Истории тёмного королевства

       Она — муза. Женщина, которую Мастер, гениальный, неоцененный, бунтующий и почти сломленный, удостоил своей любовью. Женщина, что должна быть мощным тылом. Домом, куда уставшему путнику хочется возвращаться. Светлым лучом в царстве мрака, общего ада и личных кошмаров. Это её миссия, долг. Как и каждого любящего существа. Долг той, кто служит своему Мастеру и поддерживает отчаявшегося гения в прогулках на краю пропасти, куда он вот-вот сорвётся. Крепко держит обессиленную руку и ласкает слабые пальцы в своей ладони. Та, кто должна заставить его забыть о боли, стать пластырем на его ранах, заставить успокоиться взбунтовавшуюся против стены непонимания и горечи одиночества кровь, и течь по венам плавно, медленно, сладко. Та, кто станет уютом для разорванной души и болезненного сердца.        Маргарита напоминает себе об этом ежечасно, ежеминутно. Стоя перед зеркалом, которое рисует реки крови от того, в ком нуждается всё её существо. Она была на балу. Она видела отрубленную голову, страждущие души, проходящие каждую минуту путь из терна и лавра, усыпанный битым стеклом. Она пила кровь, что он, господин, называл вином — сладчайшую, тонкую. Вкусную.        Маргарита едва дышит днём и через раз — по ночам, когда картины бала, прекрасного, точно чёрная луна на мрачном небе, заволоченная свинцовыми тучами, снова и снова предстает перед глазами. Она старается забыть. И даже смотреть на свое лицо в отражении мутных зеркал старается, но не может не замечать, как сильно изменилась с той сладостно-кровавой ночи, где она была всем, а Мастер, её Мастер, ушел в тень, почти стерся из памяти, почти растворился в вечности забытья. У неё сосуды в глазах стали красные, наливаются кровью, и, стоит лишь подумать о кратком прикосновении Воланда, о его властном поцелуе, который она испила до дна и насладилась, как не наслаждалась ещё ни одним поцелуем Мастера, они ещё сильнее кровью наливаются, заливают белки, мутной рябью отражаются в глазах.        Как же так выходит, что человек настолько слаб перед высшими силами, пришедшими на грешную землю и карающими её каждым шагом, и дланью властною?        Маргарита не знает. Не этот вопрос давно уже заботит её, захватил её разум, свербит в висках, к которым кровь приливает чаще, чем следует, особенно, когда в окна светит наглая полная луна.        Она думает о том, как могла полюбить владыку, Воланда? Остальное с каждым мигом, с каждой минутой, волнует её всё меньше, меньше, меньше. Отходит в тень. Уходит во мрак.        И сломленный взгляд Мастера, искусанные его до крови губы, к которым она часто припадала своими губами, точно подорожником, уходит в вечность одним из первых.        Скоро, Маргарита знает, его для неё совсем не останется.        Скоро он, Мастер, перестанет существовать для нее, а будет только Воланд — справедливо-жестокий, отрешенный, но…        Возлюбленный.