Планеты и волшебные существа

Дэвид заприметил его давно. Парнишку с, если подумать, далеко не идеальными чертами лица, который очаровывал до невозможности. Он почти всегда приходил в компании, часто улыбался, прикрывая рот кистью руки, и очень забавно и мило смеялся, но также часто, когда компания на время забывала про него, терял все эмоции и улетал куда-то далеко. Наверное, на Марс. Куда улетать, если не на Марс? Примерно сразу же Дэвид заметил, что парнишка тоже его заприметил. Они временами сталкивались взглядами и смотрели друг на друга настолько долго, насколько могли себе позволить. Их «долго» было не долгим: какое же долгое «долго», когда ты на работе или в компании друзей? Но всё равно этих недолго-долгих переглядок было достаточно, чтобы хорошенечко друг друга запомнить и что-нибудь до неприличия романтизированного навоображать. Парнишку звали Фредди, и он, заглядывая в странно-разные глаза баристы, всё никак не мог решить: смотрит он на чистое искусство или на чистое волшебство. Не то чтобы ему было сильно важно: он и то, и другое любил. В любом случае бариста был незаконно красив, и в честь этого Фредди регулярно хотел его нарисовать. А лучше сфоткать пару сотен раз, а потом распечатать и повесить вместо обоев и плакатов любимых групп. А потом рисовать со стен и завешивать фотографии рисунками. А потом, может быть, ещё что-нибудь, так далеко Фредди не загадывал: строить планы до конца не для него. Он в любом случае не умел фотографировать незаметно, поэтому просто смотрел. И иногда, когда выдавалась возможность, делал быстрые скетчи, изо всех сил стараясь сделать так, чтобы никто не смог догадаться, кто нарисован. А потом бесился, что вышло непохоже. Он смотрел и прятал взгляды, рисовал и перечёркивал, радовался и бесился: в общем, делал всё то, что делает обычно, завидев незаконно красивого человека. Единственная разница в том, что люди из транспорта, парков и универской столовой быстро улетучиваются и помешанность на них так же быстро проходит. А в кофейню он с одногрупниками ходил регулярно, так что вскоре выкидывание красивого баристы из головы просто прекратило казаться возможным. Поэтому он смотрел. Издалека и постоянно пряча взгляды. Ему не хотелось смотреть. Он боялся, что его поймают и засмеют, или ещё что такое. Но не смотреть он не мог. Таков уж был Фредди и его дурацко-неправильные влюблённости. Дэвид тоже постоянно на него смотрел, поэтому и регулярные взгляды Фредди, и то, как он прячет глаза, и всё остальное, он пропустить, разумеется, не мог. И счёл всё происходящее Дэвид до одури очаровательным. Даже более очаровательным, чем руки, прикрывающие улыбку. У него никогда такого ещё не было. Никогда никто из постоянных посетителей не смотрел на него специально, и настолько часто, и настолько смущённо. Это вызывало интерес и, более того, было невероятно приятно. Хотелось удовлетворить интерес. И хотелось чувствовать себя столь особенным ещё чаще. Поэтому он решил познакомиться. И Дэвид стал строить планы. Потому что просто взять и заговорить – не для него. Он высматривал привычки объекта наблюдения, выучивал время, в которое тот приходит, и моменты, когда он редко-редко приходил один. И, разумеется, готовил речь и миллиард ответов на случай беседы. И вот однажды, в раннее субботнее утро, когда в кофейне ещё никого не было и Фредди тоже пришёл один, он привёл свои планы в действие. Дэвид дождался, пока Фредди сделает заказ, пробил, но, приготовив кофе, отдавать его не спешил. - Вы регулярно на меня смотрите, - прямо и абсолютно безэмоционально констатировал бариста. Фредди вздрогнул, испугался, потерял дар речи и способность к