На троечку, Светло

День Ванечки Светло начинался необычайно хорошо, и в начале даже казалось, что ничто не способно его испортить. Правда, очень быстро до Ванечки дошло, что сегодня понедельник, да не просто понедельник, а понедельник, в который у него зачет по геометрии. И ладно бы выздоровела их любимая Нина Петровна – ну было бы два, да и ладно. Так нет же! Пока она болеет, ее замещает ужасный Мирон, являющийся к тому же завучем. Он то не отстанет, пока не сдашь, на этот счет Ваня наслышан от классов, у которых он ведет на постоянной основе. Шёл в школу Ванечка с опаской – очень уж переживал, тем более математика стояла первой. По дороге он встретил своего одноклассника, тот тоже был Ваней. - Нет, ну Яныч явно выебет сегодня кого-то, - Евстигнеев глянул в окно кабинета математики, где на подоконнике сидел сам Мирон и завивал кудри плойкой. По школе ходили слухи, что это на самом деле парик, но проверять никто не решался. Светло тоже проследил за взглядом тёзки – Мирон Янович как раз поправлял кудри, смотрясь в своё отражение в окне, и строя самому себе рожи. - Да ну нахуй эту геометрию, кому она нужна вообще? – Ванечка быстро ткнул факом в сторону окна, к счастью, Мирон как раз отвернулся. - Ну ты ему так главное так не говори, а то будет как с Андреем. Андрей Замай, сам по себе неглупый парень, когда-то явно чем-то не угодил завучу, то бишь, Мирону, за что, видно, и поплатился – кто же в здравом уме третий год будет оставаться на второй год, будучи до этого почти ударником?... Все считали Замая примером того, как можно поплатиться за своё неподобающее отношение к Мирону, который, казалось, мог и взглядом испепелить при желании. Однажды Янович шел по коридору, весь такой модная чикуля, взмахивая волосами и чуть ли не походкой от бедра, о чем ему и сообщил кто-то из старшеклассников в спину. Так Мирон, будучи чуть ли не на голову ниже, затащил того в туалет «на воспитательную беседу», громко хлопнув дверью, никто даже не рискнул зайти посмотреть, что там происходит. А когда эти двое вышли, ученик был тише воды и ниже травы. Так и не удалось расспросить, о чем они говорили. «Так будет с каждым, кто против меня что-то вякнет. Сученьки.» - сказал тогда Мирон Янович и удалился с таким же гордым видом. Приходилось постоянно поглядывать на время, потому что опоздать на урок математики сейчас равносильно самоубийству. Мучительному такому, и немно-ожко против воли. Рудбой шёл рядом до самого кабинета, повторяя вслух все теоремы, пока Светло пытался хоть что-то из них запомнить. Нет, он планировал всё выучить, но учебник был такой скучный, а экран монитора так заманчиво подмигивал, что Ванечка был соблазнен и повержен, откинул этот учебник нахуй и плюхнулся в кресло «поиграть пол часика и соцсеточки промониторить». Ну и просидел весь вечер и всю ночь, как это зачастую бывает, уснув прямо перед экраном. А потом проснулся и понял, что ему пизда. Не сразу, правда, сначала чуть-чуть порадовался жизни, но лежащий на полу учебник геометрии дал ему ментальный пинок. - Ва-а-ань, он меня правда выебет, - Светло уткнулся Рудбою в плечо, протяжно промычав, тут же поднимая голову и смотря тому в глаза с безысходностью. - Крепись, я тебе тут ничем помочь не могу. Могу ходить, разгонять людей, которые захотят посмотреть, как он тебя ебёт. Вот так «Кыш! Нечего тут смотреть», - Рудбой замахал по сторонам тетрадью с выписанными теоремами. Ванечка чуть-чуть повеселел, но чувство неизбежной мозгоёбки не позволяло расслабиться. Прозвенел звонок, Рудбой хлопнул Ваньку по плечу и зашел в кабинет самым первым, тут же ловя на себе взгляд Мирона. Тот восседал на своём учительском стуле, как на троне, сложив руки перед собой и коварно улыбаясь. Светло зашел в кабинет одним из последних, делая вид, что пропускает вперед девочек. В это время он тихо молился. В бога он не верил, но верил в сверхспособность Мирона вызывать первыми именно тех, кто ничего не знает. - Итак, дорогие мои, вы все прекрасно знаете, что сегодня прекрасный день, чтобы вычленить из нашей чудесной империи знаний слабые звенья! Теоремы, что может быть проще? – Янович поднялся с кресла и вышел на середину класса, разводя татуированными руками. Вообще, учителям нельзя было иметь татуировки, или же как минимум светить ими, но, кажется, этому человеку