🕷🕷🕷
Он поехал домой на метро. Врубил музыку в наушниках как можно громче и пытался не заорать во всю глотку от ненависти к себе. По приезде домой ему стало ещё хуже. Хотелось разбить все, что попадалось под руку. Хотелось разорвать на себе кожу и выплюнуть все органы наружу, лишь бы не чувствовать этой нестерпимой боли, разрывающей его душу на части. Он начал осознавать, что натворил. Расстался с Тони. С Тони, мать его, Старком — человеком, которого он, блять, любит, на которого потратил чуть ли не все свои нервы. Питер все же закричал. Так громко, по-звериному, что тут же закашлялся, почувствовав раздирающую боль в горле. Она нисколько не отвлекала от уже имеющейся, но он и не хотел её заглушать. Ему в какой-то момент показалось, что он заслуживает эту боль, которой ему становилось все мало. Ударив кулаком по стене, Питер почувствовал небольшое облегчение, будто он таким образом разбивал свои чувства на кусочки. Это не было лучшим способом избавится от мыслей о Старке, Питер знал это, но все же это хоть как-то работало, поэтому он продолжил бить стену. И продолжал до тех пор, пока его руки не превратились в кровавое месиво. Покрытые ссадинами и опухшие от синяков, его ладони почти не двигались. Попробовав разжать пальцы, Паркер почувствовал жгучую боль и зашипел. Раны надо бы было как следует обработать, но Питу думалось, что обычной воды будет достаточно. И вот он стоял в душе, включив горячую воду под самым сильным напором. Струи воды обжигали кожу его спины, пока Питер пытался не разрыдаться от своей беспомощности. Но разве это было возможно? Он съехал по стене вниз и, запрокинув голову к потолку, позволил воде смешаться с его слезами и немым криком. Его мир сжался до небольшой душевой кабинки, и Питер готов был остаться там навсегда, лишь бы никогда не выходить в реальный мир и не встречаться лицом к лицу со всеми неразрешенными там проблемами. Проснувшись на следующее утро, Пит не сразу вспомнил события предыдущего дня. О произошедшем ему напомнило жжение в глазах, зареванных до лопнувших капилляров, и резкая головная боль. Черт. Он проверил телефон, который не доставал со вчерашнего дня, на наличие непроверенных уведомлений. Пара непрочитанных сообщений от Мэй и ни одного от Старка. Ну и пошёл ты нахуй, мудло. Питер точно был ему нужен хоть когда-нибудь? За последующие пару недель Питер немного остыл, даже порывался написать Тони, извиниться и попытаться вернуть все как было. Но каждый раз, набирая сообщения, которые становились все длиннее, Питер ругался на себя и стирал все до единой буквы. Они оба были упрямыми дураками, никогда не отправляющими друг друг те самые нужные слова, что писали по часу. Каждый из них думал, что одному лучше без другого — это и погубило их последний шанс на спасение. Увидев в один вечер новость о долгожданной для всех свадьбе Старка, Паркер понял, что пора бы оставить мысли вернуть их отношения, и удалил номер Тони из контактов. Не то чтобы он не знал наизусть все, что связано со Старком. Это действие скорее было для Питера чем-то вроде обещания самому себе. Обещанием, что он перестанет трескаться по швам каждый раз, когда вспоминает о нем, что не сорвётся с цепей, нацепивших на себя, и не побежит к Тони просить прощения не за свою вину. Питер чувствовал, что обязан взять себя в руки и положить конец присутствию Тони в своей жизни. Но вместе с Тони из его жизни ушёл и другой человек, чего Питер никак не мог ожидать.🕷🕷🕷
Вечером четвёртого августа Питер собирался пойти в какой-нибудь бар и нажраться там в хлам: то ли отметить победу над своими чувствами, то ли залить их и в итоге рыдать на плече бармена. Он уже выходил из квартиры, когда ему позвонили с незнакомого номера. Он поднял трубку. — Здравствуйте, это Питер Бенджамин Паркер? — женский голос на другом конце линии звучал встревоженно. Как будто девушка — кем бы она ни была — вовсе не хотела разговаривать с ним. — Да, это я. — Пит неуверенно ответил. Он не понимал, кому он мог понадобиться в такое позднее время. — А кто это? — Меня зовут детектив Махони, я из полиции штата Нью-Йорк. Мне жаль сообщать вам это, но тело Мэй Паркер было обнаружено на месте происшествия аварии на перекрёстке Тиллари-стрит и Флэтбуш-Авеню около получаса назад. Ваш номер был в списке экстренных вызовов. Это шутка? — Нет. Нет, это, — Питер сделал глубокий вдох, но лёгкие будто перестали работать, не пропуская воздух. — Это невозможно. Это же в Бруклине. Что она могла делать в Бруклине? Это какая-то ошибка, скажите мне, что вы ошибаетесь, — он начал мямлить на выдохе, задыхаясь от собственных слов. — Вы точно уверены, что это она? — Мне жаль. Это она, — детектив ещё говорила что-то по поводу того, куда ему стоит явиться и обратиться за помощью, но Питер уже не слушал. Он сел на пол и пытался успокоиться, восстановить дыхание. Мысли в его голове проносились с несуществующей скоростью, кричали обрывками слов и разрывали Питера на части, пока он прилагал все свои оставшиеся усилия, чтобы придумать, что ему делать дальше. Но он не мог сконцентрироваться ни на чем. Когда Пит вдруг почувствовал себя так, будто бы пол под ним исчез, и сейчас он падает в бездну, то он поднял взгляд на комнату перед собой и не узнал её. Картонная. Ненастоящая. Что? Реальность