No return to the forest

      Что такое смерть и почему та неизменно приходит? Рано или поздно костлявыми руками забирая человека в свою тьму…       Как говорят — когда придёт время. А когда приходит это самое время? Смерть забирает кого хочет, будь то женщина или мужчина, старик или мальчишка.       Когда придёт время…       Невысокий молодой парень шагал улицами мрачного, серого городка. Впрочем, он и должен быть мрачным, Хэллоуин ведь…       Солнце давно скрылось за темнеющим вдали лесом, на смену ему медленно подступала тьма. Ползла по дорогам и крышам домов, подобно слизи, пробиралась сквозь щели, укрывая небеса грозными тучами. Сумерки же, мрачным синим маревом стелились по земле, словно туман, пробираясь холодком по щиколоткам, покрывая кожу дрожащими мурашками.       Дети младших и старших возрастов то и дело шныряли мимо него, смеясь и спеша к очередному дому. Паренёк провожал их нечитаемым взглядом, в нём то плескалась тоска, то блестело некое изумление. Хотя он не замедлял шаг и не оборачивался, забывая об очередной проскочившей мимо компании буквально сразу же. Руки его покоились в карманах тёмных джинс, спина была чуть ссутулена, курчавые на концах, отросшие волосы подпрыгивали и вились на каждом шагу.       Прошёл не один год с момента как тот покинул странный лес, именуемый Неизведанным…       Он заметно вытянулся и стал чуть угловатым, щёки потеряли свою округлость и румяность, вместо них виднелись заострённые скулы. Голос начал ломаться и грубеть. Не то от вечных депрессий да недоедания, не то из-за взросления, или по какой другой причине — мальчишка стал терять вес и от его детского образа, пожалуй, почти ничего не осталось. Ни наивности, ни дурачества, ни задорности в глазах…       Нет, он улыбался и продолжал улыбаться. Но делал это лишь на публику, чтобы не задавали лишних вопросов. В одиночестве же он подолгу сидел у окна, глядя на улицу или же как сейчас — бродил улицами без какой-либо цели, уходя глубоко в себя. Хотя конкретно в этот вечер у него была цель, как и многие Хэллоуинские вечера до этого…       Путь его пролегал к старому наполовину заброшенному кладбищу с такой знакомой каменной изгородью, оплетённой хмелем и диким виноградом. Сейчас здесь не было весёлых подростков, рассказывающих страшные истории, от которых все скорее смеялись чем дрожали, не было и пьяных мужчин, что порой «заглядывали» к брошенным могилам, словно бы хотели составить им компанию… Был лишь одинокий парень. Почти выпускник…       По сутулой спине стелилась тёмно-синяя ткань, доставая почти до самой земли, а её полы взметались на лёгком ветру.       — Я пошёл, — громко крикнул Грег, накидывая на плечи тёмный плащ и застёгивая золотистые пуговицы у самого горла.       — Опять на кладбище? — окликнула его женщина в фартуке, выходя из соседней комнаты, попутно вытирая руки кухонным полотенцем. В её голосе сквозил укор, а густые брови, меж которыми залегли лёгкие морщинки, были сведены к переносице. — Зачем ты ходишь туда из раза в раз? — она вздохнула, поникнув плечами, и продолжила. — Чего ты пытаешься добиться тревожа его душу и терзая себе сердце? — упрёк сменился жалостью, а лицо женщины разгладилось, сделавшись печальным. — Не мучай ни себя, ни его, Грегори.       Парень дослушал до конца, стоя у открытой двери и придерживая её рукой, а после, не оборачиваясь, бросил бесцветным голосом, уходя прочь:       — Я просто хочу понять.       — Я хочу понять… — прошептал Грег, вспоминая недавний разговор и глядя на кое-гбе треснувшую ограду. — Что случилось тогда… — закончил он, рассматривая каменное надгробие, на котором витиеватыми буквами было выведено: «Вирт»       Вздохнув, Грегори отвернулся от могилы брата, подойдя к изгороди, что годы тому назад привела их к заветному лесу. Когда, будучи ещё несмышленым и вечно дурачащимся мальчишкой, Грегори очнулся в больнице, в койке, у которой, заливаясь слезами, ревела мать, мальчонка дезориентировано оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что произошло. И лишь потом узнал, что выбрался из озера он один, а старшего брата так и не нашли. Ни живым, ни мёртвым…       Могила была лишь формальностью, которую мальчишка долго не мог понять и не мог поверить. Хотя… наверное никогда и не сможет.       Парень осторожно, словно в страхе, притронулся пальцами к холодному камню и пошёл вдоль изгороди, ища заветную расщелину, оттенённую густым хмелем. Найдя её, Грег отодвинул ветви в сторону и, воровато оглянувшись, нырнул под ними.       