Carpe diem

Замызганный лист с маркером «Экзо-Гени». - …Отпустите меня, - призывно шелестит мертвая азари. Королева рахни переминается за стеклом, поскребывая конечностями. Джон Шепард завороженно глядит на гигантское насекомое и тянется к ранцу. - Пристрелим? – нетерпеливо интересуется Рекс. – Только давай в открытую. Хочу убить последнее насекомое своими руками. Шепард вынимает блокнот и карандаш. - Сначала зарисую, - поясняет он. Серая от времени и торианских спор бумажка. «Мако» катит по разбомбленному шоссе, неторопливо отстреливая гетов. Рация время от времени скрежещет просьбами о помощи. - Капитан, - встревоженно щебечет кварианка, - что вы делаете?! - Все нормально, Тали, - отмахивается Шепард, открывая и фиксируя люк на крыше. Оглушительно свистит ракета, «Мако» круто берет в сторону. – Гаррус, веди ровней! Подальше от танков, - бормочет он, поудобнее устраивая в инструментроне клочок бумаги и примеряя карандаш. – Таких урбанистических развалин я еще не видел… Кварианка и турианец, демонстрируя удивительное разнообразие словарного запаса, всю дорогу доказывают капитану, что зрелище взорванного планетохода куда интересней шпилей Фероса. Обрывок плана капитана Киррахе. Подбитый «Мако» лежит в сторонке, трехпалые руки Тали мелькают над его вспоротым брюхом. Рекс отстреливает ровно плюхающие по воде танки гетов. - Шепард, подними свою задницу и помоги нам! - рычит он. - Курорт, а не планета, - тоскливо вздыхает Джон, бросая в сторону синтетиков пару гранат. Звенят осколки и вопль оглушенной взрывом Тали. – Жаль рушить. - Порву бумажки, - мрачно предупреждает кроган, перезаряжая дробовик. - А я еще нарисую, - весело отзывается СПЕКТР, набрасывая прямо поверх чертежей прекрасные виды Вермайра. Древний протеанский альбом. По протеанским руинам несутся крики. Крик синтетической ярости – геты. Крик безумного восторга – хор капитана и Лиары. В унисон позванивает отсутствие здравого смысла. - Это восхитительно! – сияет возбужденной лазурью Лиара, рассматривая стазис-капсулы протеанцев, уходящие ввысь. - Это прекрасно! – стонет от эстетического восторга Шепард, перезаряжая автоматический карандаш. В трофейном альбоме красуется уже третья зарисовка природы Илоса. И одна только Эшли молчит, метко и злобно отстреливая гетов. Рулон обоев. Джек врывается в медицинский отсек. - Эй, док! – сходу здоровается она. – Наш кэп – маньяк. Чаквас давится бренди. - Прости? – выговаривает она. - Он псих, - качает Джек головой. – Пришел ко мне этой ночью, вколол парализатор, связал, раздел и… Чаквас заинтересованно поднимает бровь. - …нарисовал! – выпаливает биотик. Умолкает, внушительно глядя на женщину. – Не доходит? Развернул на гребаном мольберте обои в цветочек и начал рисовать! Татуировки – до единой! – всю ночь копировал. Чаквас ловит отвисающую челюсть. - Не волнуйтесь, Джек, - кивает она взвинченной девушке. – У каждого есть право на свое маленькое хобби. Пропыленная насквозь бумажка. - Ты псих, Шепард! – хором орут Джек и Грант, уворачиваясь от звездопада из проржавевшей жести. - Я знаю! – вопит в ответ Джон, на бегу зарисовывая очертания ревущего молотильщика. Исчерканный вдоль и поперек обрывок журнала. - Джон, помоги мне убить ее! – жестко командует Самара. - Ты же видел – это несправедливо, - вкрадчиво шипит Моринт. – Убивать меня только за то, какая я родилась! Изящные силуэты азари пылают биотической силой. Мать и дочь замерли в смертельном противостоянии – конфликте поколений и морали. Джон тоже застывает. Но инстинкты художника не дают ему пропустить изумительную сцену – он хватает первое, что попадается, и бешено черкает ручкой из набора Моринт. Юстицар и убийца шокированно переглядываются. - Моринт, будь душкой, сделай шаг назад, - просит Джон, что-то заштриховывая. – Буквально чуть-чуть в композицию не вписываешься. Испачканный чем-то бурым лист из блокнота. - Не дергайся, Джейкоб, - покровительственно