Не смей влюбляться в меня

Война королевства Сяньлэ с восставшей армией разгоралась день ото дня. Ее огонь стирал с лица земли тысячи и тысячи людей, приносил горе и бедствия в семьи простых жителей. Королевство Сяньлэ держалось, но было ясно, что это не продлится долго. Пока простолюдины надеялись на чудо, а боги не имели права вмешаться, бесстрашные и благородные воины проливали кровь и складывали головы во имя будущего своей родины. Еще один кровопролитный день подошел к концу, враждующие армии вновь остановили бои, дабы унести раненых с полей и подсчитать потери. Еще не омытый от крови на своих доспехах и открытой коже, с бессменно нахмуренным лицом, генерал Цзюйян раздавал последние указания, когда к нему подошел солдат с донесением. - Срочная весть для генерала Цзюйяна, - доносчик склонился в поклоне. - Говори, - приказал он, прерывая официальное приветствие солдата. - Генерал Сюаньчжэнь тяжело ранен, и сейчас находится в медицинской палате. Войска под его командованием остались без управы. Решение относительно их положения переходит к вам. Ждем дальнейших указаний генерала. - Генерал Сюаньчжэнь ранен? – проговорил Фэн Синь медленнее своего обычного тона, почти оторопело. - Именно так, генерал Цзюйян. Ему потребовалось время, чтобы осознать все до конца. Поверить действительно было сложно: Му Цин не уступал по силе ему самому, как вообще могло случится, что его ранили? - Как это произошло? Что именно за ранение? Каково его состояние? – начал он засыпать вопросами подчиненного, который все ниже и ниже склонял голову. – Говори! - Он сражался с вражеским отрядом в одиночку. Для генерала Сюаньчжэня это не было затруднением, однако… - Что? – Фэн Синь начинал заметно раздражаться, - Что значит в одиночку? - Его войска были разбиты. Он приказал воинам отступать, однако сам ринулся в бой. - Безрассудство! – глаза Фэн Синя пылали гневом. - Врагов оставалось немного, справиться с ними было под силу такому могучему воину как генерал Сюаньчжэнь. Однако он не ожидал, что они пойдут на подлость. Лицо Фэн Синя стало темнее безлунной ночи. - Генерал Сюаньчжэнь был ранен отравленной стрелой. Он продолжал доблестно сражаться, однако движения его замедлились, и наемники смогли ранить его несколько раз. Если бы…если бы не воины, которые подоспели на подмогу, великого генерала могло больше не быть в этом мире. Фэн Синь пошатнулся. Как бы он не раздражался при виде Му Цина, осознание, что тот мог быть уже мертв, потрясло его подобно землетрясению, оставляющему после себя лишь разруху. Сквозь зубы, он процедил: - Почему генерал Сюаньчжэнь был один? Как посмел отряд бросить его! - Мы не могли ослушаться приказа, генерал. Мы понимаем свою вину и заслужили наказания! Солдат говорил с запалом, ранения его генерала так же сильно тревожили его. Фэн Синь все же знал, что нарушить приказ - недопустимый поступок, поэтому проигнорировал слова того о наказании. - Говори, где именно пребывает сейчас генерал Сюаньчжэнь? - В палатке императорского лекаря Яо. Фэн Синь тут же развернулся в том направлении. Однако, вспомнив, что солдат все еще ждет приказа, вернулся и распорядился, что отряды будут под его командованием, дальнейшие указания командиры получат завтра с утра. Затем он подобно вихрю ринулся сквозь толпу грязных и окровавленных воинов, снующих туда-сюда в соответствии с их обязанностями и делами. Фэн Синь все так же подобно урагану ворвался в палатку. Всем своим видом он излучал напряжение и гнев, глаза его сверкали. Однако стоило главному лекарю бросить на него суровый взгляд, пыл Фэн Синя в миг поутих. Он отдал поклон и спросил: - Достопочтенный лекарь Яо, каково состояние генерала Сюаньчжэня? - Генералу Цзюйяну стоит успокоиться. Хотя ранения генерала Сюаньчжэня тяжелы, ни одно не является критическим, к тому же уровень регенерации генерала достаточно высок. Он вполне смог бы стоять на ногах через день, однако… - Однако? – нетерпеливо перебил Фэн Синь. Лекарь Яо лишь учтиво улыбнулся. - Вашему сиятельству должно быть уже известно, что в организм генерала Сюаньчжэня попал яд. Хотя не смертельный для генерала, все же достаточно сильный. Регенерация задерживается, прийти в себя ему будет не так просто. Несколько дней продлится лихорадка. - И вы говорите, что мне не следует волноваться! – прогремел Фэн Синь так, что все в палатке на мгновение замерли, перепуганные. Все же под воздействием наполовину искрометного взгляда лекаря, наполовину собственного замешательства, он тут же понизил голос: - Лишиться генерала Сюаньчжэня это недопустимая потеря для нашего войска даже на эти несколько дней, я не могу не волноваться, - постарался он исправить себя. - В любом случае, ничего поделать нельзя. Я не умею поднимать критических больных для сражений так же, как не умею оживлять мертвых. Вам следует смириться, и позволить нам дальше спасать жизни, - лекарь Яо бросил на него многозначительный взгляд, намекая, что Фэн Синю следует уйти и не приводить в смятение его подчиненных. - Я могу его увидеть? – спросил он противно желаниям лекаря. Не смотря на это, тот все же поклонился, проговаривая: - Следуйте за мной. Му Цин был положен на деревянную лежанку. Она едва ли была пригодной для отдыха, но зато для лекарей подходила идеально. Несколько человек трудились около бессознательного генерала, плотно заматывая бинтами уже зашитые раны. Грудь и живот Му Цина были оголены. На его белой коже виднелись красные и фиолетовые гематомы, подобные ягодам на чистом снегу. Живот уже был перемотан, с правого бока между ребер и на ключице же еще горели алым зашитые раны. Но не вид изувеченной плоти, бывшей когда-то образцом красоты, обжигал взгляд Фэн Синя, а мучительная гримаса на покрытом каплями пота лице Му Цина, мускулы которого дрожали от напряжения. - Лекарь Яо, вы же говорили, что он без сознания. - Так и есть. Однако это не значит, что генерал Сюаньчжэнь ничего не чувствует. Дальнейших пояснений не требовалось. Он сам помнил, как несколько раз пребывал в таком состоянии, и все что мог ощущать тогда, это боль. Нахмуренный мужчина вновь пристально посмотрел на лежащего человека, челюсти его сами собой стиснулись, а руки сжались в кулаки. - Я приду завтра, - вот и все, что сказал Фэн Синь, выходя вон из лекарской палатки, подобно грозовой туче, уносимой ветром. В ту ночь он не спал. Его тревожили мысли о стратегии завтрашнего боя, отчаяние из-за судьбы своей страны, злость из-за Му Цина. Он действительно злился и имел на то право. Безрассудство Му Цина, принявшего бой в одиночку и прикованного к койке, теперь могло стоить огромных потерь войскам Сяньлэ. Всю ночь Фэн Синь переделывал и продумывал план нападения. Одновременно с этим проклинал генерала Сюаньчжэня на чем свет стоит. Следующим вечером после отбоя он пришел в лекарскую палатку, как и обещал. Фэн Синь