Хьюго Агрест тихо открыл дверь и проскользнул в дом. Несмотря на то, что он устал на работе и все, что хочется — это как можно скорее добраться до кровати, надо помнить, что любой шум может разбудить маму, и тогда им опять придется до полуночи сидеть рядом.
Свет в коридоре горел, что уже было странным. Хьюго снял обувь и верхнюю одежду, поставил кожаный портфель с документами на тумбу и с удивлением обнаружил, что в других комнатах тоже светло.
По спине пробежал холодок. Может ли это значить, что случилось что-то плохое?..
— Почему никто не спит? — даже не здороваясь, первым делом спросил Хьюго. Из спальни мамы тут же вышла Эмили. У нее было бледное лицо, а все тело слегка подрагивало. Хьюго тут же схватил её за предплечья и заглянул в потемневшие зеленые глаза. — Господи, дочка, что случилось?
— Она… Она постоянно зовет тебя, и… И мне страшно, она никогда так себя не вела!
Хьюго физически почувствовал, что побледнел так же, как и дочь. Он шёпотом сказал Эмили, чтобы она успокоилась, прекрасно понимая, что это не поможет.
— Хьюго, Хьюго, это ты? — послышался напуганный голос Ирен.
Хьюго, ничего не чувствуя, распахнул двери настежь и замер на месте. Мама лежала на своей кровати и тихо, одними губами, что-то бормотала, Ирен сидела на стуле рядом с ней.
— Что случилось? — Хьюго, кажется, одним движением преодолел расстояние до кровати и упал на колени рядом со стулом. — Всё ведь хорошо?
Ирен отрицательно покачала головой.
— Хьюго… — мама заметила его и стала говорить чуть громче. — Хьюго, где Адриан? Почему я его не вижу? Адриан! — она попыталась приподняться, Хьюго тут же вернул её обратно. — Хьюго… где он спрятался? Адриан!
Папы не стало ещё три года назад.
— Мам, папа ушел.
— Куда?
Сзади что-то зашумело и послышались удаляющиеся шаги. Кажется, Эмили не выдержала и ушла.
— Далеко он ушел.
Мама долго молчала, внимательно всматриваясь в потолок.
— Хьюго… Он же умер, — наконец прошептала она. — Адриан…
— Ирен, пожалуйста, сделай что-нибудь! — взмолился Хьюго. Она ведь умная, она сможет что-нибудь придумать!
— Адриан, я ведь обещала… Адриан… Умер… Хьюго, Хьюго! — мама вдруг стала кричать.
— Да, мам, я здесь, ничего плохого не случилось, я здесь, успокойся…
Мама опять попыталась встать, но в итоге просто схватила руки сына и притянула к себе. Ее глаза, когда-то ярко-голубые, стали почти прозрачными, прядь седых волос упала на лицо, сплошь усеянное морщинами.
— Хьюго, я обещала… Где Эмма и Льюис?.. Обещала… Адриан, я ему обещала…
— Мама, что ты ему обещала? — дрожащим голосом спросил Хьюго, наклонясь над ней. Ирен закрыла лицо рукой и отвернулась.
— У меня… в столе лежит дневник… Адриан, я ему обещала… Где Эмма и Льюис? Они тоже спрятались?
— Ирен, я прошу тебя, поищи то, что она хочет, — не поворачиваясь, проговорил Хьюго.
— Дневник… В нем все написано… Я обещала… Алья, Нино, Хлоя… Хьюго, позвони им! Они тоже…
Ирен поднялась со своего стула и стала незаметно набирать скорую.
— Дневник… Да, Хьюго, солнышко, там все есть… Смотри, там ведь Эмма и Льюис!
Мама указала в пустую стену.
— Дети, вы покушали? — она засмеялась. — Хьюго… Позвони Адриану! Я обещала все рассказать…
— Ирен, пожалуйста, быстрее!