хлопает церберовца по плечу капитан. – Наслаждайся обстановкой. - Есть, сэр, - напряженно отвечает Тейлор, не опуская, впрочем, оружия. - Позвольте спросить, Шепард, - тараторит из-за спины Мордин, - что вы считаете привлекательным в этой… обстановке? - Она качественно отличается от всего, что я видел в жизни. – Джон останавливается и с интересом рассматривает окружение. Гладкие, полированные плиты угадываются под мерзкой биомассой. Архитектура корабля Коллекционеров напоминает анатомию живого существа. Точнее, его внутренности. Шепард с загадочной ухмылкой достает блокнот. Оформленная в дорогую раму картина. - Лиара, - успокаивающе произносит Касуми, поглаживая азари по спине. – Ты уже все палубы обыскала. Может, он зависает где-нибудь в квазар… - На этом корабле нет игровых автоматов, - дрожащим голосом произносит Т’Сони, поднимаясь по лестнице. – И я видела, как он выходил наружу. - Значит, любуется облаками… - Он ушел вчера! – Лиара готова разрыдаться. Касуми вздыхает, следуя за ней. Дверь послушно открывается перед Серым Посредником. Ураганный свист, скрежет молниеотводов и грохот грома врываются в тишину корабля. Ветер крутит фантастические завихрения облаков, обрушивая в океан вечную бурю. Яркий блеск слепит глаза. - Джон, - зовет Лиара, но ее голос срывается. Касуми качает головой. - Лиара! – неожиданно раздается в ответ. Девушки вздрагивают от неожиданности, оборачиваясь на голос. Обросший и исхудавший, Шепард держит в перемазанных красками руках огромное полотно. - Ты говорила, что у тебя скоро день рождения, - улыбается он, подходит, пошатываясь от порывов ветра. – Знаю, азари не придают особого значения подобным мелочам, но… вот, - он неловко разворачивает перед Лиарой полотно. – Подарок. Они замирают. - Нравится? – спрашивает Шепард, беспокойно переминаясь с ноги на ногу. - Это прекрасно, - тепло улыбается Лиара, легонько всхлипывает и обнимает мужчину. Гото осторожно вытаскивает из его рук картину, позволяя паре крепко обнять друг друга. На полотне разворачивается величественная небесная баталия - словно все краски и оттенки мира снизошли, воплотившись в осторожных мазках кисти. Касуми ретируется, бережно неся перед собой картину. Позднее она отдала картину обратно, добавив роскошную старинную раму из своей коллекции. Лиара не знала, и никогда не узнает, какая битва развернулась в тот день между совестью и профессиональной гордостью воровки. Лист с пометкой турианской армии. Гаррус отворачивается от иллюминатора челнока. Далеко внизу, отдаляясь, в беззвучной борьбе горит Палавен. - Твой дом… - голос Лиары слегка подрагивает от неловкости. – Там, да? - Прямо в том огненном пятне – кивает турианец, смотря в пол. – В самом центре. Джон вертит в руках карандаш. На бумаге бушует черно-белое зарево войны. - Я тоже когда-то хотел научиться рисовать, - вполголоса бормочет Гаррус, закрывая глаза ладонью. – Но… там больше ничего нет. Шепард укладывает рисунок в ранец и хлопает друга по плечу. - Не беспокойся. Я научу, - спокойно обещает он. – Вместо карандаша у тебя будет винтовка, а краской будет кровь Жнецов. Мы нарисуем будущее. И твой мир будет там еще краше, чем раньше. Турианец едва заметно дергает жвалами. - Спасибо, - едва слышно отзывается он, бросая взгляд на родную планету. Несколько листов, скрепленных между собой. - Одну минутку, Мордин, - лихорадочно бормочет Шепард, со сверхсветовой скоростью орудуя карандашом. – Одну минутку… Саларианец нетерпеливо хмурится. - Шепард, мы теряем время. - Я готова при необходимости предоставить сведения по всем этим видам, - подтверждает СУЗИ. - Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, - отмахивается Джон. – Ваша лаборатория на Сур’Кеш – настоящий заповедник. - Брось, Локо, - фыркает Вега. – Варрена не видел? - Варрена видел, - задумчиво соглашается капитан. – А вот яга… - Не успел зарисовать, - усмехается