ускользала от него так быстро, что он не успевал осмыслить этого. Окружающий его мир как будто медленно сужался до одной точки, теряя свои краски и очертания, но при этом оставался все таких же размеров. Это не имело никакого смысла: разве может такое происходит в самом деле? Разве? Питеру казалось, что он сходит с ума, теряя последние остатки своей бдительности. Было бы неплохо, окажись все это нереальным взаправду, ведь в таком случае ему не пришлось бы переживать всё это. Он бы просто выключил себя, поставил на стоп, и никогда не подумал бы возвращаться к этой жизни. К жизни, в которой умерла Мэй и у Питера не осталось никого, с кем он мог бы разделить свои чувства. Знал бы Питер тогда, что ему все равно не пришлось бы этого делать. Ведь это был последний день, когда он хоть что-то чувствовал.🕷🕷🕷
Пит не чувствовал ничего даже на похоронах Мэй. В тот день он был так спокоен, как никогда до этого. Пока все вокруг, плача, выражали ему свои свои соболезнования, он ждал момента, когда это всё закончится. Паркера раздражали все эти люди, использующие его как салфетку для своих слез, но он лишь отстранённо смотрел на них, не желая вступать в разговор. Поэтому он и съебался оттуда самым первым. Чтобы залезть на крышу одной из высоток и просидеть там всю ночь, скурив пол пачки сигарет. Но даже учитывая тот факт, что до этого он курил от силы пару раз, это не стало для него удивлением. Сигареты не давали ему ничего, кроме вкуса горечи на языке: наверное, поэтому он и пытался скурить как можно больше, думая, что что-то изменится. Напрасные ожидания. Алкоголь тоже не давал никакого эффекта. Сколько бы шотов Паркер ни прикончил за вечер, те выветривались из его организма за считанные пару часов. Он сваливал всю вину на свою ускоренную регенерацию, конечно же. К слову о регенерации и других мутациях — Питер забил на свои паучьи обязанности, прекратив выходить на патрулирование. Заниматься не хотелось вообще ничем. Да и смысл помогать кому-то, когда не способен помочь даже самому себе, когда уже как-то похуй на себя. В любом случае он не имел ни малейшего желания делать добрые дела. Да любые дела, впрочем. Пит целыми днями бессмысленно шатался по городу, ожидая, что все само наладится, а под вечер брал шутеры и шёл прокуривать ещё одну ночь. Вот только жизнь принуждала поднять свой зад с очередной крыши многоэтажки и идти искать деньги на выживание. Искать, правда, не пришлось. Паркер не помнил в точности, как произошёл один из самых важных переворотов в его жизни: в его голове все было сумбурно. Вроде бы он провожал очередной закат, когда услышал выстрелы за пару кварталов от своего местоположения. Он направился туда чисто из привычки лезть в такие ситуации. По прибытии на место Питер заметил около дюжины людей, стрелявших друг в друга в упор. По непонятной ему до сих пор причине он решил ввязаться в эту мутотень и, выхватив у одного парня, по всей видимости уже собиравшегося сваливать, ствол, тут же завалил его. Прежний Питер Паркер после такого действия, скорее всего, стал бы винить себя, бросил бы пистолет и помчался рассказывать Старку, как сильно он налажал в этот раз, в первую очередь перед собой. Вот только тот Питер куда-то исчез, а новая версия Паркера захотела ещё. Он почувствовал азарт, выстрелив. А осознание того, что он наконец ощутил что-то по-настоящему захватывающее все его естество, заставило его снова взвести курок. Дальше все происходило как в тумане: Паркер, в плену неожиданно нахлынувшего на него пыла, ввязался в перестрелку, стреляя во всех без разбора с такой страстью, будто это что-то личное. Последнее, что Питер помнил с того вечера, так это то, как его вырубают со спины и закидывают в багажник какой-то машины. Ровно с того момента жизнь Питера Паркера окончательно полетела по пизде. Очнулся он уже, как потом оказалось, примерно через сутки в заброшенном складе на окраине Манхэттена, в районе Клинтон. Он был привязан к стулу, стоявшему посреди пустого помещения. Питер попытался освободиться, но его тело слишком ослабло, в ушах неистово звенело, да и голова будто раскалывалась на части, заставляя его прошипеть от боли. Ещё бы, Паркер, если спать от силы два часа в сутки и ничего не есть, то и твоя регенерация загнётся. Думать надо было, а не хуи пинать. Через некоторое время он услышал шаги и поднял взгляд, в надежде сфокусировать его. По бокам от Питера поставили два софита, неожиданно выстреливших ему в глаза ярким светом, и ему пришлось закрыть их, поморщившись. Прямо напротив него спинкой вперёд поставили стул. На него тут же кто то сел. — С добрым утром, пацан, — чей-то голос резко вонзился в слух Питера, которого все ещё оглушал этот ужасный звон. — Как звать? Он сначала не думал отвечать, но тут вспомнил, что терять-то ему особо и нечего. — Питер. — Ну что, Питер, рассказывай, на кого работаешь. И зачем стрелял в наших людей, — человек, задававший вопросы, на удивление не звучал рассерженно. Наоборот, его будто забавляла эта ситуация. — Ни на кого я не работаю, — говорить, вообще-то, было сложно: в горле пересохло, и при каждом новом слове он чувствовал, что вот-вот начнёт кашлять кровью. — Просто мимо проходил. В конце фразы он всё-таки раскашлялся, и остановиться было физически