правила были не писаны. Он сам создавал правила. - Десять теорем. «Много» - скажете вы. «Надо было учить раньше» - скажу я. Очень надеюсь, что все всё выучили, потому что я буду строго оценивать ваши ответы, ибо когда дело доходит до зачетов, меня интересуют не только ваши знания, но и ваша ответственность, - Мирон останавливается возле одной из девочек, что залипает в телефон, лежащий у нее на стуле между ног. Кажется, его в последнюю очередь волнует, как это выглядит со стороны, потому что он, ничего не говоря, ныряет рукой под парту и забирает телефон. Фёдоров проплывает по всему классу, убеждаясь, что ни у кого больше нет возможности куда-либо подсмотреть, после чего снова усаживается на свой «трон», беря в руки журнал и одновременно объясняя, как они сейчас поступят. «Всех спросить не успею, письменно опрашивать не вижу смысла, просить других принять зачет – сразу могу всем пятерки ставить, знаю я вас. Сегодня вашу судьбу решит святой рандом!». Он открывает журнал на нужной странице, берет в руки карандаш и закрывает глаза. Пара взмахов карандашом и «тык», решающий чью-то судьбу. (Вы можете сказать, что я преувеличиваю, но вы ведь не имели дела с Мироном Яновичем, чтобы подобное утверждать). - Карелин. Светло выдыхает – удача никогда не была на его стороне, но пока повезло. Но точно не его другу. Слава выходит к доске достаточно уверенно, разворачивается к классу и… отчеканивает все десять теорем наизусть, кажется, даже не понимая их смысла. Ванечка тихо охуевает, потому что Карелин никогда не учил теорию. Он обладал необходимыми навыками и харизмой, чтобы выйти к доске и с подсказок класса и собственной импровизации наговорить всякой хуйни на трояк. Но с Мироном такой трюк бы не прокатил, так что Ваня почувствовал себя идиотом вдвойне – даже Слава заставил себя выучить, а он… - Умница, конечно, еще бы понимал, что говоришь, так цены бы не было. Четыре поставлю, как первому, на кого сегодня указала моя счастливая рука. Ну, кто у нас следующий счастливчик? Следующим «счастливчиком» оказывается Гена Фарафонов. «Гребаный математик» рассказывает всё идеально, лишь иногда сбиваясь, еще и иллюстрируя некоторые теоремы, хотя его никто об этом не просил. Заслуженную пятерку он получает. Чем ближе конец урока, тем больше Ванечка охуевает. Его всё ещё не вызвали. Все, кого бы не призывали, как кажется, на верную смерть – рассказывают всё. Конечно, это могло быть совпадением, но Ване от этого не легче. Некоторые садятся на стул рядом с учительским столом, и Светло думает, что это отличная идея – а то так можно было и в обморок прям у доски ебнуться. До конца урока еще почти десять минут– вызывают Евстигнеева. Тот вещает уверенно, иногда немного неточно, иногда выпуская детали, но Янович слегка улыбается и кивает, ставя пять с минусом. - Одного еще успею, - Мирон осматривает класс, и тут их взгляды пересекаются. «Искра, буря, безумие», как говорится, потому что у Фаллена по спине идут мурашки, а глаза математика вспыхивают. - Ва-а-анечка, - тянет он, и никто в классе даже не смеется. И это правда крипово, создается ощущение, что они в классе вдвоем, а остальные – просто декорации. И тут Светло пытается соображать. Что он может сделать? Сказать, что не готов. Нет, так нельзя, он от него не отстанет, будет «беседовать», а Ваня не хочет беседовать, он хочет сбежать из этого класса. Второй вариант – выйти и молчать, но он тоже говно. А еще можно нести у доски всякую хуйню, и спасти тех, кого могли бы вызвать после него. Исход, в принципе, тот же, но зато еще и такое благородство. - Ало, Светло, ты там оглох от радости? Что ты на стул как мышь на крупу смотришь? Можешь ко мне на коленки присесть, если он тебе так не нравится, - Ваня пересиливает себя, встает с места и замирает. - Я не кусаюсь, иди сюда, - Мирон хлопает по стулу рядом с собой и пристально смотрит на Фаллена, улыбаясь краешком губ. Шаги даются тяжело, но Ваня всё же подходит и садится рядом. Он делает вдох и прокручивает в голове фразы. - По теме, которую мы прошли есть теоремы. И их десять. Каждая из них о чем-то рассказывает… - Светло зависает, а Мирон чуть не задыхается со смеху, прикрываясь рукой. - Хорошо, продолжай, - кажется, тот понял, что Ваня не учил, но желал увидеть на сколько его хватит. - И каждая из теорем