С чего же все началось, спросите Вы?
Flashback.
POV Акира.
Мне кто-нибудь объяснит, какого хрена я, в пятницу вечером, гуляю по городу? А еще кто-то уточнит, с какого перепугу Широгане прожигает меня своим хитрющим взглядом сзади? У меня провалы в памяти? — Акира-кун, я все же не совсем понимаю, почему ты вдруг решил устроить со мной свидание в пятничный вечер в шумном ночном городе, — как меня бесит этот слащавый голосок. Да я б тоже хотел знать, голубятины кусок! — Акира-кун, может, зайдем в какое-то кафе перекусить? Я голоден… — Широгане, ты, правда, хочешь, чтобы официанта кафе снова забрали в психбольницу, потому что он видел, как чашка кофе поднимается в воздух, а ее содержимое каким-то чудесным образом пропадает? — Согласен, плохая идея, — да ты читаешь по глазам, умник. И вообще. Какое кафе?! Какое свидание?! Я вообще ничего не понимаю! — Акира-кун, так ты скажешь мне, по какому поводу устроил свидание? — какое нахрен свидание, пидорас?! — Ах, нет, лучше молчи. Когда придет время, ты скажешь мне то, что должен! Ах, те три заветных слова… — Широгане, ты сейчас пойдешь рыбок кормить в местном водоёме. Убери свои девичьи фантазии кое-куда, где им и место. — Акира-кун… Да что ты хочешь?! — Акира-кун? Ты перестанешь когда-нибудь болтать, дебила кусок?! — А-А-Акира-ку-у-ун! — держите меня семеро, я его сейчас прикончу. Широгане, у тебя рот затыкается вообще? Я тут иду и пытаюсь вспомнить, какого лешего мы вообще ходим тут и прохлаждаемся посреди ночи, а ты мне тут про свидания и признания в чем-то там втираешь! Господи, не вини меня в том, что археологи лет через пятьсот откопают где-то на окраине города невидимый скелет.Конец POV Акира.
— Акира-кун, — снова раздался невероятно раздражающий голос за спиной явно озадаченного старшеклассника. Не успел Никайдо даже отреагировать на внешний раздражитель в виде прозвучавшего голоса, как ощутил спиной столкновение с кирпичной стеной задней части какого-то здания. Бар? Кафе? Ресторан? Ай, без разницы. Самое важное…Конец Flashback.
А вот и начало нашей истории.
Акира был явно озадачен поведением тени. Но больше он все еще был озадачен причиной этой «вылазки». Будто прочитав это в бирюзовых глазах подростка, мужчина, зажавший того в темном переулке с пребывающими в замешательстве бродячими котами и крысами, приблизился к симпатичному для парня лицу, выражавшему непонимание, злость и возмущение в одном выражении. Широгане пытался привлечь внимание подростка. Тень не могла понять, почему его возлюбленный (Акира в шоке от такого заявления в синих глазах) пригласил его на свидание, а сам витает в облаках. Нет, ну, конечно, и такой вариант его поведения можно понять… Ведь как не заглядеться и не замечтаться о таком мужчине, как Широгане. И что за дурь резко стала лезть в голову подростку?! Его взгляд наконец сфокусировался на этом бледном едва освещенном лице, которое имело недовольное выражение. И почему-то сейчас Никайдо тень показалась невероятно красивой… Его волосы переливались во все цвета от разного типа освещения фонарных столбов. От частично яркого освещения особенно выделялись густые темные ресницы, а в глазах цвета ясной ночи отражались блики тех же мигающих фонарей. Рост мужчины только больше ставил Акиру в компрометирующее положение, заставляя рассматривать его лицо взглядом снизу-вверх, напрягая шею и плечи. Ощущая, как дистанция между лицами сокращается, щеки молодого человека покрылись румянцем, ведь он кожей ощущал теплое дыхание мужчины. Оттолкнуть его сейчас просто невозможно. И не потому что его руки железной хваткой прижаты к грязной стене… Не потому что он в безвыходном положении. Разве… можно оттолкнуть от себя этого ангела, открывшего всю свою красоту в свете ночных фонарей и отдаленных звуках проезжавших машин? Перед тем, как окончательно потерять бдительность, Акира видел вблизи, как густые ресницы смыкаются, а на губах ощутилось касание чужих губ, теплых и мягких… Этот поцелуй, по идее, навсегда отложится в памяти обоих. И не потому что это их первый поцелуй, который должен быть робким, неуклюжим и полным теплых ванильных чувств. Нет. Этот поцелуй напоминал столкновение метеорита с поверхностью Земли… Здравый смысл обоих унесло в небытие мощной силовой волной от столкновения двух одинаково сильных нравов и