🐈🐈🐈
Юрий был в плохом настроении. Виктор и Юри должны были приехать менее чем через полчаса, и он не был готов выносить их громкое поведение. Его противоположностью была мама Отабека: она в приподнятом настроении готовилась к гостям. Когда Юрий скучающе переключал телевизионные каналы, не останавливаясь ни на одном из них, она вышла из кухни и попала в поле его зрения. — Юрочка, на кухне нет ни чая, ни кофе, — сказала она с паникой в голосе. — И что? — Что же мы предложим нашим гостям? — Нечем будет угощать — быстрее уйдут, — ответил Юрий невозмутимо. — Мы не можем так поступить. Это ведь Виктор Никифоров с мужем. Мы должны встретить их, как полагается. — Айлин, это всего лишь Виктор и Кацудон. Не усердствуйте. Она села рядом с Юрием, хватаясь за свое лицо. — Это же катастрофа. Юрий глубоко вдохнул и повернулся к ней. — Послушайте, Айлин, меня не волнует, что нам нечем их угощать, их, я уверен, это тоже не расстроит, но, если для вас это так много значит, возьмите мой кошелек и купите чай или кофе, или еще что-то, что вам понадобится. — Я не могу уйти. Сын сказал, чтобы я не оставляла тебя одного. Юрий закатил глаза. — Бека много всего говорит. И что с того? Я выгляжу беспомощным? Как, по-вашему, я справлялся до вашего приезда? Я оставался дома один, выходил на встречи с друзьями, — объяснял Юрий, — я даже ходил на йогу, но перестал через несколько недель, потому что стало скучно. Я предпочитаю скорость и хочу, чтобы была возможность бегать, прыгать и… — Он остановился, как только заметил все еще грустное выражение лица мамы Отабека. — Айлин, Беке необязательно знать об этом. Мы ему не расскажем, и это останется нашим маленьким секретом. Она кивнула, соглашаясь. — С тобой все будет хорошо? — Конечно, не волнуйтесь. — Тогда вернусь через десять минут. Айлин вышла из квартиры, закрыв дверь, и Юрий остался один. «Наконец-то», — подумал он: как бы сильно он ни любил маму Отабека, он жаждал побыть наедине с самим собой. Он погладил свой живот и вернулся к щелканью каналов, но не нашел ничего, что бы ему понравилось. Ему было скучно. Он выключил телевизор и медленно встал. На последнем месяце он стал слишком тяжелым, поэтому каждое движение выходило медленным и требовало больших затрат. Он дошел до детской и, стоя у двери, оглядел комнату. Она выглядела холодной и пустой. В ней было все, что должно находиться в детской, но не было самого главного — ребенка. Юрий накрыл живот обеими ладонями и улыбнулся. — Скоро ты будешь здесь, — пробормотал он. — Будешь спать в своей колыбельке и каждые несколько часов будить меня и своего отца, и мы будем чертовски уставшими, но это неважно, потому что ты улыбнешься мне — и я забуду об усталости. — Он стоял, глядя вниз на свой живот, как вдруг начал смеяться. — Я жду ответа? Блять, я хуже, чем Бека. Юрий прошел вглубь комнаты и заметил маленькую сумку у тумбочки. Он заглянул внутрь и, увидев ткань, вытащил ее. Это была футболка для их малыша. Бека купил ее несколько месяцев назад. Зеленого цвета, с коричневым мишкой с выпученными глазами. Поначалу Юрий думал, что она дурацкая, но сейчас она ему нравилась. Он приложил ее к груди, представляя, что это малыш, одетый в нее, и крепко прижал к себе. — Жду не дождусь, когда возьму тебя в руки, — прошептал он. Тут краем глаза он заметил плюшевого тигренка, и ему захотелось подержать его. Однако до полки, на которую Отабек посадил игрушку, Юрию было сложно дотянуться. — Блин, Бека! — вздохнул Юрий, пододвигая стул. Он осторожно встал на него и взял тигренка. Спускаясь, он потерял равновесие и оказался на жестком полу. Пронизывающая боль растеклась от нижней части живота до спины, и слезы брызнули из глаз. Юрий несколько раз глубоко вдохнул, кладя побледневшую ладонь поверх живот. — Это же ничего, да? Не стоит волноваться. Отцу ничего не скажем. Верно, малыш? — Он сверкнул фальшивой улыбкой. Он начал вставать и, как только ему это удалось, снова почувствовал ту же боль. Колени подкосились. — Нет, этого не может быть, — покачал головой Юрий со слезами на глазах. — Что я наделал? — всхлипнул он, пытаясь маленькими шажками дойти до гостиной. С каждым шагом боль усиливалась, из-за чего он снова потерял равновесие и упал. Он перегруппировался в сидячее положение, чувствуя тошноту, и в этот момент услышал, как хлопнула входная дверь. — Юрочка, смотри, кого я встретила на обратном пути! — донесся голос Айлин, а после него и голоса, принадлежавшие Юри и Виктору, но из-за головокружения Юрий уже не обратил внимание, что именно они сказали. Он слышал, как они снова и снова звали его по имени, а затем увидел расплывчатые силуэты, вошедшие в детскую, и провалился в темноту.🐈🐈🐈