движению. Потому что совершенно не ожидал подобного. Как кто-то мог заметить его взгляды, он же не хотел! Фредди стоял и ждал, пока ситуация рассосётся сама собой. Но она не рассасывалась. Бариста нагло упёр в него взгляд и явно не планировал выполнять свою работу, пока не получит хоть какой-нибудь реакции. Поэтому Фредди попытался как-нибудь что-нибудь сказать и выкрутиться. - Просто… эээ… Фредди не знал, как сказать, что регулярно, глядя на красивых людей, малость влюбляется. А при многочисленных взглядах – малость и не маленькая. Иногда. Бывает. Наверное. Такое же нельзя говорить, да ещё и парню: парни же бывают глупые и обидчивые. Да и вообще, он может не так понять или ещё чего. Нельзя же так просто взять и сказать человеку, что он красивый! Может, и можно, но не этому баристе. И не сегодня. Определённо нет. - Просто кофе, сделанный вами какой-то волшебный и необычный. Так что я решил проследить, не используете ли вы магию вне Хогвартса, - выкрутился Фредди первым, что залетело в его голову. - О боже, вы меня раскрыли, - кокетливо улыбнулся Дэвид. – Вот только Хогвартс тут ни при чём. Просто любой кофе, который я готовлю, - марсианский. Потому что я инопланетянин. Сказав это, Боуи тут же подумал, что просто вываливать всё, что валяется на подкорке сознания, совершенно не интересуясь собеседником, - не лучший способ познакомиться. Нормальные люди на такое обижаются. Но Фредди всё происходящее не просто устраивало – ему даже нравилось. - Я не верю в инопланетян, - посмотрев собеседнику прямо в глаза и не скрывая довольной улыбки отвечал Фредди. – Я верю только в магию. - О, неужели. Полагаю, нам надо как-нибудь серьёзно об этом побеседовать, потому что я вот верю в инопланетян, но не верю в магию, - сказал Боуи. Он собирался уже взять у парнишки контакты и назначить встречу, но тут в кофейню зашли какие-то ещё люди и по долгу службы пришлось на них отвлечься. А Фредди тем временем схватил свой кофе и убежал в самый дальний от Дэвида угол кофейни. Уселся там, какое-то время очень эмоционально смотрел перед собой. Потом очень эмоционально собрался с мыслями и, судя по энтузиазму и горящим глазам, что-то задумал. Фредди достал тетрадь и начал что-то в ней делать, постоянно поглядывая на баристу. Иногда их взгляды соприкасались и это было до жути мурашечно. День разгорался, люди проснулись и начали затолпливать помещение, а Фредди всё чирикал по тетради, постоянно зачёркивая и пыхтя. Явно очень стараясь. Но в итоге, исчирикав с десяток листочков, он оторвал малюсенький клочок бумаги, собрался, и начал очень незаметно продвигаться к баристе, выжидая момента, когда тот освободится. Разумеется, всё это казалось незаметным только самому Фредди, а со стороны выглядело очень палевно и неестественно. И разумеется, Дэвид счёл это до безобразия милым. Ему-то казалось, что лишь котики могут настолько нелепо верить в свою невидимость. И вот, когда он закончил обслуживать очередного посетителя, Фредди быстро потрогал его за плечо и всунул в руку бумажку. А потом так же быстро и неестественно смылся за дверь, в завесу моросящего дождика. Дэвид, как ответственный человек, закончил обслуживать всех и лишь тогда вынул из кармана бумажку, хотя любопытство его и грызло с неимоверной силой. Сложенная вчетверо записочка была подписана «Господину Инопланетянину» и написано в ней было лишь «Если магии не существует, как ты объяснишь феномен себя?». Дэвид толком не понял, что значит эта фраза, но всему его существу стало неимоверно хорошо от осознания того, что эта фраза и эта записка существуют. И наверняка парнишка сидел там и все эти два часа думал, что бы такого написать и