Медленно спускаясь невзрачной тропинкой к озеру, он вновь опустил руки в карманы, напевая под нос тихую мелодию под звуки едущего вдалеке поезда:       — Едет, едет старый поезд, колёсами стучит…       Лучше оставайся, парень, дальше нет пути…       Последние слова тихо и несколько пискляво потонули во вздохе, когда Грег остановился у кромки воды, глядя в её мутную гладь, тёмную подобно смоле. Он не видел своего отражения, смог бы увидеть, наверное, если бы только нагнулся ближе, но его это не волновало.       Окинул безразличным взглядом округу, цепляясь за невысокую траву и камыши у берегов. Грегу вспомнилась жаба, которую он нашёл накануне их с братом попадания в лес. Как та пела и ходила на двух лапах после…       Сейчас, по прошествии стольких лет, ему и самому это казалось долгим сном, или же бредом бурной фантазии, как говорили окружающие.       Верно. Не было никакого Неизведанного. Не было говорящего лягушонка. А дети просто упали в озеро. И старший утонул…       Но тогда почему же из года в год уже на протяжении пяти чёртовых лет Грегори на каждый Хеллоуин словно под гипнозом продолжает возвращаться к старой изгороди, неизменно проводя по ней рукой и каждый раз невзирая на время сидит тут, у воды, будто бы надеясь, что давно погибший брат вынырнет, вернётся, подаст знак, что вот… вот он — живой и невредимый?       Да только, что изменится с ещё одним его приходом?       Уже собираясь опуститься на пожухлую траву, Грегори вдруг замер, обескураженно глядя перед собой. Ничего особенного, просто из-за кустов послышалось утробное громкое кваканье, больше схожее с ворчанием мотора…       Паренёк и сам не знал почему так напряглось его тело, но воспоминания вновь набросились на него, окутав, словно пеленой, заставляя дёргано обернуться. Так и есть. Там, в стороне, на потресканном сером камне действительно сидела большая зелёная жаба. Ничего примечательного…       Вот только округлые жёлтые глаза, что смотрели на парня с таким осознанным мудрым видом, заставляли мурашек пробежаться по спине.       Именно… тот самый лягушонок…       — Джей… Джейсон Фандерберкер? — дрогнувшим, надломленным голосом окликнул лягушку Грегори, комкая края синего плаща между пальцев. Жаба чуть склонила голову в едва заметном кивке и прикрыла веки, отчего парень вновь вздрогнул, даже сам не до конца понимая почему.       Спустя мгновение Джейсон вильнул головой в сторону, словно призывая подойти ближе, и Грег неуверенно ступил, продолжая сжимать шелковистую ткань, попутно пытаясь успокоить вдруг бешено забившееся сердце, что гулом стояло в ушах и комом в горле.       Подойдя к Джейсону, Грег увидел за камышами у камня что-то… необъяснимое, ужасно непонятное…       В окружении камышей и воды вниз уходили каменные, на вид довольно старые, покрытые трещинами, а кое-где и пожухлой травой, ступени. Вода не заливала их, лишь редкие капли с тихим плеском падали на тёмный камень.       Парень с тревожным ожиданием смотрел во тьму уходящей лестницы, а после перевёл взгляд на лягушонка. Тот, будто благословляя его, уверенно кивнул.       Вернув встревоженный взгляд к ступеням, Грегори тяжко вздохнул и буркнув что-то вроде: «Хуже ведь уже не будет…» ступил на первую ступень. Он застыл на короткую долю секунды, будто ожидая, что из тьмы на него накинется нечно ужасное, но… ничего не произошло.       Юноша набрал в грудь побольше воздуха, собираясь с духом, выпрямил спину и когда в его глазах блеснуло что-то похожее на решимость, зашагал во мрак.       Плащ с тихим шелестом стелился по ступеням, а гулкие шаги эхом разносились во тьме, что окружала его, и Грег пригляделся.       Стены выглядели… странно. Осторожно, не иначе страшась, он протянул руку к одной из них, с удивлением отмечая, что это не камень или что-то подобное ему. Стены полностью состояли из ровной, будто специально остриженной, листвы. Тёмные, совсем пожухлые листья, что невероятно плотно прилегали друг к другу, из-за чего, может, свет и не проникал сквозь них… хотя какой там свет под землёй, и толщей воды, ещё и ночью? Правда и деревьев, и сухих ступеней под водой быть тоже не может. Во всяком случае Грег уже не тот мечтательный ребёнок чтобы верить в подобную чепуху. Вот только глаза распахивались всё шире при виде подобных чудес, казалось и вовсе вывалятся из глазниц…       Сейчас, семнадцатилетний Грегори совершенно не походил на свои года, даже и на себя толком не был похож… Тёмная накидка, плотно прилегающая к горлу, нервно подрагивающие руки, чьи пальцы всё так же не отпуская, комкали чуть нагревшуюся ткань, широко распахнутые глаза, курчавые волосы и вовсе казались растрепанными и неопрятными. Он сейчас так был похож на брата… колпака лишь не хватает.       