, но навязываться с вопросами пока не спешил. Дозреет и сама расскажет, что её тревожит.              Должен заметить, что Гвен и впрямь сильно облегчила поставленную перед нами задачу. Во-первых, тем, что указала точное месторасположение убежища главарей русской мафии (главари эти, кстати говоря, оказались не братьями, как я помнил из своего прошлого, а сёстрами, что в общем-то ожидаемо и сути не меняет). Во-вторых, тем, что связалась со своей матерью и предупредила о предстоящей возможности отправить русских гангстеров за решётку, строить добрососедство с их мексиканскими коллегами.              Насколько мне известно, это будет первый для этого мира случай открытого взаимодействия супергероев с полицией. Теперь, когда я об этом подумал, то, что должно было быть обычной вылазкой в надежде раздобыть немного информации, внезапно обрело потенциал стать важным историческим прецедентом. Если мы сделаем всё как должно, то сможем не только упечь на нары нескольких опасных преступников, но и заработать столь важные для нас в эту эпоху становления супергероев престиж и репутацию. Главное сейчас — не облажаться. Не стоит и говорить, что «первый блин комом» в подобном деле будет иметь слишком высокую цену.              — Вон тот притон, — Гвен указала пальцем на неприметный то ли клуб, то ли бар, — Ранскаховы управляют своим бизнесом отсюда.              Едва мы начали планировать действия, как двустворчатые двери здания распахнулись, и наружу спешно высыпала шестёрка встревоженных женщин.              — Быстрее, быстрее, — подгоняла сонных товарок прижимистая женщина с сиплым грудным голосом. Говорила она, естественно, на русском.              — Может подождём, когда вернётся Влада… — окликнула кричащую другая, за что тут же получила хлёсткий подзатыльник тяжёлой командирской рукой.              — Дура! Нам нужны эти стволы, мы не можем ждать! Садись за руль! — яростно отчитала подчинённую главная из русских.              Они споро погрузились в пару грязно-серых мерседесов и тронулись в путь.              — Похоже мы вовремя, — заметила Гвен, — знать бы ещё о чём они говорят…              — Я разобрал только: «быстрее» и «оружие», — поделился наблюдениями я, — за ними!              В такое время улицы были уже почти полностью свободны от машин, поэтому мы не имели права засиживаться и давать русским слишком большую фору.              — Мы могли бы попасть внутрь, пока они ослабили бдительность, — заметила Стейси, — к тому же полиция ожидает, что мы будем действовать именно здесь. Можно разделиться…              — Если успеем, вернёмся, — отмахнулся я, — должны успеть. И количество шестёрок в здании вообще не проблема. А вот это — шанс, который не стоит упускать.              Девушка не стала спорить и, как и советовала ей недавно Дэдпул, доверилась моему опыту в подобных вопросах. А он, этот самый опыт, подсказывал, что мы наткнулись на нечто стоящее.              Машины наркомафии привели нас в портовые склады — второе по популярности место для проведения незаконных криминальных сделок, после действующих или заброшенных строек. В подобных местах легче всего избавиться от трупов, и, что иронично, они также предоставляют нам с Гвен огромное преимущество перед обычными гангстерами. Выкуривать из здания с хорошо простреливаемыми входами вооружённую банду, даже обычных людей, куда хлопотнее, нежели отлавливать ту же банду среди перекрывающих им обзор контейнеров и строительных лесов. Впрочем, всё ещё не слишком сложно.              Аккуратно приземлившись на верхний ярус открытых складов, мы проследовали за русскими до заколоченного досками трёхэтажного склада. У ворот, возле кучи металлолома, в которой с некоторым трудом можно ещё было угадать остатки лодочного мотора, был припаркован тёмно-зелёный фольксваген-фургон. Несколько дёрганных чернокожих девиц, с натянутыми на лица по типу масок банданами, ошивались около него.              Мерседесы русских остановились буквально в шаге от вышедшей вперед предводительницы встречающих, выхватив светом своих фар её нескладную долговязую фигуру. Встречающие в целом выглядели слишком нервозными и молодыми для подобных времени и места. Они только-только приблизились к границе, что отделяет девушку-подростка от женщины.              — Ничем хорошим это не кончится, — шепнул я Стейси, — русские наверняка попытаются надавить, увидев слабость. Приготовься действовать.              — За этим я здесь, — отозвалась Гвен, голос её слегка подрагивал от волнения.              Бесшумно стелясь по ребристой поверхности металлических ящиков, мы подобрались вплотную к месту встречи. Консилиум уголовников уже был в самом разгаре.              Моё первоначальное предположение оказалось верным: русские проводили сделку по купле-продаже оружия. Продавцами выступали чёрные. Русские в обмен предлагали героин.              Вот только переговоры сразу же пошли не по плану. Наркоторговцы были обеспокоены тем, что на встречу не явилась некая Джоэл, а чёрные отказывались объяснять причины её отсутствия.              — Вам нужен товар?! — срывающимся девическим голосом выкрикивала чёрная девица. — Вот он! Пушки на любой вкус. Хотите их получить — будете иметь дело с нами!              — С кем это? С нами? — Чувствуя численное и моральное превосходство, предводительница русских давила на оппонентку. — Давай не мороси. Назовись и покажи рожу. Так дела не делаются, не по понятиям это.              Уверенный тон вкупе с русским акцентом и этим их говором, словно они произносят слова задом наперёд, который даже вежливую просьбу превращает в грубый приказ, явно подрывали твёрдость духа решивших провести нечистую сделку молодых негритянок. И если та из них, что вела переговоры держалась ещё неплохо, то вот её спутницы уже явно жалели, что ввязались в это дело.              Одна из них, не выдержав давления, попыталась шепнуть что-то говорившей (что именно я не разобрал), чем тут же вызвала всплеск агрессии со стороны той — она наорала на подельницу, угрожая пистолетом, словно надеялась, что это поднимет её авторитет в глазах русских.              — Это какой-то цирк, — прокомментировала уведенное одна из них.              — Замочим этих мокрощёлок и заберём стволы. — Вторила ей другая.              Словно почувствовав, что дело запахло жареным, другая сторона резко подобралась. Неожиданно порт погрузился в абсолютную тишину, в которой грохотом раздался звонкий звук падения чего-то тяжёлого и ломкого на камень. Зазвенело бьющееся стекло.              Как бывший фотограф я сразу же узнал этот звук: разбившаяся фотокамера. Профессиональная вероятно.              Все повернулись в сторону, откуда донёсся звон стекла.              — Вы притащили хвост! — сразу же обвинили другую группировку чёрные, — чёрт, надо сваливать отсюда, пока копы не явились.              Трио засуетилось, они начали пятиться к своему фургону.              — Завались нахуй, — бросила им в ответ лидер русских, — и не дёргаетесь, никто никуда не едет. Жижа, Светка, Нафик, сходите проверьте, что там!              Названные послушно побежали в проход между контейнерами, у одной из них нашёлся фонарик, которым она принялась освещать путь.              Мы с Гвен переглянулись, девушка явно сомневалась, какие действия стоит предпринять.              — Разделимся? — шепнула она.              — Если хочешь. Присмотри тут, только не рискуй понапрасну, — ответил ей я и последовал за троицей. Даже если оставленные без присмотра бандитки устроят междусобойчик с кровью и смертоубийством, спасти жизнь возможно невиновного ни в чём, кроме собственной глупости, свидетеля куда важнее. Вот такая арифметика: одна жизнь ценнее нескольких, если эти несколько преступники.              Нагнать свидетеля, которым оказалась высокая и статная женщина в абсолютно неуместном наряде из узкой, до середины бедра юбки, и тесного блейзера, для преступниц не составило бы особого труда. Тем более, что она, судя по характерному звуку шагов, одета в туфли на высоком каблуке, да ещё и побежала в сторону тупика. Видимо от страха забыла обратный путь и в темноте запуталась. От возмездия со стороны криминальных элементов её в подобных обстоятельствах могло бы спасти лишь чудо.              Поэтому я не стал дожидаться развязки, которая могла бы закончиться ненужной трагедией, и, взяв роль этого самого чуда на себя, первым набросился на русских.              Разбежавшись на крыше особо длинного контейнера, я спрыгнул на спину первой из них — не самый умный с тактической стороны поступок, но зато зрелищный. Хотя главным, конечно, было то, что таким образом я перекрывал проход, наверняка предотвращая нежелательные осложнения.              