страстных языков, упрямо изучающих ротовую полость друг друга, обмениваясь непонятными, но сильными эмоциями. Говоря по-человечески, они едва не съели друг друга в этом поцелуе. И, казалось, это действительно произошло бы, если б легкие обоих не обдали все тело ноющей нехваткой кислорода. Так же яростно, как и начался, этот поцелуй прервался с несколько пошлым звуком, с тянущейся ниточкой смешанной слюны, которая стала стекать с подбородков синов при следующем, уже более «адекватном», но не менее страстном заходе. Казалось, школьная форма старшеклассника вытерла большой диапазон грязной переулочной стены. Ведь бесконечно совершались попытки уменьшить давление к этой самой стене посредством оттолкновения от нее в сторону мужчины, который тут же прижимал обратно, снова и снова заламывая вырывающиеся руки подростка. Широгане боялся, что Никайдо его оттолкнет. Потому не давал ему возможности пользоваться собственными руками… Глупая тень. Разве… если бы он не хотел этой близости, он стал бы первым начинать новые поцелуи, вздрагивать всякий раз, когда твой язык проникает в его горячий рот, покрываться румянцем и задыхаться беззвучным стоном прямо в твои губы, когда легкие сводит от нехватки воздуха? Акире явно не нравилось, что ему не дают власть над своими же руками. Это сопротивление тени бесило подростка, добавляя к желанию обнять еще и желание стукнуть и провырывать эти белокурые патлы… Но обнять хотелось все же больше. Всякий раз, стоит подростку немалыми усилиями освободить хотя бы одну руку, потянуться ею к режущим глаза серебряным волосам, как ту же руку с неприятным ощущением заново прижимают к стене над головой. Не уже ли Широгане настолько противно даже касание? О, боже, Акира, эти поцелуи полностью отключили твой здравый смысл… … Ничегошеньки не изменилось спустя каких-то пять поцелуев. Только теперь стену вытирал не пиждак старшеклассника, а его рубашка спереди. Ибо пиджак тем временем крепко фиксировал за спиной пронырливые руки, которые все же успели несколько раз дернуть тень за волосы в порыве ощущений от приятно-болезненных укусов за губу и язык. Широгане не особо любил боль, но ему это нравилось — дергание за волосы. По крайне мере, он читал в туманных зелено-голубых глазах явную причину этого, что вызывало у него улыбку и довольство, желание заставить подростка снова испытать это чувство наслаждения. Акира шипел и дергался, пытаясь вернуться в нормальное положение. Ибо это было еще более компрометирующим, нежели предыдущее… По крайней мере, тогда он не упирался своим задом в бедра тени, не ощущал, как тот возбуждался всякий раз, стоит ему услышать слетающие с уст юноши сдавленные стоны в виде ругательств или оскорблений. Почему он издавал эти милейшие, по мнению Широгане, звуки? Ведь он чувствовал скользкие губы тени на своей шее, которые ласкали кожу то мягкими, то агрессивными поцелуями перед тем, как впиваться в нее ровным рядом зубов, оставляя яркий след. И на коже, и в туманном сознании Акиры, который весь покрывался мурашками от ощущения близости разгоряченных тел… В отличие от напарника, Широгане эта поза была более чем удобна. Он мог свободно метить его, целовать, кусать, выбивать из подростка те милые полу-стоны… И, конечно же, беспардонно прижиматься к его заднице, которая от бесконечных вздрогов ерзала прямо по достоинству мужчины, заставляя того действовать более агрессивно и уверенно. Кто бы мог подумать, что их обоих настолько заведет это положение? Правда, было бы куда уютнее, если бы милое личико молодого сина не вытирало грязную кирпичную стену, обрисованную всякими граффити или мелом… И это волновало никого иного, как Широгане, ведь Никайдо в то время продолжал поддаваться и сопротивляться одновременно, ерзая, изгибаясь дугой, пытаясь хоть немного ослабить силу прижатия к воняющей стене. Акира, ты обязательно сделаешь этому извращенцу втык, но не сейчас, не в момент, когда ты буквально плавишься, как шоколад, в его руках, которые не менее беспорадонно полезли под рубашку, гоняя по горячей коже стаи мурашек, вызывая на лице более сильный румянец, ведь в глубине души ты терял от этих касаний всякий давно потерянный здравый смысл… Как же Широгане нравились эти реакции. Буквально полчаса назад он отдал бы все, лишь бы увидеть этот туманный, полный