Ковчег для Ноя

      Ной переступает через порог и исполняется тёплым и волнующим чувством. Сейчас он здесь один, и он может себе позволить громко смеяться и кричать от радости, но с этим надо повременить: первое — святая тишина… Паркет скрипит под медленными и осторожными шагами. Ной осматривает прихожую с той же заинтересованностью, что и вчера. Потому что это теперь его дом. За окном ясно, свет падает на залитую солнцем улицу. Дует лёгкий ветерок, и Ной даже сквозь плотно закрытые окна будто бы слышит шуршание листвы в кронах деревьев. Да, это его дом… Ной уже приготовит отличный, замечательный суп, к тому моменту, как Эрик вернётся домой. На столе будет лежать на тарелке мелко нарезанный сыр, Ной разогреет купленную накануне пиццу. Когда Эрик придёт, он так удивится. Обрадуется. Похвалит Ноя и поцелует в щёку. Да, он всегда целовал его в щёку. Ной продолжает обход квартиры. Вот спальня. Маловата для двоих, но Ной будет спать с Эриком. Вчера… вчера Эрик спал на полу. Но сегодня это не повторится. Ной садится на кровать, снимая с ног пропитавшиеся потом носки. Боже, какая приятная усталость. Ной раскидывает руки, падая на кровать спиной, едва не ударяясь головой о стену и тихо чертыхаясь. Спасибо, Эрик. Спасибо, что остался тем, кем ты всегда был, даже тогда, когда наступил весь этот ужас.       Притащили новую кипу расчётов. Учёный сгрудился над бумагами, сосредоточенно ударяя языком о внутренние стенки щёк. Формулы выстраивались в логические цепочки, и поставленная задача решалась, пусть и с некоторым трудом. Эрику не привыкать. Пусть сегодня сосредоточение порой и давало сбой, потому что мысли возвращались в уютную квартирку на краю города. Где он спрятал от чужих глаз дорогого ему человека. Во время перерыва Эрик выходит покурить. В дыме сигарет, в свете ночных фонарей — всё Ной. Ной и его кучерявая грива светлых волос. Рядом с Эриком встаёт какой-то юноша, так же доставая сигарету из помятой пачки и закуривая. Эрику не слишком приятно — юноша будто может подслушать его мысли. — Привезли пиццу, мистер. Вы будете? — робко интересуется юноша, сделав первую затяжку. Эрик отвечает через чур резко. — Не буду. Не сегодня. Юноша слегка краснеет. — Простите, я просто сказал… — Извини. Извини. Нервы шалят… — отнекивается Эрик, неловко извиняясь.       На плите закипает вода, а Ной стоит у раковины, обмывая увесистую морковку. Затем руки берутся за нож, которым он мелко нарезает корень. Всё отправляется в кастрюлю, вместе с брокколи. Лук и чеснок… кусочки свёклы… Ной приготовит для Эрика такой суп, какого тот ещё не видал. Эту будет его первая благодарность. Вторая — позже, позже, ближе к ночи…       Через два часа после перерыва метро встречает Эрика духотой и мрачностью людских лиц. Поезд везёт учёного по верхам, почти не ныряя в тоннели, и перед ним открывается мрачный урбанистический пейзаж, какой часто можно увидеть из окна отходящего или прибывающего поезда, когда он идёт через большие города. Но на душе у Эрика всё равно тепло. Дома его ждут. Теперь ждут. Теперь будут ждать всегда. Поезд резко ныряет в тоннель, пока учёный поправляет пальто на широких плечах.       Ной слышит поворот ключа в двери, и тут же бежит в прихожую, на ходу приглаживая волосы. — Я дома! — объявляют Ною с порога, а он тут же бросается уставшему Эрику на шею, целует в обе щеки. — Вернулся!.. — разливается Ной в радости, отпуская Эрика. — Как дела на работе? — Как и обычно. Ной вытягивает руки в приглашающем жесте. — Я вот приготовил ужин. Эрик удивлённо хлопает глазами. — И много ты на него извёл? Ной обижено фырчит. — Достаточно, но я, вообще-то, старался, я и хорошо готовлю.       Вот они уже за столом, и Ной с умилением смотрит на уплетающего его стряпню Эрика, и Ной очень гордится за свой суп. Потому что Эрику явно нравится. — Стояще! Очень, очень стояще! — Эрик показательно поднимает в воздух указательный палец. Ной чуть краснеет. — Спасибо. Спасибо тебе за всё. — Прекрати, в самом деле. Вчерашней благодарности хватило. — Вчера я уснул у тебя на руках, а проснулся поздно ночью, ты спал на полу. И вообще, мне стоит благодарить тебя как можно чаще. Ты спас меня. — Я сделал то, что я обязан был сделать. И я сам очень рад, что теперь мы можем жить вместе. Ной закрывает лицо руками.       Они вместе на кровати Эрика, чуть позже. Учёный задумчиво гладит Ноя волосам, а Ной закинул ногу на ноги Эрика. — Теперь я точно твой парень. — мечтательно тянет Ной с грустинкой в голосе. Эрик отвечает поцелуем в лоб.       Они и сами не замечают, как проваливаются в долгий, тягучий поцелуй. Ной только понял, что он был первым. Грубые от давней работы руки ласкают бёдра и руки Ноя, и парень отдаётся этим рукам, кладя свои на грудь учёного, ныряя под рубашку. — Открой для меня вечный двигатель. — Я биолог, Ной, я биолог… — Оставь нас вечно молодыми, мистер учёный. — В том нет радости. — самому Эрику за тридцать, а Ною всего двадцать два года. Ной блуждает руками по телу мужчины, задевает соски. — Сделай то, что сделал со мной тогда. Пожалуйста. Руки тянутся к резинке штанов. — Сделай это со мной, спаси меня, спаси меня здесь и сейчас. Под руками Эрика Ной млеет всё больше, и нет никакого спасения от тепла внизу живота, нет никакого стыда в поцелуях в наросшую щетину. — Мистер учёный, возьмите меня… Эрик разделся ниже пояса, обнажая крупный, неаккуратный член, и он входит, входит в Ноя, тут же начинающего стонать, только лишь головка касается входа, вокруг которого — ни одного волоса. Эрик тяжело дышит, движения его быстры и отточены, и трахает он Ноя бесстыдно и даже грубо, притягивая его к себе за косму волос и прижимая ладонью изогнутую змеёй спину. Их стоны сливаются в один протяжный и длинный, когда первым кончает Эрик, а Ной — через секунду. Сперма брызгает на рубашку учёного, а Ной не прекращает стонать, подрагивая и выкрикивая что-то, чуть не плача. — Несчастный… бедный… Эрик выходит и падает рядом с Ноем. Они лежат так где-то полчаса, прежде чем Ной просится в ванну, и Эрик идёт с ним. В ванной Ной плачет у раковины, плачет навзрыд и с надрывом. — Ну, ну… — сильный руки обнимают его. — Всё хорошо… — Ничего не хорошо, Эрик! У меня нет семьи, нет дома, нет работы! — Ты обретёшь всё вновь. Обещаю. Семью, дом, и уж тем более работу. — Мне негде этого взять… — хнычет Ной. — Твой дом и семья отныне здесь. А работу мы тебе подыщем. Успокойся.       Сегодня они спят вместе, тесно прижавшись к друг дружке, и храп Эрика совсем не мешает им обоим спать.