Приворот как точная наука

Началось все почти как у классика, написавшего: «Раз в крещенский вечерок девушки гадали…» Правда, вечерок был уже далеко не крещенский, но, вернувшись с тренировки по баскетболу, Никита застал сестру с подружками за гаданием. Девицы ворожили над свечами, видимо, надеясь в преддверии Дня Святого Валентина узнать, появятся ли у них, наконец, поклонники. Никита не сдержался и поднял гадальщиц на смех. — Ну, вы удумали! — веселился он, окидывая взглядом разложенную вокруг магическую атрибутику. — Вы что, реально в это верите? — он схватил со стола книгу, по которой одна из девушек только что усердно водила пальчиком, вычитывая расшифровку пляски огоньков свечей. На обложке толстого фолианта гордо поблескивала позолотой многообещающая надпись: «Самые действенные гадания и привороты». — Тебе-то что? — вскочила с места возмущенная его вмешательством сестра Лиля. — Это наше дело! — и отняла у брата драгоценную книгу. — Конечно, ваше. Бабское. Вы б еще приворотами занялись, — не переставал насмехаться младший брат. — А привороты тут стопроцентные, между прочим, — вмешалась в разговор одна из подружек сестры, поправляя очки. — Мне гарантию дали. — Тот, кто книжку продал? Не сомневаюсь. Эх, вы! Кто ж в наше время в такое верит? Вы б лучше собой занялись, а не пироженки лопали, — Никита кивнул на еще не до конца опустевшую тарелку с угощением. — Вот Лильке новые джинсы только недавно купили, а она в них уже не влезает. — Они просто после стирки сели! — бросилась защищаться сестра. — Спортом займитесь и малюйтесь меньше, парни и потянутся. — Много ты понимаешь, — буркнула явно обиженная Лиля. — У тебя самого девушки нет. — Так это не потому, что я никому не нужен, а из-за того, что не выбрал ту, что мне нужна. Девушки недовольно фыркнули на столь самодовольное заявление, но и опровергнуть не выходило. Все Лилины подружки считали Никиту симпатичным и по характеру вполне приемлемым, но он был младше их года на два… и, вообще, брат подруги… Однако задетая за девичью гордость сестра обиду спускать не собиралась. — Вот ты думаешь, что привороты не действуют? — Конечно. Фигня полная. Разводилово. Иначе бы вы не тут просиживали, а на свиданки бегали. — Так докажи нам это. Докажешь, так, может, и мы магию бросим и действительно спортом займемся, — хитро заявила сестрица. — И как доказать? — усмехнулся Никита, полностью уверенный в своей правоте. — Проведем приворот на тебе, — предложила Лиля. Подружки ее тут же оживились, воодушевленные подобной идеей. — Ха! Не подействует, — бросил Никита. — Вот и проверим, — развивала предложенное сестра, крайне довольная своей задумкой. — Возьмем самый сильный приворот. Для чистоты эксперимента. Ты все, что надо, выполнишь, и посмотрим на результат. Или боишься? — хитро прищурилась она. — Ничего я не боюсь. Давайте. Кого привораживать будем? Кого-то из вас? — Никита обвел собравшихся оценивающим взглядом, девчонки засмущались. — Размечтался, — усмехнулась Лиля. — Мы кого-нибудь подберем. Тебе же все равно? — Абсолютно. — Для приворота фотография нужна, — вмешалась в разговор девушка в очках, за время перепалки брата и сестры успевшая найти в книге нужный обряд. — Прекрасно, — нимало не смутилась Лиля. — Девчонки, пересматриваем сейчас все фотки на телефонах. Кто-нибудь подходящий точно найдется. — Занимайтесь, — без интереса махнул рукой Никита, — а я в душ и есть. Как найдете, позовете. Зря братец оставил все на усмотрение сестры. Женское коварство неистощимо на выдумки. Через полчаса Никите была предъявлена распечатанная на обычном листе фотография, да ни какой-нибудь симпатичной девушки, а мордатого парня в бейсболке. — Да вы что? — возмутился Никита. — Это же Пашка Жариков! Его-то на фига? Пашка в их дворе фигурой был заметной. Хотя бы даже из-за роста. Никита сам был немаленьким — метр восемьдесят девять, а Пашка вообще под два тянул. Кроме того, вырос тот не только ввысь, но и вширь, так что впечатление производил внушительное. К общему несчастью, характер имел скверный, любил распускать руки, раздавая подзатыльники, и в целом слыл хулиганом. Правда, была одна вещь, за которую Никита был готов его уважать — Пашка виртуозно владел баскетбольным мячом. Сам Ник увлекался этой игрой еще со школы и в институте не бросил, но до таких высот владения мячом не доходил. Неоднократно он звал Пашку поступить в их институтскую команду, благо учились они в одном вузе, но тот отказывался, посылая Никиту вместе со всей секцией весьма нецензурно. — Ты же сказал, что тебе все равно, — напомнила Лиля, а ее подружки при этом противно захихикали. — Все равно какая девушка, но это же, вообще, не девушка. — Ты же не веришь в приворот. Или все же веришь? Мандражируешь уже? — Ничего подобного! Любой приворот - фигня. Я готов даже на ящик пива спорить. — Заметано! — радостно ухватилась за предложение Лиля. — А не обопьетесь? — А ты уже думаешь, что проиграешь? Никита раздраженно выдохнул, поняв, что попал в ловушку. — Ладно. Не важно. Так что с этим делать? — он потряс полученным листком. — Нужно выломать из веника три прутика, — принялась снова водить пальчиком по книге девушка в очках, — положить на фотографию возлюбленного и двести восемьдесят шесть раз произнести: «Сохни по мне, как я по тебе». — Там такое написано? А не выдумываете? — засомневался Ник и даже сам взглянул на нужную страницу. — Это кто ж такое творит?! — Еще не все, — заявила чтица и продолжила, — а потом в полночь перед его дверью зажгите церковную свечу, произнесите то же заклинание столько же раз и сожгите прутики вместе с фотографией. — Идиотизм, — кратко высказался Никита. — Отказываешься? Тогда с тебя ящик пива, как с проигравшего, — заявила Лиля. — Нет уж, — запальчиво выдал младший брат. — Победа будет за мной. Благодаря этому спору Никита и оказался в полночь у двери Жариковской квартиры со свечой и прутиками. Чувствовал он себя совершенным дураком, но отступать не позволяла гордость. Произнести фразу заговора две восемьдесят шесть раз и не сбиться со счета оказалось не таким уж простым делом. Более менее удачно справившись с этим дома, у нужных дверей, от волнения или еще от чего, Ник запутался в районе второй сотни и дальше пришлось повторять уже примерно наугад. Наконец, добормотав, заклинатель начал поджигать прутики, но именно в этот ответственный момент заскрипел замок, и через мгновение дверь открылась. Все, что