как бы это подать и стоит ли вообще. Подобное внимание невероятно льстило. Да по-другому и быть не могло. Дэвид любил внимание, особенно столь необычное и искреннее. Поэтому он думал о записке до конца смены, при этом, разумеется, не забывая хорошо работать – он же не халтурщик. После смены он думал о записке по дороге домой, и даже зашёл в книжный, глянуть что-нибудь про магию, но ничего годного так и не нашёл. Дома он кушал ужин, и думал, умеет ли любитель магии готовить, а потом снова думал про записку, пока мыл посуду. Особо сильно он про неё думал, пока делал домашку для универа. Потом даже достал и начал сравнивать клеточки на записке с клеточками разных тетрадей, хранившихся дома. Потом начал анализировать почерк. И цвет чернил. И слова. Дэвид думал, каким должен быть человек, чтобы ему пришли в голову именно эти слова? Потом понял, что всё бессмысленно, улегся на пол и начал просто думать о лице, повадках, стиле одежды и голосе Волшебника. И после долгих от желания прокрастинировать раздумий, Дэвид решил, что всё это красиво, а ему всё же надо доделать домашние задания. И написать ответную записку. Ответная записка в приоритетах стояла почему-то выше, так что Дэвид начал рыться по всему дому, придумывая идеальнейший концепт, идеальнейшие слова и идеальнейшее содержание. Раз уж он Инопланетянин, писать нужно про космос. Но ничего умного на эту тему ему совершенно не приходило в голову. Он думал, продумывал и разрабатывал концепты до двух ночи, после чего напряжённо уснул, всё также думая про записку. Ему снилось, что он летел сквозь космос, как вдруг Волшебник пробил борт космического корабля и утащил его наружу, а в космосе – не космос, а какая-то дичь. Проснулся Дэвид то ли от этого, то ли ещё от чего, слишком рано, а потом всё воскресенье терялся и путался в мыслях и совершенно не мог ни на чём сконцентрироваться, и даже сготовить поесть ему было сложно. За весь день он так и не сделал записки, и домашку не сделал, и не выспался, и даже не покушал нормально. В конце концов его усталый и запутавшийся мозг решил вместо записки подсунуть черновик с контрольной по математике, и сделать вид, что это очень концептуально и по-космически. Лёг он снова поздно, а вставать на учёбу нужно было рано. И все пары он торопливо пытался поделать домашку, временами сонно зависал и порисовывал на полях Волшебника со всякими волшебными вещами, но получалось непохоже. Вечером того дня Волшебник заявился к нему в кофейню весь продрогший и несколько сопливый. Дэвиду подумалось о том, как, наверное, Волшебник не знал, когда начинается его смена, и несколько раз заходил в кофейню, и потом всё ждал, и ждал на улице, замёрзший, но страстно желающий увидеться. Дэвиду нравилось так думать, так что иные варианты он даже не рассматривал. Впрочем, страсти и желания у Фредди в глазах не наблюдалось, скорее робость. Он долгое время смотрел на баристу, ожидая чего-нибудь. Ему было интересно, что думает Инопланетянин про его записку, и как он отреагировал на неё, и всё остальное, и ещё что-нибудь. Что-нибудь. Ему просто было нужно что-нибудь, потому что он очень переживал, не ведёт ли себя глупо. Фредди молчал довольно долго для посетителя кофейни в вечерний час - больше секунды, так что Дэвид парой дежурных фраз намекнул, что готов принимать заказ. И Фредди ничего не оставалось, кроме как сделать заказ и пойти грустно пить кофей в углу. А лучше на улице. А лучше под мостом. Но его грусть моментально улетучилась, когда он заметил, что вместе с кофе ему весьма незаметно подсовывают сложенную несколько раз бумажку. Волшебник тут же полетел к подоконнику, поставил туда кружку и