провел еще одну ночь, не смыкая глаз, у постели раненого генерала. Он видел, как усердно трудятся лекари, бегая от одного раненого к другому, не давая себе ни минуты передохнуть. Он предложил свою помощь, никто не посмел ему отказать. Всю ночь Фэн Синь следил за мучившимся в горячке Му Цином, время от времени смачивая тому губы и вытирая пот, лившийся ручьем. При этом лицо его оставалось все таким же хмурым и раздраженным, а в голове он выдумывал все новые и более извращенные проклятия. До того, как рассвет начал тлеть на горизонте, генерал покинул палатку. Стратегия Фэн Синя сработала даже лучше, чем предполагалось: прошлым днем они достигли большого преимущества, поэтому сражения на следующий день были не такими ожесточенными. Армия предателей терпела большие утраты, войска Сяньлэ наступали. После сражений многие пошли отдыхать раньше положенного: все воины без исключения были крайне измождены. Генерал Цзюйян же вновь провел ночь подле по-прежнему бессознательного Му Цина. Лишь изредка он прикрывал глаза, не в силах бороться с усталостью. - Генерал Цзюйян, прошу вас отдохнуть, оставшуюся ночь за генералом Сюаньчжэнем могу посмотреть я, - нежно проговорила одна из лекарей. Однако Фэн Синь упрямо отверг это предложение, отмахнувшись и сказав, что совсем не устал. Тогда лекарка предложила ему несколько лечебных отваров, чтобы помочь телу расслабиться и отдохнуть. Их генерал принял с удовольствием. Следующий день не оказался столь же счастливым для войск королевства. Сражения были ожесточенными и затяжными. Многие воины бы потеряли надежду, если бы не пример их непоколебимых главнокомандующих во главе с генералом Цзюйяном. В тот день погибло множество людей. Ночью среди солдат царило молчание, не было место праздным разговорам и суматохе, воины отдавали дань своим почившим братьям. И только лекари были невероятно оживлены, что, как известно, являлось последствием великих горестей. В эту ночь Му Цину было хуже, чем прошлыми. Его тело выкручивало, бинты и покрывала промокли, черты лица исказились от напряжения. Всю ночь Фэн Синь снова провел подле его лежанки, без устали вытирая пот и накладывая ледяные компрессы. В первый раз за три ночи он позволил себе дать волю внутреннему беспокойству. Он позвал лекаря Яо, однако тот лишь покачал головой и ушел к другим больным. Реакция лекаря поразила Фэн Синя словно молния. Он даже не смог накричать на лекаря, лишь беспомощно смотреть ему в след. Однако тут же лекарка, которая приносила отвары прошлой ночью, подошла к генералу и вежливо проговорила: - Вам не о чем беспокоиться. Лекарь Яо не позволил бы генералу Сюаньчжэню впасть в критическое состояние. Такая реакция организма нормальна. Сказав это, она исчезла так же незаметно, как и появилась. Фэн Синь мог лишь уставиться куда-то в глубь палатки, где без устали трудились лекари у коек больных. Он чувствовал, как внутри него закипает злость. И только она была готова вырваться наружу неконтролируемым потоком, он почувствовал, что его ладонь с силой сжали. Му Цин все так же пребывал в состоянии сильной лихорадки, однако рука его крепко держала руку Фэн Синя. Тот вздрогнул. Они всегда держались на расстоянии и, за исключением рукопашного боя, никогда не прикасались к друг другу. Ему показалось, что ладонь, которую держит Му Цин, пылает огнем. Лишь немного погодя он вспомнил, что у того был сильный жар. Фэн Синь чувствовал себя крайне не в своей тарелке, но позволил дальше держать себя, не посмев убрать руку. Так он провел еще одну ночь без сна. Му Цину стало лучше лишь под утро. К удивлению Фэн Синя, но оправдывая прогнозы врачей, он не только не впал в критическое состояние – его горячка наконец прошла. - Скоро генерал Сюаньчжэнь придет в себя, - уведомил Фэн Синя лекарь Яо, когда они выходили из палатки. - Дайте мне знать, как только это произойдет. Они поклонились друг другу, однако потом Фэн Синь добавил: - Лекарь Яо, о том, что я был тут, Му Цин не должен знать. Лекарь Яо молчаливо склонил голову, показывая, что все понимает. Они обменялись поклонами и разошлись. Му Цин пришел в себя ближе к полудню. Голова раскалывалась, а в горле неумолимо сушило. Он не спешил открывать глаза, опасаясь яркого света. Смутно помня события последних дней, он легко догадался, что находится в лекарской палатке своей армии и можно не опасаться. Му Цин дал себе какое-то время, позволяя гулу в ушах утихнуть, и лежал неподвижно. Постепенно, словно выныривая из-под водной пелены, он начал слышать окружающие его голоса весьма отчетливо. Вскоре он решился попросить кого-то из мимо проходящих лекарей подать ему воды, но обрывок диалога, услышанный случайно, переменил его планы. - Лекарь Яо приказал держать все в тайне, генерал Сюаньчжэнь не должен знать, - сказал мужской голос. - Но слишком много людей видели, так или иначе это раскроется, - проговорил его собеседник взволновано. - Узнает генерал Сюаньчжэнь или нет уже не наша забота, главное, чтобы не мы стали тому причиной. Передай всем остальным приказ лекаря. - Слушаюсь. Голоса замолкли, однако Му Цин еще какое-то время ощущал на себе чей-то пристальный взгляд. В тот момент он мысленно похвалил себя, что не открыл глаз. Ненавидя тайны всем сердцем (особенно те, что касались его самого), он принял решение во что бы то ни стало сейчас же узнать, что хотят от него скрыть, потому что потом такой легкой возможности у него уже не будет. Продолжая и дальше лежать неподвижно, Му Цин стал изо всех сил вслушиваться в разговоры, царившие вокруг. Вскоре он уже узнал о выигрышной стратегии Фэн Синя, это заставило его метафорически выдохнуть с облегчением. Все же он понимал, какой большой урон его отсутствие принесло для армии. Неустойчивая ситуация, в которой оказались войска Сяньлэ, толкала Му Цина отказаться от своих прежних затей и тут же ринуться в бой к своим солдатам. Но принципиальный лекарь Яо, который скорее сам убьет его, чем отпустит в бой, сразу же всплыл перед глазами раненого генерала. Так или иначе, Му Цин сам понимал, что пользы от такого него не будет, поэтому сосредоточился на потоках духовной энергии, ускоряя регенерацию. Он продолжал прислушиваться к пустой болтовне, когда разговор двух лекарок весьма привлек его внимание. - Генерал Цзюйян сражается не жалея себя, однако и его силы скоро ослабнут. Если это будет так, боюсь, мы не сможем победить. - Тише, Дун Мэй, ты слишком рано отчаялась. По силе генерал Ян уступает только бессмертным небожителям. К тому же генерал Сюаньчжэнь скоро должен прийти в себя. Его присутствие возобновит дух наших бойцов. - Сяо Линь, я все равно не могу перестать волноваться. За эти три дня генерал Цзюйян совсем не отдыхал. После этих слов девушки на время замолчали. Потом та, которую назвали Сяо Линь, заговорила: - Неужели никто не смог заставить его хоть немного