желания и характерного упрямства взгляд напарника. Широгане вздрагивал, когда молодой син поворачивал голову боком к нему, одаряя этим чудесным взглядом, который одновременно и выражал желание убить, и просил большего… Ох, Акира, не нужно так смотреть, ты и без этого получишь желаемое, ведь Широгане просто покорен твоим взглядом, твоим телом и твоим хриплым тихим голосом, которым ты его оскорбляешь и посылаешь в недвузначное (в данном случае) место. Иногда тени так и хотелось ответить на шепот Акиры «Пошел в жопу» самым честным и искренним «С удовольствием, Акира-кун». Интересно, подобное заявление бы завело подростка еще больше? А Акира мнется, жмется к стене, податливо ерзает и начинает дрожать, до боли кусая губы, не желая издавать постыдных звуков. Ведь пронырливые руки наглого мужчины уже во всю ласкали его грудь, давно расправившись с пуговицами рубашки, оставив лишь парочку, чтобы Акира не вытирал стену уже своей кожей. Руки тени были горячими и нежными… Он ласково оглаживал уже затвердевшие соски юноши, сжимал их меж пальцев, мягко прокручивал, слегка оттягивал, а после снова гладил. Акира, ты убьешь его за это издевательство… Которое уже в очередной раз срывает с твоих губ полноценные, но такие же хриплые стоны, ведь ты все еще стыдишься этого. Тебе недостаточно этих ласк, не так ли? Ты хочешь большего… (Кратко о том, что творилось в голове Широгане.) … Казалось, эти муки продолжались бы вечно. Тень могла бы хоть всю жизнь слушать эти чудесные стоны, наблюдать, как по шее и обнаженному плечу стекают капельки пота, и ощущать, как мягкие и в то же время упругие ягодицы трутся о его бедра… Но даже это чудесное действо на секунду остановилось. В сознании Широгане что-то громко щелкнуло, когда он ощутил, как по его длинным пальцам, которыми он только что дразняще оглаживал мягкие губы, прошелся влажный горячий язык подростка. Щеки старшеклассника горели, тело дрожало, а взгляд пытался сфокусироваться на этих же пальцах, которые уже обхватили скользкие губы, позволяя проникнуть в горячий рот, скользить по чувствительному языку, ощущать его мягкость. В эти полминуты, пока уже более раскрепощённый подросток самовольничал, Широгане пялился на него, затаив дыхание. Только Акира собирался заканчивать, как эти пальцы нагло вернулись в его рот, совершая специфические движения, будто пытаясь проникнуть глубже, исследовать все досконально. Глаза подростка открылись шире, а щеки покраснели гуще, ведь непроизвольно Акира представлял нечто иное, нежели пальцы. От подобных мыслей одновременно становилось хорошо, но и вызывало чувство стыда и злости, от которых зубы подростка кусали пальцы, по-хозяйски имеющие его рот. Из-за всего этого старшеклассник даже не сразу ощутил прохладу на своей заднице. Конечно, ведь Широгане уже стянул с него брюки вместе с нижним бельем, прижимаясь уже к обнаженным ягодицам бедрами, куда сильнее возбуждаясь от этого ощущения. Акира стыдливо жмурился, мычал что-то, кусая пальцы в своем рту, предательски вздрагивая от ощущения близости с чужим пахом, жар которого был ощутим даже сквозь одежду. Но когда невероятно сексуальный голос тени прошептал ему на ухо «Готовься, Акира-кун», Никайдо осознал, что всем своим естеством хочет этого… Длинные, хорошо смоченные пальцы с пошлым чмоканьем наконец покинули «истерзанный» рот юноши, давая ему возможность громко и гортанно вдохнуть побольше воздуха. Однако напрячься заново его заставило ощущение того, как между ягодиц, по запрещенному моралью месту скользнули те же пальцы, которые он пару секунд назад принимал в рот… Тело снова обдало мелкой дрожью, когда скользкие губы снова стали дарить нежной коже несколько грубые и требовательные поцелуи. Сильное тело сзади снова прижало Акиру к стене, заставляя податливо прогнуться дугой, позволяя первому пальцу проникнуть внутрь горячего тела намного легче, что вызвало у подростка откровенный стон. Ощущение узкости и явной девственности этого тела заставило Широгане содрогнуться, ведь внизу живота уже неприятно болело, заставляя хмуриться и кусаться сильнее, вызывая у Акиры новые приступы дрожи и стонов. Чувствуя, как напряжено тело сина, мужчина задумчиво нахмурился, отрываясь от вздрагивающей шеи и начиная шептать в покрасневшее ушко юноши что-то из ряда «Расслабься, Акира-кун, я