невозможно, ведь с каждой секундой горло раздирало все сильнее. Вокруг него кто-то засуетился, и через пару секунд его уже схватили за волосы и оттянули назад, подставляя к губам что-то холодное. Питер приоткрыл рот, когда понял, что это, скорее всего, стакан. Всего стакана воды, конечно, было мало, но на какое-то время должно было хватить. — Что-то мне не особо верится в это, Пити. — теперь мужской голос звучал одновременно заинтересованно и настороженно. — Видишь, тут какое дело: судя по тому, что ты пробыл в отключке больше суток, твой организм был измотан уже к моменту, как тебя стукнули по башке. Я думаю, мы тебе этим только услугу оказали, вообще-то, сам ты явно не горел желанием проявить хоть каплю уважения к своей жизни. А дрался ты вполне себе сносно, да и оружием пользоваться уже умел, по всей видимости. Вряд ли случайный человек, который ‘мимо проходил’, смог бы так. Плюс к тому же у тебя на руках мы обнаружили какое-то техническое оборудование, наполненное противной субстанцией. Сомневаюсь, что такое можно легко достать, — мужчина глубоко вдохнул и усмехнулся. — Так что отвечай, на кого работаешь? — С какой стати я вообще должен тебе что-то отвечать? Ты правильно заметил, что я наплевал на свою жизнь, так что можешь сделать выводы. Хочешь меня убить — вперёд, мне терять нечего. Да и отвечать тебе нечего, так что отъебись просто. — Паркер совсем страх потерял, да. Он, впрочем-то, всё потерял, даже вот шутеры. Пит чувствовал себя морально уставшим, так что ему было уже все равно, что с ним сделают. — Да и ты кто вообще? На какое-то время вокруг Питера все затихло, и он ожидал, что ему вот-вот куда-нибудь врежут за такую наглость с его стороны. Но вместо этого свет, так неприятно врезавшийся ему в веки, неожиданно выключился, и Питер тут же открыл глаза. Ему понадобилось некоторое время, чтобы настроить своё зрение под новые условия и привыкнуть к тусклому освещению. Когда он более-менее приспособился, то увидел перед собой мужчину лет тридцати. Он сидел на стуле, облокачивавшись руками на спинку; на руки он положил свою голову и с усмешкой посмотрел на Питера. — Забыл представиться, прости. Моё имя Бенджамин Поиндекстер, — он прищурился, прежде чем растянуть свои губы в противнейшей улыбке, что Питер видел за свою жизнь, — Я не собираюсь убивать тебя, Пити, что ты. Ты мне и живым можешь пригодишься. — Что это вообще значит? — Питер все меньше понимал, что и кому от него нужно на самом деле. — Твои способности очаровывают, пацан. Я видел, с какой страстью ты вышибал мозги из моих людей. — Просто стало интересно, как далеко могу зайти. И что мне это даст, — непонятно, зачем он все это рассказывал, когда собирался молчать изначально. Наверно, ему просто надоело разговаривать лишь с собой. — Ого. И что же это тебе дало? — Поиндекстер спросил это с неподдельным интересом, что почему-то подействовало на Питера как гипноз, заставляя разговориться. — Приятное удивление, вообще-то. — Паркер выдохнул и посмотрел собеседнику прямому глаза, отвечая предельно спокойно. — Знаешь, когда долгое время ничего не чувствуешь, готов пойти на что угодно, лишь бы вновь урвать хоть каплю тех эмоций, что раньше испытывал. Я ожидал что-то вроде чувства вины, по правде говоря. Но вместо этого мной овладело облегчение, а затем эта тяга выстрелить ещё раз, почувствовать ещё раз. — Да, знаю. — мужчина покачал головой, затем он задал вопрос, и в этот раз его тон был абсолютно серьёзным. — Так ты и правда ни на кого не работаешь, Питер? — Нет. — отрезал Паркер. — Замечательно. Сколько тебе лет то хоть? — Зачем тебе это? — он был удивлён вопросу, но не на столько, чтоб его это действительно волновало. — Хочу взять тебя к себе. — ладно, возможно, теперь это и начинало его волновать. Поиндекстер продолжил: — Как я уже говорил, твои способности явно отличаются от способностей среднестатистического человека. Не хотелось бы терять их попусту, оставляя тебя дальше гробить себя, – он встал со стула и обошёл его кругом. — Я даже думаю, что мы с тобой похожи в какой-то степени. Поэтому я предлагаю тебе работать на меня. Со мной, точнее. На моего босса. Какого хрена? Ну, то есть это было неожиданно. Его вырубили и притащили на какой-то склад, чтобы предложить работу? Окей, такого ещё с ним не случалось. — Кто твой босс? — Питер решил не топтаться на одном месте, других вариантов он все равно не видел. Да и деньги были нужны. — Уилсон Фиск, может, слышал. Так что? Нечего терять. Перспектив в жизни мало, и планов Питер особо не строил. К тому же он не был против ещё раз войти в тот азарт, который почувствовал при выстреле прошлым вечером. Это ведь лучше, чем ничего, правда? Тогда так тому и быть. — Ладно, — выдохнул Питер. — И мне девятнадцать. — Ну вот и договорилось, Пити! — Поиндекстер очень своеобразно улыбнулся и хлопнул в ладоши. — Может, развяжешь тогда? Примерно так Питер и начал работать на одного из самых богатых и влиятельных мафиози во всем мире, прикрывающимся за маской бизнесмена. Кто бы мог подумать, Паркер, ты стал работать на того, против кого всегда боролся. Да и сам таким стал. И все потому, что хотел вернуть свои эмоции. Но ты только загубил их ещё больше, Питер. Флаг тебе в руки, пулю тебе в лоб!Полтора года спустя.