поспать? - Ах, ты же знаешь нрав генерала Яна. Все не осмеливаются даже подойти к нему ближе, чем на полтора метра, не то, что заговорить. К тому же он упрям и непреклонен. Даже лекарь Яо не стал пытаться спорить с ним. - Тогда почему бы тебе не подсыпать снотворное в тот лечебный отвар, который ты давала ему в прошлый раз. Девушка перепугано воскликнула, а потом, шикнув на подругу, отвела ее в более укромное место, однако и оттуда Му Цин все еще мог их слышать. Мало сказать, что тема, которую они обсуждали, вызвала у него интерес. Му Цин обнаружил, что крайне обеспокоен. Все-таки Фэн Синь был последней опорой их армии, его разум должен быть не замутнён, а силы полны. Что же могло заставить его вести себя подобным образом? - Тшш, ты что такое говоришь? – продолжала разговор Дун Мэй уже шепотом, - Я бы никогда не посмела поступить настолько неуважительно. - Но, сестра, что если он и дальше продолжит изводить себя? Это не проявление неуважения, лишь маленькая уловка для его блага. И не только его. От благополучия генерала зависит благополучие войска. Вторая девушка сохраняла молчание, Му Цин ощущал, что она была погружена в раздумья. Сяо Линь продолжала. - Вот уже три дня генерал Ян приходит…. - Тшш, нам запрещено говорить об этом, - Дун Мэй снова прервала ее взволнованным голосом. - Он все равно без сознания и не может услышать. - Мы не можем нарушать приказы, молчи. Девушки стали говорить еще тише, так что Му Цину пришлось напрячь весь свой слух. Нетерпение захлестывало его, ведь разгадка находилась почти рядом. - Так или иначе, если он придет снова, и снова будет сидеть у его постели, нам ничего не останется, как что-то предпринять. - Ты права, - ответила Дун Мэй, вздыхая, - я думаю, что все же поступлю, как ты говоришь, сестра. Больше Му Цин не слушал. Он только что…это…он все правильно понял? Это Фэн Синь? Он сделал что?! Му Цин не мог разобрать поток мыслей и смешанных эмоций возникший у него в голове. Не спал три ночи? Из-за него?! И что, черт возьми, он задумал? Наслаждается его потрепанным видом, конечно же. Гребанный мудак! Му Цин отчаянно пытался извратить информацию в свою пользу, но его память безжалостно начала вытаскивать неясные воспоминания о лихорадке. Мечущиеся силуэты врачей, ослепляющий свет и множество рук, касающихся его то тут, то там. Затем еще один силуэт, отличающийся от прежних. Степенный, устойчивый. Му Цин вспоминал, что чувствовал себя спокойнее, когда та неясная фигура была рядом, и затем, как назло, тут же ощутил, какими бережными были прикосновения того человека, и как Му Цину нравилось… Он использовал всю свою волю, чтобы удержаться и не подскочить на месте. Захотелось испариться. Навсегда, желательно. Какого черта это был чертов Фэн Синь, черт бы его?! И хотя Му Цин сомневался, что мог бы назвать имя какого-то другого кандидата на пост сиделки у ложа больного, Фэн Синь был явно на последнем месте этого несуществующего списка. И явно последним, кого хотел бы видеть сам Му Цин! Тем временем предательская память вернула его в самый тяжелый момент. Его тело содрогалось от лихорадки, а разум оказался в проклятом омуте, лишенный ориентиров. Тогда он ощущал, будто мир перестал существовать, сузившись до одной точки его плоского «я». Его сознание металось в клетке, из которой не было выхода, а болезненное воображение подсовывало мерзкие картины, которые сводили с ума. А потом все резко прекратилось. Причину Му Цин вспомнил только сейчас. Он крепко сжимал широкую мозолистую ладонь, вцепившись в нее как утопающий за спасение. Эта ладонь стала тем, что возвратило ему ощущение реальности. Он сжимал ее так сильно, что и теперь мог ощущать легкую ломоту в пальцах. Му Цин не мог отпустить чужую руку, но и чужая рука не спешила отвергнуть его. И по итогу разум его обрел покой. После этого воспоминания все мысли в голове Му Цина затихли. Даже ругаться не было сил. Опустошенный избытком эмоций, он просто лежал, не понимая, как то, что произошло, вообще могло произойти. Вскоре он уснул. Из забытья Му Цина вывел громогласный голос, обладателя которого он прекрасно знал. - Лекарь Яо, как так может быть, что он до сих пор не пришел в себя? - У меня нет на это объяснения. Возможно, реакция на яд оказалась более серьезной. Однако, так или иначе генерал Сюаньчжэнь скоро очнется. - Меня не интересует ваше скоро! – Фэн Синь едва ли мог сдерживать себя. – Армия терпит поражение. Он нужен нам на полях боя! Разве вы не можете вывести его из этого состояния насильно? - Боюсь, тогда генерал Сюаньчжэнь будет бесполезен в военных делах еще несколько дней. Генерал Цзюйян, не говоря о простых солдатах, даже могущественные культиваторы едва ли способны пережить подобные ранения. О судьбе сражения я обеспокоен не меньше вашего, однако все лекари во главе со мной трудятся день и ночь, пытаясь сохранять жизни и возвращая людей в строй. Для генерала Сюаньчжэня я сделал все, что в моих силах, теперь дело за ним. Если вы хотите кричать, кричите на него. Уравновешенный, однако стальной тон лекаря Яо привел Фэн Синя в себя. - Я приношу свои извинения. Он учтиво поклонился, на что лекарь ответил лишь молчанием, а затем ушел. Фэн Синь еще какое-то время стоял неподвижно, затем медленно направился в сторону лежащего Му Цина. Му Цин слышал, как тот грузно сел около его лежанки, а затем замер. Только его размеренное дыхание выдавало, что он не превратился в камень. Му Цину хотелось открыть веки, чтобы взглянуть на сидящего рядом человека, однако он не решался. Помимо прочего, один вопрос не давал ему покоя. Почему Фэн Синь продолжал приходить к нему, забывая о себе. Его сердил этот факт не только по личным причинам, все же как мог генерал войска поступать настолько безрассудно. Этого Му Цин не мог понять. Погруженный в свои размышления, он не заметил, как Фэн Синь, тяжело выдыхая, потянулся за чем-то рядом с головой лежачего. Неожиданно губ Му Цина коснулось что-то влажное. Ощущение было необычным и приятным, он и не осознавал на самом деле, насколько сухими были его губы, пока они наконец не смочились. Он неосознанно приоткрыл их, позволяя мокрой ткани покрыть большую площадь, а затем, измученный жаждой, не удержал себя от того, чтобы не сомкнуть их, всасывая еще немного влаги. Только мгновение спустя Му Цин осознал, что случайно зацепил губами палец Фэн Синя. Тысяча ругательств пронеслась в его голове, одновременно с тем, как другой мужчина отдернул руку, словно от огня. Легко было догадаться, как поступит Фэн Синь в следующую минуту. Му Цин, осознавая это, резко протянул руку, и схватил уже наполовину вставшего Фэн Синя. Тот окаменел. Му Цин распахнул глаза. Резкий свет ударил его по сетчатке, так что ему пришлось сощуриться, однако хватки своей он не ослабил. Фэн Синь попытался вырваться, но пальцы на его запястье сжимались лишь