чистосердечное признание

— тебя не было так долго… Нервная дрожь по плечам не даёт мне возможности коснуться. Голос, на грани срыва, не даёт мне возможности подступиться, только лишь невнятное что-то ответить: — ты сама виновата. ложь. слишком много лжи в последнее время, а так хочется правды. Дикая ухмылка на твоём лице, сводит с ума, сумрак заката отражается в карих глазах. Я так ненавижу, но так люблю. — здесь нет камер, — подмечаешь, чуть поведя плечом, — скажи правду. И я говорю, утопаю в воспоминаниях, делая шаг. Я не вижу лица, но шумное дыхание и без того выдаёт эмоции. Ты помнишь, тоже помнишь каждое мгновение этих трёх лет и той_самой_ночи. грёбаная тьма и громкая музыка. Голод, охватывающий сознание. Шаг в пустоту, нарисованные улыбки, ты так свободна. Ты так красива в свете красной лампы. Ты так осторожна, ступаешь в сторону кровати. В сторону кровавого лежбища, там всё должно закончится. Там всё должно только начаться. — я ничего не чувствую. — краски безнравственности, тугая злоба на тонкие преграды. — почувствуешь. Угрозы на грани с обещаниями никогда не бросать. На грани с жизнью, у тебя нет путей отхода, изгибы пламени по коротким волосам. Я вдыхаю запах вечности, перепачканы руки жалостью и раскаянием. Зачем? — зачем? соври. соври. соври ей. — у тебя муж. Разворачиваешься слишком резко, а глаза-то заплаканы. Глаза размыты, замылены, как и раньше. Ладони потеют, оставляют ожоги в памяти. Только дожить бы до прежней жизни. Улыбаешься совсем криво, злостно, с ненавистью, вздрагивая от дурацкого дежавю. Свидетелей больше нет, почему же ты молчишь? — всё могло бы быть иначе… касаешься раскрытой ладонью щеки, неуверенно, даже мягко, а мне хочется увернуться. Мне хочется отойти подальше, скрыться, уехать от тебя. Завершить, так и не начав, но я не двигаюсь с места. Совершенно застываю, пропитываясь холодом онемевших пальцев. И кожу режет металл кольца. Обручальное, красивое. Почти золотое, маленькое такое, совсем милое. Как раз для тебя. Для меня кольцо совершенно иное — на щиколотке, плотно прилегает и раздражительно мигает. Я бы сорвал его, я бы отрубил себе ногу, а тебе палец. Чтобы забыть это всё, как страшный сон. Трава с хрустом шелестит под ногами. Я пытаюсь сфокусировать взгляд, но сигаретный дым застилает плоскость. Сигаретный дым меня ведёт в твою сторону. Одинокая, маленькая, беззащитная, ты тянешься к моим губам, прерывая поток серого яда. Он окутывает глотку, перекрывая доступ кислорода. И мне хочется поверить тебе. мне хочется врезаться тебе в память — я врезаюсь зубами в нижнюю губу. Шипишь, расстояние увеличивая до бесполезных метров, а руку обжигает уголёк тлеющей сигареты. Губы обжигает аромат поцелуя, в попытке остановить твою подвижную тень. — стой. — резко, почти убийственно. почти красиво. — стой. — повторяюсь снова, когда знакомое пламя проникает прямо в грудь. Искусанные губы в миллиметровой доступности, это выбор, или наглая ложь? Тебе всё равно, ты искренне целуешь, в попытке не касаться меня коленом, обнажённым коротким платьем. Мне и так одиноко, я вгрызаюсь в твоё сердце порывом страсти. Я убиваю собственное настоящее, вырывая остатки смысла из твоих стонов. Затянуто, почти медленно, почти влажно отстраняешься, сверкая искрами злости. И мне знаком этот взгляд. Мне знакомы эти движения, все эти слова. Но я бы не смог, больше точно не смог бы. — мне пора. киваешь обречённо, растерянный взгляд на часы кидая. правды от меня больше не добиться — правда слишком субъективна. правда слишком колет под рёбрами. И боль засела где-то между нами, разрывая чувства. Это в последний раз. и это точно последняя моя ложь.