Осень в Нью-Йорке переливалась разноцветными листьями, не желающими опадать даже к концу октября. Паркер сидел в парке и без интереса смотрел на людей, которые казались счастливыми в последние солнечные дни. Питер не помнил, когда сам в последний раз был счастлив. В его голове раньше бушевал поток разных мыслей и идей, раньше он мог чувствовать целую бурю эмоций за один момент. Не то что сейчас. Сейчас он вряд ли что-либо чувствовал: адская пустота заполняла все его тело, сковывая мыслительные процессы в тяжёлые цепи и превращая его жизнь в существование. Положительная часть его личности испарилась ещё в тот момент, когда погибла Мэй. Последняя, кому Пит был действительно нужен. Теперь Паркер представлял из себя долбанную морозилку. Все эмоции, проскальзывающие мимо его восприятия реальности, автоматически замораживались, так и не успев приступить к действию. Иногда ему казалось, что он — всего лишь машина, запрограммированная на определённые действия, предрешённые заранее. Другого объяснения своей бесчувственности он не находил. Плюсом к тому же шла вечная паранойя по поводу того, что все его решения давно перестали иметь какие-либо личные мотивы: он делал все в точности так, как ему было сказано. В остальном лишь следовал своим инстинктам. Память тоже утратила свою весомость в его жизни. Любые события, не имеющие особой значимости и не относящиеся к его работе, стирались подчистую, едва успев прийти в действие. Как будто вся эта память хранилась на жёстком диске, с которого кто-то удалял ненужные файлы. Кто-то. Не сам Питер. Он был бы не против помнить хоть что-нибудь: возможно, воспоминания помогли бы ему заново открыть чувства. В первые пару недель своей ‘новой жизни плохого парня’ Паркеру действительно удалось испытать много чего. Наверно потому, что тогда для него все это было в новинку. Но со временем он привык. Все эти убийства, совершенные его руками; пули, пущенные кому-то прямо в лоб; сворачивание шеи случайному свидетелю, оказавшемуся не в то время не в том месте; отрезание пальцев и выслушивание мольб о пощаде — все это стало для Паркера рутиной. Кто-то сидит в офисе и каждый день выслушивает жалобы на плохое обслуживание, а Питер вот слышит только крики, вызванные физической болью. Паркеру было все равно, за что он пытал или убивал людей: ему давали приказ — он выполнял, не задавая лишних вопросов. Да и к чему все эти вопросы, если ему было плевать на провинность все этих людей. Что бы они ни сделали — это не его проблемы, ему на самом деле не интересно. Он все равно забудет это на следующее утро. Может быть, Декс был прав, когда говорил Питеру, что они похожи. К слову о Дексе. Парень оказался тем ещё психопатом, вот без шуток. Первое время он казался Питеру просто вечно веселым психом, смеющимся без повода в любой ситуации. Но потом Паркер начал замечать резкие перепады его настроения, постоянные обвинения всех вокруг во всех его бедах, раздражительность в тех ситуациях, когда что-то отклонялось от намеченного плана хоть на самую малость. Дексу явно нравилось то, что он делает. Он всегда убивал с такой страстью, будто его жертва — его злейший враг, испоганивший ему жизнь. Питер видел, как Поиндекстер наслаждается всеми криками и стонами, издаваемыми людьми при пытках. И все эти речи, что он так нетерпеливо произносил каждый раз перед тем, как прикончить кого-то — зачем они? Это выглядело слишком театрально для Питера, слишком пафосно и самовлюбленно. Порой Декс давил на Питера, пытался манипулировать им, выпытывая из него какую-то ‘правду’. Его раздражало то, что Паркер вечно такой спокойный, ничего не выражающий, будто затеял что-то против него. И Питер наверное повелся бы, начал бы в спешке придумывать одному дьяволу известное объяснение своего недоповедения, если бы ему действительно не было похуй. Иногда и Питер ловил себя на том, что его бесят эти неожиданные смены настроения Декса по нескольку раз за день, но эти мысли были такими мимолётными, что он долго не заострял на них внимание. Но Питеру хотелось этого. Ему хотелось беситься от того, что единственный человек, с которым он общается больше трёх минут за день, испытывает так много за один раз. Но он не мог. Паркер просто утратил способность проявления тех эмоций, которые ему хочется проявлять. И, честно, он уже не знал, как её вернуть.🕷🕷🕷