сильнее. - Фэн Синь, – охрипшим от молчания голосом проговорил Му Цин. Его тон был серьезным, а брови недовольно сошлись к переносице. - Что ты тут делаешь? В ответ снова молчание. Мужчина уже приспособился к свету, и наконец мог разглядеть человека, нависшего над ним. Плечи того были опущены, щеки запали, а под глазами темнели глубокие круги. И хотя выражение лица Фэн Синя оставалось хмурым и напряженным, как обычно, вид его в целом совсем не воодушевлял. Му Цин сжал свои пальцы сильнее. - Ты идиот, - проговорил он. - Что? – Фэн Синь хотел проверить, не послышалось ли ему. - Идиот! - Му Цин нахмурился и с силой оттолкнул руку Фэн Синя, - Зачем приходить сюда? Вторая половина фразы «когда есть дела поважнее» так и осталась невысказанной. Челюсть Фэн Синя хрустнула от злости. Он поднялся и кинул грозный взгляд на человека внизу. - Я вижу, ты вполне здоров и только отлеживаешься? Завтра же возвращаешься к своим обязанностям, иначе я самолично тебя убью! - Смотри сам не сдохни к тому времени! Оба мужчины смотрели друг на друга так яростно, будто выражение «убить взглядом» было вовсе не метафорой. Их крики привлекли внимание, и теперь вся палата смотрела в их сторону. Фэн Синь выплюнул проклятие и развернулся прочь, получив в спину ругательство не слабее собственного. Му Цин хотел было сделать что-то еще, однако вовремя появившийся лекарь Яо не позволил ему пошевелиться. Как бы ни хотел, Му Цин не мог сопротивляться, оказавшись во власти человека, который должен был поставить его на ноги к завтрашнему утру. Фэн Синь вернулся в свою палату, напряженный и излучающий злость на расстоянии нескольких метров, впервые за все эти дни. И хотя негодование его трудно было выразить словами, а бурлящие внутри него эмоции все не хотели утихать, в эту ночь генерал Цзюйян все же смог заснуть крепким сном. Рассвет только занимался над военным лагерем, а солдаты уже стояли в строю в полном облачении. Спины их были прямы, лица серьезны, губы сжаты в решимости, глаза же их были тусклыми, в них не горел огонь. К войску начала приближается величественная фигура на черном как ночь коне. Человек этот держался гордо и уверенно, лицо его сдержанно, без какого-либо признака слабости. Его серебряные доспехи сияли в лучах восходящего солнца. Человек приблизился к воинам и, мастерски останавливая коня, слегка кивнул в приветствии. Несмотря на то, что человек этот не произнес ни слова, этого было достаточно, чтобы глаза воинов, блеклые всего пару мгновений назад, загорелись. - Приветствуем генерала Сюаньчжэня! - послышалось отовсюду. Воины продолжали выкрикивать приветствия, не скрывая своей радости, и на мгновение улыбка загорелась в уголках губ Му Цина, прежде чем его лицо снова стало сдержанным. Он поднял руку, и тут же шум прекратился. Войско молчало в ожидании слов их генерала, когда громоподобный голос нарушил тишину. - Му Цин! Не требовалось подтверждений, кому принадлежал этот голос. Лица некоторых солдат стали озадаченными, на некоторых промелькнуло волнение, Му Цин же, казалось, не придал никакого значения произошедшему, выражение его ни капли не изменилось. Он кивнул своим солдатам и, лёгким движением развернув коня, с абсолютно безразличным видом направился в сторону так же сидящего на коне Фэн Синя. - Приветствую генерала Цзюйяна, - сказал он, оказавшись рядом с тем. Фэн Синь ничего не ответил, продолжая молча сверлить того взглядом, выражая сильное раздражение. Му Цин едва ли мог удержаться и не закатить глаза. - Я прибыл получить указания генерала и готов их выслушать. Это натянуто учтивое обращение только сильнее разозлило Фэн Синя. Он до белых костяшек сжал поводья и процедил сквозь зубы: - Что ты здесь делаешь? Такой вопрос застал Му Цина врасплох. - Я выполняю приказ генерала Цзюйяна, - непонимание в его интонации было искренним, однако Фэн Синь расценил это как насмешку. Он молниеносно схватился за свой меч и, не оголяя того, ударил Му Цина в раненое плечо. Движение это было настолько неожиданным, что тот не успел среагировать и болезненно поморщился. Глаза его округлились. - Какого... - И как ты собрался выходить на бой?! После этих опальных слов, Му Цин, наконец, понял в чем дело. Он показательно фыркнул. - Генерал Цзюйян может не беспокоиться о моем физическом состоянии. Ранения приносят лишь лёгкий дискомфорт, это не станет помехой. - Ты останешься в тылу. Это приказ. Железо звучало в голосе Фэн Синя. Му Цин не веря посмотрел на него. Его лицо побледнело от злости. - Что это значит? - Я не могу позволить тебе вести за собой войска. Му Цин вспомнил как приветствовали его солдаты, как блестели их глаза. В груди у него заклокотало от негодования и гнева. Он едва ли мог сдерживать эмоции. - Фэн Синь! Тот не отвечал. Он не отрывал глаз от Му Цина, желая прожечь того насквозь. Му Цин не выдержал. - Генерал Цзюйян! Как бы вы не относились ко мне, личной неприязни нет места на войне! Воины должны идти за своим генералом, неужели кто-то, кроме меня, сможет вдохновить их лучше?! Ваш приказ - это предательство перед армией Сяньлэ! В своей гневной речи Му Цин не подбирал слов и намеренно давил на самые болевые точки. Чего бы не было на уме у Фэн Синя, это не имело значения в тех обстоятельствах, в которых были они. И тот не мог оспорить это, потому что прекрасно понимал, что неправ. Ему оставалось, скрипя зубами, только смотреть вслед удаляющемуся Му Цину. Игнорируя взгляды зевак, Фэн Синь так же развернулся в противоположном направлении. Через час все войска были готовы к предстоящему бою. Фэн Синь собрал всех командующих, чтобы объяснить им стратегию. Основные войска должны будут под командованием генерала Цзюйяна принять весь удар на себя. Треть же под командованием генерала Сюаньчжэня будет выжидать и вступит в бой только в подходящее время, чтобы нанести окончательный удар противнику в случае успеха. Если же основным войскам не удастся захватить преимущество, войска под командованием генерала Сюаньчжэня останутся в стороне и не посмеют вмешаться. По крепко сжатым челюстям Му Цина и его прожигающему взгляду не трудно было понять его мнение касательно стратегии. Однако Фэн Синь игнорировал это. Тому ничего не оставалось кроме как с видом полного недовольства развернуться и уйти. Полчаса спустя войска Му Цина заняли выжидающую позицию. Му Цин стоял во главе, по его виду легко можно было судить, насколько он зол. - Генерал Ян абсолютно к вам несправедлив, - проговорил один из его помощников, стоявший немного позади. - Тогда, когда он сам ведёт войска в бой, он приказал вам бездействовать и ... Помощник не успел договорить, потому что резким движением поднятой руки Му Цин прервал его, а затем заговорил ледяным голосом: - Стратегия генерала Цзюйяна единственно выигрышная для нас в этой ситуации. Ведение войны - это не состязание в личных