успел сделать застигнутый: убрать назад руку с загоравшимися прутиками. Картина, представшая перед зачем-то выглянувшим в подъезд Павлом, была поистине живописна: малознакомый тип с горящей церковной свечкой и ошалелыми глазами. А если учесть, что дело происходило в полночь, то все приобретало довольно специфическую окраску. — Ты чо тут творишь, Сидоров? — удивленно пророкотал Жариков. Адекватно ответить на сей простой вопрос Никита не мог, и мозг лихорадочно заработал в поисках выхода из столь дикой ситуации. Однако не успел придумать ничего подходящего. Боль в ноге тревожным звонком отвлекла внимание на себя. Инстинктивно Ник резко повернулся назад, дабы посмотреть, что происходит. Оказалось, спрятанные прутики успели разгореться настолько, что прожгли джинсы. Вскрикнув и перепугавшись больше, чем того заслуживала ситуация, Никита отбросил зачинщиков поджога и, беспорядочно хлопая себя рукой по бедру и ягодице, помчался вниз по лестнице. Воображая, что может воспламениться, он рассчитывал на улице грохнуться в сугроб и таким образом спастись. — Перепил, что ли? — полетело ему вслед. После посиделок в снегу, сбежавший осмотрел пострадавшие джинсы. Подпалина была небольшой, а вот конфуз — несравнимо серьезнее. Пришлось возвращаться домой не только ни с чем, но и с осознанием позорного провала. Лиля нарочно не спала, ожидая его появления. — И как? — сразу кинулась она к брату. — Никак, — недовольно проворчал Ник, снимая куртку. — Не вышло. Жарикова за каким-то чертом в подъезд понесло именно тогда, когда я прутья поджигал. Застукал меня короче. Придется завтра заново. — Нельзя, — засуетилась сестра. — Мы с девчонками в книжке вычитали, что если что-то срывается, повторять нельзя. Иначе не сработает. — Тогда финита ля комедия, — развел руками Никита с некоторым облегчением. — Ничья, значит. — А вот и нет! В книге написано, что нужно по-другому поступить, — задорно сообщила Лиля и через минуту вернулась уже со зловредным фолиантом. — Вот здесь написано: если не удался первый способ, сожгите фотографию возлюбленного, приговаривая то же заклинание положенное количество раз, затем соберите золу, смешайте с солью и измельченным углем; получившееся насыпьте там, где только что прошел ваш возлюбленный на расстояние нескольких его шагов, после чего продолжите насыпанную дорожку, поворачивая к себе со словами: «Очнись, ко мне повернись». — Еще не легче, — возмутился Ник. — Где уголь взять? — Продают же, — неуверенно протянула сестра. — Для шашлыков. Должен подойти. — Так там мешками продают. Зачем на мешок-то тратиться? Не стоит оно того. Без него обойдемся, — попытался облегчить себе жизнь Никита. — Не обойдемся! — запротестовала Лиля. — Все надо делать точно. Иначе какой же это эксперимент? Вздохнув и многократно пожалев, что ввязался в сию авантюру, Никита прошел на кухню в неосознанном желании что-нибудь пожевать и, открыв холодильник, нашел там решение возникшей проблемы. — О! Активированный уголь возьмем! — обрадовался он, вытащив несколько пачек с таблетками. — А подойдет? — засомневалась сестра. — Какая разница? Уголь и есть уголь. На следующий день, приготовив магическую смесь, Ник занял позицию у окна в ожидании объекта домогательств. Немного потрепав ему нервы ожиданием, Жариков все же появился во дворе и, по своему обыкновению, направился к огороженной высокой сеткой площадке, совмещающей функции футбольной и баскетбольной. Не останавливало любителя американской игры даже то, что на дворе зима, а на площадке снег. Павел не поленился сходить к дворнику и попросить лопату. Наблюдающий из окна Никита смекнул, что очистив достаточно пространства, Жариков отнесет снегоуборочный инструмент хозяину, а зная маршрут, осуществить необходимое для приворота действо было легче. Выскочив во двор, преследователь спрятался за детским городком и принялся ждать. Стоять на морозе практически в неподвижной позе оказалось не так-то просто. Вскоре Ник начал щелкать зубами от холода, а вот объект, напротив, пыша жаром, скинул куртку и молодецки махал лопатой. Никита, не ожидавший, что затея получится столь трудной, едва не покинул свой пост преждевременно, но судьба смилостивилась. Удовлетворенный полученным результатом, Павел вскинул лопату на плечо и направился-таки в дворницкую. Никита, стараясь оставаться не замеченным, поспешил за ним. На выпавшем утром снегу хорошо различались рифленые следы Жариковских кроссовок. Их Ник и принялся посыпать заготовленной для приворота смесью. К этому моменту руки так окоченели, что плохо слушались, так что далеко не все попадало куда надо, пришлось наклоняться ниже и двигаться быстрее. В результате преследователь так увлекся, что поворачивая за угол, пятясь, он наткнулся на сам объект. От неожиданности резко выпрямившись и развернувшись, Никита очутился с Павлом почти лицом к лицу. Мало того, рука сама собой разжалась, и остатки черной колдовской смеси рассыпались, да ни куда-нибудь, а на белоснежные кроссовки Жарикова. — Ты чо творишь, Сидоров? — загудел Пашка. — Ты нахрена мне кроссачи изгадил? Никита глянул вниз на дело рук своих. Впору было нервно сглотнуть и ожидать ответной реакции на содеянное, но он предпочел спасаться самым доступным способом. — Классные, кстати, кроссовки! — весело и словно ни в чем не бывало заявил он, а потом попытался перевести тему неприятного разговора на другое. — Когда ж ты к нам в команду придешь? Здорово же играешь. А у нас один из основных ногу подвернул. Скоро соревнования, так он до них оправиться не успеет. Нам позарез замена нужна. Пойдешь? Жариков, не стесняясь в выражениях, снова послал собеседника со всей его командой по известному адресу. — Зря ты так. Ну, а мне на тренировку пора, — все так же весело бросил Ник и быстренько испарился, пока Пашка не вспомнил об испачканных кроссовках. Возвращение с вестями ожидалось с нетерпением. — Ну что? — высунулась из своей комнаты сестра, едва Ник переступил порог дома. — Ничего, — недовольно проворчал тот, и без уточнений понимая, о чем речь. — Опять сорвалось. Застукал меня и не дал закончить. — Он все понял? — глаза Лили даже расширились от возбужденного интереса. — Ничего он не понял и теперь считает меня полным придурком. — Но останавливаться нельзя, — назидательно затараторила сестра. — В книге написано: все обязательно нужно довести до конца, иначе тебе же хуже будет. — Вообще замечательно, — раздраженно буркнул