— Алло, это скорая? Приезжайте, — Ирен назвала адрес. — Женщина, восемьдесят один год, ей плохо… Я не знаю, бред, наверное… Она говорит несвязанные фразы…
Дальше Хьюго ничего не слышал. Мама все так же звала то Эмму, то Льюиса, то просила позвонить папе, то твердила об обещании и дневнике…
Ирен дала ему какую-то таблетку, от которой высыхали глаза и щеки.
— Маринетт Агрест, восемьдесят один год, — ответила она кому-то. — Мы согласны на всё что угодно, лишь бы помогло.
— Эмма, Хьюго, Льюис, сейчас папа вернется, подождите немного… Адриан, я тебе обещала, я помню…
Мама неожиданно замолчала.
Наверное, ей вкололи какое-то снотворное.
***
Хьюго сидел на стуле в бывшей спальне мамы. Эмма помогала Ирен на кухне. Льюис стоял возле стола и задумчиво переставлял баночки с лекарствами с одного места на другое.
Хьюго вяло следил за ним, снова не чувствуя слёз из-за таблетки.
Стол.
Что не так с этим столом?..
Хьюго поднялся и неуверенно подошел к брату, провел рукой по столешнице. Что? Хьюго присел на корточки и открыл верхний ящик. В нём лежали документы. В среднем — фотографии. В нижнем — вязаный синий шарф, браслет, коробочка от обручального кольца и какая-то шкатулка, которую он до этого никогда не видел.
— Что это? — спросил Льюис.
— Не знаю.
Хьюго открыл шкатулку ключиком, который лежал рядом. В нем лежал старый, выцветший блокнот в бледно-розовой обложке.
— Дневник… Мама говорила о каком-то дневнике, — выдохнул Хьюго. Руки невольно затряслись.
Он открыл блокнот на случайной странице.
— «Дорогой дневник, сегодня был просто замечательный день. Я случайно столкнулась с Адрианом, когда выходила из коллежа, и он мне улыбнулся!», — Хьюго почувствовал, что, видимо, действие успокоительного заканчивается. Он переглянулся с Льюисом и перелистнул несколько страниц. — «Дорогой дневник, сегодня я смогла почувствовать себя на месте Мастера Фу»… «Алья была очень рада, когда ЛедиБаг вручила ей Талисман Лисы»…
— Что? — только и мог спросить Льюис. Хьюго и сам ничего не понимал.
— «Дорогой дневник, с сегодняшнего дня я и Кот Нуар официально вместе! До сих пор не могу поверить, что всё могло так обернуться»…
— Хьюго, мне кажется, что я начинаю понимать… — прошептал Льюис. Хьюго широко распахнул глаза и открыл самую последнюю страницу.
— «Ну вот и все. Бражник побежден. Им оказался Габриэль Агрест, отец Адриана. Алья и Хлоя немного ранены, но Хлоя решила, что нам всем надо полежать в больнице, хотя Нино сопротивлялся. Адриан ходит сам не свой. Но всё хорошо, мы справимся. Талисманы мы уже вернули Мастеру. История Чудесных подошла к концу. С любовью, Маринетт Дюпен-Чен. 17.08.2019».
Хьюго положил дневник на колени и почувствовал, как по щеке ползет слеза. Льюис аккуратно взял в руки шкатулку, перевернул её. Оттуда выпала старая фотография с пятью подростками, которые держали в руках полумаски и смеялись.
Хьюго закрыл рот рукой, прислонился спиной к столу и зарыдал.
***
— Моя Леди, знаешь, обидно будет, если это все пройдет бесследно.
— Что именно?
— Мы. Мы так долго спасаем этот Париж, а он даже не знает, как нас зовут. Несправедливо.
— Котенок, нам не дадут жизни, если выяснится, что это были мы. Лучше молчать. Будем загадками.
— Но когда-то люди должны узнать!
— Должны.
— Давай договоримся, что когда-нибудь расскажем это хотя бы нашим детям?
— Оу, ты уже запланировал детей?
— Не переводи тему. Обещаешь?
— Ну ладно, кошачья ты душа, обещаю. Когда-нибудь расскажу.