заслугах. Генерал Цзюйян делает всё возможное для защиты своей родины, поэтому никто не смеет критиковать его, тем более за спиной. Он легко наклонил голову, немного разворачиваясь к пристыженному помощнику и добавил: - Это ясно? Помощник смотрел на того ошарашенно, а затем молниеносно склонился в поклоне: - Этот солдат понимает свою вину и просит генерала не гневаться. На это Му Цин лишь фыркнул, разворачиваясь, и снова стал внимательно наблюдать за ходом сражения в ожидании того часа, когда он сможет повести войска за собой. Несколько часов спустя сигнал ещё не был подан. Каждый воин в строю чувствовал мучительную тревогу, однако никто не смел подать виду при их генерале. Он так и сидел неподвижно на своем коне, спина прямая как тополь, голова гордо поднята. Ни одна часть тела, ни один мускул его не дрогнули, он не проявил ни одного признака слабости или волнения. И все же никто не видел, как глаза Му Цина, все эти часы всматривающиеся вдаль, панически бегали из стороны в сторону, а сердце бешено колотилось. Если наступление разбили, больше шансов на победу у них не было. Сяньлэ не сможет восстановиться от такого удара, все будет потеряно. Мысленно Му Цин проклинал генерала Цзюйяна за выбранную стратегию, ненавидел, что тот пошел практически в одиночку, и лишил Му Цина возможности участвовать в ходе сражения. Как раз тогда, когда желание Му Цина выругаться и проклясть генерала Яна перед самими небесами достигли критической точки, прибыл гонец. - Срочное донесение с поля боя. Му Цин сжал поводья до ломоты в пальцах. - Чего ты ждёшь? Говори! - Наши войска подавляют врага, требуется подкрепление. Му Цин выдохнул так, как будто до этого не дышал. Он развернулся к своим воинам, его вид трудно отличить от обычного, однако в глазах пылал триумфальный огонь. - Вперёд! - прокричал он, и все ринулись следом за ним в атаку. Ещё около часа прошло с тех пор, как прибыли войска генерала Сюаньчжэня. Живые и мертвые, свои и чужие - все смешалось в одну кровавую картину хаоса. Коричнево-красная пыль, поднятая ногами солдат, вздымалась до самых небес, что казалось они так же окрасились цветом войны. И все же несколько воинов выделялись среди прочей толпы, сумев даже во время ожесточенной битвы сохранить грациозность. Стоило Му Цину оказаться на поле боя, он пронесся сквозь него подобно стреле, оставляя после себя лишь мертвые тела. Стремительно мчась на своем бравом коне, он вел за собой и других. Молниеносной атакой войска Му Цина проредили вражеские ряды за первые минуты вступления в схватку. Далее же воины вступили в обыкновенный бой, где важна была уже не стратегия, а умения. Му Цин без труда управлялся со своим конем, одновременно с тем сражаясь с противниками. За время битвы ни одному не удалось даже пошатнуть его. Но на поле боя присутствовал воин ещё более поразительный, чем генерал Сюаньчжэнь. Это был Фэн Синь. Даже в такой неразберихе, заметить его было не трудно. Для Му Цина же не заметить его было невозможно. Фэн Синь присутствовал на поле битвы уже более трёх часов, и все так же держался верхом на коне, отпустив поводья и стреляя из лука, практически не целясь. Он выглядел так, словно присутствует на рутинной полевой тренировке, а не на кровавой войне. Практически сразу Му Цин оказался недалеко от него, и за весь ход сражения они неоднократно ловили друг друга взглядами. Лицо Фэн Синя было неизменно грозное, Му Цин же периодически закатывал глаза. "Перестань красоваться и возьмись за меч!" - хотел бы крикнуть он ему, однако был слишком занят, да и знал, что его не услышат. Поэтому Му Цин просто продолжал свое дело, стараясь не уступать тому. Несмотря на его собственные слова о личных заслугах, Му Цин все равно чувствовал гнетущий огонь соперничества в своей душе. В один из разов он слишком засмотрелся на Фэн Синя, что стало его ошибкой. На секунду потеряв бдительность, Му Цин не заметил врага, который могучим ударом столкнул того с седла. Все же Му Цин умудрился не только не запутаться, но и приземлился на ноги. Он уже готов был нанести смертельный удар противнику, когда того насквозь пронзила стрела. Обладателя этой стрелы можно было не угадывать. Внутри Му Цина закипела злость. - Я могу справиться и без твоего вмешательства!!! - прокричал он, однако, как и ожидалось, напрасно. Фэн Синь даже не смотрел в его сторону, увлеченный собственным боем. В доказательство своих слов Му Цин одним взмахом длинного меча поразил нескольких человек, и далее принялся вести сокрушительный бой уже на земле. Если бы у войны были зрители, они сочли бы технику Му Цина завораживающей. Он словно вихрь проносился по полю, нарочно или нет, приближаясь к Фэн Синю. Внутри он все ещё был оскорблен. Однако то, что произошло следом, заставило Му Цина позабыть обо всем. Вражеские войска неизменно отступали, однако никто не собирался сдаваться так просто. Даже если они не могли выиграть сражение, они все ещё могли нанести непоправимый ущерб армии Сяньлэ. Добиться этого можно только один путем - убить великих воинов королевства. Му Цин осознал это в тот самый момент, когда высоченный, словно гора, воин собственноручно сбил коня Фэн Синя так, что тот упал вместе с всадником наземь. Му Цин окаменел. Фэн Синь сумел вывернуться и избежать серьезных повреждений, однако мертвая туша придавила его правую ногу. Резкая боль от лодыжки до колена пронзила его, когда он сделал попытку вывернуться. Тем временем нападавший воин не медлил, он начал безжалостные атаки на лежачего мужчину. Орудием, походившим на огромных размеров молот, он наносил удары сокрушительной силы, и Фэн Синь, вынужденный достать меч, хоть и защищался с достоинством, все же начинал сдавать. Нога до сих пор была придавлена конем, и невыносимо болела каждый раз, когда он совершал движение. Одна ошибка, и от него останется только кровавая жижа. Когда противник замахнулся вновь, а Фэн Синь вновь занёс свой меч для защиты, блестящая вспышка проскочила мимо его глаз, а затем силач, словно в замешательстве, сделал пару шагов назад. Только потом Фэн Синь заметил, что из тела мужчины торчит длинный меч, рукоять которого держит Му Цин. Лицо его уже было в крови и пыли, а пряди волос растрепались, руки же крепко сжимали орудие, сдерживая могучего противника. - Чего ты застыл, как камень! Вставай, блять! - прорычал он Фэн Синю, который на мгновение действительно застыл. Тот тут же пришел в себя и начал борьбу с тушей мертвого коня и болью в ноге, пока Му Цин прикладывал все усилия для сдерживания врага. Тот обладал нечеловеческой силой и был на половину выше его. Му Цин давно уже высвободил свой меч из тела соперника и теперь вел неравный бой, привлекая внимание на себя. Его былые ранения давали о себе знать резкой пронзающей болью, но он старался не обращать на это внимания. Нельзя было позволить врагу добиться