глубоко вздохнул, перебарывая эмоции. Он очень взволнованно развернул записку. Посмотрел. Подумал. Посмотрел на Инопланетянина и подождал, пока тот немного освободится, чтобы они могли на секундочку встретиться взглядами. Разулыбался. Ещё немного поперебарывал эмоции. И начал пить кофей, придумывая дальнейший план действий и глядя на Инопланетянина. Прямо и неотрывно, потому что почему-то вот конкретно сейчас ему стесняшно не было. Он подумал ещё чуть-чуть, достал тетрадь и быстро написал ответку. Дольше он думал над тем, как в столь многолюдное время вручить записку адресату. В конце концов он, как смелый и решительный этим конкретным вечером человек, просто пробился сквозь людей и кинул бумажку скользить по столу. И убежал. Инопланетянин сам разберётся: раз уж для путешествий по космосу ему хватает мозгов, то поймать записку ему труда не составит. Записка гласила: «Я очень рад получить от тебя эти прекрасные инопланетные руны. Жаль только, что я совершенно не понимаю марсианский. Но ничего, они пусть и непонятны, всё равно очень красивы. И, раз уж ты инопланетянин, реши мне эти вот задачки на ряды Фурье». Дэвид про ряды Фурье раньше не знал, и сделал вывод, что Волшебник, должно быть, старше него или с более технической специальности. Но в любом случае, он провёл весь вечер интенсивно изучая эту тему и решая чужие задания. Что было не очень разумно. Но Дэвид никак не мог этого не сделать, ему хотелось. Но всё же в конце листка с решениями он приписал, что земляне воспринимают марсианские руны неправильно и ему лень с этим разбираться, так что больше он заданий Волшебника решать не хочет. На следующий день он отдал Волшебнику решения, и Волшебник тоже ему что-то отдал. Записка Волшебника сообщала, что её автор совершенно не хотел писать вчерашнюю и очень сожалеет. Но произошедшее – не его вина, просто тролли, живущие в переулке у кофейни, заколдовали его. В записке следующего дня, Фредди извинился ещё раз, а Дэвид написал, что совершенно не обижен, но хотел бы закрыть тему рун и послушать про троллей. Фредди написал про троллей, сопроводив записку картиночками, и попросил Инопланетянина рассказать что-нибудь тоже. И с тех пор Фредди всегда приходил в кофейню один. К зиме Дэвид уже знал всё про волшебных созданий города: про нимф, прячущихся в пыли от автомобилей, про русалок и их мосты, про парки полные неведомых непонятных духов, про то, как тролли маскируются под кирпичи и в какие ночи в город наведываются великаны. Фредди писал про магию очень подробно и продуманно, всё иллюстрировал и приводил точные адреса. И тратил дни на придумывание этих историй и шастанье по городу в поисках интересных мест, частенько прогуливая учёбу. Дэвид учёбу не прогуливал, но часами заседал в библиотеке, изучая всё, что возможно, чтобы навыдумывать наиболее умные, необычные и продуманные истории про космос, инопланетян и внеземные цивилизации. И тоже много рисовал, и даже изучил машиностроение и биологию, чтобы придуманные механизмы и расы выглядели более живыми. Им обоим было так интересно, что Дэвид совершенно позабыл, что хотел познакомиться, а Фредди – что немного влюблён. Декабрь прошёл на одних рисунках – семестр кончался и силы вместе с ним. Придумывать что-то не было ни времени, ни возможности. К середине месяца Фредди и придумывать созданий прекратил. Он начал просто подкидывать Инопланетянину завёрнутые в бумагу чай, сухоцветы или фантики от конфет. Или же он быстроскетчил баристу пока пил кофе. У него не было сил поддерживать хоть какое-то общение, но, поняв, что скорее всего от всеобщей усталости это всё вскоре кончится, он внезапно вспомнил, что влюблён и, может