Питер, вообще-то, не имел привычки вспоминать о прошлом, ведь это все равно ничего ему не давало. Но в последние пару недель в его голове все чаще всплывали образы прежней жизни, когда-то приносившей ему удовольствие. Стоило бы раньше ценить все те моменты, происходившие с тобой, Питер. Стоило бы раньше запоминать те чувства, наполнявшие тебя каждый день. Стоило бы раньше думать и действовать, исправлять ошибки. Ведь где они сейчас? Где ты сейчас? Уже ничего не вернёшь, ты сам все похерил. А ещё в последнее время перед глазами маячил образ человека, заставлявшего Питера испытывать целый спектр эмоций. Но он, конечно же, предпочитал игнорировать это — не знал, как реагировать иначе. Вот только от себя не убежишь, Пит. Нужно решать то, что беспокоит тебя. Или ты хочешь скатиться в ещё большее дерьмо? Паркер не хотел этого, но и не знал, как решать. Все чаще ему начал сниться Тони. Сначала это были просто какие-то очертания, как обрывки воспоминаний. Потом они превратились в более отчетливые образы, даже произносившие пару фраз время от времени. Питеру казалось это странным: ему больше года не снилось ничего. Вообще ничего. А тут вдруг такое наваливается на тебя, как цунами, которое ты сначала видишь издалека. Но оно приближается все ближе, в то время как ты просто замираешь и смотришь, разинув рот. Ждёшь, что будет к тому времени, как оно настигнет тебя. И ты точно знаешь, что будет. Но все равно ждёшь. Ты знаешь, что тебя накроет громадной волной, смоет и унесёт в неведомую даль. И что страх, осознание происходящего придёт только в самом конце, когда шансов на спасение у тебя не останется совсем. И Питер принял этот страх с распростертыми объятиями, позволив забрать всего себя. Ведь он снова почувствовал. Старк снова заставил его почувствовать. Люди обычно описывают такое чувство как глоток свежего воздуха. Но воздух, который вдохнул Питер, явно свежим не был. Однако какая ему могла быть разница, если долгое время он будто вообще не дышал, забыл, какого это. В такой ситуации глоток любого воздуха открывал ему дорогу обратно, давал ему жизнь. И он был чертовски этому рад. Оставалось только ждать, когда накроет ещё раз. Ещё не раз. И неважно время ожидания — Пит готов был отдать каждую секунду своей жизни, если будет уверен, что в последнюю из этих секунд ему наконец-то дадут то, за что он отдал жизнь. Проснувшись однажды рано утром от очередного сна, Питер почувствовал странное покалывание в области груди. Это вряд ли было какое-то заболевание, ведь с ним такого произойти не могло. Оно скорее ощущалось как...тревога? Питер встал с кровати и пошёл на поиски сигарет. Тумбочка. Карманы. Кухня. Подоконник. Их, блять, нигде не было. Он вообще редко курил в последнее время, так что уследить за наличием сигарет было сложновато. Паркер не собирался выходить из дома в этот день, — единственный свободный день за весь гребаный месяц — но жизнь опять решила все за него. Придётся переть под дождём в ближайший магазин, где его явно уже давно недолюбливал весь персонал. Он ненавидел дождь. Серьёзно, в чем вся его романтичность, о которой все говорят с таким энтузиазмом? Когда ты и без того весь день в ужасном состоянии, дождь уже не кажется таким романтичным. Замораживающий и подавляющий своей мощью, он давит на тебя и ты будто тонешь во всем дерьме что свалилось на тебя, когда ты ждал меньше всего. Как когда-то утонул в нём. Но так и не смог выплыть наружу. Капли просачивались сквозь его свитер, заворачивая Питера в озноб. Пробирали холодом до самой души, которой у него не было. До костей, давно сломанных. До чувств, которые, как он думал, уже ничего не значат. До чувств к одному конкретному человеку. Да сгорит он в аду, мудак (в твоём собственном аду, ведь выживать тут одному тебе становится все труднее). Он купил целый блок сигарет, чтоб уж наверняка. Ведь одну пачку он точно сегодня выкурит, а бежать за ещё одной из надобности Паркер не хотел. Его балкон находился на западной стороне здания, что в данный момент было для него вполне даже удовлетворяющим фактом. Ветер бил его по лицу, попутно раздувая его волосы и мысли. Размышлять о своём состоянии не хотелось от слова совсем, но больше бежать от этого не было смысла. Возможности тоже не наблюдалось ни на горизонте его жизни, ни где-либо ещё. Сердце Пита сжималось каждый раз, как в его голове совершенно случайно всплывал образ Старка. Паркер не знал, почему это так действует на его организм, это ведь всего лишь человек из прошлой жизни, которую он уже почти забыл. Прежде ведь никакие воспоминания никогда не влияли на него так. Его тело начинало дрожать, буквально валиться с ног при одной лишь мысли о том, что неплохо было бы снова хотя бы увидеть его. Нет, это точно невозможно. Никак и никогда. Та жизнь — она ведь уже в прошлом. От неё остались лишь крупицы памяти, изредка мелькавшие где-то в глубинах его подсознания. Там он оставил все свои чувств, всю свою человечность, бога ради. Пути обратно не было. Да и нужен ли тебе путь обратно?🕷🕷🕷
