Suspiria

Под куполом звездным дыхание ночи И вздохи Селены разносятся эхом… Селена тоскует, блестят ее очи, А ведьмы заходятся лающим смехом. Селена печальна, бледна её кожа. У ведьмы же щеки румяны как маки, И очи пылают как искры во мраке. И знает она, что на бурю похожа. И пляшет, босая, танцует на углях, Под небо взметаясь как огненный всполох. Вокруг головы ее косм рыжих ворох, Запутались звездочки в ведьминых кудрях. Их темная мать накормила их грудью, А млеко Гекаты есть опия сок. Румянцем багряным как мака цветок Обязаны опию дочери чудьи. Веселье у ведьм, и костры их пылают, Коптят, черноты добавляя во мрак. Вот ведьминский смех потревожил собак, Теперь они воют и жалобно лают. В котле пузырится зловонное зелье, Никто не подходит теперь уж к огню. И словно ребёнка к священной купели, Увядшую деву несут к алтарю. Второе рожденье обряд омовенья Старухе дарует спустя лишь мгновенье. Приветствуют новорожденную ведьмы, Ликуя, что косы ее цвета меди. И тянут её в хоровод сатанинский, Указ позабыв до зари материнский. За бешеной пляской упущено время, Но тьма предрассветная гуще полночной. Их ступни сыры от росинок цветочных, И скоро наступит раскаянья бремя. Врасплох застает петушиная песня, Растаяли чары как липкий туман. И те, что казались Селены прелестней, На деле опийный угар и дурман. Седые, нагие, увядшие девы… О, грёзы полночные, где вы?..