своего, поэтому он защищал Фэн Синя со всей самоотверженностью, на которую был способен. Но стоило тому подняться, он прогремел: - Му Цин! Уходи! Несравненной удачей было то, что нога оказалась не сломана. Фэн Синь твердо стоял на земле, обеими руками схватившись за меч, а затем отбил атаку молота, предназначавшуюся Му Цину. Он наступал, раня противника раз за разом. Му Цин так же нанес несколько ударов, однако затем Фэн Синь оттащил его за плечо. Тот взорвался: - Что ты, блять, творишь?! - Уходи, - снова повторил Фэн Синь. Му Цин взбешенно отбросил руку мужчины. - Пошел ты! Уже возомнил себя бессмертным богом?! - Му Цин! Глаза Фэн Синя горели пламенем, точное значение которого трудно было воспринять. "Самодовольный кретин!", - пронеслось в голове у Му Цина как раз в тот момент, когда неотступный враг занёс свой молот над головой Фэн Синя и обрушил его вниз со всей силой. Следующим, что почувствовал Фэн Синь, была крепкая хватка вокруг его талии, затем жесткое соприкосновение с землей. Вскоре растерянность прошла, и тогда он увидел, как Му Цин, сражающийся из последних сил, пропускает удар за ударом. Он без конца сплевывал кровью, а меч уже едва ли держался в его руках, но он продолжал стоять на ногах, прикрывая Фэн Синя. Отчего-то каждый удар по чужому телу отражался парализующей болью у того внутри. Ноги Му Цина подкосились, он упал, обессиленный. Противник, излучающий жажду убийства, занёс над ним свой молот. Словно со стороны Фэн Синь наблюдал, как он сам подскакивает и со скоростью вспышки бросается на врага, пролетая те несколько метров в одно мгновение. Только когда его руки были окрашены кровью мертвого воина, он обнаружил, что сидит на его груди, а его собственный меч впивается тому в глаз. С трудом замедлив колотящееся сердце, Фэн Синь повернул голову. Му Цин лежал на земле без движения. За ещё одно мгновение Фэн Синь оказался рядом с ним, рухнув на колени. Глаза того были открыты, и он тяжело вздымал грудь. Руководствуясь порывом, Фэн Синь резко дернул Му Цина на себя, притягивая за ворот и вынуждая закашляться кровью. Когда он наконец почувствовал себя лучше, то посмотрел Фэн Синю прямо в глаза. Они горели яростью достаточной, чтобы напугать даже бога, однако Му Цин натянул самодовольную улыбку. - Не тебе же одному быть героем, - начал он, словно не замечая, как дрожали руки, что держали его. - Му Цин! - Фэн Синь сжал ворот настолько сильно, что Му Цин начал задыхаться. - Благодарности я не жду, - хрипло продолжил он упрямо, не отводя взгляд. Му Цин излучал высокомерие, готовый ко всем гневным словам и действиям Фэн Синя, которые неизменно следовали в таких ситуациях. Однако он совсем не был готов почувствовать на своих израненных, с засохшей кровью губах точно такие же, напористые и отчаянные, как и сам их обладатель. Так сильно глаза Му Цина расширились, пожалуй, впервые в его жизни. И хотя в груди у него негодование только возрастало, он не мог ничего предпринять. Ему оставалось лишь чувствовать эти чужие губы на себе, которые целовали порой так яростно, словно не поцелуй это был вовсе, а смертельный бой. Фэн Синь притянул Му Цина к себе, не давая тому шанса пошевельнуться, а сам отдался полностью во власть захлестнувших его чувств, не способный справиться с ними или подавить. Он проводил языком по сухим губам, желая схватить и запомнить все сразу, но не мог насытиться. Но как только ураган в душе Фэн Синя затих, резкий, порывистый поцелуй пришел к концу. Стоило ему отстранится, глаза его встретились с пылающими огнем негодования глазами Му Цина. В следующий миг ослепляющая пощечина приземлилась на его лицо. Ярость зажглась в глазах Фэн Синя, но вид разгневанного Му Цина быстро осадил его. Никто из них не произнес больше ни слова, они только и могли, что сидеть неподвижно и оглушительно громко дышать, распутывая внутри комки эмоций, для каждого свои. Первым встал Му Цин. Он откинул руку Фэн Синя и пошатываясь, встал самостоятельно. А затем, не оглядываясь, ушел. Фэн Синь же ещё долгое время продолжал сидеть в том самом положении, неизбежно возвращаясь мыслями в тот самый момент. Их встречали с невиданными почестями. Триумфальный вход войска в город обязательно запомнится надолго. Главная улица, ведущая ко дворцу, пестрела разнообразными цветами и красочными лентами, женщины усыпали бутонами воинов, а мужчины громко приветствовали победителей. И горожане, и солдаты - все одинаково радовались событию, только на лицах двоих славных генералов не было и тени удовлетворения. До победы еще далеко, войско понесло тяжёлые потери, которые не так просто будет восполнить, шансы королевства Сяньлэ все уменьшаются, но правитель будто не беспокоится об этом, устраивая такие пышные приемы. Однако была еще одна причина, которая заставляла лица генерала Цзюйяна и генерала Сюаньчжэня выглядеть столь мрачными. Все списывали на то, что между мужчинами произошла очередная перепалка. Ни один не смотрел в сторону другого, а иногда даже показательно отворачивался, выражая глубокую степень отвращения. Иногда же дела обстояли совсем наоборот: Му Цин то и дело сверлил Фэн Синя высокомерным взглядом, в то время как Фэн Синь полностью игнорировал такое поведение. Только по вздутым венам да по сжатым кулакам можно было понять до какой степени тот раздражен. Так продлилось несколько дней. И во время церемониального вхождения во дворец, и на праздничном банкете, и на совещаниях должностных лиц при правителе Сяньлэ – их поведение по отношению к друг другу оставалось прежним. Казалось, это может продлиться вечно, что заставляло многих обеспокоиться, как это может повлиять на ведение военных дел. Но ни один из генералов не позволил личным чувствам взять верх и выполнял свои обязанности добросовестно. Вскоре же одно поистине невероятное событие заставило всех полностью забыть об этих двоих. Весть о свершившимся чуде облетела все королевство меньше чем за сутки, заставляя слабую надежду в сердцах возродиться ярчайшим огнем: Его Высочество Наследный Принц сошел с небес, чтобы помочь в войне. Му Цин все эти дни пребывал в неестественном для него раздрае. Он не хотел думать почему, хотя прекрасно знал причину, и не хотел разбираться с этим, хотя догадывался как. Когда же ошеломляющая весть достигла его ушей, она не вызвала радости внутри него, а наоборот усугубила его тревогу. Полностью запутавшийся, он наступил на свои принципы и сделал первый шаг, вызвав Фэн Синя к себе в резиденцию. Все эти дни Фэн Синь старался избегать Му Цина, не в силах простить себя за слабость, проявленную на поле битвы. Ему не трудно было догадаться, какие чувства испытывает к нему Му Цин, потому был предельно рад, что тот так же не желает ни в коей мере контактировать с ним. Именно поэтому приглашение Му Цина заставило мужчину заметно напрячься. И все же он решил