быть, даже уже не немного. За неделю до Рождества Фредди заявился в гриффиндорском шарфе и, дождавшись, пока люди к вечеру разбегутся, всучил Дэвиду слизеринский. - Ты за Малфоя. А я за Поттера, - сказал Волшебник и добавил к шарфу самодельную коробочку дешёвых развесных конфет. – Кстати, магазинные коробки конфет – мерзкие, дорогие, и в них слишком много упаковки. А я нищий и за экологию. Так что я сам сделал. И все конфеты там заколдованные, так что они даже лучше. Фредди смущался тому, насколько его подарок нищебродский, а Дэвид – тому, что сам никакого подарка своему Волшебнику не приготовил. Кто же думал, что Волшебник настолько милый. Волшебник ушёл, и тут Дэвид вспомнил, что хотел познакомиться. И понял, что потерял прекрасный шанс, ведь Фредди остался чуть ли не до самого конца его смены. Уже на следующий день Боуи пришёл на работу с высветленными волосами и купил Волшебнику многоразовую кружку для кофея: экологичную и экономичную, ведь много где покупателям со своей кружкой делают скидку. И Фредди пришлось носиться с тех пор с кружкой в сумке, а Дэвиду носить жаркий для его горячей натуры шарф. Впрочем, оба были внеземно счастливы сложившимся обстоятельствами. Потом Фредди пришёл и принёс Дэвиду совершенно адекватную записку о том, что на недельку уезжает из города. Дэвид даже порадовался: ему надоело всуе думать про Волшебника, да к тому же и в учёбе он сильно съехал из-за этого всего, а тут прекрасный шанс поучиться спокойно. Правда, думать про Волшебника всуе он не перестал, но объём этих дум уменьшился. А потом, в предэкзаменационной полудрёме, меж книжек и конспектов, к нему внезапно подкрался образ того, как факты, даты, правила и имена ползут по Волшебничьей шее и прячутся за ухом в волосах. А ещё мысль о том, что, наверное, он влюблён. Он сдал экзамен на отлично и занялся обработкой вчерашних мыслей. И решил, что теперь уж точно надо познакомиться с Волшебником, и поскорее. Быть влюблённым в человека, которого совсем не знаешь – не очень. Дэвид подумал ещё пару дней и досдал долг по зачётному предмету, и решил, что ему нравится быть влюблённым в Волшебника. И теперь точно-точно надо познакомиться и построить какие-нибудь планы по захвату чужого сердца или по освобождению своего – если чужое будет недоступно. Он готовился к следующему экзамену, когда вернулся Фредди. - Во сколько у тебя завтра заканчивается смена? – негромко спросил Волшебник. Дэвид ответил. Фредди кивнул и сказал: - Я приду. И Дэвид, потеряв всякий контроль над эмоциями, слишком уж открыто и честно разулыбался. Фредди на следующий день и вправду пришёл. Минут за пятнадцать до конца смены Инопланетянина он подошёл и вручил ему коробку. - Это всякие волшебные штуки. Привёз тебе из своего родного города. Дэвид взял её и быстро спрятал за кассой, чтобы никто из сидящих в кофейне посетителей не заметил. - Ты же подождёшь меня? – спросил он. Фредди тут же замотал головой: - Мне пора. И отошёл. Всего на несколько шагов, но теперь, чтобы говорить с ним, Дэвиду пришлось бы повысить голос. А он себе этого позволить не мог. И всё, что ему оставалось – лишь смотреть, как Волшебник торопливо покидает помещение. Ему ужасно хотелось выматериться или же крикнуть Волшебнику вслед, чтобы куртку застегнул. Но ничего из этого он сделать не мог – мог лишь хмуриться и выпускать злобу дыханием. В коробочке Фредди были камушки, прелая трава, стеклянный пузырёк талого снега, если верить прикреплённой к нему бумажке, осколки пластинки, застывшая смола, куски штукатурки, побитая статуэтка миниатюрного слоника, веточки сосны и старое, покрытое пятнами колечко. Не было в той коробочке маленькой