Шёл шатен относительно недолго, минуты две, но в его голове всё равно металась мысль, что за эти две с лишним минуты он спустился довольно глубоко и хотел было оглянутся назад, но свет впереди мгновенно отвлёк его от этой затеи, отчего Грег тут же воспрял духом, спеша спустится наконец в свет.       Ступив на снег, что не доставал даже до щиколоток, юноша огляделся по сторонам, понимая, что находится в лесу, впрочем и не особо удивляясь этому. Позади всё так же оставалась лестница, уходя глубоко в листву, что плотным слоем скрывала небо, если такое понятие тут ещё работает, и Грегори глубоко в душе очень надеялся, что та не исчезнет пока он здесь. Ну, а мало ли какие тут законы работают, если уж на физические этому месту плевать… Хотя глядя на эту самую лестницу пареньку отчего-то очень хотелось усмехнуться, ведь это строение здесь явно не к месту, даже не смотря на то, что лес волшебный.       Он услышал какой-то тихий треск и резко обернулся, глядя перед собой. Не хотелось бы чтобы тебя застал врасплох какой-нибудь невиданный зверь или так сказать, житель Неизведанного…       Там, чуть поодаль, у дерева он увидел сгорбленную спину человека, который видимо что-то собирал с земли.       «Грибы чтоли? Не поздновато ли?» — с усмешкой подумал парень, хотя на лице не дрогнул и мускул, он лишь продолжал всё так же широко распахнутыми глазами смотреть на неизвестного.       Грегори не видел лица, но стелившаяся по спине тёмно-синяя ткань, собравшаяся складками на снегу и алая остроконечная шляпа были ему знакомы… Да что там… они снились ему едва ли не каждую ночь на протяжении всех этих лет, а у самого Грега на плечах висела сейчас едва не точ-в-точ такая же накидка.       — Вирт?! — С тревожной надеждой воскликнул он, сделав неуверенный шаг вперёд, не веря, просто не веря, что вот… вот он! Жив!       — Зачем ты пришёл? — сухо бросили в ответ, и ткань плаща заскрипела между пальцев парня, так сильно он их сжал. Это он. Такой родной с лёгкой хрипотцой голос, всё такой же ворчливый, немного пустой и не передающий каких-то особых эмоций, но это он!       — Т-ты… ты жив! — голос предательски дрожал и срывался на визгливые нервные нотки, и Грегори на мгновение почувствовал себя всё тем же глупеньким мальчишкой. В груди разлилось желанное тепло, на дрожащих устах растянулась искренняя улыбка, какую наверное не видел ещё ни один человек за последние года. Казалось с плеч рухнул весь тот груз боли и переживаний, а глаза предательски заблестели. Грег поспешил к брату в надежде заключить того в объятьях, но брат резко встал, обернувшись, и так же сухо, без эмоций, бросил:       — Нет.       Грег застыл в нескольких сантиметрах, опустив руки, а улыбка медленно погасла, как и радостный взгляд. Он всё ещё не видел лица Вирта, тот стоял с опущенной головой, держа в правой руке ручку от фонаря, и подбросил в огонь пару сухих веточек, что видимо доселе и собирал с земли. Брат лишь сейчас стал обращать внимание на то, что старший практически не изменился за пять чёртовых лет…       Грегори с тревогой поглядел в искрящийся, потрескивающий огонь, словно тот сейчас вырвется из-за дверцы и сожрёт его, подобно дикому зверю. Огонь казалось плясал, принимая образ какой-то фигуры, но та тут же менялась на другую, не давая Грегу возможности её рассмотреть. Он перевёл взгляд на брата, уже собираясь что-то сказать, как Вирт вновь заговорил:       — Тебе не место здесь, уходи.       — Но…       — Уходи! — отрезал парень, по прежнему не поднимая головы. — Я не для того вытаскивал тебя отсюда, чтобы ты возвращался вновь, — Грегори краем глаза заметил как что-то чёрное потекло по щеке старшего.       — Так это был ты… — поражённо прошептал он, хотя всё и было вполне очевидно.       — Я старший, я обязан заботится о тебе, пусть ты мне и не родной, я обязан отвечать за обоих, — В его тоне сквозил лёд и сталь, и самую малость давно забытая обида. Резко развернувшись к брату спиной, отчего полы его плаща чуть взметнулись, Вирт немного повернул голову. Глаза всё ещё скрывала тень чёлки, что выглядело довольно жутко. — Как и говорил лесник.       — Лесник?.. — Грег опустил взгляд на фонарь и червячок сомнения заворочался где-то в груди. Звонким надорвавшимся голосом он вдруг воскликнул, вскинув голову. — А где лесник? Почему фонарь у тебя? Это ведь его фонарь!       Вирт мгновение молчал, а после тихо произнёс:       — Потому что это… — наконец его голова приподнялась, показывая Грегу свои зелёные, но такие пустые глаза. Очередная капля чёрной смолы потекла из уголка правого и Вирт закончил всё тем же твёрдым, ледяным тоном. — Моя ноша.