Совершенно не готовая к неожиданной атаке гангстер сразу же завалилась лицом в землю, благо, после недавнего дождя максимум, что ей грозило — это сломанный нос и грязь во всех лицевых отверстиях.              — Какого хуя?!              — Кто здесь?! — всполошились подельницы поверженной, пытаясь взять меня на прицел своих пистолетов.              Но удача определённо была не на их стороне. Ведь единственный включенный фонарик был у упавшей, и после её неудачного приземления, луч света, поскакав нервно по коридору контейнеров и пару раз выхватив мой силуэт, уткнулся в итоге в стену одного из ящиков.              — М-м-м, — попыталась было подняться поверженная мной преступница.              Я не дал ей этого сделать, надавив стопой на её затылок, из-за чего женщине снова пришлось закусить землицей.              — Вот она! — выкрикнула одна из её товарищей, — вали её!              Раздался грохот и засверкали вспышки выстрелов.              Но там, куда они стреляли, уже никого не было. Вообще, я не горел желанием играться с бандитками. Взбежав по стене ближайшего контейнера, я прыгнул вверх и, оказавшись вне их обзора, сразу же обезвредил обоих стрелков точными залпами паутины. Благо вспышки от выстрелов были отличным ориентиром, да и, в целом, на ночное зрение я не жалуюсь, хотя и предпочитаю действовать на свету.              Приземлившись между запутавшимися в моих сетях женщинами, что, не переставая бранились на своём грубоватом языке, я забрал их пистолеты и добавил ещё несколько слоёв паутины, в том числе, залепил их грязные рты.              А теперь глянем, что там за суицидальный свидетель припёрся на сделку мафии с мыльницей и нарядившись при этом словно на пресс-конференцию.              Зацепившись паутиной за верхний ярус ящиков, я взмыл в воздух и сразу же нашёл свою цель. Она выдавала своё месторасположение огоньком от фонарика на телефоне, что испуганно трясся в её руках.              Я спрыгнул на землю за спиной журналистки, или кем она там являлась, раз решилась ради горячих кадров подобраться к месту встречи мафии.              — И кто это тут у нас, — поинтересовался я у судорожно что-то набирающей на панели раскладного телефона девушки, — такой слабоумный?              И в следующую секунду мне пришлось пригнуться, чтобы не получить в лицо струей из газового баллончика.              — Воу, дамочка, полегче, — я играючи отнял у девушки её оружие, при этом она ещё и выронила от испуга свой телефон.              — Не подходи! — приказала мне она, а сама при этом начала пятиться спиной назад, — не трогай меня!              Поправив ногой упавший телефон так, чтобы свет от фонарика падал на девушку, я наконец смог её рассмотреть вблизи. А посмотреть было на что. Ростом под шесть футов, отчаянно красивая, с выдающейся, даже если бы она решила пойти в модельный бизнес, фигурой, она идеально подходила под то, что принято называть типажом роковой женщины, а конкретнее: «сексапильной блондинки». Даже в строгой в общем-то одежде, которая формально соответствовала офисному дресс-коду, она умудрялась выглядеть вызывающе…              — Да я и не… — я показал ей свои раскрытые ладони в знак мирных намерений, но вопреки ожиданиям лишь ещё больше её испугал.              — Нет! Вам меня не запугать! — заявила она и, споткнувшись в темноте, нелепо плюхнулась на зад, после чего продолжила отползать уже так, чем полностью разрушила созданное ранее впечатление, — я… я… я не боюсь!              — Послушай… — снова попытался объясниться я, но она не нуждалась в собеседнике.              — Вы не сможете заставить замолчать прессу! Не заткнёте меня! — дрожащим голосом продолжала, как я и предполагал, журналистка, — вы… вы можете застрелить меня, но вам никогда не удастся скрыть правду! Потому что слова… слова пуленепробиваемы!              — Мда… такая сильная предсмертная речь и всё зря, — посетовал я.              — Вы не будете меня убивать? — наконец воспользовалась тем, что хранилось у неё в черепной коробке, занимая место мозга, девица.              — Посмотри на меня, — я подобрал её телефон и подсветил своё лицо, маску точнее, с его помощью, — я похож на убийцу?              — Да… — тут же отозвалась она, — то есть, нет… стой, стой, это же ты! Тот новый герой, да? Человеческий Паук?              — Браво, — похвалил её я, не став заострять внимание на исковерканном от страха прозвище, — а герои делают что?              — Эм… не убивают свидетелей? — уже увереннее предположила она.              — В том числе, — не стал опровергать её логику я, — обычно, они их даже спасают. Ладно, вставай, я сейчас отведу тебя туда, где оставил русских — тех, что за тобой гнались, а ты будешь хорошей девочкой и покараулишь их, хорошо?              — Нет, не оставляй меня, — тут же возразила она, — я… я боюсь!              Вот это номер. Припёрлась сюда в одиночку, а теперь боится, что я её оставлю одну. Не слишком ли она непоследовательна?              — Они связанные, — поведал ей я, — если кому тут и стоит бояться, так это им.              Тут со стороны заброшенного склада, возле которого должен был состояться обмен оружия на героин, раздался первый выстрел.              — А чёрт, просто сиди тут, и никуда не уходи.              ***              Пока я разбирался со свидетельницей, Гвен не удержалась и всё-таки начала действовать самостоятельно. Точнее, ей пришлось. Ведь, услышав звуки стрельбы, продавцы оружия занервничали ещё сильнее и после короткой перепалки таки попытались покинуть место неудавшейся сделки. Но русские не были намерены упускать свой шанс. Стейси поняла, что ещё секунда промедления, и появятся первые трупы.              Она успела выбить при помощи паутины пистолеты у двух русских мафиози, но последняя оставшаяся, на которую у Гвен попросту не хватило рук, выстрелила в одну из отступающих негритянок. Те, запаниковав, открыли беспорядочный ответный огонь, ни в кого в итоге не попав, но в суматохе сумели погрузиться в фургон и даже затащили следом за собой раненую товарку.              Именно в этот момент вернулся я.              Оставив вторую тройку русских своей напарнице, я запрыгнул прямо на крышу уже тронувшегося с места фольксвагена.              — Чё за херня?!              — У нас кто-то на крыше! — тут же раздались выкрики из салона.              — М-мать, Дана, у меня кровь, меня подстрелили! — вопила откуда-то из грузового отсека срывающимся на визг голосом одна из них.              — Не лезь, блядь! И не называй меня по имени, сука! — тут же огрызнулась названная Даной, — надо снять ту уродку с крыши. Дай сюда какой-нибудь ствол.              Чутьё забеспокоилось, но я и без него понял, что собралась делать самая деятельная и собранная из негритянок.              Водитель тем временем направила фургон прямо между седанами русских, а ведь промежуток явно был недостаточный, чтобы мы могли там протиснуться.              А ещё именно там — между двумя машинами — замешкавшись, упала на спину одна из русских. Гвен была занята двумя другими, поэтому мне самому пришлось её спасать.              Я прыгнул вперёд, тем самым избегая автоматной очереди, на крышу одного из седанов. У меня было где-то чуть больше секунды, чтобы вытащить русскую из-под колёс надвигающегося фургона.              — Эй, да вот же она! — закричала одна из негритянок, — спрыгнула!              — Ты что слепая? Это мужик! Дави его!              Зацепив паутиной свою цель я, с силой дёрнул нити на себя, откидывая женщину в сторону, а затем прыгнул и сам, лишь в самый последний момент избежав судьбы оказаться мухой на лобовом стекле фольксвагена, что сейчас расталкивал машины русских.              Я снова зацепился за машину паутиной и приземлился на её крышу.              — Сука! — крикнул кто-то из машины, — этот урод опять у нас на крыше.              — Ну так сними его!              — Я перезаряжаюсь!              Нужно остановить машину… ну это не сложно.              Я выстрелил паутиной в сторону крупного и явно тяжёлого металлического контейнера, что был чуть впереди по ходу движения и, пока нить не натянулась, прицепил её к кузову машины. Я проделал эту операцию ещё дважды, прежде чем первая паутина натянулась и оторвала кусок обшивки.              — Что это было?!              — Получи падла, — снова начала стрелять Дана, но я уже спрыгнул с крыши.              Приземлившись, я снова выстрелил в уже со всех сторон опутанный паутиной фургон и связал его с проржавевшим остовом какой-то лодки.              Фургон резко вильнул в одну сторону, когда натянулась первая паутина, затем в другую, а потом и вовсе опрокинулся набок, беспомощно вращая колёсами в воздухе.              