Подсолнухи

Я люблю возвращаться домой. Не важно, долго или нет длилось отсутствие, и не важно, где этот самый дом на сегодняшний день. Но мне нужно знать, что на земле есть место, где живем мы, наши собаки, есть моя любимая чашка, мои подушки, нас окружают те немногие вещи, что возим за собой по съемному жилью, есть место, где пахнет домом. Стоит ступить на порог, закрыть за собой двери, и у нас есть мир, где живем мы, где можно быть самим собой, настоящим, не напоказ. Где живут наши подлинные чувства. Мы научились легко обживаться, делая пространство своим, не привязываться к месту и легко менять адреса, и, видит бог, не имеем понятия, куда нас занесет в следующий раз. Да это и не имеет значения. Мы давно поняли простую вещь: дом там, где сердце. Он в нас. А не где-то во вне. Возможно, однажды мы устанем скитаться и тогда на свете появится дом, где-то на теплом острове в океане, построенный специально для нас, но еще не сейчас. А сейчас есть ослепительный солнечный день в городе, ставшим для нас пристанищем, укрывший от посторонних, любопытных глаз, подаривший успокоение и надежду. Я успел полюбить это чувство, когда возвращаешься по улицам к своему дому, видишь макушки пальм, колышущиеся от ветра. Почему-то именно они, эти пальмы, с длинными стволами и некоторым количеством листьев на самом верху и есть особенный признак того, что мы вернулись. В этот раз мы снова выбрали очень уединенный дом, среди запущенного сада, на высоком холме, без близких соседей, зато с мощеным камнем двором, по которому так хорошо ходить босиком. Дом довольно старый, ремонта в нем не было последнее столетие, но есть огромные калифорнийские окна, терраса, и потрясающий вид на долину. Сколько бы мы не жили в ЛА, не могу насмотреться на город и ночные огни. Что-то есть в них завораживающее, манящее. Есть особая магия в том, что я могу видеть ночную жизнь, могу окунуться в нее, если захочу, она здесь, рядом, но именно там, где я сейчас — мир и покой. Эта магия и жизненный контраст, невероятным образом вдохновляют и поддерживают меня. В этот раз поездка была не долгой, всего пара недель. Затаскиваем чемоданы, оставляем у порога, разберемся с ними потом. Собаки первым делом спешат обнюхать каждый угол. Дом полон жаркого, застоявшегося воздуха, чуть пыльного света. Поднимаюсь к себе, распахиваю окно, впуская свежий океанский бриз. Мой пес угомонился и разлегся посреди коврика у кровати. После долгого перелета мышцы гудят и все тело кажется отекшим и негибким. Скидываю одежду и встаю под освежающие струи душа. Вода в котле не успела прогреться, еле теплая, но это и не важно, хорошо и так. Чувствую, как вода уносит суету и шум мыслей в голове, тело отпускает напряжение и на какое-то время просто зависаю во времени и пространстве, в теплой и влажной субстанции, что оградила меня от всего на свете, давая момент перерождения, воскрешения и новый заряд, жить дальше. Не знаю, сколько прошло времени, наконец, выныриваю из собственной маленькой нирваны, нахожу в шкафу чистые джинсы, первую попавшую под руку майку, приглаживаю волосы и спускаюсь вниз. Сейчас бы кофе и сигарету. Кухонная поверхность покрыта тончайшим не тронутым слоем пыли, в шкафчике есть запас кофе для кофе-машины, достаю и споласкиваю свою любимую чашку. Кто-то скажет, что кофе не пьют такими бадьями, но это мой собственный рецепт бодрости. Здесь моя территория и мои правила. Три куска сахара, и чашка личного пристрастия готова. Распахиваю двери на террасу, разгоняя сонный воздух. День уже клонится к закату, двор залит солнцем, от каменных плит поднимается тепло, прохожу по ним, ощущая ступнями горячие камни, смотрю на свой любимый вид и делаю первый глоток кофе. Долина как на ладони, залита солнцем, чуть затянута дымкой жаркого марева. Город живет своей жизнью и ему хорошо в этом самом месте и этом самом дне. Я возвращаюсь под навес террасы, в спасительную тень, опускаюсь в плетеное кресло. На столике стоит вазочка с засохшими маленькими подсолнухами. Мы совсем забыли о них, когда уезжали. За день или два до отъезда, Том привез их утром, вместе с завтраком. Сказал, что увидел и подумал обо мне. Они стояли здесь, в вазочке, словно маленькие солнышки, ярким пятном будоража душу и заставляя улыбаться. Трогаю пальцем засохшие лепестки, и они, крошась, осыпаются на стол. Снова делаю горьковатый глоток, чувствуя, как каждая клеточка меня обретает равновесие и гармонию. Мы научились давать это друг другу. Сзади чуть слышно цокают коготки по полу, танцующей походкой пес Тома прошел к дивану на террасе, запрыгнул на него и разлегся там, притрусил и мой щенок, устроился рядом. Следом прошлепали босые ноги, и он сел в соседнее кресло. Щелкнула с шипением открываемая банка пива. Том тоже после душа, с мокрых волос по плечам стекают редкие капельки воды, оставляя