Паразиты

      Пересекая реки лучей бледно-желтого утреннего солнца, лениво плыли по воздуху крохотные пылинки. В комнате свободного дома Бобби приятно пахло старой мебелью и совсем немного — дешевым виски. Стояла умиротворенная тишина, периодически прерываемая равномерным стуком клавиш ноутбука. Сэм устроился в бывшем когда-то мягким и удобным кресле. Дело практически не двигалось вперед, дрейфовало в тягучем потоке застывшего времени. Тяжелый воздух медленно прогревался, превращаясь в вязкую, как патока, массу, обнимающую охотника со всех сторон пушистым одеялом. Лениво и буднично текла работа, и не хотелось лишний раз шевельнуть рукой или ногой и разрушить эту редкую уютную атмосферу.       Впрочем, довольствоваться покоем охотнику пришлось недолго. Громом прозвучал совсем рядом, словно бы над самым ухом, сбивчивый шелест огромных крыльев. На кухне что-то рухнуло, звякнуло, зашуршало, выматерилось, еще раз звякнуло, споткнулось и затихло на несколько секунд. Последовавшее за всем этим протяжное, капризное и произнесенное очень знакомым голосом "Сэ-э-эм!" убедило младшего Винчестера в том, что незваный гость не представляет угрозы для жизни и здоровья. По крайней мере, физического.       Со вздохом отложив ноутбук на стоящий рядом низкий столик, Сэм поднялся с насиженного места и с каким-то слишком обреченным видом поплелся на кухню. Увиденное не слишком удивило бы его, если бы не одна маленькая деталь.       Габриэль выглядел больным. Янтарные глаза мерцали нездоровым маниакальным блеском, мягкие пряди волос торчали в разные стороны в тревожном беспорядке, на лице застыла гримаса боли вкупе с отвращением. Да и общий вид архангела был помятым, потускневшим. Роскошные гигантские золотистые крылья грустно свисали за спиной небесного воина, сминались стенами комнаты, рваные маховые перья подметали грязный пол.       — Сэмми! — воскликнул Габриэль, подошел к охотнику, спотыкаясь и держась за стену, и с тихим стоном рухнул в объятья Сэма. — Помоги мне!       — Помочь в чем? — не понял взволнованный появлением архангела Винчестер. Он уже привык к внезапным визитам Трикстера, но еще ни разу тот не просил о помощи, тем более так активно.       — Это все Захария... Его вина, только его... — сбивчиво шептал Габриэль, прислонившись к могучей груди младшего Винчестера. — Теперь всем нам конец!       — Так, тихо. Успокойся, — Сэм сжал Габриэля за плечи и чуть отстранил от себя, стараясь заглянуть в глаза, полные тихого ужаса и подступающей истерики, которые архангел стыдливо прятал от пытливого взгляда охотника. — Объясни внятно. Что сделал Захария?       — Да ничего он не делал, хоть и должен был, в том-то и проблема! — с досадой вскрикнул Габриэль, уставившись, наконец, на Винчестера. — Носился повсюду с воплями, крыльями своими хлопал... Безмозглый, — на лице Сэма отразилось недоумение крайней степени, а в голове стали появляться красочные картины возможных вариантов очередного мирового краха. Габриэль грозно запыхтел и в сердцах крикнул, мигом выводя охотника из транса:       — У ангелов тоже бывают паразиты, лосяра! И Захария их подцепил, попутно заразив еще половину сородичей, в том числе и меня! — хватка на плечах архангела ослабла, но руки Винчестер так и не убрал. Не хватало еще окончательно расстроить эмоционально нестабильного Габриэля. — Пухоеды, Сэмми! Пухоеды в крыльях Захарии!       — И ты не можешь избавиться от них при помощи своей силы? — Сэм окончательно запутался.       — Стал бы я приходить, если бы мог? — довольно грубо огрызнулся Габриэль. — Они ослабляют нас, они хуже святого масла — ни один из обитателей Небес не способен избавиться от них самостоятельно!       — И что с ними можно сделать? — пальцы охотника погладили острое поникшее плечо.       — Я не знаю, — архангел опустил голову и, казалось, еще больше сжался. — О возможности подцепить этих тварей знают все, как избавиться — никто. Однажды Рафаэль притащил их на себе, но тогда рядом был Отец, он и помог, — голос Габриэля звучал тихо и почти обреченно. — С тех пор не повезло только одному херувиму.       — А его как вылечили?       — Никто его не лечил. Оторвали крылья, — на этом Габриэль крепко зажмурился и с такой силой сжал зубы, что на лице проступили почти незаметные до этого скулы. Видно, в Датском королевстве сдохло что-то очень крупное, потому что видеть Трикстера настолько подавленным, тихим и несчастным Сэму не доводилось никогда. Маленькие изящные ручки судорожно сжимали футболку Винчестера, белки глаз покрылись плотной сеточкой алых сосудов, а в уголках уже были заметны следы нагноения. Крылья продолжали лежать на полу мертвым грузом и не шевелились. Сложившуюся ситуацию можно было бы охарактеризовать одним словом — "Пиздец". Но Сэм это самое "Пиздец", как всегда, отставил куда подальше.       — Не паникуй, — медленно начал он. — Никто не посмеет лишить тебя твоих крыльев, — крупные ладони уже вовсю гладили плечи архангела, периодически захватывая заднюю часть шеи и слегка подрагивающую спину. — Можно попробовать воспользоваться специальным средством. Оно наверняка продается в зоомагазине. И не кривись, вдруг поможет, — прокомментировал он мгновенно принявшую недовольное выражение мордашку Габриэля. — Мы избавим тебя от этих пухоедов, не волнуйся, — пальцы левой руки задели пушистое основание крыла. В ту же секунду могучее золотистое крыло взметнулось в воздух, сметая все со стола и раскачивая тяжелую железную люстру, и ударило Сэма, с легкостью сбивая того с ног. Младший Винчестер, знатно приложившийся затылком о поскрипывающий пол, приподнялся на локте и схватился за ушибленное место с болезненным стоном. Габриэль стоял над ним с невозмутимым и даже слегка обиженным видом, изящно изогнув непослушную оперенную конечность.       — Что? — отозвался он совершенно невинным тоном. — Между прочим, это было больно. ***       — Пусть Дин купит на обратном пути, — пробормотал Сэм, листая список контактов в телефоне.       — И куда же свалил наш старшенький, бросив малютку Сэмми в одиночестве? — поинтересовался Габриэль. Сам он устроился на спинке дивана и угрюмо раскачивался взад-вперед, как на жердочке, свесив крылья на пол. Дрянное настроение, однако, язвительности в нем не убавляло, а ровно наоборот.       — Поехал в полицейский участок, пока я искал информацию, — Сэм проигнорировал ставшую привычной подколку и приставил телефон к уху. — У нас тут дело неподалеку, и Бобби согласился пустить нас к себе на время. Сам он охотится на ругару в соседнем штате... Привет, Дин! — спохватился он. — Ты уже закончил?       — Только что вышел от шерифа, — раздался бас старшего Винчестера в трубке. — Слушай, ты не поверишь...       — Подожди, Дин, приедешь и расскажешь все по порядку. А пока у меня к тебе есть просьба.       — Какая еще просьба?       — Ты не мог бы заехать в зоомагазин и купить средство от пухоедов?       В трубке воцарилось молчание.       — От кого?!       — От пухоедов. Это паразиты, живущие в перьях птиц.       — Только не говори, что ты притащил в дом Бобби блохастого попугая.       — Сам ты блохастый! — крикнул Габриэль в трубку, склоняясь над Сэмом и едва не падая ему на голову.       — Скупай все и приезжай скорее. Пока, Дин, — охотник быстро повесил трубку и с раздражением посмотрел на довольно ухмыляющегося Габриэля. Вроде тот ничего особенного не успел сделать, но хитрая морда и сквозящее из всех щелей желание гадить настраивало против умело притворившегося смертельно больным архангела. — Господи, — Сэм измученным жестом отбросил волосы со лба.       — Я его временно заменяю, — тут же отозвался Габриэль.       — Как же ты надоел.       — Ты слишком рано сломался, Сэмми. Даже скучно, — издевательски произнес архангел и, в очередной раз качнувшись на спинке дивана, не удержал равновесия и рухнул на пол. Маховые перья, упирающиеся в тесные стены, грустно зашуршали.       — Ты хоть понимаешь, что с такими темпами помощи ты от нас не дождешься? — Винчестер даже не обернулся на грохот от соприкосновения Габриэлевой тушки с потемневшими от времени ольховыми досками пола. Было ли первое впечатление, там, на кухне, искусной игрой, мороком, а может, Трикстеру и впрямь было плохо, но теперь этот мелкий могущественный вредитель явно немного пришел в себя, словно измывательства над хлипким спокойствием Сэма и наступающий тяжелыми грязными ботинками на убежище братьев кавардак придавали ему сил.       — А вот это вряд ли, — Габриэль с кряхтением поднялся с пола и шлепнулся на диван рядом с охотником. — Вы не захотите терять ценного союзника в вашей непрекращающейся войне, — и замолчал, будто замечание Сэма могло его напугать, искоса поглядывая на младшего Винчестера. Можно было бы сказать целый ворох пустых поддерживающих слов, старательно и с жаром разубеждать крылатого, но Сэм давно перестал играть по правилам Фокусника, не поддавался на провокации. Себе дороже выходило в иных случаях. Не рабочая сила, не приятель и не друг, но прекрасная, живая язва, заставляющая охотничьи будни расцвести яркими красками. Мудрое, величавое создание, в одно мгновение переключающееся с шальной бравады на высокомерное тихое созидание. Умелый любовник, которого хотелось сжимать в своих объятьях дольше прожитой им вечности. Тишина затягивалась, прерываемая равномерным посекундным тиканьем старых часов, и неясно было, хватит ли выдержки дождаться Дина в этой давящей атмосфере.       — Сэ-э-эмми, — очнулся Габриэль, червячком подполз вперед и устроил голову на коленях Сэма. — Почеши меня, — в устремленном ввысь взгляде сквозил скованный, но все еще живой задор, толика зудящей надоедливой боли и опечаленная скука, умоляющая о том, чтобы ее разогнали, желательно тремя стриптизершами или одним лосеобразным охотником. Винчестер со вздохом протянул руку и рассеянно погладил архангела по мягким, ускользающим между пальцами медовым прядям.       — Да не трогай ты голову! — Габриэль замотал вышеуказанной частью тела и сел прямо, свесив короткую ножку, стянутую штаниной темно-серых свободных джинсов, с дивана. — Крылья почеши. Пухоеды кусаются.       — Тебе же очень больно, когда к ним прикасаются, — Сэм нахмурился в недоумении.       — Тронут твоей внезапной безмерной заботой, но нет. Болят только основания, которые ты имел неудачу облапать, все остальное жутко чешется, — Габриэль смешно наморщил нос и медленно повернулся к охотнику спиной. Зашевелились массивные крылья, скованные в движениях малым объемом комнаты, подтянувшись ближе к телу.       Сэм не знал, почему так просто согласился на престранный массаж. Наверное, все дело в потаенном, но страстном желании прикоснуться к не такому уж и маленькому чуду. Почувствовать тепло нежной кожицы, пригладить пушок в уязвимых и труднодоступных местах, провести пальцем по твердому стержню перышка, превосходящего по размерам его собственный локоть. Чувство бесконечной легкости и струящейся радости, искреннее, чистое, в чем-то детское, восторженное, что возникает у любого верующего при упоминании грандиозных ангельских крыльев — его не хотелось упускать из-за глупого и неуместного упрямства. Ему доводилось уже видеть их ранее, в те редкие моменты, когда архангел не спешил прятать свою оперенную гордость, но трогать Габриэль не давал никогда. И сейчас он, возможно, собственноручно исполнял чью-то (и, чего скрывать, свою) мечту.       