***
На свидание они идут в планетарий, и Леона удивляется, как ей удаётся находить людей, настолько любящих звёзды. Что Джим, который восхищается космосом до дрожи в голосе, что его парень Спок, что Паша. Чехова выдаёт около десяти фактов про космос в секунду, и Леона честно старается всё запомнить, но Паша выглядит такой восхищённой, что Маккой просто смотрит. Как бы её ни пугал космос, восторг Паши передаётся и ей.***
На второе свидание они идут в интерактивный музей науки и техники, потому что Леона подумала, что Паше бы понравилось. Она не ошиблась: Чехова радостно носится вокруг и дотрагивается до всего, до чего может дотянуться. Паша выглядит как ребенок, которого привели в магазин игрушек и разрешили взять всё, что захочется, и Леона не может сдержать улыбки, потому что детский восторг Паши напоминает ей о Джоанне. Они заканчивают бродить по музею через три часа и идут на набережную, потому что этот тёплый весенний день - только для них, а еще расставаться совсем не хочется. Паша жмурится из-за солнца, светящего прямо в глаза, трясёт своими непослушными кудряшками и улыбается. Леона любуется ею как произведением искусства, смотрит на её веснушки и ямочки на щеках и думает, что такое солнце заслуживает чего-то большего, чем она. А Паша просто целует её и спрашивает, почему в её глазах такая бесконечная грусть. Леона обещает, что расскажет, но не сегодня. Сегодня день только для них двоих, а не для грустных воспоминаний. Паша дарит ей еще одну улыбку и крепко обнимает. Леона обнимает в ответ.***
Леона долго думает, что подарить Чеховой на день рождения, потому что хочется удивить её и порадовать. Маккой выспрашивает у Сулу, есть ли у Паши телескоп, и, когда получает отрицательный ответ, радостно идёт за подарком. Маккой приходит к ней вечером: приносит пиццу и торт и прячет коробку с телескопом за спиной. Спрятать, конечно, не получается, но Паша лишь улыбается в предвкушении и несёт еду на кухню. Кухня оказывается очень маленькой, но уютной, и они соприкасаются ногами, пока сидят за столом и болтают о том, как прошёл день. Потом Паша варит кофе, и Маккой позволяет себе любоваться плавностью ее движений. Тонкие руки Чеховой порхают над чашками: она разливает горький напиток и добавляет специи. Паша так тепло улыбается Леоне, что у той перехватывает дыхание. После кофе Маккой торжественно вручает ей телескоп, и радостная улыбка Паши может озарить весь мир. Неужели она делает Пашу счастливой? А Чехова бросается ей на шею и обнимает крепко-крепко, и Леона смеётся и просит дать ей вдохнуть, а потом целует её. И Паша улыбается в поцелуй, абсолютно счастливая. Они сидят на полу, и Паша смотрит в телескоп на августовское звёздное небо, положив голову Леоне на плечо. Маккой гладит её по кудряшкам и называет своим солнцем, своей путеводной звездой. Паша сонно улыбается ей и прикрывает глаза. На плече Леоны засыпает её счастье.***
У Паши на лопатке россыпь родинок словно созвездие. Маккой невесомо касается их, проводит невидимые линии, соединяя в единый рисунок. — Хватит, щекотно же! Паша сонно пытается ворчать (у нее выходит лишь шутливо возмутиться) и поворачивается к Леоне лицом. Они лежат в кровати, и осеннее солнце пробивается сквозь задёрнутые шторы, окрашивает их комнату в тёплые, медово-янтарные оттенки, путается в чеховских кудряшках. Им скоро вставать: Леоне нужно на работу, Паше – на учёбу. Но пока у них есть время, и они медленно целуются, наслаждаясь этими мгновениями. Маккой, впервые увидев Пашу, поставила бы бутылку своего лучшего виски на то, что та любит зеленый чай или что-нибудь вроде латте, где молока в два раза больше, чем кофе. Что-нибудь такое же нежное и мягкое, как она. Сейчас Маккой почему-то улыбается уголками губ, видя, что Паша пьет простой черный кофе. Такой же, какой пьет Леона. — Чему ты улыбаешься? — Просто смотрю на моё солнце. Паша прячет улыбку, отпивая глоток из кружки, но глаза выдают её с головой: они искрятся неподдельной радостью и даже неким озорством. В глазах Паши - целая Вселенная. В которой для Леоны всегда будет место.***
