Не убийца.

Сейчас Риз смотрел в её глаза. Смотрел и видел, как в них тает решительность. Как наворачиваются слёзы. И ему некстати показалось, что это и не слёзы вовсе. Что блестящей влагой, застилающей глаза, было сожаление. И не сожаление из-за содеянного. Сожаление из-за того, что обидчик Тэсси, её маленькой хрупкой Тэсси, оказался безнаказанным. И Риз точно понимал, что должен предложить альтернативу. Не потому что тоже хотел смерти этому подонку и ублюдку. А потому что понимал, что иначе Мэган не отступит. Эта чуткая, милая женщина. Та, которая снисходительно рассмеялась и подула ему на коленку, когда зелёнка начала печь. Мэган, которая так аккуратно и нежно придерживала повязку, пуская бинт ещё на один ход. Она не отступит. Она придумает способ отомстить за свою Тэсси. И плевать, что Риз знал её всего несколько дней. Плевать, что все эти знания были чётко систематизированы по графам и пунктам. Плевать, что он не знал, какой кофе она пьёт и почему до сих пор стелет ажурные салфетки на спинки кресел дома. Плевать, что все эти знания вообще ничего не стоили сейчас. Риз смотрел в её глаза. — Я помню, как Тэсси плакала. Она говорила, что всё дело в порванном платье, — Мэган влажно рассмеялась и тут же шмыгнула носом. – А я верила… Она же не сказала даже мне, Риз! Мне!.. Кулаки Мэган сжались и она ударила ими по столу. Чашки звякнули о блюдца и ложки как-то возмущённо вторили, раскачиваясь на фарфоре. — Мне! – ещё раз повторила Мэган. Люди уже стали любопытно или раздражённо оглядываться. Резким движением Риз обхватил её кулаки своими ладонями, удерживая её руки навесу. — Ей было стыдно. Он унизил её. И я не знаю, хотела ли она тебе об этом хоть когда-то рассказывать. Но я точно знаю одно, — Риз чуть сжал её кулачки, придвигаясь ближе и заглядывая в глаза. – Она не хотела, чтобы ты становилась убийцей. Мэган поникла. Она смотрела на Риза так, будто её глаза должны были всё ему сказать. Но он видел лишь зов о помощи. — Мэган… — начал он. Он хотел вывалить херову тучу мути, которой его учила жизнь. Которой его научила жизнь всего за секунду. За долю секунды, которой оказалось достаточно, чтобы пуля пробила крестец Джиллиан и жадно вгрызлась в сердце, отбирая последние мгновения её жизни. Тогда-то Риз и понял, каково это убивать. После сотен жертв в Ираке, когда он без тени сомнения, слепо веря в праведность своих деяний, яростно вжимал спусковой крючок в раму, цену единственной он познал после убийства Джиллиан. — Я не могу смотреть, как он снова это делает, — сквозь слёзы шептала женщина, в свою очередь, заглядывая в глаза Риза. — Тебе и не надо. Я всё улажу, — Риз решился отпустить её руки, всё ещё сжатые в кулаки, и осторожно коснулся кончиками пальцев щеки Мэган. – Я всё улажу, — подушечки закончили движение на подбородке. Мэган на секунду замерла, а потом разревелась. Искренне. Безудержно. Слёзы вырывались из глаз, заливая щёки и губы. Мэган кривилась и прятала лицо от Риза. В тот вечер в госпиталь скорая доставила избитого мужчину, который твердил, как заклинание: — Я больше не буду. Я больше не буду. Никогда. Больше не буду…