Ник. — И что теперь? Лиля с особым азартом сбегала за злосчастным фолиантом. — На этот раз нужно сжечь свою фотографию, — сообщила сестрица, — произнести над пеплом тот же заговор столько же раз, собрать все в ладонь и сдуть в лицо возлюбленного. — И получить от него по морде, — озвучил свою трактовку концовки Ник. — Нет уж, спасибо. С меня хватит. — Сдаешься?! — прищурилась Лиля. — Тогда ты проиграл! С тебя пиво! Никита уже был бы и рад сдаться, но… не в ящике пива было дело. Ему хотелось думать, что таким экспериментом он докажет сестре бесполезность приворотов, а значит, оградит от легковерия и увлечения якобы магией. — Не сдаюсь. А другого, более нормального способа там нет? — Для того чтобы сработало, все должно происходить точно поэтапно, — строго заявила Лиля. Делать было нечего. Ник выбрал самую неудачную свою фотографию, распечатал на обычном листе, сжег, но не развеял пепел по ветру, а аккуратно собрал в коробок из-под спичек и оставил дожидаться подходящего момента. Удобный случай не выпадал несколько дней. В институте как раз пошла череда контрольных, докладов и семинаров, в баскетбольной секции усилились тренировки, так что свободного времени оставалось катастрофически мало. Да и объект во дворе не появлялся. Стоило же Никите заметить выдающуюся фигуру Пашки, план операции сложился сам собой. Жариков на свою беду слишком удачно вышел выбивать на снегу ковер. Нику пришлось немного померзнуть в ожидании, прежде чем свершить задуманное, но другой столь удобный случай мог и не представиться. Предстоящий способ приворота был более рискованный, чем предыдущий, а значит, требовал большего внимания к деталям. Никита намеревался появиться именно тогда, когда объект закончит упражнения с паласом и пойдет домой. Руки у него будут заняты, внимание рассеяно. Так подкарауливающий и поступил: притаился за углом, (хруст снега оповестил о приближении ожидаемого) выскочил и сдул в него пепел с ладони. Оказалось, что немного не рассчитал. Так как Жариков нес перед собой свернутый в рулон ковер, большая часть останков фотографии досталось именно ковру. Пашка попал только под струю воздуха и заметил взлетевшие перед ним черные ошметки.  — Да ты чо творишь, Сидоров? — больше удивился, чем разозлился подвергнувшийся странному нападению.  — Узнать хотел: не надумал ли к нам в секцию, — брякнул Никита, ибо сразу сбегать было стыдно, а ничего подходящего больше на ум не пришло. — У нас завал просто. Продуть можем ни за что, ни про что. — Достал ты со своей секцией, — недовольно проворчал Павел, осматривая ковер. Легкий пепел особых загрязнений не оставил, так что повода сильно скандалить не было.  — Нам такой игрок, как ты, очень нужен, — Никита делал вид, что продолжает уговоры, хотя сам думал, как побыстрее удалиться восвояси.  — Отстань уже, — отмахнулся Жариков, забросил ковер на плечо, словно бревно, и продолжил путь домой. Ник облегченно выдохнул. Все же пронесло. Только радовался он недолго.  — Не считается! — злорадно объявила Лиля, когда он гордый собой вернулся в квартиру. — С чего это? — Я все видела. Ты не в него пеплом попал, а в ковер. — Что ты там могла видеть? И какая разница, куда больше попало? — возмущался брат, горящий желанием, наконец, закончить с этой авантюрой. — Дунул и дунул. Все равно обман и ничего больше. — Докажи! Но докажи, соблюдая все требования, иначе как узнать, что причина не в твоем халтурном отношении?  — Вот пристала. Может, хватит уже дурью маяться? — Хочешь отказаться? Пожалуйста. Только тогда обещанный ящик пива мне. — Да у тебя в той книжонке, наверняка, уже все варианты закончились. Повторять-то нельзя, — пытался безболезненно выйти из игры Никита. — Ошибаешься. Есть еще. Специально сегодня изучала. Возможно, это и полегче будет. Снова придется заговаривать твою фотографию и сжигать, а смешанный с солью пепел нужно подсыпать возлюбленному в питье или еду, — сообщила сестра.  — И кто такую ерунду придумывает? — раздосадовано бросил Ник, но отступать не стал. Поразмыслив над новой задачей, он пришел к выводу, что проще всего провернуть дело в столовой. Жариков мог пропускать пары, но к месту питания являлся обязательно. Кроме того, там собиралось самое активное институтское сообщество, обсуждались сплетни, раздавались приглашения на вечеринки, организовывались различные мероприятия. Как и ожидалось, Пашка восседал в кругу одной из компаний и вел веселую беседу. Заметив перед ним стакан компота, Ник решил действовать. Для того чтобы все прошло как можно незаметнее, он сделал ставку на быстроту. Подскочив к столу с другой стороны, но как раз напротив объекта, он наклонился вперед, при этом одной рукой опершись о столешницу, а вторую — рассчитывал пронести над стаканом, высыпать в компот зажатый в ладони приворотный порошок и дальше, подняв уже пустую руку, сделать некий приветственный жест. Идея была неплоха, а вот исполнение подвело. Слишком поспешил и задел стакан. Тот опрокинулся, и содержимое хлынуло на стол, а затем и на брюки объекта. Пепел с солью так и остались зажаты в руке. — Какого хрена ты творишь, Сидоров?! — взревел Жариков, вскакивая с места. Никита успел быстро выпрямиться, так что оказался в недосягаемости для Пашкиных ручищ. Приворотная смесь была поспешно сунута в карман. — Да я только поздороваться хотел, — не растерялся Ник, почти привыкший к неудачам. — Не горячись. — Какое, к хренам, «не горячись»?! У меня теперь штаны мокрые, как будто я!.. Блядь! — произносить при всех: «Как будто обоссался» все же не стал. — Ну, случайно вышло. Извини. Вот только на этот раз прощать его Пашка не собирался, а, обойдя стол, двинулся к обидчику.  — Достал ты меня уже! Понял? Окончательно достал за эти дни! Не имея ни малейшего желания драться, Никита постарался выйти из положения с минимальным ущербом, но и не потеряв лицо. — Потому что вопрос важный, — перескочил он на спасительную тему. —Соревнования совсем скоро, а у нас замены даже не намечается. Ты нам позарез нужен. — Тебе, что ли? — Павел надвинулся всей массой на не отступившего обидчика. — Всем нам. Всей команде.  — А тренер в курсе? — Ты сначала согласись, а его я уговорю. — Если еще с ним не решено, какого хрена ты меня достаешь? — Жариков схватил Ника за грудки. Тот старался и виду не подать, что чувствует насколько ситуация стала угрожающей. — Пацаны, хватит! — полетело с разных сторон, и кто-то даже попытался их разнять. — Ну, что ты, не понимаешь разве? — доверительно зашептал Никита. — В психологии прием такой есть: сначала удивить, а потом задавать вопрос. Так легче согласия добиться. — Задолбал ты со своими приемчиками! — прорычал Жариков, но руки убрал. — Завязывай уже. И отстань от меня, пока не получил. — Так ты согласен или нет? — не унимался Никита, опасно играя на нервах оппонента тем, что продолжал изображать озабоченность только предстоящими соревнованиями. — Отвали, блядь! — пробасил Павел и пошел прочь из столовой. Очередной неудаче Ник даже порадовался. — Теперь все, — подвел он итог после рассказа сестре о произошедшем. — Сделал все, что мог. Вариантов больше нет. Ничья. — Не спеши, — погрозила пальцем сестра. — Ты ведь смесь не использовал? Значит, можно повторить. — Ты же сама говорила, что на все только одна попытка, — возмутился Никита, страстно желая со всем покончить. — Не израсходовал же, значит, не засчитывается, — твердила Лиля. Ник представил, что может сделать с ним Жариков в случае очередного провала. Картина вырисовывалась безрадостная. Долготерпению объекта домогательств и так стоило удивляться. — Может, хватит уже этой ерунды? Косяк ведь на косяке. Сплошная непруха, — снова попытался увильнуть от продолжения Никита. — Сдаешься? — прищурилась Лиля. — Тогда сейчас обзвоню девчонок, на пивасик приглашу.  — Ух, язва, — беззлобно выругался брат и пошел на новый круг мучений. Учтя предыдущий неприятный опыт, Никита решил действовать почти в открытую, то есть подошел к Жарикову и произнес: — Хочешь пива? Я угощаю. — Чего это ты? — удивился Павел и даже на мгновение перестал долбить асфальт баскетбольным мячом. — Извиниться хочу за то, что вел себя как придурок, — не моргнув глазом заявил злоумышленник. Жариков еще некоторое время раздумывал, при этом как бы между делом демонстрируя красивый комбинированный дриблинг, переводя мяч от одной руки к другой через удары перед собой, под ногой и даже с разворотом, а потом все же выдал: — Ну, хрен с тобой, пошли. Молодые люди направились в спорт-бар. В этот день показывали хоккейный матч, но под кружку пива сие уже было не столь важно. Беседа шла мирно, и подвоха объект не ожидал, но едва он отошел в туалет, Никита всыпал приворотную смесь в опустевший бокал и попросил бармена еще налить порцию пенного. — Какой-то другой сорт, — объяснил злоумышленник вернувшемуся собутыльнику, подстраховываясь на случай вопросов о странном вкусе. — Говорят, неплохой. После нескольких глотков Павел начал морщиться и, почти допив, изрек: — Брешут. Паршивый вкус, — но на халяву употребил все до капли. Закончив посиделки, с почти товарищеским настроем они побрели домой, и тут Пашка разговорился. Оказалось, что он с детства восхищался американским баскетболистом Шакилом О’Нилом. По росту он до известного спортсмена, конечно, не дотянул, а вот по массе догнал. Рассказывал Жариков о своем кумире горячо и взахлеб, с горящими глазами и восторженными эпитетами. Признался, что приемам дриблинга у того же и учился, бесконечно пересматривая записи игр. Любовь к идолу вышла за рамки баскетбола, то есть фильмы с его участием все пересмотрел, песни все переслушал, даже сам рэп сочинять пытался. Когда же Пашка дошел до декламации своих творений, Никита едва ли не давился со смеху, но упорно делал крайне заинтересованный вид. Злоумышленник-то был уверен, что остается немного потерпеть и все мучения завершатся, а на горизонте замаячит вожделенный, честно выигранный ящик пива. Во дворе собутыльники разошлись по своим подъездам. — Все! — победно объявил Никита, вваливаясь в квартиру, попутно умудряясь разбудить родителей. — Тише ты! — зашипела сестра и утянула его в свою комнату, где с пристрастием допросила о единственной успешной операции. — Выиграю я, — широко улыбался Ник. — Вот увидишь. Какое там контрольное время? — В течение семи дней должно подействовать. — Вот, на следующих выходных распиваю твой ящик пива. Причем один. Один! Сам с собою! Я это заслужил. — Увидим, — не сдавалась сестра. — А тут еще и Валентинов день на носу. По любому должно сработать. Наотрез отказываясь верить в действенность приворотной чертовщины, Никита с начала недели витал в облаках, предвкушая индивидуальную пенную попойку. — Ну вот, ничего не происходит, — по сто раз на дню подкалывал он сестрицу и упивался ее недовольным лицом. — Жди, жди, — скрипела та зубами, — дождешься еще. В прекрасном расположении духа Никита провел два дня, вечером третьего раздался звонок в дверь. — Кого там принесло? — проворчал он, не желая отрываться от виртуального баскетбола. — Лилька, наверняка к тебе! Девчонки на метлах прилетели! — крикнул он, надеясь передать честь открыть дверь сестре. Та пошла, но уже через минуту заявилась в его комнату. — А это к тебе, — с какой-то странной улыбкой протянула она, а из-за спины послышались девичьи смешки. — Не правда, — не отрывая глаз от монитора, отмахнулся брат. — Кто б ко мне пришел. — Он и пришел, — тихо произнесла Лиля, с трудом сдерживаясь, а смешки за ее спиной стали громче. — Врешь, — не поверил Никита. — Иди, посмотри. Недовольно оттолкнув клавиатуру, Ник пошагал к двери, заранее готовясь отругать сестру за дурацкую шутку, но, выглянув в подъезд, действительно увидел там Жарикова. — Привет? — недоумевающе пробормотал Никита, понимая, что никаких дел у Павла к нему быть не может. — Здоров. Выйди, перетереть надо. За спиной Никиты снова послышались сдавленные девичьи смешки, и он предпочел выйти и лишить тем самым любопытных возможности подслушать. — Так в чем дело? — поинтересовался Ник, плотно закрыв дверь квартиры и отходя от нее подальше. — Я это… — вдруг замялся громила Павел и начал переступать с ноги на ногу, сверля глазами пол, — ну это… Я, короче, согласен. — На что? — не понял Никита, но ему уже заранее стало как-то нехорошо. — Ну, на то… — продолжал мямлить Жариков, — на то, что ты предлагал. — Я ничего не предлагал! — испуганно вырвалось у Ника, а сердце встревоженно забилось. Павел вскинул на него удивленный взгляд: — Ты же сам мне каждый день талдычил: иди к нам в команду, иди к нам в команду. Передумал, что ли? — А, нет, — облегченно выдохнул Никита и расплылся в улыбке. — Не передумал, но ты же не хочешь. Не уговоришь тебя, значит. — Вот и говорю, что согласен. Согласен к вам в команду. — Правда? — спохватился Никита, только сейчас сообразивший, что происходит. — Так это ж здорово! У