записки, на которой Фредди написал, что влюблён. Дэвид потратил полвечера, пытаясь понять, в чём смысл этого всего, и что с этим делать. И решительно не понимал. Но всё равно находил до невозможности очаровательным. Более полувечера на это он из-за учёбы тратить не мог, так что в итоге отложил коробочку подальше, и лишь колечко оставил. Ему почему-то захотелось надеть его на безымянный, но пальцы у Дэвида инопланетно тонкие, так что не спадало оно лишь с указательного. Дэвида это почему-то расстраивало. Сдав экзамен, Дэвид, выпивая кофе с добавлением Волшебничьей штукатурки, написал записку, интересуясь, что все предметы из коробочки значат и зачем они. И почему именно они. Фредди заходил в кофейню редко и лишь во второй половине января ответил, что отвечать ему лень, и вообще, у него сессия. Дэвид покрутил колечко и решил, что у него вообще-то тоже. Но сессия со временем прошла, а влюблённость Дэвида не проходила. В феврале, каждый раз, как Фредди заходил в кофейню, они с Инопланетянином первым делом обменивались взглядами и как-то непотребно тепло для такого месяца и общества друг другу улыбались. Фредди прекратил придумывать истории про волшебных созданий города и начал всё чаще писать свои мысли, или концепты параллельных вселенных, или какую-то совершенно непонятную Дэвиду дичь. Дэвид тоже прекратил выдумывать истории и начал философствовать и шутить шутки, но всё ещё витая где-то близ астероидного пояса. Снега таяли и появлялись слякоть и почки, а Дэвид тем временем узнал, что они с Волшебником соулмейты и в прошлой жизни были котиками, узнал обо всём, чего боится Волшебник и что любит, о жизни жителей древней Океании и о том, почему тополя и одуванчики - это прекрасно, а ещё множество бешеных колористических теорий и вариантов видения мира. Имени, места учёбы или номера телефона так и не узнал. Из записок Дэвида Фредди тоже мог бы выловить много всего полезного: про развитие личности в онтогенезе и филогенезе, про важность пятна и линии в рисунке, про историю и мечты Наполеона, про то, как лучше сочетать одежду. И всё – пропущенное через призму космоса и инопланетных приключений. Но Фредди о записках Инопланетянина не думал - он думал в основном о том, что влюблён, а ещё про инопланетную улыбку и про глаза. И влюблённость у них обоих всё росла: ведь невозможно не влюбиться в человека, который смотрит тебе в глаза, улыбается и пишет записки, а ещё совершенно не разговаривает. Весна шла вперёд, а вода с улиц постепенно перетекала в их записки. Листики же бумаги превращались в листья деревьев и от этого, наверное, записок становилось всё меньше и меньше. Разразилась и отгремела майская гроза, приходящая почему-то с опозданием: в июне, и так же разразилась и отгремела сессия, когда учёба почему-то стала гораздо важнее записок. И Дэвид, и Фредди стремились хорошо закрыться, скрывая влюблённость глубоко и наслаждаясь ею в одиночестве и, от скуки, в метро. Так их переписка постепенно сошла бы на нет, незаметно и непредсказуемо, просто наскучив и вытеснившись более важными делами, если бы однажды Фредди не заявился в кофейню босиком, с кедой, привязанной к поясу. Они неловко помолчали, потому что записки ни у одного не было, а потом Фредди достал из сумки многоразовую кружку и просто заказал кофе. Боуи же, тысячу раз пересомневавшись и перекрутив в голове пару сотен фраз, и слов, и решений, и ещё тысячу раз оценив окружающую обстановку, как бы невзначай кинул: - Не пораньте ноги по пути домой. Фредди посмотрел вниз на свои ноги, потом на баристу. Потом снова вниз. Неловко улыбнулся и решил объяснить ситуацию: - Я просто потерял кеду. А в одной ходить