прийти. Му Цин стоял у окна, наполовину развернувшись к проходу, когда Фэн Синь вошел. Му Цин даже не шевельнулся, чтобы поприветствовать гостя. Он смотрел наружу, а солнце легкомысленно играло бликами на его волосах. Фэн Синь не отрывал взгляд от Му Цина, так же не двигаясь и не намереваясь отдать приветственный поклон. Они стояли, сохраняя молчание, довольно долго. - Его Высочество наследный принц сошел с небес, - ровным холодным тоном произнес Му Цин наконец. - Я знаю, - таким же тоном ответил Фэн Синь. - У меня плохое предчувствие на этот счёт, - говорил Сюаньчжэнь, не переводя взгляд. - Его Высочество не был способен вынести страдания своей родины и спустился на землю, чтобы помочь. Какие ещё дурные предчувствия! Се Лянь сделает все, что в его силах, чтобы нас спасти. Однако жаркие слова Фэн Синя не заставили другого никак отреагировать. Его взгляд все ещё был безразличным, а тон холодным, но его напряжение прошло мимо внимания Фэн Синя. Му Цин говорил: - Когда боги вмешиваются в дела людей, это неизменно влечет большие беды. Какие бы благородные помыслы не двигали Его Высочеством, это погубит всех нас! - Му Цин! - взорвался верный подданный Наследного принца, - Если ты позвал меня ради подобных разговоров, то не стоило утруждаться! Я уже давно убедился, что ты никогда не верил в Се Ляня, и ещё одно доказательство... Конец фразы так и остался на языке Фэн Синя, когда Му Цин резко развернулся всем корпусом и, смотря прямо в глаза пришедшему, громко задал вопрос: - Что ты делал у моей постели? Такое построение фразы заставило Фэн Синя окаменеть, полностью сбивая с толку. - Я спрашиваю, - продолжал Му Цин, постепенно наступая, - те три дня, когда я был без сознания, что ты делал рядом со мной? Фэн Синь сглотнул и сказал притихшим голосом: - Как ты узнал? - Неужели ты действительно наивно полагал, что я не узнаю? Ладони Фэн Синя сжались в кулаки. - Кто? - прошипел он сквозь зубы. - Что кто? Кто мне сказал? - догадался Му Цин и тут же издевательски клацнул языком, - Ты настолько плохого мнения обо мне? Даже не думал, что я могу узнать сам. Он подходил все ближе и все отчётливее видел насколько напряжён Фэн Синь, что не могло не заставить ликовать. - И все-таки ты не ответил, - произнес Му Цин, находясь в полуметре и высокомерно смотря тому прямо в глаза, - что ты, нахуй, там забыл? Фэн Синь молчал, тяжело вдыхая и выдыхая. Он не знал, что должен говорить. Ему оставалось лишь ждать следующего шага Му Цина. Видя, что отвечать ему не собираются, брови Му Цина остро надломились, а уголки губ скривились в раздражении. Ещё секунду он смотрел на Фэн Синя, чтобы затем молниеносно сократить дистанцию между ними и прижаться своими губами к чужим. Не дожидаясь ответа, он впился в него, то и дело прикусывая кожу и ликуя внутри от садистского удовольствия. Однако Фэн Синь так и продолжил стоять окаменело, не проявляя никакой реакции и даже не смыкая глаз, что заставило довольство Му Цина смениться ещё большим внутренним раздражением. Он отпрянул, в глазах его сверкали молнии. - Не смотри на меня так! - сказал он Фэн Синю, - Получается, тебе можно меня целовать, так почему же мне нельзя?! Злость заставила его обычно бледное лицо покраснеть. Едва ли отвечая за свои действия, он занёс кулак для удара, однако в ту же секунду его рука замерла в вертикальном положении, остановленная сильной хваткой Фэн Синя. Когда он заговорил, голос его оказался на удивление сдержанным: - Я не позволю тебе насмехаться надо мной. Слова, произнесенные Фэн Синем, подобно стрелам пронзили Му Цина насквозь, он невольно пошатнулся. На лице его появилась болезненная гримаса, о которой он сам не догадывался. Оскорбленные чувства вырвались наружу: - Вот как. Хах, конечно же. Генерал Цзюйян такой честный и прямой во всем, и совсем не в пример ему генерал Сюаньчжэнь, благовоспитанный с виду, но который только и ждёт возможности уколоть побольней. Генерал Сюаньчжэнь, у которого нет чувств! Какого черта! - чем больше он говорил, тем больше начинал распаляться, то и дело пытаясь вырвать запястье из железной хватки Фэн Синя, - Какого черта, я спрашиваю, ты делал у моей постели три дня? Посмотри мне в глаза и скажи правду, потому что я не верю, что сраная забота руководила тобой. Потому что ты бы никогда не стал беспокоиться обо мне! Он практически выплевывал эти слова Фэн Синю в лицо, свободной рукой схватив того за ворот. В какой-то момент выдержка Фэн Синя сошла на нет, и он яростно вцепился в ворот Му Цина, прижимая того к себе и заставляя замолчать, сжав запястье до хруста. - С чего мне заботиться о тебе?! – он шипел, процеживая слова сквозь зубы, - Ты, раздражающий кусок дерьма! Я бы скорее выбил твои вечно закатанные глаза, чем волновался за твою жизнь. Му Цин мог чувствовать опаляющее дыхание человека напротив и безуспешно старался отстраниться, однако Фэн Синь лишь крепче прижимал того к себе, постепенно наступая вперёд, когда тот шаг за шагом отступал. - Разве не это ты хочешь услышать? – он почти тряс Му Цина, не в силах справиться с захлестнувшей его злостью, - Услышать, что я был бы рад, умри ты, и только этого и ждал те три дня! Му Цин знал, что он лжет, и тем не менее это не могло унять боль, которую он ощущал внутри. - Отпусти! – закричал он, однако Фэн Синь и не подумал послушать его. - Ни за что! – отчаянно выкрикнул он неожиданно даже для самого себя. Фэн Синь ослабил хватку на запястье и, опуская взгляд, заговорил тише: - По итогу, как бы не старался, я не могу забыть, каковы на вкус твои губы, - словно в доказательство своих слов он провел пальцем по чужой губе и грустно улыбнулся, - соленые, как и твой нрав. Все лицо Му Цина покрылось нежеланным румянцем, а он замотал головой в неверие. - Заткнись, ты… - едва прошептал он, - ты сошел с ума! Он сделал еще один шаг назад, но вместо ровного пола наступил на маленький столик, и с грохотом повалился вниз, утаскивая за собой Фэн Синя. Пока тот нависал над ним в весьма неудобном положении, Му Цин воспользовался его растерянностью, и перевернул их обоих, оказавшись сверху. Он быстро высвободил запястье и в отместку прижал обе руки Фэн Синя к полу. - Не мог найти кого получше?! – хоть он и пытался звучать напористо, в его тоне слышалась растерянность. Фэн Синь молчал. Отвечать на такой вопрос не казалось нужным. Му Цин зажмурил глаза. Когда он открыл веки, и взгляд его снова обрел прежнюю решимость. - Поцелуй меня, - приказал он. - Размечтался, - грубо отказал Фэн Синь. Вопреки ожиданиям, это не оттолкнуло Му Цина. Он сам наклонился вниз, прижавшись к лежачему, и втянул его в глубокий влажный поцелуй. Фэн Синь ответил. Му Цин уже не прижимал того за запястья, и теперь руки Фэн Синя держали его талию, плотно придавив к себе. Они целовались долго, никто не желал прекратить первым. Му Цин старательно вылизывал