нас как раз завтра после пар тренировка. Приходи в спортзал. — Ты точно не передумал? — подозрительно уточнил Павел. — Конечно, не передумал! Шутишь? Ты нам сейчас позарез нужен! Соревнования на носу. На том и порешили. С довольным видом Никита вернулся в квартиру. — Ну что? — тут же обступили его девушки во главе с сестрицей. — О чем говорили? Чего такой цветущий? — Хоть какая-то польза от вашей затеи, — засмеялся Ник, — между делом удалось уговорить Жарикова к нам в команду пойти. — И все? — разочарованно протянули щебетуньи. — Как это «и все»? Это огромное дело! Можно сказать, честь института практически спасена! — Ничего, срок еще не вышел, — ободрила приунывших подруг Лиля. По достигнутому уговору молодые люди встретились у спортзала, и Никита повел Жарикова к тренеру. — Николай Иванович, я тут замену выбывшему нашел, — гордо объявил он, толкая приведенного вперед. — Так и рвется в бой! — Опять, Жариков? Опять? — к огромному удивлению Никиты недовольно обратился тренер к представляемому кандидату. — Сколько раз я тебе говорил? Какой из тебя спортсмен? Ты себя в зеркало видел? Сверх запасы свои телесные рассмотрел? Куда ты опять лезешь? Что ты тут с такой тушей забыл? Какими словами я тебе объяснять должен? Серьезный игровой спорт не для таких! Вот тут Никита и смекнул, почему Пашка так упорствовал и отвергал все предложения вступить в команду. Оказывается, он уже получал неоднократный отказ. И сейчас стоял, смиренно потупившись, и мял в огромных ручищах край футболки. Пришлось Никите вступаться за своего кандидата. — Николай Иванович, но он же классно играет! Правда! — горячо заговорил Ник. — Дриблинг, ведение и результативность попаданий — на высшем уровне! Вы только посмотрите! Дайте ему шанс, — и, схватив мяч, он бросил расстроенному отрицательным приемом Павлу. — Давай, дружище! Покажи, на что способен! Жариков поймал мяч, а потом кинул вопросительный взгляд на тренера. — Не стой, время дорого, — позволительно произнес тот. Сначала довольно скованно, Пашка повел мяч в середину поля, заслужив неодобрительное качание тренерской головы, но, оказавшись среди знакомой разметки, приободрился, оживился, увереннее застучал мячом и принялся выделывать различные выкрутасы, больше подходящие для произведения зрительного эффекта, чем для результативности игры. Однако делал это так мастерски, что вызвал одобрительные возгласы у членов институтской команды. Под конец своего дебютного выступления, Жариков развернулся на середине поля и послал мяч в кольцо, находящееся за спиной. Что удивительно, точнехонько попал. — Вот! Молодец! — захлопал Никита и повернулся к тренеру. — Николай Иванович, нам же срочно замена на соревнования нужна, а это готовый игрок! — Не известно пока, какой он игрок, — не впадал в радостную эйфорию тренер. — Одни фиглярские выкрутасы показал. Что реально может, неизвестно. Жариков опять осунулся и опустил плечи. — Так давайте испытаем, — не унимался Никита, продолжая верить в свою идею. — Пусть потренируется с нами. Остальные члены команды предложение поддержали. — Хорошо. Посмотрим, как себя покажет. Но только посмотрим, — строго заявил тренер. В первой же тренировочной игре стала очевидна серьезнейшая проблема: кандидату не хватало выносливости, даже хорошо владея мячом, он стал с трудом передвигаться по площадке. Держался, как мог и изо всех сил, но и этого было недостаточно.  — Сам понимаешь, Жариков, что не тянешь, — заявил тренер. Пашка сник и понуро теребил край футболки, не решаясь что-либо сказать. Никита был весьма удивлен такой робостью со стороны известного хулигана, а чувствуя определенную ответственность за того, кого привел, счел необходимым вмешаться. — Николай Иванович, но это же поправимо. Наляжет на тренировки, займется бегом, за две недели подтянется, а на такую наработку владения мячом больше времени уходит. Да я над ним шефство возьму, сам с ним заниматься буду. К соревнованиям как раз успеем. — Что ж, посмотрим через неделю, какие у вас результаты. Если без улучшений, то тут уж… без вариантов, — развел руками тренер. — Спасибо, не ожидал, — похлопал Жариков по плечу заступника уже в раздевалке. — Ты, главное, не подведи. Нам на соревнованиях достойно выступить надо. — Все будет как надо. Обещаю. Сегодня же вечером бегать и начнем. — Сегодня? — поморщился Никита, вспоминая, что у него имелись более интересные планы на вечер. — А не переусердствуешь? С непривычки завтра болеть все будет. — За меня не переживай. Выдержу. Пашка действительно выдерживал и за дополнительные тренировки взялся с огромным энтузиазмом. Бегали они вокруг близлежащего сквера. Когда силы заканчивались, и передвигать ноги становилось невмоготу, Жариков делал передышки, шумно пыхтел, махал руками, приседал и снова бежал. Из-за этой дополнительной общественной нагрузки Ник пришел домой позже, чем обычно. — Где был? — поинтересовалась сестра, оценивая его взмыленный вид. — Тренерством занялся на добровольных началах, — буркнул Никита. — Помогаю Жарикову спортивную форму набрать. Бегали. — Ага! — возликовала Лиля. — Что «ага»? Это ради соревнований, — отмахнулся брат. Сестрица же не унималась и во всем старалась найти подтверждение действия приворота. Поводов у нее нашлось немало. Не желая ограничиваться только днями тренировок в секции, Пашка тянул своего поручителя в сквер каждый вечер и не менее чем на два часа. Никакие разумные доводы о том, что чрезмерные нагрузки вредны, не действовали. — Опять по аллейкам прогуливались? — ехидно усмехалась Лиля, встречая на пороге измученного брата. — Ночь, луна, никого нет, вы вдвоем — романтика же! А говоришь, не получилось. — Отстань, — ворчал недовольный Никита и спешил в душ. Только усилением физических нагрузок Жариков не ограничился. Взялся он за пересмотр рациона питания, в связи с чем названивал своему поручителю с расспросами о том, что следует есть, а от чего нужно отказаться, выяснял, как и что ест сам Никита, просил советов. — Да ты с телефона не слезаешь, — хихикала сестра, заставая брата за очередными переговорами с подшефным. — А говорил, что я болтушка. Что, уже и минуты друг без друга не можете? Верный признак!  — Отстань, — привычно отмахивался брат, сам будучи не в восторге от такой активности Жарикова. — Ничего тут такого нет. Спортивное питание обсуждаем. Якобы заметив, что худеет в результате всех предпринимаемых мер, Пашка потянул своего поручителя в магазин спортивной одежды, чтобы выбрать более подходящее для тренировок облачение. Подшефный оказался на удивление придирчив, и на то, чтобы что-то выбрать, ушла масса времени. Возвращающихся с покупками встретила во дворе Лиля. Ничего не сказав при Павле, потом она не преминула уколоть брата: — Уже вместе за покупками ходите? Да вы настоящая парочка. Никита стоически отметал все ее намеки и доводы на действие приворота, пока не наступил День святого Валентина. Не имея постоянной девушки, он намеревался отпраздновать, как и обычно, в кругу друзей и одногруппников. Встреча в институте с Жариковым не удивила, Ник намеревался отделаться обычным «привет», но тот повел себя странно. Всунул ему в руку клочок бумаги и, тревожно озираясь по сторонам, прошипел: — Это тебе. Потом посмотришь. После чего быстро удалился. Ник не стал дожидаться неизвестного «потом» и развернул полученное. От содержания записки ему стало не по себе. На обычном тетрадном листе в клеточку синей пастой довольно неумело было выведено сердечко, а внутри красовалась надпись: «П.Ж. + Н.С.» О значении букв и всего послания догадаться было несложно. Никиту бросило в жар, он быстро скомкал листок и засунул подальше в карман, чтобы никто, не дай бог, не увидел. Настроение резко ухудшилось, и стало не до веселья. Не улучшил положение дел даже поход на вечеринку. Никита никак не мог отделаться от тревожного предчувствия и мыслей о Пашке. Как он ни пил, как ни отплясывал с девчонками, образ Жарикова его буквально преследовал, отчего пил Никита еще больше, а отплясывал еще активнее. Потраченные таким образом усилия принесли плоды, но отнюдь не положительные. С утра голова болела, а организм не желал просыпаться. Сестре же приспичило будить Ника именно сегодня, да еще в жуткую рань. — Отстань, — мычал брат, прячась в подушку. — Не отстану! — Лиля решительно стягивала одеяло. — К тебе пришли! — Кого могло принести в такую рань? Скажи, пусть идут… куда шли. — Вставай, давай! Дружок твой пришел! — Какой еще дружок? Гнать всех в шею. У меня голова раскалывается, — ныл брат, даже не в силах открыть глаза. Не дождавшись его пробуждения, визитер сам заявился в комнату и громко возгласил: — Вставай, Никитос! Я за тобой! Тренироваться пошли! Болящий голос узнал, и глаза распахнулись мгновенно, а по телу словно пронесся электрический заряд. — Жариков?! А ты тут что?.. Какая тренировка? Только-только утро началось. — Вот и хорошо. Я подумал, что только вечерней тренировки мне мало. Не успею в форму войти. Нужно и утром заниматься. — Ты издеваешься? — Никита снова попытался укрыться в подушке. — Не до тренировок мне сейчас. Лиля, хитро улыбаясь, выскользнула из комнаты, а Пашка, напротив, ввалился всей своей массой и занялся вытягиванием поручителя из постели. — Пошли. На свежем воздухе все выветрится. — Не хочу! Отстань! — с трудом отбивался Никита. — Мне отоспаться надо. Вечером еще на лекции идти. — Вот бегом мозги и прочистишь. Вставай. — Не могу! Не хочу! Зачем я, вообще, тебе там нужен? Круги по скверу наматывать и без меня можно. — Не получится. Сила воли у меня еще не окрепла. Ты мне для моральной поддержки нужен. И для компании. Как товарищ. — Какой я тебе товарищ? Связался на свою голову! — отбивался Никита, а вспоминая вчерашнюю записку с сердечком, отбивался еще отчаянней. — Отстань! Не трогай меня! Даже не прикасайся! Какого черта ты вообще в мою комнату приперся?! На сопротивление поручителя подшефный мало обращал внимания, а дело пробуждения решил ускорить активными действиями, благо силы позволяли. Он схватил Ника, стащил с кровати и поволок по направлению к ванной, приговаривая: — Холодный душ — действенное средство от похмелья. На себе проверял. — Отстань ты уже! Не хочу! — упирался Никита, но силе проигрывал. Услышав странный шум, Лиля выглянула из своей комнаты и застала довольно живописную картину «страстных объятий» полуголого братца и его подопечного. — Оу, — многозначительно протянула она. Ник, до этой минуты довольно сумбурно вырывающийся из цепких лап Жарикова, мгновенно стал серьезным, поняв насколько неоднозначно все выглядит. Да еще и записка, о которой он сестре пока не рассказал, добавляла ситуации остроты. — Черт с тобой, — прорычал он, резко отпихивая Пашку. — Сам пойду. Отпусти. И пришлось несчастному отравленному организму, перебарывая себя, разгонять желчь и кровь активными физическими нагрузками. К концу принудительного протрезвления стало лучше, но в остальном положение дел только ухудшилось. Однако Ник все так же упорно не желал признавать, что приворот возымел действие и хоть как-то причастен к происходящему. «Дурацкая шутка! Вот и все!» — предпочитал думать о записке Никита и подозрительно поглядывал на подшефного, который о своей «валентинке» не заговаривал и никаких действий в опасном направлении не предпринимал. Два дня Ник был настороже, а потом расслабился. — К тебе пришли, — объявила сестрица, в очередной раз отрывая брата от компьютера. — Между прочим, я тебе не прислуга, дверь все время открывать. — Так это ж всегда к тебе подружки шастают, — не сводя глаз с монитора, парировал Никита. — А теперь ты у нас пользуешься популярностью. Иди, встречай. Между прочим, — она заговорщически понизила голос, — с цветами. — Чего?! — Никиту так и подбросило со стула. — Кто?! Жариков?! С цветами?! — Тише ты, — зашипела она. — Спугнешь свое счастье. — Брешешь! — Иди, сам посмотри. В прихожей, у входной двери топтался Пашка и действительно теребил в руках букетик цветов. Сухих. Никита, хоть и выскочил из своей комнаты как ужаленный, оказался так поражен увиденным, что не мог произнести ни слова. — Это тебе, — всунул ему в руку цветы Жариков. — На фига? — с трудом выдавил одаренный. — Ты же жаловался, что нога побаливает, и поэтому не сможешь со мной два раза в день заниматься. Вот у бабки на рынке купил. Компрессы из отвара делать нужно. Божилась, что через три дня нога и пройдет. Теперь Никита стоял и растерянно теребил лечебный букетик. Он действительно жаловался на ногу, но только для вида, чтобы Пашка от него отстал хотя бы с утренними пробежками. — Вазочку принести? — с самым невинным видом поинтересовалась Лиля. — Да не верю я во всю эту ерунду! — внезапно вспылил Ник, но потом, испугавшись, что Пашка вдруг догадается про приворот, решил уточнить. — В народную медицину не верю. Лучше терпеть, чем отварчиками заливаться. — А для того