Неделю спустя он сидел в машине и ждал Декса со встречи с боссом. Сам он с ним никогда не встречался, ибо не было особого желания выслушивать благодарность за исполнение своей работы — она ведь для него просто способ заработка и траты времени. Поиндекстер всегда говорил, что Фиск был весьма щедрый на похвалу, якобы он ценил преданность своих ‘сотрудников’. Но Питеру не было дела до этого, поэтому он предпочитал оставаться в стороне от какой-либо там ‘доски почета’, пусть даже там уже висела его фотография. Передняя дверь с пассажирской части машины открылась, вырывая Питера из прострации. — У нас новое дело, Пити, — восторженно заявил Декс, едва успев сесть в машину; его это явно воодушевляло, — На этот раз крупная рыба! — Кто? — все так же безучастно, как и раньше, спросил Питер. — Губернатор Куомо. — Серьезно, и что этот чувак сделал? Народ его вроде как любит, — Питер завёл машину и начал выезжать с парковки. — Он ничего не сделал. Пока, — Декс сделал паузу и посмотрел на Питера многообещающим взглядом, — Мы должны проделать большую работу и сделать что-то очень нехорошее за него, а потом просто поставить его роспись. Наш Большой босс хочет продвижения в своей деятельности, для чего ему нужен свой человек в правительстве. А пока всеми любимый Эндрю Куомо занимает должность губернатора, этому не бывать. Поэтому нам и нужно подорвать веру народа в него. — Ты сейчас говоришь, что мы должны подставить его? Так? — Питер спросил с чуть заметным интересом и прибавил скорости. — Да, именно так. А что, Пити, беспокоишься? – Декс смотрел на него с явной усмешкой в глазах. Издевался. — Нет, — вот только на Паркере такое не прокатит. Какое-то время они ехали молча, и это молчание, как это часто бывало в последнее время, заставляло Питера погрязнуть в своих мыслях. Он снова думал о том, как все было раньше, какие принципы руководили им до того, как он стал простой машиной для убийств. Прежний он вряд ли бы стал делать хоть что-то из тех вещей, которые занимали практически всю его настоящую жизнь. Да и Тони такое вряд ли бы одобрил. — Ты когда-нибудь любил, Декс? Хоть кого-то? — неожиданно Паркер нарушил тишину и, прикусив губу, мельком посмотрел на собеседника. — Нет, никогда, — тот посмотрел на него настороженно и продолжил свою мысль, — Люди того не стоят, Питер. Они не умеют любить, говорю тебе. Все они лишь притворяются, чтобы рано или поздно получить от тебя то, что им действительно было нужно с самого начала, — теперь Поиндекстер выглядел зло. Он сжал ладони в кулаки до покраснения и начал подергивать ногой. Ему определенно не нравилась эта тема. — Почему ты так думаешь? — Паркер не понимал его злости. Да он вообще редко его понимал. — Потому что это блядская правда, Питер! — Декс закричал и ударил кулаком по бардачку. Пит поднял руки в защищающемся жесте, прежде чем опустить их обратно на руль и повернуть налево. — Ладно, как знаешь, чувак. Только машину бить не обязательно. — Питер остановил машину и, прежде чем выйти, сказал, — Мы приехали. Выходи, психбольница.🕷🕷🕷
На следующий вечер Питер принял весьма опрометчивое решение. За последние сутки его одолевало много мыслей, не дававших никакого покоя. Он даже почувствовал укол совести за все то, что делает. Это было максимально странно, учитывая его состояние за достаточно длительный период. Как с этим справляться Паркер забыл ещё вечность назад, а убегать он устал. Наверно поэтому, недолго думая, он решил позвонить Старку. Оставалось только надеяться, что тот не сменил номер. В ином случае он не знал, что делать. У Пита закончились все подходящие варианты. Он долго держал телефон в руках, смотря на экран, светивший ему в глаза сквозь кромешную тьму. Паркер просто уставился на номер, который он все ещё помнил наизусть полностью, от первой до последней цифры. Казалось, этот номер был единственной вещью во всем мире, остававшейся в его памяти спустя года. Решив, что ждать больше нет смысла, он нажал на кнопку вызова. В трубке пошли гудки, длившиеся будто целую вечность, и дыхание Питера подстраивалось под них. — Да? — на другом конце линии послышался до боли знакомый, родной голос, и сердце Питера прекратило биться на мгновение. — Кто это? Он боялся сказать хоть что-то. После стольких месяцев разлуки, что он вообще может сказать? Вот и оставалось только молчать, расстеряв вдруг всю свою смелость, все своё спокойствие. Пульс, отмерев, все учащался, и дыхание предавало его. Легкие будто выжали, и Паркеру пришлось сделать глубокий вдох, ухватывая последний воздух. — Питер? — Тони спросил это очень тихо, но с такой надеждой и беспокойством в голосе, каких Питер не слышал уже давно по отношению к себе. — Как ты узнал? — на выдохе спросил Питер. — Твоё дыхание я ни с чем не спутаю, — Тони усмехнулся, а Питера все ещё передергивало от его голоса. Но ему было мало просто голоса. Тони будто снова пробуждал в нем личность, потерянную ещё очень давно. И Питеру хотелось больше. Чего бы это ни стоило. — Можно я приеду? Сейчас. — надо было действовать, пока не поздно, пока он не передумал, — Ты где? — Я у себя, Пит. Приезжай, — Старк все еще еле слышно говорил, но Питер, только услышав это, закончил вызов и выбежал из квартиры.🕷🕷🕷