относится к понятиям геометрических фигур. Их придумали разные ученые, но некоторые и одинаковые. Какие-то из ученых даже были философами, - по классу начинают идти смешки, Янович же слушает заинтересованно, - и в курсе геометрии десятого класса мы изучаем теоремы. Мы изучали их и до этого, но с каждым годом они становятся все сложнее, а еще их становится больше, - Ваня отрывает глаза от пола и смотрит на Мирона, сдерживая улыбку. Тот улыбается не стесняясь, закидывает ногу на ногу и слегка наклоняет голову, щурясь. В коридоре раздается звонок, а в классе радостный гул. - Все свободны, кроме Вас, Иван, - Светло не успевает соскочить с места, разочарованно опускается обратно на стул и смотрит с надеждой на проходящего мимо Рудбоя. Тот демонстративно тянет к нему руку, позволяя при этом потоку людей уносить себя к выходу, после чего кладет ее на сердце и запрокидывает голову. - Вот уёбок, - тихо фыркает Светло себе под нос. - Да норм пацан, чего ты, - Мирон рядом провожает взглядом поток учеников, покинувших ненавистный класс, - я услышу от тебя хоть что-нибудь по существу? Светло отрицательно мотает головой, осторожно смотря исподлобья. Мирон хмыкает. - Ну что, пойдем ко мне в кабинет? – Янович поигрывает бровями, подхватывая со стола ключи и поигрывает ими на пальце. - Я это, ничего отрабатывать не буду! И сосать я не умею! – Фаллен вдруг вспоминает все шутки про то, как становятся любимчиками этого «нелюдимого учителя» и ему становится… страшно? Мирон, кажется, слегка в недоумении. В ахуе, точнее. - Ты… Господи, о чём ты думаешь, Иван?! Я похож на извращенца какого-то что ли? Я теперь даже представить боюсь, что вы там между собой напридумывали! Я ж тебе просто вклеить уведомление о том, что ты не учишь ничего хотел, - Янович откидывается на кресле назад, смотря в потолок, а Ваня чувствует странную смесь чувств – с одной стороны пиздец стыдно, а с другой - такое облегчение! А то он и правда себе успел напридумывать. Уши немного краснеют, свалить теперь хочется еще больше. - Я поцелуями беру. Мирон говорит с таким серьезным лицом, что Светло неожиданно верит. Он не долбаеб, правда! И он правда не знает, что на него нашло, позже он спишет все на стресс – но он лезет целоваться. Фёдоров хмыкает в поцелуй. Светло без понятия, что вообще сам делает. Он не лезет с языком, просто прижимается губами к чужим губам и только потом начинает соображать. Мирон осторожно берет его за лицо и медленно отстраняет от себя, улыбаясь немного смущенно. - Я даже не знаю, говорить тебе, что я пошутил, или ты тогда прямо тут откинешься? – Преподаватель улыбается, а у Вани глаза становятся по пять копеек. Он резко отскакивает, чуть не падая со стула, благо, Мирон успевает придержать, старается извиняться, но не может собрать слова и мысли в кучу. Пока Светло максимально охуевает и паникует, Мирон вдруг начинает хихикать, потирает переносицу и придвигает к себе журнал: - На троечку, Светло, только на троечку. И то я списал бы это всё на собственное умение притягивать людей. В буквальном смысле! Ваня не успевая прийти в себя, теряется снова и тут вдруг вспыхивает: - Так вы реально сосетесь с учениками за оценки?! – Мир Фаллена, кажется, рушится, не успев собраться. - Ну, конечно, за что же мне еще оценки ставить? Вань, ты первый такой долбаеб, так что ты исключение. Но чтоб в первый и последний раз – либо учишь нормально, либо целоваться нормально учишься, - Мирон ставит тройку в журнал, захлопывает его и кладет на край стола. - Я… Я запутался! – Фаллен, бегает глазами по классу, глупо лыбится и чувствует себя полным дураком. Что вообще происходит? - Сейчас звонок будет, иди на урок, потом разберемся, - Федоров смотрит на часы и морщится – сейчас еще одних мучать надо будет. Ваня подхватывает рюкзак, и уж было молча выходит, но что-то опять бьет в голову. Нет, с ним сегодня явно не все в порядке. - А за отсос пятерка, правильно понимаю? – Он не дожидается ответа, тут же скрываясь за дверью, и сбегает как можно дальше от кабинета, думая нахуй он это сказал вообще. Но Мирон успевает появиться в проходе до того, как Светло успевает исчезнуть из поля зрения. Он понимает, насколько это выдает непрофессионализм, и что так делать вообще нельзя, но все же кричит вслед, посмеиваясь: - Проверь как-нибудь, если хочешь!