чтобы не видеть победной улыбки сестры, сдернул с вешалки куртку и скомандовал подшефному. — Пошли бегать. Лиля не оставила брата в покое и уже вечером настойчиво требовала честно выигранное пиво. Пришлось признавать поражение. — Не знаю, что это за ерунда и как это вообще возможно, но явная чушь происходит, — заявил Никита, пересчитывая деньги на призовой ящик и вручая сестре. — Главное, что теперь делать? — Не знаю, — легкомысленно пожала плечами Лиля. — А ты к нему как относишься? — С ума сошла?! — возмутился Ник. — Парнями не интересуюсь! — Но девушки-то у тебя нет, — коварно заметила сестра. — Просто не нашел еще то, что нужно. Но делать теперь что? Отвороты в той дурацкой книжке есть? Лиля обещала посмотреть, однако новости оказались не радостными. — Есть. Один. Стопроцентный. Но тебе не подойдет. — Почему? Я на все пойду, только бы от этой ерунды избавиться. Он меня дополнительными тренировками замучил уже. — От того, кто отворот делает, менструальная кровь нужна. — Н-да, с таким точно облом, — помрачнел Никита. — Еще ищи. — Где? — Не знаю! — вспылил несчастный. — Ты меня в это втянула, тебе и разгребать. Пиво обещанное получила, а теперь потрудись. До соревнований я, положим, потерплю, чтобы он в последний момент не передумал, а потом избавляться от него нужно обязательно. Вот только и до соревнований еще надо было дожить, а ситуация осложнялась с каждым днем. Жариков вылавливал его в институте и затевал разговоры ни о чем; названивал сто раз на дню, и тоже не говоря ничего существенного; требовал неукоснительного совместного проведения пробежек дважды в день, и это помимо игр на дворовой площадке. Никита увиливал, как мог, прикрываясь и плохим самочувствием, и учебой, и делами, даже семейными торжествами. Ничего не помогало. Пашка бесполезно времени на уговоры не тратил, просто хватал и тащил. Ник и сам был немаленьким, но по габаритам подшефному все же уступал и в силе проигрывал, а затевать драку на глазах у родни не хотелось. Однако самым худшим стало то, что Никита начал ловить на себе липкие взгляды Жарикова. Неуместные, странные, неприятные. Особенно гадко было перехватывать их в душе после тренировки. От таких взглядов Нику казалось, что его похабно облапали. Даже тошнота от отвращения подкатывала. К счастью, руки Пашка не распускал. И поручитель всеми силами уговаривал себя потерпеть до соревнований. Ведь не ради собственного удовольствия, ради команды и победы. Общие усилия, старания и страдания даром не прошли. Физическая форма у кандидата улучшилась, и тренер согласился рискнуть: включил Пашку в состав играющих. Соревнования за кубок города прошли не гладко. И не только в Жарикове было дело, тот честно старался. Соперники сильные попались, а их институтской команде сыгранности не хватило. В результате заняли хоть и призовое, но только третье место. Новобранец Пашка радовался больше всех. И когда они в схватке за третье и четвертое место все же победили, от избытка чувств подхватил своего поручителя и пронес несколько шагов. Прямо на глазах у всех! Никиту бросило в краску. Не знай он всей подоплеки дела, отреагировал бы, скорее всего, вполне нормально. По всякому на площадке радость выражают, но в данном случае его обуял стыд, ибо показалось, что все тут же догадались, что Жариков питает к нему совсем не товарищеские чувства. Опасаясь повторения вспышки восторга, Ник в течение всей вечеринки, посвященной победе, старался держаться от своего подопечного подальше и ни в коем случае нигде не оставаться наедине. Когда же утром следующего дня Жариков не явился звать его на пробежку, сердце радостно забилось, а в душе шевельнулась надежда: «Неужели пронесло?» Но Пашка пришел вечером. Хмурый и задумчивый. Никита идти на пробежку не сопротивлялся, потому что решил для начала серьезно поговорить с подшефным. Может, дело было не в привороте, а в стремлении Пашки попасть в команду и хорошо себя показать. Жариков его опередил. — Потолковать надо. Серьезно, — заявил он после трех кругов вокруг сквера, указывая на ближайшую скамейку. Никита сел, но отодвинуться постарался подальше, и настороженно спросил: — О чем? — Я тут думал, думал… Хватит с меня всей этой ерунды. Прикольно было. В начале. А теперь хватит. — Весь объятый нехорошим предчувствием, Никита пытался не паниковать и предугадать, о чем пойдет речь. — Раньше я думал, что ты выпендрежник и задавака, а оказалось, что нормальный парень. Если бы не ты, меня в команду ни за что не взяли бы. Я же раз десять приходил, просился… В общем, признаться хочу. Ник побледнел и отодвинулся на самый край скамьи. — Может, не надо? — сделал он попытку противостоять неизбежному. — Надо, — уверенно заявил Пашка и даже встал и подошел так, чтобы оказаться прямо напротив своего поручителя. Никите остро захотелось вскочить и сбежать. — Именно теперь, именно из-за всего надо. В общем… зря, конечно, на это согласился. Признаю. Фигня полная. Ты же всерьез не поверил. Правда? — Во что? — Никита весь напрягся, а глаза начали расширяться от ужаса ожидаемого. — В то, что я мог в тебя… ну… того, — объяснить словами явно не получалось, и Жариков даже прибег к жестам, но не помогло и это. — Короче, — отбросил он все сомнения. — Попросили меня. Тамарка мне всегда нравилась. И матери у нас дружат. Только она от меня нос воротила, а тут сама за помощью обратилась. Понимаешь? Не мог ей отказать. Такой шанс! Хреновая отмазка, конечно, но все же… как есть. А она с твоей сеструхой корешится. Вот и подговорили меня над тобой приколоться. Интерес поизображать. Сказали, что на ящик пива поспорили. Помочь просили. Я, дурак, и согласился. Только ты не думай, я с твоего ящика ни одной бутылки не взял. Потому как хреново так с товарищами поступать… Не серчай. Лады? — с надеждой закончил Жариков. Никита и не думал сердиться. Напротив, от такого признания у него отлегло от сердца, опасения улетучились, и он рассмеялся. — Так что выходит? Обдурили меня девчонки? — в перерыве между приступами веселости бросил он. — Выходит, что так, — еще неуверенно улыбался Пашка. — Но ты же всерьез не поверил. Да? — Да я не знал, что и думать! А сговор не заподозрил. Ох, Лиля! Ну и дает! — продолжал смеяться обманутый. Потом они вместе стали вспоминать и разбирать Пашкины «проявления интереса». Оба смеялись до слез и разошлись почти друзьями. — Ну, где ты был? — раздраженно бросила сестра, когда Никита, наконец, соизволил