дорожки. Влажные волосы закручиваются в колечки на концах, он поправляет их рукой, отбрасывая от лица. На нем только мягкие домашние штаны. Он закуривает, морщась от дыма, молча протягивает мне сигареты, откидывается на спинку кресла и вытягивает длинные ноги. Мы пьем свои напитки, курим, стряхивая пепел и между нами повисает молчание, в котором не нужны слова, все и так понятно и просто. Знаю, он тоже устал, и не меньше чем я, нуждается в доме, своем мире, тишине и успокоении. Он будет молчать до самого вечера, курить, пить пиво, поспит, проснется, сварит кофе. Ему так нужно, для его равновесия. Нужно не мешать, но быть где-то поблизости, чтобы он знал, что я где-то тут. Он протягивает руку и находит, и сжимает мои пальцы: я здесь, я с тобой. Пару секунд мы держимся за руки, как было всегда, с самого детства. Странно, да? Быть все время рядом, и при этом соскучиться друг по другу, не имея возможности побыть по-настоящему в состоянии «только ты и я». Это состояние наш тайный ресурс, наш исток, к которому нужно возвращаться, для того, чтобы жизнь продолжалась. Наше тайное убежище, которое всегда с нами, наш меланхоличный рай. Кофе в чашке остыл и почти закончился. Солнечный свет становится теплым и оранжевым, делая все вокруг каким-то особенно уютным и домашним. Мой брат закуривает, наверное, третью сигарету, и курит теперь медленно, с наслаждением. Вижу его профиль, ресницы, просвеченные закатом, пухлые губы, зажимающие фильтр, просохшие, чуть спутанные волосы, поблескивающее колечко туннеля. Медленно вздымающаяся от дыхания грудь, рука, с тонкими сильными пальцами, крутящими голубую зажигалку. Но спокойствие, кофе и сигареты это не все, что нужно нам сегодня. В спальне ветер колышет занавески, на большой кровати свежее постельное белье. Нам не нужны слова, нам нужны горячие губы, сильные и нежные руки, соленые от пота плечи, хрипловатые стоны, закрытые в экстазе глаза, упругие члены, сочащиеся смазкой, запах страсти и спермы, смятые простыни. Нам нужен наш, личный способ показать «я здесь, с тобой». Наш способ почувствовать себя цельным и живым. Спальня и кровать — это наша территория и здесь наши правила и не важно, как далеко мы готовы зайти. Мы не спрашиваем разрешения у этого мира. Весь мир заканчивает свою власть, там, где за нами закрывается дверь, и остаемся только мы, на кровати в круге теплого света. Мы не владеем друг другом, мы лишь даем друг другу то, что глубоко в нас, живет и ждет своего часа. Это родилось вместе с нами. Это больше чем любовь и сильнее, чем страсть. Это как дышать. За окнами совсем темно, он снова уходит в душ, а я еще лежу, отдыхая. Но лежать больше не хочется. Закуриваю сигарету. Встаю, чтобы одеться, смотрю на огни вдалеке. Город наш молчаливый свидетель, но он умеет хранить секреты. Ночной бриз теребит листву, кажущуюся черной сейчас. Окно уже стоит закрыть. В темном стекле вижу свое отражение, провожу рукой по плечам, улыбаюсь и подмигиваю призрачному себе. Тело кажется легким и невесомым, наполненным до краёв. Но это не драйв, который требует выплеска, а некий запас, который, напротив, хочется сберечь и сохранить. Это не то, что будет транслироваться во вне, это сокровенное и личное. Сколько бы его ни было у нас, никогда не будет чрезмерно. Я спускаюсь вниз в гостиную, включаю негромко музыку, затапливаю камин, устраиваюсь у огня на одном из диванов. Том спускается сверху, посвежевший, на этот раз в майке и свободных джинсах, совсем разорвавшихся на коленях. Он устраивается на диване напротив меня, подкладывает под голову подушку, закидывает ногу на спинку дивана и улыбается мне. Но долго ему не лежится, он переворачивается на бок, потом все же встает и перебирается ко мне. Садится совсем близко, касаясь плечом. Мой щенок вертится тут же, прося погладить и поцеловать. Он, наконец, заговорит, о том, что его на самом деле волнует, или о пустяках и ерунде. Знаю, что сегодня мы будем вот так, болтать до самого рассвета, пить, курить, сходим во двор, вернемся, снова подбросим дров в камин, сварим кофе. Может быть мы никогда не вспомним о том, что пришло на ум, а может быть это будет новая песня. О нас. О Нем. О том, что я чувствую здесь и сейчас. Всю жизнь. Всегда. Каждый день. uh aha alright watching the sunrise only blue skies my heart’s pumping to the beat but you and I we know that soon the night will show a gloomy light that’s underneath our souls they need peace and harmony but in the moonlight we get lost when things get kind of crazy take a break with me ma baby no more trouble let’s make love all night cause I’m high on life in this melancholic paradise cause I’m high on life in this melancholic paradise our hearts open wide we get hurt we cry but it’s all worth it in the end we have come too far to let it go just now i’m so happy I could die