Град

И снова наступил этот день. Снова это стало главной темой для обсуждения. И снова все недовольны им, и снова в голове вертится вихрь различных голосов. Почему именно в феврале? Почему так холодно? Неужели даже один день не может быть без сугробов и льда? Было б хорошо, будь тепло. Как отмечать этот праздник, если смотришь на улицу и плакать хочется? Все такое серое... Лучше б было тепло... Побыстрее бы весна... И лето! Надоела эта серость... Кому вообще нужна эта зима? Ненавижу зиму! Ну почему? Почему именно ты? Почему именно тебе, отмороженному, а не мне, самому романтичному и красивому сезону, достался такой праздник, как день всех влюбленных!?

***

Валессий беспокоился. Севериан ненавидел этот день, день во время которого его ненавидели даже больше, чем обычно, упрекая во всех смертных грехах, и Осень это сильно тревожило, и без того молчаливый Сев полностью терял свой "внутренний огонь", как бы странно это не звучало. Наконец, в старую деревянную дверь постучали. Рыжий паренек моментально бросил из рук книгу, которая никак не помогала отвлечься, и пулей метнулся к двери, шустро открывая все затворы и впуская гостя внутрь. Он и сам не подозревал, что так сильно ждал брюнета, рыжие волосы растрепались сильнее обычного, а увидев Севериана, он непроизвольно расслабился, глубоко выдохнув. Пришел... Севериан молча вошел с опущенной головой, позволяя Валесу снять с себя пальто, не поднимая взгляд и глядя куда-то сквозь пол, его мысли были явно не здесь, а настроение и впрямь было "под ноль". Быстро усадив зимнего друга на диван, Валес шустро сделал ему чай с рябиной и сел рядом, не зная что сказать. Видеть такого Севериана было больно, он словно сдерживался, чтобы вот-вот не расплакаться. — Сев... — Валес накрыл руку брюнета, пытаясь привлечь внимание. Севериан пялился в свою чашку, по-видимому, все еще пребывая в раздумьях. Он с радостью отдал бы этот праздник Шимуну, если б мог, и тогда все были бы счастливы. Без серой, унылой зимы всем в целом было бы лучше, не было бы этого вечного недовольства, не было бы аварий, депрессий, больных, несчастных случаев и травм, порой Севериана обвиняли во всех смертных грехах, но ведь в чем-то они и впрямь были правы, и осознание этой правды давило сильнее чего бы то ни было еще. Он всего лишь был собой, был своим сезоном, своей порой, отдавал всего себя своему сезону, не то что ленивое воплощение Весны, однако за это его и ненавидели. Ненавидели его личность, сущность, то, чем он являлся и всегда был, и что бы он не делал, ненависть не исчезала, голоса лезли в душу, проходясь острым ножом по ранимому сердцу и безжалостно раздирая его в клочья. Не было важно, была ли настоящая зима с огромными сугробами, сосульками, льдом и температурой под минус сорок, или Севериан позволял Шимуну взять над собой вверх и весь сезон проходил без снега. Все равно он во всем был виноват. И в том, что сегодня кого-то отвергнут, тоже будет виновен он. Было бы лучше, если бы его не сущ... Севериан и не заметил как мысли перетекли в невнятное бормотание себе под нос, а позже и в полноценную речь, и очнулся лишь тогда, когда Валес, услышав его слова, не выдержал и прижал брюнета к себе, крепко обнимая и гладя по голове, пытаясь тем самым успокоить обоих. Чашка выпала из рук, чуть покатившись по ковру. Словно очнувшись, он не менее крепко обнял Осень в ответ, цепляясь за него словно ребенок, утыкаясь тому в плечо, и наконец, успокаиваясь. — Никогда не говори такого, Сев... Даже никогда не думай о таком, — обычно спокойный голос Валеса заметно вздрагивал, выдавая состояние хозяина, да, Севериан всегда плохо переносил этот праздник, но такой бури у него в душе еще не было, — Ты же знаешь, недовольные есть всегда, лучше подумай о том, сколькие рады этому дню и тому, что это именно твой день. Валес слегка улыбнулся своим мыслям. — Подумай, сколькие рады возможности вместе покорить лед, помогая друг другу не упасть на коньках, сколькие рады возможности слепить снеговика или сделать ледяную скульптуру вместе, сколькие рады просто побегать соревнуясь в том, кто найдет самую большую сосульку, возможности поиграть в снежки и сделать снежного ангела, возможности просто поваляться в снегу, пока снежинки танцуют над головой и мягко приземляются, возможности любоваться прекрасным чистым голубым небом, слушая тишину умиротворенной природы, прийти домой, наконец избавиться от тяжелой теплой одежды, укутаться в плед, попивая чай, кофе, горячий шоколад или какао, вместе читать одну книгу или смотреть фильм, пока ветер воет за окном,— Валес слегка отстранился, взяв лицо Севериана в руки, глядя в эти прекрасные холодно-голубые, словно ледяные, но смотрящие так нежно, с такой безграничной благодарностью глаза, в которых еще недавно не было ничего кроме печали, — Но они не смогут насладиться этим днем, если всюду будут лужи из-за того, что кому-то там что-то в очередной раз не нравится. Не смей говорить, что ты не нужен, не смей говорить, что хочешь исчезнуть, никогда не говори такого тем, кто тебя любит! Голос Валеса непроизвольно стал грубее, а сам он нахмурился, не сумев скрыть свое недовольство, подобные слова его все же не могли не задеть, хотелось пойти и окунуть в лицом в сугроб всех тех, кто столько мучал Зиму. Сперва удивленный от его слов Севериан неожиданно даже для самого себя рассмеялся. Вот и все. Все было так просто, какой же он, однако, глупый. Знакомо ли вам это чувство, когда вас принимают таким, какой вы есть, не требуя ничего другого взамен? Когда все, что вам нужно делать, это быть собой? Севериан всегда стремился к этому, чтобы ему разрешили быть тем, кто он есть, и вот самое дорогое существо сидит перед ним и яростно восклицает, чтобы он просто был собой. А ведь Валес не меньше него страдает от нападок вечно недовольного общества. Какой же Севериан все-таки эгоист... — Сев? — столь резкая смена настроения снежного друга напугала Валеса. Все еще улыбающийся брюнет лишь чмокнул ошарашенного рыжего парня в щеку, уткнувшись тому в плечо и улыбаясь. Все было так просто... Пока Валесу все равно, он останется собой, ради рыжего паренька, ради тех, кому его сезон дарит радость... Спустя пару секунд, Севериан резко отстранился, словно что-то осознав, упав с дивана и не зная куда спрятать смущенное лицо, пока не менее смущенный и чуть удивленный Валес смеялся, глядя на растерянного растрепанного Зиму. Безоблачный и теплый слякотный день резко одарил жителей снеждем, быстро перешедшим в град.