Голодные собаки

Огромная чёрная дыра вместо неба зияла наверху. Она дышала, почему-то, тёплым и мерзким воздухом, отдающим влагой подворотен. Каменные улицы отсырели и покрылись какой-то синей плесенью и мхом. Деревянные конструкции ближе к земле сгнили и приютили на себе маленькие росточки жухлой зелени. Голодные собаки съедали и её. Поднося к свету лампады голубой прозрачный камень, Гарретт всматривался в трещины. Наконец, закончив осмотр, он швырнул драгоценность в маленький сундук под столом. Следом пошёл ещё один камешек, но уже ярко-красный, с розоватым отливом. — Опять, — медленно и тихо произнёс мужчина. Каждый день одинаковые камни наполняли сундуки в часовне. Ценности отличались лишь цветом и бывшим владельцем. Гарретт никогда не заходил в один дом дважды. Но, видимо, скоро придётся пройтись по знакомым местам в поисках чего-то нового. Эти камни уже надоели. Даже картины, занимавшие добрую часть стены, не приносили успокоения. Видя очередную ткань с изображением сюрреалистического нечто, Гарретт скучающе отводил взгляд, ища что-то более удивительное, чем вороний клюв вместо носа. Иногда вор думал, что, может быть, стоит начать коллекционировать ключи, инкрустированные, например, алмазами. Или искусственные глаза с топазами. Задача явно не такая простая. Эти вещи обычно носят при себе, не отходя далеко от охраны. Перебирая варианты своей следующей коллекции, Гарретту становилось душно. Он уныло оглядывал свое убежище, наполненное разными вещами: дорогими кольцами, необычными полотнами, изящными браслетами и утончёнными брошками. Нет. Блеклыми кольцами, безвкусными полотнами, изогнутыми браслетами и неказистыми брошками. Щелчок. Мужчина ещё раз медленно и вдумчиво осмотрел свою коллекцию. Горькая усмешка сменила удивление на бледном лице. Окружённый самым большим и полным собранием всех прелестей Города, вор сидел на стуле и смеялся. Зачерпнув рукою горсть прозрачных камней, Гарретт на секунду остановился. Да, всё верно. Он ничего не чувствует. И вдруг мужчина начал задыхаться от духоты, которая и раньше стояла в его комнате. Он хотел было открыть окно, но ставни давно распахнуты. В груди неприятно защемило, лёгкие будто наполнились спиртом и медленно начинали тлеть. От жуткой безысходности Гарретт поспешил на улицу. Всё дальше от правды, от сознания, что ему осточертели богатства и одинаковый отблеск золота. Он чувствовал, как всё его естество медленно сгорало. И вот опять большая чёрная дыра зияла наверху. Она дышала спертым воздухом и вонью. Голодные собаки объедали древесину. Человек в тёмной одежде плёлся по унылым улицам Города, хватаясь за шерсть дворняжек. Их жизнь казалась ему осмысленнее.