Он ехал быстро, нарушая все скоростные ограничения. Будто боялся, что не успеет, опоздает и потеряет свой единственный шанс на на что? В голове была абсолютная путаница, за мыслями невозможно было успевать, и Питер прибавил ещё газу, чтобы догнать самого себя, наверное. Главное сейчас было не останавливаться, не пускать сомнениям одолеть тебя, не передумать. Уже входя в здание и поднимаясь на лифте, Питер потерял все, с чем ехал сюда. Голова вновь опустела и он не знал, что тут делает. Зачем он на самом деле приехал. Но было поздно бежать назад. Дверь лифта открылась и Питер увидел его. Наконец-то. Тони стоял прямо перед ним, держа в руках полупустую бутылку коньяка. Он выглядел уставшим, как будто за все то время, что они не видели друг друга, Тони вообще не спал. — Не смог выдержать ожидания, — сказал Тони, поднимая бутылку, — Да и новостей, которые я тут разузнал о тебе, пока ты ехал. Очень увлекательные были поиски информации о жизни Питера Паркера, — он хмыкнул, уставившись в пол, — Пришлось попотеть, взламывая базы данных плохих парней. Тебя хорошо скрывают, Пит, — Тони посмотрел на него, слегка покачивая головой, — Только о чем ты, блять, думал, Паркер? Питер не знал, что ответить. Он ведь даже не помнил, о чем думал, когда ввязывался во всё это. Скорее всего он вообще не думал. Или же это был не он тогда, кто-то другой. Тони тем временем глотнул из бутылки ещё коньяка и поставил её на близстоящий столик, от чего в комнате раздался очень неприятный звук. — Зачем? — Тони задал вопрос таким тоном, что Питеру захотелось спрятаться, будто его отчитывали, — Зачем позвонил мне? Зачем приехал сюда? — Хотел снова жить нормальной жизнью, — Пит подал голос так несмело, что и глупому было понятно, что даже он сам себе не верит. Ложь самому себе всегда даётся труднее всего. Когда понимаешь что долгое время обманывал себя, то уже не можешь простить себе все то потраченное впустую время. Возможно когда-то то он и хотел жить нормальной жизнью, но те времена давно прошли. Его судьба сложилась таким образом, что он не умел приспосабливаться к обычным для людей вещам. И как бы сильно он не старался, в конечном итоге все равно бежал назад. Это только его вина, конечно. Определенно его вина. Хоть он и не мог с точностью предугадать все последствия своих действий. На что он вообще наделся, когда собирался приехать к Тони? Снова быть с ним? Жить, как раньше? Твоя тень уже давно стала быстрее и сильнее тебя, Пит, не пытайся убежать от неё. — А кто заставлял тебя уходить от этой ‘нормальной’ жизни, ха? — Старк выглядел так, будто сейчас сорвётся. — Обстоятельства, — а Питер уже не знал, что чувствовал. Он стоял, смотря в пол, и улыбался так заебанно, как не должны улыбаться люди его возраста. — Не пизди, Паркер, был другой выход. Всегда был. — И какой же, блять, выход был? А, Тони? — он развёл руками и начал подходить все ближе в Старку, пока не подошёл к нему чуть ли не вплотную и, посмотрев тому в глаза, зашипел, — Все, все, кто когда либо был мне дорог и кем дорожил я, сдохли! — Ты мог прийти ко мне, в какой бы заднице ты ни был, Питер. И ты знаешь это, — Тони взял его руки и сжал их в своих, — Я бы никогда не позволил тебе так слить себя. Питер посмотрел на их руки, ощущая, как уже давно забытое тепло разливается по его телу. — Может поэтому я и не пришёл к тебе. — он решил не придавать значения тому, как Тони заставлял его чувствовать себя, и старался отвечать как можно более спокойно. Что у него, конечно же, плохо получалось, — Может я хотел себя слить. Да и ты, Тони, ты сам в тот момент потихоньку спускал себя в унитаз. Думаешь, я бы смог выдержать ещё и это? — Пиздец, Паркер. Какие оправдания для своих нелегальных делишек ты ещё найдёшь? Потому что так похерить свою жизнь, как это сделал ты, могут только настоящие психи. А ты не псих, Пит, — в глазах Тони читалось явное разочарование, и Питер почему-то ненавидел это. Обычно у них все было наоборот, — Выебать бы из тебя всю эту дурь, Паркер. — Ну и что тебя останавливает? — терять Питеру было нечего. Путь назад был закрыт, но разве ему он был нужен? Пора приобретать заново. Начинать сначала. Хотелось вновь ощутить шершавые руки на своей талии, отчаянные поцелуи в шею и страстные укусы по всему телу. Хотелось не просто ощущать телом, хотелось прочувствовать всем своим естеством. Родиться заново. Тони не заставил долго себя ждать. Посмотрев на Питера яростным взглядом, он тут же толкнул его к стене и начал целовать, компенсируя все те месяцы, проёбанные ими зря. Его руки не могли остановиться на какой-либо одной части тела Питера, будто он хотел взять его всего и сразу, будто не мог определиться, с чего же начать. Питеру же было все равно, с чего Тони решит начать — главное, что он вообще начал. С каждым движением его тела Пит чувствовал себя живым снова, словно и не было всех этих дней, проведённых в собственном заключении. Его подбрасывало всякий раз, как Тони вбивался в него, кусал в шею и хватал за бедра до синяков. И Питер стонал. Стонал так громко, что смог бы оглушить весь свой похуизм, прогоняя его прочь. Теперь он был на финишной прямой, собираясь покончить со всем тем, что натворил. Ведь теперь он, наконец-то, испытывал то, чего ему так не хватало.🕷🕷🕷