После этого обезвредить и связать дезориентированных преступниц, которые оказались совсем молодыми ещё, явно несовершеннолетними, девчонками, не составило особого труда.              Все они были покрыты ссадинами — фото раздувшихся от свежих синяков преступных рож в полиции выйдут на загляденье. Одна из девиц оказалась несерьёзно ранена в предплечье после выстрела той русской. Но ни кости, ни сухожилия не были задеты — что, впрочем, не мешало ей кричать и корчиться так, словно из аккуратной ранки на руке уже начали вываливаться внутренности. Только после того, как я залепил ей рот паутиной, а руку обмотал, она начала немного успокаиваться.              К этому времени Гвен без труда разобралась со своей частью и помогла мне стащить всех остальных, в том числе тех, кого я вырубил раньше, в одну большую кучу. Машины мы тоже сдвинули вместе так, чтобы свет их фар освещал импровизированную сцену с нашими подарками для полиции.              — Не дёргайтесь, — пригрозил я злобно зыркающим в нашу сторону бандиткам, — мы за вами следим.              В таком положении они могут видеть только то, что находится в пределах освещённого участка, а, следовательно, не поймут находимся ли мы всё ещё рядом или уже оставили их одних.              — Наряд уже в пути, — вполголоса, так чтобы никто кроме меня не услышал, сообщила Гвен, — будут тут через пять, максимум десять, минут.              — Отличная работа, — похвалил девушку я, — пойдём, познакомлю тебя с кандидаткой, что в погоне за Пулитцеровской чуть не заработала Дарвиновскую премию.              Стейси позволила себя увести, но чуть отойдя всё же засомневалась, оглянулась, окинув кучу малу задумчивым взглядом.              — Эти чёрные девчонки. Они все младше меня. Если мы сдадим их полиции сейчас, это скорее всего навсегда определит их дальнейшую жизнь.              — И тем не менее, у них в руках оружие, они не задумываясь применяли его, а ещё, я заметил внутри фургона замытые, но всё ещё свежие следы крови. Как думаешь, откуда у малолеток фургон, набитый оружием?              — Хочешь сказать, они ограбили кого-то из своих? — Встревоженно спросила Гвен. — И убили?              — Я хочу сказать: пусть с этим разбирается следствие. У нас всё равно нет никакой альтернативы? Или может ты знаешь, кого-то достаточно влиятельного и надёжного, кто захотел бы возиться с этой гопотой и при этом мог бы добиться успеха?              — Нет.              — Вот именно. Самые влиятельные люди Гарлема: владелец того клуба и местные пародии на политиков, что кричат об облагораживании района, правах чёрных и школах для их детей, сами же крышуют этот, — я махнул рукой в сторону связанных преступниц, — бизнес.              Внезапно наша задушевная речь вдруг была прервана фотоаппаратной вспышкой.              — Эй, какого? — прикрыв глаза от света, возмутилась Стейси.              — Ну я же говорил… претендентка на премию Дарвина, — страшно ей оставаться одной, как же. Актриса.              Недалеко от того места, где она не так давно выдала себя в первый раз, стояла с камерой в руках не особенно-то и напуганная журналистка. Она уже успела заменить разбитый объектив у своего Canon серии G с увеличенной для ночной съёмки диафрагмой и продолжила собирать материал.              — Вы же не против, что я сделаю пару снимков? — не подразумевающим возражений тоном, спросила она и продолжила снимать, направив своё внимание на живописную картину, что представляли собой пойманные нами бандитки.              — Эм, — мы с сомнением переглянулись, — да в общем-то нет. Оставайся тут, скоро приедет полиция.              — Вы сотрудничаете с полицией? — тут же выхватила самое важное для себя девица, — можете дать пару комментариев прессе? Это будет сенсация.              — Нам пора, — с явным раздражением заметила Гвен и потянула меня прочь от всё больше распалявшейся журналистки.              — Постой, — вдруг схватила меня за руку девушка и, прижавшись всем телом, зашептала чуть ли не в самое ухо, — если вдруг захочешь дать интервью или просто приятно пообщаться, просто позвони Кэтрин.              Она прижала к моей груди визитку.              — Эм, спасибо… — обескураженный таким напором, ответил я, забирая карточку.              — Мы очень торопимся, — потянула меня за другую руку Гвен, — и уже уходим. Пока-пока.