неудобно. «Как вообще можно потерять ботинок?!» - хотел спросить Дэвид, но промолчал, отдал Волшебнику космический кофей и занялся следующим посетителем. В вечер того дня ему впервые за всю его жизнь не лезло в голову ничего космического и лезли только сказки. Причём лезли так настырно, что ничем их было не прогнать. Он долго думал, терзался, подбирал слова, образы, рисовал, зачеркивал, перерисовывал. И ни на миг не прекращал сомневаться. Но в конце концов что-то всё же нарисовалось, хотя Боуи и был смертельно этим недоволен, он решил, что стоит уже просто смириться и оставить как есть. На рисунке он танцевал с Фредди, наряженным в кеды и совершенно дурацкое пышное платьице. «Я бы подарил тебе хрустальные башмачки, но они ужасно неудобные. Лучше я подарю тебе танец, поцелуй и своё сердце. Хотя последнее ты уже давно забрал себе без разрешения», - гласила подпись. Через несколько дней Фредди объявился снова, и Дэвид смущённо отдал ему записку. И тогда он решил, что, наверное, его решение было не самым правильным. Потому что после того дня Фредди вообще перестал приходить. Лишь изредка Боуи замечал за окном кофейни зыркающую голову неумелого шпиона. Дэвид решил, что Волшебник, наверно, обиделся. Как тут не обидеться. Каждый бы обиделся. Наверное. Лучше было ничего не писать. Дэвид скучал, грустил и переживал. И вот, в один из дней через эдак пару недель после написания той глупой записки, он как обычно разочарованно и уныло уходил с работы через чёрный ход, как вдруг увидел в переулочке внимательно зыркающие на дверь чёрные глаза. Господин Волшебник явно был весь в нерешительности, поглядывал на часы и вообще во всём сомневался, что поспешил скрыть, едва завидев своего Инопланетянина. Фредди оторвался от стены и решительным шагом направился отлавливать Боуи, хотя по нему и видно было, что никакой он не решительный, а испуганный и сомневающийся. Он преградил Дэвиду дорогу, крепко встав на ноги, чтобы ни одна фура не сбила. - Фредди, - протянул он ладонь для рукопожатия. - Дэвид, - пожал протянутую руку Инопланетянин. Они пожимали друг другу руки очень долго. Потому что Дэвиду нравилось, а Фредди не знал, что дальше делать: он так подробно план действий не продумывал, у него была всего лишь пара недель. Так что он просто продолжал сжимать инопланетную ладонь, опустив взгляд и смущённо закусив губу. - Может, кофе? – наконец выронил он, тут же решив, что сказанул величайшую глупость не свете. - Давай, - улыбчиво согласился Дэвид. – Если зайдёшь ко мне домой, я сварю тебе самого марсианского кофе на свете. Ну, или можем зайти куда-нибудь в кафе. - Если твой дом не на Марсе, я буду разочарован. Дэвид посмеялся и покрутил мысли в голове: - Конечно же, моя квартира на Марсе. Просто для маскировки на неё наложены заклятья, чтобы казалось, что она в городе. Фредди невнятно кивнул, и вспомнил ещё одну важную вещь. - Я пластинку принёс. У тебя есть патефон или ещё что такое?.. - Да. Будем танцевать?.. Фредди улыбнулся и кивнул, попрятав взгляд. Боуи хотел спросить дальше, но сомневался, так что стоял и раздумывал, стоит ли. - Кхм… И целоваться? – всё же спросил он. Фредди нахмурился и шумно вдохнул. Дэвид тут же пожалел о своих словах, но Волшебник уверенно схватил его за руку и куда-то потащил. - Да. И целоваться, - подтвердил он, упрятал взгляд ещё дальше, так, что волосы скрывали лицо, и пробормотал. – Хватит уже тут и без того очевидные вещи обсуждать, лучше расскажи что-нибудь про своё земное альтер эго. Они бодрым шагом направились к марсианской квартире, всё также продолжая держаться за ручку: потому что каждый ждал, что второй отпустит, но ни один не отпускал.