Отабек получил звонок от Виктора, попросившего скорее примчаться в больницу. Он сказал, что Юрий и ребенок в опасности, поэтому Отабек ехал так быстро, как мог. Он не помнил, как он добрался до больницы и как поднимался по лестнице. В один момент он был на работе, а в другой — шел по коридору больницы к Виктору, Юри и своей маме. — Что произошло? — первое, что вырвалось из его рта. — Внутреннее кровотечение. Ребенка вытащили. Врач сказал, что они пытаются спасти обоих, — ответил голос. Отабек не мог сказать, принадлежал ли он Юри или же Виктору. Все эмоции, подавляемые последний час, мигом вырвались наружу, заливая глаза слезами. — О чем ты говоришь? Как это произошло? С ним было все хорошо, когда я уходил утром. — Скорее всего, он неудачно упал. Мы нашли его на полу, когда пришли. — Э-это невозможно. Мама присматривала за ним. — Он перевел на нее взгляд. Айлин смотрела на него заплаканными глазами. — М-меня там не было, — еле слышно прошептала она. — Прости. Отабек пришел в ярость. — Что это значит? Где ты была? — повысил он голос, и Айлин зарыдала. Отабек обеими руками схватил ее за плечи. — Где ты была? — В магазине. — Она закрыла лицо ладонями. — Почему? Почему ты оставила его? Ты должна была быть там. Ты должна была следить за ним, — закричал Отабек, и его мама зарыдала еще пуще. Он почувствовал хватку на своем плече, голос Виктора просил его успокоиться и убеждал, что произошедшее не было виной его матери. Отабек отпустил ее и опустил взгляд, чувствуя стыд за свое поведение, но он был зол и напуган, так напуган, что его тело похолодело, а сердце заболело. Он не мог потерять Юрия. Он не мог потерять их ребенка. Так не должно было быть. Они должны были быть счастливы. Он сделал несколько шагов назад, пробормотав извинения, и сел на диван, закрыв лицо и пытаясь успокоиться. Сейчас он мог только ждать. Время текло мучительно медленно. В какой-то момент к ним подошла медсестра, сказав, что следующие минуты будут решающими и врачи делают все возможное. Отабек ждал, ходя туда-сюда по комнате ожидания, пока его ноги не начали гореть и ему не пришлось снова сесть на диван. По левую сторону от него сидела мама, по правую — чета Никифоровых. Через несколько минут другая медсестра вошла в комнату, улыбаясь, и сердце Отабека сделало кульбит, когда он ее увидел. Он молился, чтобы эта улыбка предназначалась для него, чтобы она подошла ближе, улыбнулась шире и сказала, что с Юрой и малышом все в порядке и он может увидеть их и подержать сына. Но медсестра прошла мимо, даже не бросив на него взгляд. Вместо этого она подошла к группе людей, сидевших в углу. Она сказала что-то высокой рыжеволосой женщине, на что та широко улыбнулась и поблагодарила ее. Остальные члены семьи радостно поднялись и начали обнимать женщину, поздравляя с рождением здоровой дочки. Медсестра развернулась и покинула комнату все с той же улыбкой. В эту минуту Отабек ненавидел эту улыбку, ненавидел эту медсестру, но больше всего он ненавидел людей в углу комнаты, которые все еще радовались и щебетали о новом члене их семьи. Казалось, над ним издеваются, показывая ему счастье, которого у него не было. Его глаза увлажнились, он снова скрыл лицо в ладонях, тихо всхлипывая, когда почувствовал ладонь матери, погладившую его по спине. — Отабек, — услышал он ее тихий голос, — я уверена, что Юрочка и малыш справятся. — Она фальшиво посмеялась. — Ты должен… — Замолчи, — прервал ее Отабек. — Пожалуйста, ничего не говори. Я не выдержу. Я не могу… — Он согнулся пополам и судорожно зарыдал, трясясь всем телом. — Отабек, — на этот раз заговорил Юри, — знай, что, независимо от того, что случится, мы всегда с тобой. — Да, мы разделяем твою боль и поможем тебе всем, чем сможем, — добавил Виктор. Отабек покачал головой. — Вы не представляете, каково это, долбоящеры. Он встал и