чужой рот, время от времени прикусывая тому язык или губы. На это Фэн Синь лишь недовольно шипел. Извиваясь в его руках, Му Цин целовал его так, словно желал съесть. Вскоре Фэн Синь не выдержал. - Раздевайся, - прохрипел он. - Что, прямо здесь? – Му Цин издевательски изогнул бровь, и тут же, вопреки своим словам, начал развязывать пояс, приподнимаясь. Теперь он почти сидел на Фэн Сине, упершись коленями в пол. Избавившись от верхних одежд, он оголил свой белоснежный торс. Жадность в глазах Фэн Синя сменилась взволнованностью. На чистой коже красовались яркие пятна еще не исчезнувших ран. Понимая причины такого взгляда, Му Цин не удержался и закатил глаза. - Смотришь так, будто я рассыплюсь. - Знаешь, ты настолько бледный, что аж просвечиваешься. Есть повод усомниться в твоих словах. Му Цин лишь недовольно клацнул, но тут же издал чувственный стон. Фэн Синь в мгновение ока подтянулся вверх, прижимаясь губами к его соску. Он покусывал и вылизывал его, заставляя Му Цина отрывисто дышать. Левой рукой он потянулся к другому, играя с ним пальцами. Му Цин довольно промычал. Он притирался своими бедрами к чужим, чувствуя, насколько у того встал. Это возбуждало. - Я хочу трахнуть тебя, - горячо проговорил Фэн Синь, наконец оторвавшись от побагровевшего соска. Му Цин оттянул его за волосы и, сощурившись, посмотрел в глаза: - И с какой радости это ты меня трахнешь, а? - Ну не я же здесь девственник, - не моргнув глазом, ответил Фэн Синь. Лицо Му Цина перекосилось. Полностью игнорируя его реакцию, Фэн Синь поднял правую руку к его лицу и поднес большой палец к его рту. Му Цин не сопротивлялся. Хотя взгляд его оставался недовольным, он вылизывал его палец, а затем следующий, и следующий. Он продолжал до тех пор, пока не осознал, что эта рука - та самая, которую он держал тогда. Му Цин выпустил безымянный палец изо рта, и отвернулся. Фэн Синь непонимающе уставился на него. - Это не закончится хорошо, Фэн Синь, - тяжело выдохнул он спустя время. Он старался отвести взгляд как можно дальше в сторону, однако мозолистые пальцы коснулись его подбородка и повернули к себе. Выражение на лице Фэн Синя было более чем серьезным. Он проговорил: - Меня не интересует то, что будет потом. Я хочу быть с тобой сейчас. Му Цин наградил его надменным взглядом. - Ты говоришь это только потому, что у тебя жутко стоит. - У меня действительно жутко стоит, однако я говорю это не поэтому. Он притянул Му Цина к себе и, едва касаясь, поцеловал. - Сейчас с тобой мне хорошо, - прошептал он ему прямо в губы. Му Цин никогда не думал, что сможет покраснеть от таких банальных слов. В его оправдание, он никогда не представлял, что может услышать их из уст Фэн Синя. Как раз тогда, когда он отчаянно пытался утихомирить колотящееся сердце и придумать, как отреагировать, Му Цин почувствовал, что чужая рука проскользнула под штаны, мокрыми пальцами раздвигая ягодицы. Фэн Синь просунул сразу два пальца. Не смотря на то, что он действовал предельно осторожно, Му Цин все равно сжался в его руках, цепляясь тому за плечи. - Бля, - прошипел он сквозь зубы, пряча лицо в изгибе чужого плеча. Фэн Синь снова опустился на спину, утаскивая Му Цина за собой. Он постепенно разрабатывал его, с каждым движением руки вызывая глухой ответный стон. Му Цин обжигал его шею своим дыханием, прогибаясь в спине и выпячивая зад. Свободной рукой Фэн Синь закапывался в его волосы, иногда легко оттягивая их. Он добавил третий палец. Му Цин сладко всхлипывал, двигаясь навстречу. Иногда он покусывал кожу Фэн Синя, оставляя на ней красноватые следы. Время от времени тот цеплял нужную точку, и тогда Му Цин вздрагивал всем телом и протяжно выдыхал. Увлекшись действием, Фэн Синь начал двигать рукой быстрее. Му Цин уже до боли впивался в его предплечья и безуспешно пытался подавить вырывающиеся стоны, пока в один момент он не дернулся всем телом, сжимаясь и всхлипывая. Фэн Синь остановился. - Блять, - пробормотал Му Цин тому в плечо, стыдясь показывать лицо. - Не думал, что у генерала Сюаньчжэня настолько плохая выдержка. - Заткнись. - Ладно, спишем на то, что это я так хорош. - Я говорю, заткнись! – Му Цин резко поднял голову, чтобы просверлить Фэн Синя уничтожающим взглядом. Однако лицо его все еще было красного цвета, что заставило глаза другого светиться теплом. Гнев Му Цина сошел на нет. - И все же, ты не хочешь мне помочь? – продолжил Фэн Синь разрывая молчание. - Помогай себе сам, - отрезал Му Цин. - Ты так жесток, - проговорил тот насмешливо, начиная развязывать собственный пояс, но был остановлен. Фэн Синь вопросительно поднял бровь, глядя на Му Цина, сжимающего его руки. Тот лишь хмыкнул, и опустился вниз, чтобы поцеловать его. Одновременно с этим, он сам быстрыми неаккуратными движениями раскрыл чужие одежды и провел ладонями по разгоряченной коже, ощущая, как напрягаются под ней мышцы. Му Цин оторвался от губ и начал спускаться ниже к подбородку, затем к шее, и так ниже и ниже, выводя свою собственную запутанную тропу, пока, наконец, не дошел до пупка. Поигравшись с ним языком, он отпрянул и, усевшись Фэн Синю на колени, отдернул штаны. Ткань безжалостно проехалась по возбуждению, чем вызвала рваный всхлип у его обладателя. Смочив свою руку слюной, Му Цин обхватил член и принялся водить по всей длине. Он не делал ничего особенного и даже не ускорял темп, и именно это постепенно сводило Фэн Синя с ума. Он не хотел отрывать глаз от хищного взгляда Му Цина, прикованного к его чувствительному члену, однако вскоре уже не мог бороться с собой. Фэн Синь прикрыл веки, его брови судорожно сводились к переносице, а губы приоткрылись от удовольствия. Му Цин понял, что очарован. Это чувство отразилось внезапной болью у него внутри. Как бы он не старался отмахнуться от гнетущих мыслей, ему было ясно, что это не просто выдумки. Произойдет непоправимое и вещи больше никогда не будут как прежде. Смотря на этого невыносимо красивого человека, который извивается от его прикосновений, Му Цин понял, что теряет голову. Неясный порыв заставил его изменить позицию и вновь оказаться прямо над губами Фэн Синя. - Только не смей влюбляться в меня, - прошептал он лихорадочно. - Даже не подумаю, - так же рвано ответил Фэн Синь, изнывая от удовольствия. Внутри он понимал, что лжет. Му Цин тоже это понимал. Он впился в чужие губы, желая забыться в них. Его рука ускорила темп, то и дело цепляя нежную головку. Недолгое время спустя Фэн Синь кончил, забрызгивая собственный живот. Его стон утонул в губах Му Цина. Тот не решился больше смотреть ему в глаза, вновь зарываясь в чужое плечо. Он лег на него всем телом, прижимаясь, веки его трепетали. Му Цин оплакивал чужое сердце, которое он непременно разобьет. Тем временем Фэн Синь легко касался губами чужих волос, наслаждаясь последним мирным моментом перед предстоящей бурей.