118. Майкл Лэнгдон и Бонни Беннет
22 февраля 2019 г. в 21:34
В Лондоне разлилась Темза, грязная, пропахшая ядерным запахом машин и выхлопных газом. Люди падали прямо посреди улицы, задыхаясь от яда, что попадал в лёгкие, мгновенно их разъедая. Отрава слишком сильна для слабого организма обычного смертного.
На Сицилии проснулся вулкан и горячей лавой целовал своих несчастных, бесполезно кричащих о помощи, людей. Едкий пепел присыпал землю, сделав её седой, и седину эту уже, кажется, никогда не очистить.
Испанская почва трескалась, плиты ломились, люди ломали слабые конечности, кричали о помощи в пустоту. Жара поднималась от низин, атаковала небо, солнце, изнасилованное вспышками, слепило глаза. Дождя не было ровно полгода.
Франция тонула в водах Сены, всегда спокойной, а теперь — взбунтовавшейся. Маленькие улочки Парижа могли бы устроить соревнования с венецианскими улочками, да только вторых уже не существовало. Город масок и карнавалов превратился в кладбище, был погребен навечно и сотни живых мертвецов стонали в предсмертной агонии.
На бескрайних русских просторах медведи, озверевшие от ярости, рвали жалких сынов человека на куски, запивая реками крови пресное мясо. От соседней Украины остались лишь заброшенные степи, откуда люди, заламывая руки, бежали в высокие, пахнущие лесом и лавандой горы, и… оказались погребены под их плитами и осколками.
В Америке вместо солнца зияла чёрная дыра, лучше любых часов отчитывающая последние минуты до финала, последние секунды до конца. Истерический визг бестолково бегущей толпы людей, ломающих руки, посылающий друг друга в пекло, попадающий под колёса машин, создавали бессвязную какофонию звука, отвратительную для слуха, непереносимую и невыносимую.
Майкл Лэнгдон, сын Антихриста, в твёрдой руке зажимал песочные часы, песок почти уже достиг дна, едва показывая видимость присутствия.
Майкл Лэнгдон с Бонни Бэннет, потомственной ведьмы, своей зазнобы, жестоко-влюбленного взгляда не сводил, хищно губы пересохшие, кровавые облизывал, и шептал, с каждым словом делая шаг навстречу любимой жертве.
— Сдавайся, Бонни. У тебя нет выбора. Ты — моя.
Бонни Бэннет глотала слёзы, солёные, точно Мёртвое море, иссохшееся до последней капли позавчера, ломала пальцы до хруста, проклинала себя за бесполезность и беспомощность.
И одними губами прошептала.
— Да.
Дьявол победил. Как и всегда.