Т’Сони. Грязный, измятый блокнотный лист. Они молчат. В пыльном воздухе Тучанки отзвучал последний вопль погибающего Жнеца. Земля слабо содрогается – мать всех молотильщиков уходит под землю. - Жаль, в наше время их истребляли, - одобрительно говорит Явик. - Это было… Это было… - невнятно шепчет Эшли. - Зрелищно, - с восхищением кивает Шепард. – Пожалуй, когда все закончится, я постригусь в монахи. Протеанин хмурится. Эшли слегка встряхивает головой. - Распишу пару стен сценой битвы молотильщика и Жнеца, - мечтательно выдыхает Джон. Отчетность «Цербера» - Географические данные подразумевают наличие прекрасного пейзажа, - невозмутимо информируют Легион и ВИ "Молота" хором. Тали молча кивает, от переизбытка чувств держась за руку синтетика. Джон медленно, осторожно макает кисточки в воду, экономя краску. - Ради такой планеты и акварель не жалко, - шепчет он, с любовью перенося захватывающие виды Айте на бесценные, с боем отнятые у гетов результаты исследований. Порванные и простреленные в нескольких местах бумаги. Пулевой шквал решетит каменные скамьи. За грохотом пуль, рушащихся зданий слышится хохот Кай Лена. - Сдохни, узкоглазый! – Вега пытается высунуться из укрытия, но огненный дождь загоняет его обратно. Лиара тщетно пытается сбить вертолет. Джон ежится за своей скамьей. Каменная крошка сыпется ему за шиворот, дергает карандаш и рвет бумагу. Он понимает безнадежность ситуации и решает не отвлекаться на прозаические мелочи вроде «Цербера». - Разносят шедевр азарийской архитектуры, - яростно шепчет он, выводя очертания гибнущего храма Тессии. – Клянусь, первое, что сделают Жнецы, когда я их одолею – будут как проклятые вкалывать на стройке. Аккуратно расправленный лист, маркированный Альянсом. Его руки чуть трясутся, но на лице – покой. Джон сосредоточенно выводит на бумаге лица друзей. - А себя-то рисуешь? – лениво интересуется Рекс. - Конечно, - Шепард обводит их взглядом. – Гаррус, повернись еще немного. Да, отлично. Так не видно шрама. - А не быстрее сделать фотографию на инструментроне? – любопытствует Эшли. - Он может сломаться, - подает голос Явик. – Бумага при должном уходе переживет любое электронное устройство, лишенное надзора человека. Лондон горит. Их лица мерцают в отсветах электричества и пожаров. - Закончил, - выдыхает Шепард. Команда подходит ближе, рассматривая рисунок. - Тейн… И Мордин, - чуть слышно произносит Тали. - У них запоминающиеся лица, - пожимает плечами Джон. – Легко нарисовать. СУЗИ осторожно берет лист в руки. Проводит ладонью, сканируя рисунок. - Я сделала резервные копии на все доступные сервера, - информирует она. Шепард благодарно улыбается в ответ. Вега, ахнув, выхватывает рисунок. - Стоять! Что у меня за дурацкие следы на шее? - Это… просто карандаш затушевался. - Я не хочу войти в историю татуированным мужланом! Стирай! - Прости, нечем, - ухмыляется Джон. – Пойдем, попросим вместе у Жнецов? Гербовая азарийская бумага. Прохладный воздух Президиума. Чуть слышный плеск фонтанов. Шепот зелени и мирный гул чужих слов. Она помнит тот момент, как будто он был вчера. Они держатся за руки. И никогда не отпустят друг друга, не позволят смерти их разлучить. Она смеется. Он тоже. Смотрит, и словно растворяется в ее пронзительно-синих глазах. - Я мог бы подарить тебе кольцо, но, боюсь, оно будет от гранаты, - неловко шутит он. И от того теплого, светлого, последнего вечера, полностью принадлежащего им, у Лиары остается их совместный портрет. Лист бумаги, на котором они вечно счастливы.

Матриарх Лиара Т’Сони улыбается и закрывает глаза. Над Тессией гудят корабли. В кондиционированном воздухе квартиры ощущается цветочный аромат. Из соседней комнаты слышен смех дочерей. Под стеклянными колпаками – протеанские реликвии, а на стенах… На стенах рисунки Джона Шепарда, полные внимания к деталям – скоротечные и счастливые мгновения их команды, которые он навек сохранил.