Если бы не паразиты, то Сэм вряд ли ограничился бы руками. С первого прикосновения захотелось вжаться лицом в мягонькую щекотную поверхность крыла, обдать горячим дыханием и никогда больше не отстраняться. Но пока пришлось довольствоваться лишь, даже нет, целой возможностью обвести пальцами гладкую, четко очерченную форму золотистых маховых перьев и аккуратно почесать под ними, ощущая, как под подушечками комкается нежный, наверняка кристально-белый пушок. Габриэль довольно замурчал, крыло чуть вздрогнуло и подтянулось ближе. Во многих перьях были заметны круглые дырочки, а кое-где черными точками проскальзывали вредоносные насекомые, которых Сэм уже искренне ненавидел. Винчестер, с легкостью преодолевая брезгливость перед вполне земными паразитами, продолжал почесывать совершенно неземные крылышки, нежно трепещущие от удовольствия, совсем не похожие на крылышки у прокладок, что бы там архангел ни говорил. Время застыло для этих двоих, осталось где-то за стеной. Остались только расслабленная дрожь крыльев, мягкие осторожные поглаживания, топорщащиеся покровные перья на изогнутом суставе и мурлыканье Габриэля, крохотного по сравнению со своими конечностями и жадно льнущего к незамысловатой ласке, вперемешку с тихим постаныванием: «Да… Да, еще, Сэмми! Так хорошо… Чуть выше, о, да!».       Сэм увлекся своим занятием настолько, что не услышал шороха колес подъезжающей к дому Импалы. Отворилась дверь, выпуская на улицу шорохи и исступленные просьбы архангела, тяжелые шаги проследовали по парадной в комнату. Раздраженный Дин замер в проеме, едва не выронив из рук пакеты с продуктами, пивом и пестрыми алюминиевыми баллонами.       — Что за нахрен здесь происходит? — выдавил из себя старший Винчестер, ожидавший увидеть, судя по звукам, натуралистичное гей-порно с братиком и его личной крылатой заразой. Габриэль лениво приоткрыл зажмуренные глаза и усмехнулся.       — Грязные же у тебя мысли, Дин. Нехорошо так о своем дорогом братце, — поднявшись с дивана и оставляя Сэма в некоем подобии транса, архангел направился к охотнику, точнее, к пакетам, которые Дин все-таки выпустил из рук. Крылья распустились в стороны, царапая перьями старые выцветшие обои с неприятным скрежетом, и снова улеглись на пол живым и болезненным балластом. Винчестер, не видевший их до сего дня, ошарашенно уставился на роскошное украшение Габриэлевой спины, ныне пожеванное и потускневшее. При всем своем удивлении он не мог не заметить их рваные края.       — Так ты и есть наша блохастая птичка? — приподняв брови, подал голос Дин, скорее утверждая, нежели задавая вопрос. Габриэль не ответил, увлеченно копаясь в пакете с провиантом, периодически засовывая в него голову. Снизу раздался разочарованный вздох.       — Ты ничего сладенького не принес? — с надеждой вопросил архангел, глядя на Винчестера округлившимися глазищами.       — Сам наколдуй, ты же умеешь, — немного недоуменно ответил Дин и медленно и угрожающе двинулся к дивану, намереваясь выяснить у брата, что все-таки за нахрен происходит в доме Бобби. За его спиной недовольно шипели: «Все у вас, людей, так просто! Тебе бы таких тварей на башку, посмотрим, как ты с магией управишься!». — Сэм, черт тебя подери, объяснись.       — Черт меня три года назад драл. А Габриэль заболел, — тихо и уныло произнес Сэм, пока Габриэль продолжал шуршать пакетами на полу. — Эти паразиты, пухоеды, ослабляют ангелов. Он и летает с трудом, о магии речи не идет. И никто из небесной канцелярии за тысячи лет не озаботился поиском средства против подобных тварей, — младший Винчестер развел руками.       — А эти самые пухоеды на нас не переберутся, когда дожуют его? — с подозрением и довольно громко засопел Дин, неодобрительно косясь в сторону архангела.       — Только если ты отрастил на заднице перышки после плодотворного общения с крошкой Касси, — язвительно отозвался Габриэль и подошел к братьям, сжимая в руках один из баллонов.       — Дай сюда. «Птичья радость», хм… — Сэм углубился в чтение инструкции и спустя полминуты тревожно нахмурился. — Тут сказано, что препарат крайне токсичен для птиц и…       — Я вам не волнистый попугайчик! — воскликнул Габриэль, сверкая глазами из-под опухших нагноившихся век. Сэм бросил на брата измученный взгляд, ясно отражающий его тягу покончить с истерикой крылатого любовника как можно скорее.       — Последний твой писк убеждает в обратном, — несколько глумливо хохотнул Дин. Сочувствия к наглому пакостнику он не испытывал, и вся ситуация начинала его забавлять. На его же беду. Недобро оскалившись, Габриэль взметнул казавшимся безжизненным крылом, сметая мирно стоящие стулья и расшатывая книжный шкаф, и обрушил его на старшего Винчестера, вполне осознанно, в отличие от инцидента с младшим. Глухо охнув, Дин оказался погребен под ворохом громадных погрызенных перьев, правую руку зажало между полом и тяжелой костью.       — Да идите вы в Ад! Сами разбирайтесь! — послышалось из-под крыла. Габриэль злобно захихикал.       — И на том спасибо, Дин, — в очередной раз за этот абсурдный день вздохнул Сэм. — Пойдем во двор, там будет удобнее, — Габриэль закивал и посеменил за охотником, волоча крылья по полу и становясь похожим на промокшую моль, прилетевшую с приветом из Чернобыля. В буквальном смысле «с приветом».       В послеобеденное время в Су-Фолс стояла ясная духота, приправленная в округе дома запахом дорожной пыли, старого металла и машинного масла. Сэм и Габриэль забрались далеко от въезда, спрятавшись за колоннами проржавевших скелетов машин, сложенных в неаккуратные пирамиды. Архангел расселся на островке редкой пожухлой травки, поджав под себя ноги, и в ожидании раскрыл крылья. В отдаленном шуме городка и стрекотании кузнечиков печально и тоскливо скрипнули суставы, пушистая поверхность содрогнулась.       — Очень больно? — с сочувствием спросил Сэм, встряхивая баллон.       — Не утруждай себя, лосяра, и просто брызгай этой ерундой на мои бедные крылышки, — буркнул Габриэль и шумно шмыгнул носом.       — Здесь сказано, что препарат токсичен.       — Мне от вашего человеческого яда даже в таком состоянии ничего не будет, — отмахнулся архангел. — Брызгай на все сразу, чтоб ни одна гадость не выжила, давай, пшик-пшик! Вот тебе щетка, — и Габриэль протянул из-за плеча вантуз с ярко-красной анекдотичной насадкой. — О, Отче, снова, — щелчок пальцами — вантуз превратился в телефонную трубку. Еще щелчок — в лопатку для торта. Габриэль шипел и матерился, пока в конце концов не протянул Сэму густую одежную щетку с жестким ворсом. — Вычисти их, пожалуйста, от мелких трупиков. Они не слишком эстетичны, — крылья непрерывно похлопывали от нетерпения, сам архангел ерзал в предвкушении, пачкая джинсы слоем бежевой пыли. Покрепче сжав баллон, Сэм нажал на распылитель.       — Ай! — зашипел Габриэль, прогибаясь в спине и высоко поднимая крыло. Холодный препарат мелкими каплями осел на перьях, и спустя несколько мгновений контуженные, а то и мертвые насекомые градом посыпались на землю сухим черным дождем. Вдохновленный, Сэм потянул крыло обратно и пшикнул еще несколько раз по всей поверхности. Тучи паразитов спадали с величавого крыла, особо стойких сметала прочь жесткая щетка. Закончив с одним крылом, Винчестер принялся за второе. Архангел постоянно шевелил своими пушистыми конечностями, что несколько затрудняло процесс, но Сэм постоянно ловил их и подтаскивал ближе. Шипение распылителя, шорох щетки о перья и глубокие расслабленные стоны Габриэля заполнили задний двор. Наконец, очистив последний участок, Сэм довольно осмотрел результат своей работы. Крылья наливались силой прямо на глазах: зарастали проеденные пухоедами дыры, пушились и подрагивали перья, казалось, даже мерцали едва заметным светом. Сияющий и абсолютно здоровый и полный сил Габриэль повернулся к охотнику, схватил его за руку и перенес на другой конец стоянки.       — Подальше от этих тварей, — шумно шепнул он и, поднимаясь в воздух, глубоко поцеловал Сэма, сплетая его язык со своим. Винчестер с энтузиазмом ответил, отбрасывая в сторону щетку и баллон, отходя назад и опираясь на капот одной из развалюх. Архангел толкнул любовника спиной на капот и уселся сверху, широко раздвинув бедра. Поцелуй возобновился, голодный и жадный, но чувственный и ласковый. Пальцы Сэма, скользнув по гибкой спине, аккуратно погладили основание правого крыла, и в этот раз Габриэль только тихо простонал ему в рот, прижимаясь к крепкому телу еще теснее.       Не было желания медлить и стягивать друг с друга одежду, поэтому архангел одним небрежным движением кисти убрал ее. Возле машины с шорохом упала куча ненужного мешающего тряпья. Контакт обнаженной кожи, жар нагревшегося металла и вжатые друг в друга члены заставили обоих рвано выдохнуть. Торопливо смочив пальцы, Сэм протянул руку между ног Габриэля и протиснул сразу два в разработанное отверстие. Тело любовника живо отреагировало на ласку, вжимаясь бедрами в крупную ладонь. Спустя несколько фрикций архангел надавил на локоть, принуждая вытащить пальцы, и склонился к паху, проводя влажным языком по затвердевшей плоти, приподнимающейся и опускающейся от тяжелого дыхания Винчестера, смазывая, слизывая мускусный привкус и изредка обнимая губами головку. Когда член стал достаточно влажным, Габриэль подтянулся выше, взял его в руку и направил к входу в собственное тело. Нетерпеливо двинув бедрами, Сэм частично вошел и шумно выдохнул. Судорожно усмехнувшись, Габриэль опустился на член и начал неторопливые глубокие движения в такт легким толчкам Винчестера.       У Сэма плыло перед глазами от жары и позабытого ощущения нежной тесноты. От неудобной позы ноги быстро затекли, но он не обращал на это внимания, сквозь расплывающуюся пелену наблюдая за тем, как наращивает темп Габриэль, как он щурится и приоткрывает рот в тихих хриплых ритмичных выдохах, и томно вторил ему, откидывая голову на капот. Архангел опустился ниже, опираясь руками у боков Сэма и укладываясь на влажное от пота тело. Мягкие здоровые перья дразнящим движением огладили плечи охотника. Сэм застонал громче и обхватил узкие упругие бедра Габриэля, направляя, ускоряясь в движениях. Четкий ритм глубоких толчков, сбившееся дыхание, запах едкого средства и легкий флер озона. В очередной раз проехавшись членом по животу Сэма, архангел с задушенным сквозь зубы шипением кончил, тонкая струя перламутровой спермы толчками вырвалась наружу и окропила рельефный торс Винчестера. Охотник сделал несколько финальных толчков и, спешно выйдя из напрягшегося тела, излился куда-то на землю перед машиной. Тяжело дыша, Габриэль сполз набок, устроился рядом с Сэмом на горячем капоте и приподнял крыло, закрывая их обоих от палящего солнца, которому, судя по жестоко брошенным лучам, произошедшее явно не понравилось. Архангел подавил в себе желание показать сородичам в небеса неприличный жест и положил голову на тяжело вздымающуюся грудь Сэма.       В это самое время Дин, брошенный в гордом одиночестве в доме Бобби, лениво штудировал информацию по делу. Послав двоих придурков, свалившихся ему на голову, куда подальше, старший Винчестер уютно развалился на диванчике с бутылкой холодного пива. Идиллия его была коварнейшим образом разрушена: на многострадальной кухне зашуршали крылья, звякнула лежащая на полу посуда, и тихий низкий стон, выражающий крайнюю степень несчастия, тотчас заставил охотника подскочить на своем месте, расплескивая пиво. Хромая и пошатываясь, в комнату вошел потрепанный больше обычного Кастиэль и уставился на своего человека опухшими покрасневшими и потускневшими глазами. За его спиной мертвым грузом висели иссиня-черные крылья, порванные по краям. Винчестер сглотнул, уже зная, что последует дальше.       — Дин, — замогильным голосом произнес Кастиэль и чуть не упал. — Помоги мне. Я… Во всем виноват Захария.