вернуться с пробежки. — Я тебе сильнейший отворот раздобыла. –— Она понизила голос, чтобы из соседней комнаты не услышали родители. — Нужно пойти ночью на кладбище, найти свежую могилу, сжечь на ней фотографию того, на кого отворот делается, смешать пепел с могильной землей и эту смесь подсыпать кому надо в обувь. — Ага, а вы за мной будете подсматривать и ржать, — усмехнулся Никита. — Хватит. Наигрался. Выдули мое пиво и успокойтесь. Больше не поведусь. — Ты чего? Сам же его отворотить хотел, — удивилась сестра, а потом хитро прищурилась. — Или чувства проснулись? — Хватит, я сказал. Пашка мне сознался, что это вы его подговорили. А приворота как не было, так и нет. И не переживай, обратно пивасик требовать не стану. Сам попался, как лох. Мне наука. Впредь умнее буду. С тем Никита и успокоился. Жизнь вошла в прежнее русло. Жариков перестал донимать пробежками. Даже названивать перестал. Ник наслаждался день, второй, третий, на четвертый обеспокоился. Позвонил сам. — Куда пропал? — весело поинтересовался он у подшефного. — Да так… дела, — нехотя ответил Пашка. Разговор не заладился, и Нику осталось пожать плечами и забыть все произошедшее. Но только на неделю. Затем Жариков объявился сам и снова с загадочной фразой: «Перетереть надо». — Думал, как признаюсь, все пройдет, — мрачно заявил он, когда они уединились на скамейке сквера. — Но нет, не вышло. И так пытался, и эдак… Сам не пойму, что за херня происходит. — Ты о чем? — не понимал Никита. — О том самом. Фигня же это все. Брехня и враки вся эта магия, а… поделать с собой ничего не могу, — Пашка склонился вперед, опираясь локтями о колени и теребя вытянутый из-под куртки рукав свитера, при этом упорно не поднимая глаз на собеседника. — Наваждение прям. Только и думаю. Да ладно бы только думал! Снится же! — Что? — все так же не догадывался, о чем речь, поручитель. Жариков резко выпрямился, повернулся и отчаянно выпалил: — Ты!!! Никита продолжал не понимать. Не хотел понимать. Даже мысли не допускал. — Ну, не тупи! — разозлился Пашка. — Ты мне снишься! О тебе все время думаю! Не знаю, с какого хрена, но вот так! Глаза у Ника широко распахнулись от изумления, но он попытался использовать последнюю надежду: — Шутишь? — Чтоб я сдох! — и Жариков снова принялся изучать свои кроссовки и нервно теребить рукав свитера. — Сначала думал, просто игра такая. Весело. Прикольно. Изображал из себя… всякое, а потом как-то… втянулся, что ли. Ты же нормальным оказался. Благодаря тебе, наконец, в команду попал. А как поддерживал меня? Бегал каждый день, да по два раза в день. Думаешь, не понимал, что тебя это достало? Понимал, но мне… нравилось. Общаться нравилось, звонить. Бегать вместе тоже нравилось. Играть вместе нравилось, что в команде, что так… Сначала я не понял, думал все нормально. Дружба как бы, но потом совсем фигня твориться начала. Скучать по тебе стал, представляешь? — он бросил на собеседника короткий горящий взгляд, и Никиту бросило в жар, а исповедь продолжалась. — Несколько часов не вижу и уже скучаю. Что за фигня такая, а? Я даже к Тамарке охладел. Нет, девчонки мне нравиться не перестали, но ты же больше. Ой, блядь! — Пашка схватился за голову. — Снишься мне теперь каждую ночь. Да ведь не просто так снишься. Любая порнушка отдыхает. А просыпаюсь, член колом стоит. С какого вот хрена?! Мне ведь даже представить противно до чьего-нибудь хрена дотронуться, а если в рот взять, то тут же блевать тянет. Про трах вообще молчу. Чтоб я какому-нибудь парню в жопу присунул?! Или в себя дал по самые яйца загнать?! Вштырять мне! Долбить! А потом еще и кончить в меня?! Да я скорее сдохну! При этом признавался Пашка с таким страстным жаром, что его отрицанию абсолютно не верилось. Беспокойство Никиты разрасталось с каждым словом, и уже даже не интуиция, а сам здравый смысл заявлял: «Беги, пока не поздно». Поручитель стал медленно отодвигаться от опасного подшефного подальше. — Что же это за херня такая, а?! — вскинув голову, повернулся к нему Жариков, пресекая попытку исчезнуть незаметно. — Что происходит?! — Не знаю, — Никита аккуратно озирался по сторонам, лихорадочно придумывая повод удалиться. — Может… девчонки давно не было? У тебя вообще кто-нибудь есть? — Нет. И не в этом дело, — мотнул головой страдалец. — Спермотоксикоз — дело легко устранимое своими силами. Тут совсем другое. Тут полная хрень! Я, может быть, еле держусь, чтобы на тебя не кинуться. Никита резко отодвинулся дальше по скамейке. — Да не боись ты, я же не полный придурок. Я с малолетства четко усвоил одно правило: задница и совесть должны быть чистыми. Скорее себе башку разобью, чем!.. Только делать-то теперь что? Я так долго не протяну. Я уже спать боюсь. Кусок в горло не лезет. А на уме, вообще, только одно. Что делать, а? Вот что? — в голосе слышалось сильнейшее отчаянье. Всколыхнувшиеся чувства сострадания и вины заглушили в Никите страх и отвращение. Ввязываясь в эту авантюру, он и не предполагал, что возможен подобный результат, но теперь последствия приходилось расхлебывать. Не мог он бросить того, кого довел до такого состояния. — Честно говоря, — осторожно произнес Никита, — не верю я в магию. Тем более в такую, что в книжках для легковерных дурех печатается. — И я не верю, — горячо подхватил Жариков, — а как еще все это объяснить? Разве что с ума я вдруг сошел. Оголубел внезапно. Но такого не бывает! У Никиты напрашивалось последнее разумное предположение, что это очередной обман, и его опять хотят развести, но… слишком уж искренними были Пашкины мучения. Как Ник не всматривался в собеседника, никакой фальши не разглядел. А глаза рядом сидящего так и молили о помощи. — Давай тогда… тем же оружием бороться, — неуверенно проговорил Никита. — То есть? — Отворот какой-нибудь попробуем. — Думаешь, поможет? — оживился Жариков. — Черт его знает, но если приворот типа сработал… — Интернет нам в помощь, — крепко ухватился за идею Пашка, — что-нибудь накопаем. Он достал телефон, и, сдвинувшись ближе, приятели принялись просматривать сайт за сайтом в поисках подходящих вариантов. Давно стемнело, погода стояла совсем не теплая и к поздним прогулкам не располагала, а двое в пустынном сквере, увлеченно что-то изучающие в мобильнике, выглядели не иначе как парочкой. Сидя бок о бок, соприкасаясь головами и периодически кидая друг на друга горящие интересом взгляды, они не замечали ничего вокруг. Эх, судьба злодейка…