Они лежали на полу, едва переводив дыхание, и надеялись на то, что время для них остановится, что им не надо будет вставать и разбираться с насущными проблемами. Но ночь рано или поздно закончится, и с наступлением утра им придётся отпустить друг друга из крепких объятий и встретиться с последствиями. Поэтому стоило прояснить все вопросы, не дававшие им покоя, пока солнце ещё не взошло. — Так почему ты тогда перестал разговаривать со мной? Отдалился? — сквозь тишину ночи прорезался голос Питера, решившего первым нарушить их молчаливую идиллию, — Я же видел: что-то тебя беспокоило, Тони. Старк повернулся к нему, погладил по щеке и так тихо, как мог бы услышать только Питер, прошептал: — Ты. Ты меня беспокоил, Паркер. — он посмотрел ему прямо в глаза и понял, что не будет больше шанса что-либо исправить, — В какой-то момент меня переклинило, и я начал думать, что потеряю тебя. Не знаю, что заставило меня думать, что если я не буду объяснять тебе причину, то ты останешься. Я надеялся, что все наладится само собой, — Тони вздохнул и накрыл ладонями своё лицо, слегка растирая переносицу, — Наверно не хотел грузить тебя своими переживаниями, от которых обычно все и уходят. — А ты не думал, что они уходят как раз таки из-за твоего самонадеянного молчания? — Питер усмехнулся и потянулся к Тони, чтоб переложить его руки обратно на себя, — Потому что с моей стороны это было больше похоже на отвержение, потерю твоего доверия ко мне. Будто я мало что значу для тебя и моё мнение нахер тебе не сдалось. — Да уж, мы оба проебались. — измотанно произнёс Тони, — Неплохо так проебались. — Пытаясь не потерять меня, ты в итоге потерял меня, — Пит приподнялся на локтях и, недолго думая, перебрался на Старка, усевшись тому на бедра, — Иронично получилось. — Да, но в итоге ты здесь, в моих объятиях, и на этот раз я не отпущу тебя. — Тони улыбнулся и погладил торс Питера. — Для этого вам придётся постараться, мистер Старк. Я набрался опыта в побегах за последние пару лет. — Паркер ухмыльнулся и лёг на Тони всем телом, чтобы затем утянуть его в долгий и чувственный поцелуй. Ночь все ещё покрывала их своей темнотой, давая им утонуть в ленивых поцелуях и улыбках друг друга. И они были благодарны, что время не желает отпускать их в мир решения проблем, которые не дали бы им начать все сначала. Но взяться за их решение все же было нужно. Время гонок закончилось. Финиш. — Знаешь, что ещё? — вполголоса спросил Пит, все ещё лёжа на Тони, — Если бы ты тогда не начал игнорировать меня, то я бы пришёл к тебе после смерти Мэй. И этого всего бы не случилось. Никогда, — он тяжело вздохнул. Было непросто говорить об этом, вообще-то, — Я не осознавал этого тогда, но мне нужен был тот, кто смог бы поддержать меня. Мне нужен был ты, — Питер приподнял голову и мягко чмокнул Тони в щеку, — В любом случае, это все в прошлом. Прошлое не изменишь, ведь так? — Прости, Пит. За все то, что тебе пришлось из-за меня пройти, — начал извинятся Старк. — Нет, — но Питер прервал его, мотая головой, — Нет, стой. То что было — то было. Это наша общая вина, не только твоя, Тони. Да и не то чтобы мне было сложно через все это проходить. Думаю, мне нужен был этот опыт, как бы ужасен он ни был. На какое-то время повисла недолгая пауза, утягивая обоих в ненужные раздумья. Но у Тони все ещё был один вопрос к Питеру. Важный вопрос, затрагивающий их возможное будущее. — Как ты собираешься поступить дальше? — с тревогой в голосе спросил Тони, — С работой, если это можно так назвать. — Ну, у меня уже есть пара мыслей на этот счёт, — ответил Пит и подался на касание рук Старка, которые гладили его по спине, будто считая позвонки, — Я думаю уйти из этого всего навсегда, скрыться, взять новое имя. Но для начала нужно кое-что сделать. — Только не говори мне, что опять что-то незаконное, — он хмыкнул и с надеждой посмотрел на Пита. — Прости. Без этого никак. Мне не получится уйти живым, если я сам оставлю в живых одного человека, — Питер говорил осторожно, опасаясь реакции Старка, — Но это будет последний раз, когда я убью кого-то целенаправленно, обещаю. — Мне все равно не особо нравится эта идея, но разве это мой выбор? Пит посмотрел на Тони, прежде чем широко улыбнуться и прошептать тому в губы нежное: — Спасибо.