вышел из комнаты ожидания в коридор, остановившись у окна. Он открыл его, чтобы впустить немного свежего воздуха, и посмотрел наружу. Лето было в самом разгаре, и солнце ярко светило в небе. Отабек мог поклясться, что слышал чириканье птиц, но его это не волновало. «Долбоящеры», — пробормотал он и горько улыбнулся, потому что это что-то, что мог бы сказать его Юра. Он вытащил телефон из кармана и начал листать фотографии, остановившись на той, что была сделана ровно год назад во время их поездки в Италию. На ней они в Колизее, Юрий обнимает Отабека за талию, его волосы завязаны в неряшливый пучок, он улыбается, пока сам Отабек делает фотографию. Юрий выглядит расслабленным и счастливым, и это именно то, чего желал ему Отабек: чтобы он был счастлив вместе с ним. Он так так усердно работал все эти годы, чтобы заслужить Юрия, но в итоге подвел: не смог защитить его и их ребенка. Если бы Отабек был с ним, этого бы не произошло. Он подумал об их малыше, таком маленьком и хрупком, испытывающем боль и борющемся за свою жизнь, — и его глаза снова заволокло. Он вытер слезы рукавом рубашки и вдруг почувствовал прикосновение к спине. Маленькая медсестра со светлыми волосами и голубыми глазами стояла позади него, та же медсестра, которая сказала, что врачи делают все возможное. — Простите, вы ведь муж Юрия Плисецкого? — спросила она, и Отабек кивнул, чувствуя, как потеют ладони и учащается сердцебиение. Если новости плохие, он не переживет. Однако медсестра улыбнулась ему, и в этот момент она выглядела, как ангел. — Юрий и ребенок здоровы. Операция была тяжелой, но они оба настоящие борцы. Поздравляю вас. Огромный груз свалился с плеч Отабека, и он услышал птичье пение, доносившееся с улицы. Да, это точно сладко пели птицы. С Юрой все хорошо, с их ребенком все хорошо, и Отабек никогда не чувствовал себя счастливее. — Я могу их увидеть? — Конечно, но только на несколько минут: Юрий должен отдыхать. Следуйте за мной, — ответила она и повела Отабека через холодный коридор к двери с номером двадцать на ней. Она жестом сказала Отабеку заходить и ушла, оставив его одного напротив двери. Он осторожно постучал и медленно открыл ее. Его сердце замерло, когда он заглянул внутрь. Юрий лежал на кровати, одетый в больничную рубашку, слезы стояли в его глазах и скатывались вниз, но на лице была улыбка, похожая на ту, что была на фотографии с Колизеем. Нет-нет, улыбка, что была на лице сейчас, была лучше, прекраснее, чем когда-либо, потому что предназначалась она маленькому человечку, которого Юрий держал в руках. Это был их ребенок, такой крошечный, что Отабек едва мог его видеть. Он сделал шаг вперед, закрывая за собой дверь. — Юра, — прошептал он, и Юрий улыбнулся ему. — Подойди ближе, Бека. Кое-кто хочет с тобой встретиться, — шепнул он в ответ. Отабек подошел ближе и присел на край кровати. Взглянув на ребенка, он заметил несколько волосинок на его голове, коричневых, как у его сестры, и он выглядел таким милым, мирно сопя на руках у Юрия. — Смотри, малыш. Твой отец пришел, — прошептал Юрий, и Отабек указательным пальцем коснулся крошечной головы. — Привет. — В этот момент ребенок обхватил палец Отабека, крепко его сжимая. Отабек всхлипнул. — Я думал, что потерял вас. — Подержи его. — Юрий аккуратно передал ребенка Отабеку, показывая, как нужно правильно держать его, и быстро смахнул слезы со своих щек. Отабек держал ребенка крепко, наклонил голову, чтобы поцеловать в лобик, но тут малыш приоткрыл глазки, сверкнув ярким зеленым цветом. — О боже, Юра, у него твои глаза! — взбудоражено сказал Отабек. Юрий засмеялся. — Перед тем как ты вошел, я сказал ему, что ты будешь рад этому. — Он прекрасен. — Ребенок протянул крошечную руку к Отабеку, и он наклонился, чтобы поцеловать кулачок. — Так мы собираемся назвать его Владом, как и планировали? — Не знаю. Не думаю, что оно подходит ему, Бека: он не выглядит кровожадным. Скорее как ангел. — Мне все еще нравится имя Алексей. Оно простое. — Алексей… — пробормотал Юрий, раздумывая, и протянул руки к Отабеку, чтобы тот дал ему ребенка. Он прижал его к своему телу. — Алексей… — сказал он снова. — Алеша, — прошептал Отабек, и секундой позже Юрий слегка всхлипнул. — Это самое милое имя для малыша, которое я когда-либо