не сделаю тебе больно». Банально, конечно, но эти слова смутили подростка, заставляя его действительно расслабиться и ощутить, что тень переживает и волнуется за него… Ощущая податливость мышц, Широгане улыбнулся, одаряя поцелуями уже ушко старшеклассника, вызывая у него дрожь. Длинный палец проник внутрь юноши на всю длину, отчетливо попадая по нужной точке, заставляя Акиру судорожно изогнуться и испытать полноценный оргазм, выкрикивая очередное ругательство в адрес Широгане. Тень была удивлена такому, но и очень обрадовалась, понимая, что действует в правильном направлении. Внутри заново возбуждающегося молодого тела начались специфические движения, будто нарочно не задевающие простату, мучая и терзая… … Акира уже абсолютно потерял чувство реальности, постыдно выстанывая ругательства и имя тени, ощущая внутри себя уже три его пальца. И на кой черт этому идиоту такие длинные пальцы?! Акире казалось, что больше он принять просто не сможет… Пальцы внутри него продолжали совершать движения, перекручиваться, раздвигаться, растягивая подростка изнутри, меняя его мнение о своей «вместительности». Сину казалось, что это длилось вечность. Он то и дело материл стоявшую позади тень, а иногда среди ругательств чуткий слух мужчины улавливал что-то вроде «Да сколько же можно, ублюдок ты несгибаемый!» или же «Кончай в игры играть, садист херов!». Ох, как же нравились эти фразы Широгане… Ведь во время очередного такого заявления Никайдо резко задохнулся немым стоном, запрокидывая назад голову, невероятно гибко прогибаясь в спине и расширяя глаза, смотря в никуда. Акира просто забыл, как дышать, когда ощутил внутри себя нечто отличающееся от пальцев. Нечто большое, горячее и скользкое… Когда это что-то входило в него, подростку даже мерещился звук тихого треска где-то вглубине своего сознания. Когда это что-то наполнило его полностью, до упора, а судорожно вздрагивающие ягодицы уперлись в чужие бедра, Акира издал протяжный, невероятно сексуальный (разумеется, по мнению Широгане) стон… Син просто терялся в этих ощущениях. Он ощущал каждую пульсирующую венку на чужом достоинстве, ощущал его жар и размеры... Это сводило юношу с ума, едва позволяя рвано вдыхать и выдыхать казавшийся душным воздух. Широгане так же на секунду забыл, как дышать, ощущая, как вокруг него туго сжимаются чужие мышцы, казавшиеся даже мягкими. Мужчина чувствовал каждый вздрог этого дрожащего тела, ощутимой вибрацией отдающийся его органу... Нет уж, син слишком долго к этому шёл, чтобы кончить от первого же проникновения, хоть и был готов к этому. Когда тело Акиры слегка расслабились, очевидно, привыкая к новому ощущению некоего приятного дискомфорта, Широгане все же позволил себе начать движения. Сначала плавные и мелкие. Чтобы не причинять сильной боли ни себе, ни подростку, который тут же застонал, стыдливо краснея и прогибаясь навстречу этим слабым и аккуратным толчкам. Тень спровоцировали. Акира виноват сам. В чем? В том, что спустя пару таких движений последовали куда более быстрые и ритмичные толчки, изредка отдываясь грубостью, изредка - нежностью... Для удобства мужчина одной рукой придерживал напарника за бедра, а другой уперся в стену, ощущая, как в запястье впиваются чужие зубы. Акира пытается подавить стоны. Как же стыдно... ... Никто из них не знал, как долго это продолжалось, в скольких позах, сколько раз каждый из них испытал оргазм, как долго длились их дикие поцелуи, сколько слез пускал Акира и как громко кричал, когда Широгане совсем терял голову, имея его невероятно грубо и глубоко. Никто не помнил, когда всё это наконец прекратилось. Слава богу или к сожалению? Вот в чем вопрос был для Акиры, когда тот открыл глаза, видя потолок родной комнаты, едва ощущая затекшие руки, шипя от боли в пояснице (и не только) от каждого мельчайшего движения. - Я тебя убью, Широгане. - Акира-кун, ты ведь знаешь, что ангелов убить очень тяжело. - Я найду способ, ублюдок.Почему речь пошла об ангелах? Возможно, во время секса или же после, перед потерей сознания, Акира назвал Широгане ангелом... Или же повторял это во сне? Об этом знают только они... Точнее, только Широгане. Ведь Акира еще долго будет по кусочкам складывать всю картину произошедшего, когда придет в себя...
Навестим могилку Широгане, ребят?
The end.