Истории тёмного королевства

       Мрачные тучи гуляли над мрачным городом. Облака, свинцовые, тягучие, тяжело нависали над потрескавшейся от жары землей. Дождя не было больше месяца. Для мрачного Готэма солнце было столь же редким явлением, как снег в Африке. Солнце наводило тоску и мешало думать.        Освальд, король преступников, стоял у окна, слегка высунувшись в него, рассматривал редкие машины и еще более редких прохожих, сутулых, нахохлившихся людей, беспорядочно снующих туда-сюда, как в заколдованном кругу.        Терпкий аромат вина пьянит, но не дурманит. Куда больше дурманит ощущение вновь обретенной власти. Освальд уж было стал сомневаться в том, что сможет снова испытать это великолепное головокружительное чувство. Теперь он был абсолютно уверен, что просто обожает его. Пожалуй, одна из немногих вещей, ради которых стоит жить, определенно. И да, он обожает ощущение силы. Оправдание, что в Готэме нужно иметь других, чтобы не поимели тебя, больше не сработает.        Мысли лениво блуждают в голове, сонно шевелятся в мозгах. Он все хорошенько обдумает. Но не сегодня. Этим вечером у него есть занятие куда важнее.        Освальд медленно оборачивается к двери. Его особенный гость сидит в кресле, потягивает коллекционное вино начала прошлого века и кривит губы в ухмылке. Очевидно, он собран и спокоен.        — Что ж, мне стоит поблагодарить за безупречно выполненную просьбу. Идеально. Спасибо.        — По-другому не умеем, — самодовольно улыбаясь, ответил Мориарти (а это был именно он, легендарный злодей-консультант, в чьих услугах даже прожженный преступник Пингвин нуждается, как оказалось), — обращайся, если что. Если не пугает оплата.        — Да, — задумчиво склонив голову, кивнул Освальд, — кстати, об оплате. Какова цена?        — О, я прошу немного, — щелкнул языком Мориарти, — всего лишь расправиться с моей… маленькой проблемой. Одолеть мою… — язык проходит по сухим губам, — крохотную слабость.        Освальд сел в свое кресло-трон, сосредоточено глядя на собеседника.        — А если точнее?        — А если точнее, — Джим склонился к нему ближе, голос его перешел в интимный, почти страстный шепот, — убей Шерлока. К полуночи следующего вторника я жду его кудрявую голову на блюдце.