слышал. — Тогда остановимся на Алексее? Юрий счастливо кивнул. — Юра, я поцелую тебя? — Бека, от меня может плохо пахнуть. — Плевать. — Отабек придвинулся ближе, заправил прядь юриных волос ему за ухо и наклонился, чтобы целомудренно поцеловать его в губы. — Мне было так страшно думать, что я потеряю вас. Ты и Алеша — мой мир. Не знаю, что бы я делал без вас. Я ужасно себя вел. — Прости. — Я накричал на маму. — Ты должен извиниться, ведь это случилось не по ее вине. — Я извинюсь. — Он погладил Юрий по щеке и озорно улыбнулся. — Я назвал Юри и Виктора долбоящерами. — Не верю, — засмеялся Юрий. — Но это правда. Можешь спросить у них, когда увидишь. — Хотел бы я на это посмотреть, — ответил Юрий, продолжая смеяться. Отабек что-то прогудел, обхватывая лицо Юрия руками и снова целуя. В этот момент к ним вошла медсестра, осведомив, что ему пора уходить, потому что Юрию нужен отдых. — Куда ты сейчас пойдешь? — спросил Юрий, когда он снова улегся в кровати. — Домой. Принесу тебе одежду. Юрий кивнул. — Бека, а деда знает? Ты позвонил ему? — Еще нет, — ответил Отабек, пригладив волосы Юрия. — Ему не следует знать всю правду. Я имею в виду, я ведь и так был близок к родам. Отабек кивнул. — Утаю от него грустную часть истории, хорошо? А теперь отдыхай.🐈🐈🐈
Месяц спустя. Отабек зашел в квартиру и увидел, что Юрий сидел на их красном персидском ковре в центре гостиной посреди разбросанных игрушек и кормил Алешу. — Я дома, — сказал он радостно, сбрасывая ботинки, и, сев скрестив ноги рядом с омегой, поцеловал его в расплывшиеся в улыбке губы. — Привет, — шепнул Юрий, целуя в ответ. — Как работа? — Ужасно: не мог дождаться, когда вернусь к вам. — Отабек любовно посмотрел на сосавшего грудь малыша. — Как ваш день прошел? Юрий разулыбался, глядя на Алешу. — Отлично! Мы несколько часов поспали, а потом прогулялись немного. Он такой сладкий, Бека, и спокойный, прямо как ты. Самый милый ребеночек на свете. — Это точно. — Отабек выудил из кармана телефон и сфотографировал, как омега кормил Алешу. — Я все видел, — поддразнил его Юрий. — Ничего не могу с собой поделать, когда передо мной такая чудесная картина. Ровно в этот момент Алеша закончил кушать, и Юрий, поправив рубашку, поцеловал его в лобик. — Так, теперь моя очередь держать его, — счастливо сказал Отабек. Юрий крепче прижал ребенка к себе. — Почему? — Моя очередь. Ты держал его весь день, Юра. Давай, передай его мне. — Но Бека, я не могу им насытиться. Хочу держать его постоянно. — Юрий дотянулся до одной из детских книжек, которые лежали на столе, и кинул ее на колени Отабека. — Вот. Почитай нам сказку. Мы устали, потому что играли весь день, не так ли, сладкий мой? Игры так выматывают, — сказал он и потерся лицом о лицо Алеши. Отабек отложил книгу в сторону. — Я не собираюсь ничего читать. Я тоже хочу подержать моего ребенка. Юра, ты с ним весь день, а я должен отсчитывать часы и минуты до того, как смогу прийти домой и увидеть его. Юрий закатил глаза. — Ты просто король драмы, Бека. Ладно, держи его. Отабек нежно взял ребенка, целуя маленькие ручки. — Привет, тигренок. Отец вернулся и очень сильно соскучился по тебе. — Ты никогда не называл меня тигренком. — Ты котенок, Алеша — тигренок, а наш следующий малыш будет кем-то еще. Юрий покраснел. — Следующий? Отабек тоже покраснел, осознав, что он сказал. — Ну, если ты хочешь. Все хорошо, если не хочешь. — Нет, я хочу. Но не сейчас. Хочу немного подождать. Хочу, чтобы мы насладились временем с Алешей, пока он совсем малыш, без каких-либо дополнительных забот. — Я тоже этого хочу. — Отабек взял оставленную книжку и кинул ее теперь Юрию. — Давай-ка ты почитаешь нам сказку. Отец устал, работая весь день, верно, Алеша? — сказал он, воркуя над малышом и расцеловывая его щечки. Юрий открыл книжку. — Хорошо, я почитаю. Что это у нас? — он посмотрел на обложку и усмехнулся. — «Три поросенка»? Эй, сладкий, — обратился он к Алеше, нежно касаясь протянутой к нему младенческой ладошки. — Помнишь дядю Юри? Папа прочитает тебе историю о трех его братьях. — Он поцеловал ладошку. Отабек на это засмеялся, вызывая приступ смеха и у самого Юрия. — Юра… — Что? Я образовываю моего малыша. — Он открыл книгу. — Думаю, я сделаю волка положительным героем. «Однажды…»