Истории тёмного королевства

       Леди Джейн Уэзерби — самая прекрасная блудница из всех, что оказались здесь, в заточении его мрачного царства. У нее бледная кожа, холодные голубые глаза, губы, точно два коралла, светлые волосы и тонкие руки. Взгляд ее пронзает до самого сердца, которое у Аида давно уже мертво, голос завораживает и манит.        Она холодна как воды адской реки зимой. В это мрачное место тоже приходит зима — всегда без спроса и вечно не вовремя. Она пьет много вина и никогда не пьянеет, только губы-кораллы кровью наполняются. Она сидит на троне подле него, но всегда далеко, и взгляд ее, провожающий очередного вечного странника, что прибыл сюда коротать бесконечные ночи, опустошен и безжалостен.        Все они такие после смерти — холодные, расчетливые, забывшие, что когда-то у них была душа, и в их бренных телах билось живое сердце. Но эта дама, главная фигура на шахматной доске, другая. Кажется, эмоций у нее отродясь не было. Она неизменно вежлива и всегда лживо-доброжелательна. Каждого несчастного, заблудшего в столь мрачное место, королева Тартара приветствует словно доброго друга. Она прячется под маской дружбы, с кем бы не говорила. Играет в карты каждый день с Казановой, но к чарам ловеласа остается абсолютно холодна — она сама способна кого-угодно соблазнить и в адовом пламени гореть заставить. В пол-уха слушает причитания дурочки Кетрин Говард, что вечно сетует, будто бы красивых мужчин здесь нет. Иронично усмехается, рассматривая яд, что ежедневно готовит Лукреция Борджиа по привычке. Равнодушно выслушивает, сколько бы еще вероотступников сожгла Мария Кровавая, будь у нее хоть немного больше времени.        Ей на все наплевать. Аид наблюдает, удивляется, ждет хоть каких-нибудь эмоций. Но их нет. Леди Джейн спокойна и равнодушна, царицей ходит по мрачным этим местам, не пропускает ни единого закоулка, ни одного темного уголка.        Только ночью, стоит им остаться наедине, в ней просыпается то, что отличало при жизни — темная, густая, словно капли крови, страсть. Бурлящее чувство бродит по венам, точно доброе вино. Она израненной птицей бьется в приступах оргазма, кусает его бледную кожу в порывах наслаждения, ни на минуту не дает отдохнуть. Аиду в такие минуты кажется, будто в нем, холодном камне, проклятом на вечную ссылку, просыпаются давние, почти забытые, чувства. Аид хочет верить в этот миг, что сердце его забьется однажды, а кровь вновь забурлит по венам.        Сладкая иллюзия. Все мы (в разной степени) — ее пленники.        Но это ночи, короткие, яркие, яростные, как последняя битва. Они пролетают одним мигом, оставляя по себе горький пепел и огненные следы, а взамен приходят дни — серые, мрачные, однообразные, окутанные мглой. Каждый следующий похож на предыдущий. Здесь есть только прошлое, никакого будущего нет.        И в этих днях, в этом прошлом, прекрасная блудница леди Джейн Уэзерби холодна, как скала и расчетлива, точно Дьявол. Своему любовнику под стать.        Аид уже устал биться над разгадкой, какова же она на самом деле. Аид ждет, когда же замершее мертвое сердце подскажет ей, как она чувствовала и ощущала раньше, как сгорала в страсти дотла и, точно феникс, восставала из пепла с наступлением рассвета. Аид позволил себе неведанную роскошь надеяться.        Аид верит, что однажды, быть может, позже, через сотню веков, он сможет стать кем-то больше, нежели просто венценосный любовник.        Но знает, что это иллюзия, самообман, самый страшный в его жизни.       Она никогда его не полюбит.       Леди Джейн никогда не умела любить.