У Леоны только что закончилась операция. Смертью пациентки. Она знает, что так бывает. Она знает, что случай был безнадёжным, шансов почти никаких. Но писк аппаратов, когда остановилось сердце этой женщины, всё ещё раздается у неё в ушах, отдаётся эхом в голове, и его ничем не заглушить. Ей хочется выпить, залить эту пустоту в душе виски, но она знает, что не поможет. Ничто не поможет. Паша неожиданно появляется в дверях кабинета, и от звука её голоса Маккой вздрагивает: — Милая? Леона смотрит на Чехову, и в её взгляде такая застарелая боль, такое острое сожаление, что сердце Паши просто не выдерживает. Она крепко-крепко обнимает её, прижимает к себе, пока Леона… плачет? Её трясет от воспоминаний о всех тех смертях, что она не смогла предотвратить, о всех тех жизнях, что не смогла спасти. Паша гладит её по спине, шепчет, что это не её вина, старается утешить. Когда они возвращаются домой, Паша не даёт Леоне виски, говорит, что это не поможет. Как будто Маккой сама не осознаёт этот факт. [Но виски помог бы забыть.] Паша уговаривает её лечь спать, обнимает крепко, рассказывает что-то забавное, и у Леоны даже получается улыбнуться. Голос Чеховой успокаивает, убаюкивает, и в эту ночь Маккой спит без кошмаров.***
Паша говорит, что Новый год - семейный праздник. Леона не соглашается. Для неё семейным праздником всегда было Рождество. Леона договаривается с бывшим мужем, что в этом году Джоанна отпразднует Рождество с ней, так что, когда Чехова заходит в квартиру, её встречают сразу две Маккой. Леона тепло улыбается ей и забирает угощение, а Джо прячется за спиной матери и немного недоверчиво смотрит на Пашу. Та ей улыбается и уже не кажется такой пугающей. ...ближе к полуночи Леона хочет уложить Джо спать, но та упрямится, и Чехова встает на её сторону, говоря, что в праздник-то можно нарушить режим. — Да вы спелись! — восклицает Леона, а в ответ раздаётся звонкий смех Джо и Паши. Девочка в итоге засыпает, слушая, как Чехова рассказывает ей сказку. [Леона стоит в дверях комнаты и улыбается, потому что двое дорогих ей людей нашли общий язык.]***
Маккой не любит свой день рождения. Последние годы она праздновала его с Джимом: они выпивали на двоих бутылку чего-нибудь очень крепкого и рассуждали о том, как же потрепала их жизнь. Ничего веселого, в общем-то. Но в этот раз всё по-другому: утро начинается с медленных, тягучих поцелуев, солнечной улыбки Паши и лучшего на свете кофе в постель. Леона отпивает глоток из своей любимой черной кружки (ее подарил Спок на прошлый день рождения, сказав, что надпись «к черту это» прекрасно отражает внутренний мир Леоны, пока Кирк пытался сдержать смех, рвущийся наружу) и жмурится от удовольствия. — Твой кофе – залог хорошего утра. — День будет ещё лучше, – говорит Паша. И подмигивает. Леона от неожиданности закашливается и чуть не проливает на себя кофе, а Чехова звонко и чисто смеётся, и Маккой подхватывает, и это уже лучший день рождения за долгие годы. Через час раздаётся звонок в дверь и Паша несётся открывать. Когда Леона наконец выбирается из кровати и выходит в коридор, она видит свою дочь. Джо бросается её обнимать, распевая «с днём рождения тебя», Чехова снова смеётся, а Леона крепко-крепко обнимает Джоанну в ответ. Как же она скучала по ней. Весь день они проводят в городе втроём: гуляют по туристическим улицам Сан-Франциско, как будто видят его в первый раз, обедают в каком-то незнакомом кафе (Джо потом говорит, что там лучшее в мире мороженое) и снова заходят в интерактивный музей, только теперь уже два ребёнка счастливо рассматривают всё-всё-всё на выставке. Отец забирает Джо вечером, она обнимает Леону с Пашей на прощание и дарит маме собственноручно нарисованную открытку, которая потом занимает почётное место на холодильнике. После того, как дочь уезжает, Маккой говорит, что это лучший подарок, а Паша лишь улыбается в ответ. Когда они возвращаются домой, Чехова достает спрятанную бутылку скотча и гордо ставит на стол. — Так, малышка, где ты ее взяла? Тебе и двадцати-то нет! Чехова пожимает плечами и отвечает: — Я сказала, что мне нужен подарок для тебя, и Скотти купил. Леона посмеивается и говорит, что попробовать всё равно не разрешит. ...через пару часов Маккой всё-таки даёт Чеховой свой стакан с виски, и та так забавно морщится, когда пробует, что Леона очень сильно старается не рассмеяться. Но потом она сдаётся, и её звонкий смех разносится по квартире, а Паша совсем не понимает, что происходит. Маккой объясняет, и Чехова шутливо возмущается: — Не очень-то вежливо смеяться над тем, как твоя девушка впервые пьёт что-то крепче вина. Маккой смотрит на нее таким серьезным взглядом, словно спрашивает «ты точно пила вино?», что Паша поднимает руки, как будто сдаётся, и со смешком говорит: — Ладно, подловила, я никогда не пила. И на этом разговор про алкоголь заканчивается, они продолжают просто болтать обо всём на свете, лежа в кровати. Уже давно за полночь, когда Леона произносит: — Спасибо. Это был лучший день рождения за долгие годы. А Паша сонно улыбается и отвечает: — Теперь все будут такими. И засыпает, пока Леона нежно гладит её по непослушным кудряшкам.