Дополнительное занятие

-Ну, что еще? — устало и раздраженно спросил я у надоедливого химика, который , как мне кажется, совсем не собирается оставлять меня в покое. -Не мог бы ты остаться. Мне нужно с тобой поговорить, — сказал учитель, не поднимая глаз от лежащего перед ним классного журнала. «Хм, а мне с вами говорить совсем не нужно», — усмехнувшись, подумал я. И, черт возьми, как же хочется сказать этому проклятому чудовищу все, что я думаю насчет его проклятой химии. Но , к огромному моему сожалению, этого сделать нельзя. Пока нельзя. Вот лет через пять, когда я буду уходить из этого учебного заведения, я выскажу все, что накопиться за эти долгие годы. Я, с нескрываемой грустью, отошел от заветного выхода из душной аудитории, у которого уже образовалась мощная толпа голодных и сонных студентов. Как же я им завидую... -Видишь ли, — занудно начал химик, а я уже приготовился к очередной лекции — Меня беспокоит твоя успеваемость по моему предмету за последнее время. К, огромному для меня сожалению, ты стал учиться намного хуже. И я хочу, чтобы сейчас ты остался дополнительно позаниматься со мной... «Уфф... Этого мне еще для полного счастья не хватает...», — прискорбно склонил я голову. — Хорошо... -Я рад, что ты замечаешь это и готов исправить свое положение, — счастливо заулыбался учитель. — Ну, а я, в свою очередь, тебе помогу. Садись, сейчас я принесу задачи... Я, с видом умирающего лебедя, поплыл до первой парты. Трюк с тем, что мне ужасно плохо, на химика не произвел никакого впечатления. Но не успел я подумать еще о своей ужасной жизни, как длинноногий химик приперся со своими задачами, которых у него оказалось немеренно. -Чтож, — сел он рядом со мной — Начнем с вот этого... От увиденного в толстенной , как одна из моих одноклассниц, тетради, я чуть не оценил все прелести клинической смерти. На момент мне даже показалось, что я видел, как мой бедный дух вылетает из тела. Но это были лишь мечты... А в это время, химик, «спасибо» ему на этом, вернул меня к жизни... Точнее, к задачам по химии... -Ну, я слушаю твои предложения по решению этого задания , — взглянул на меня он. От этого мне почему-то стало еще хуже. А в животе будто запорхали бабочки. -Э...Может быть нужно найти молекулярную массу этого вещества? — наугад ткнул я пальцем в верхнюю абракадабру, включающую в себя все буквы английского алфавита. -Хм...интересный ход, но ,увы, твоя интуиция подвела тебя , — засмеялся он. А я покраснел и опустил глаза. -Хорошо. Я все тебе сейчас разъясню, — и пошло, поехало... Я только успевал следить за писаниной учителя, пока еще ничего не понимая. -Гм, ты что-нибудь понял? — просто спросил химик у меня. -Только то, что вот эти киллометры текста нужно умножить на два. -Уже лучше! Скоро ты приблизишся к просветлению, — доброжелательно улыбнулся химик. Я искренне улыбнулся в ответ. «Ладно, этот чувак хотя бы не дает подзатыльников за невыполненное задание, в отличие от сурового биолога. И это несказанно радует.» -Я, кажется, понял,.. — я достал листочек из под руки учителя и решил посмотреть, на что я способен теперь. Но, увы, моих познаний оказалось недостаточно. — Хм... Ну, это не совсем то. Вот ,что нужно сделать, — химик пододвинулся ближе, так, что расстояние между нами сократилось до нуля. Но мне то вообщем-то по-барабану. Он протянул мне листок с правильным ответом. Порадовало то, что я был близок к истине. -Наверное, сейчас ты решишь верно, — предположил учитель , протянув новую бумажину с цифрами и буквами, от которых уже порядком тошнило. -Блин, как вас не тошнит от этой херни... Учитель засмеялся, а я только после этой реакции понял, что высказал мысли в слух. Не, ну я всегда догадывался, что можно сойти с ума от химии, поэтому для меня это не стало большим мировым открытием. «Блин, ноги затекли и превратились в вареные сардельки. Черт, жрать охото...» , — я стал ерзать туда-сюда на стуле, и вдруг край моей жопы наткнулся на что-то теплое и мягкое. Я не успел понять что это за неведомый объект, так как в голове кружились формулы и прочая химическая ерундистика. Но машинально бросить взгляд на химика я успел. Увиденное поразило меня до глубины сердца. Учитель стал похож по цвету на созвревшие и спелые томаты. Только потом я врубился, во что ткнулась мое бедное правое бедро. Я охренел до потери пульса. -Ой...Простите, — тоном невинного ребенка произнес я. -А? Что? Все решил? — возвратился с марса химик. -Ээ...Да вроде да... Я протянул ему свои ничтожные писульки, а сам стал вспоминать как зовут химика, ибо мне нужно было удалиться в туалет. А то ссать после задач захотелось жутко. Пока он проверял мои задания, я все-таки откопал его имя в недрах моего уставшего мозга. -Морита-сенсей, можно выйти... Он ,явно в шоке, вытращил на меня свои глаза, от чего они стали еще чернее и больше. (Меня заглючило, или они загорелись?) -Да, да,естественно, — ответил он, после чего вновь быстро уткнулся в мои писульки. А я пошел до туалета, размышляя о случившемся пару минут назад. Не, ну надо было так лохануться... Но больше меня удивила все-таки реакция химика. Морита-сенсей, блин... * * * Я вернулся к ужасной химии. И к химику, разумеется тоже. -Довольно неплохо, надо сказать, — заметил Морита-сенсей. -Неужели? — это довольно приятная новость повысила мне настроение. Я приземлился на стул рядом с учителем и уставился на него в ожидании чуда, называемого : «Ты молодец, ебашь домой.» Но надежды не оправдались, и химик произнес самые ужасные слова в моей жизни: -Осталось только разобрать сегодняшний материал...... Рука невольно полезла в карман за воображаемым ножом длиной в добрых тридцать сантиметров. А Морита-сенсей развернулся ко мне лицом и предоставил новые задания. «Взрыва мозга не избежать...» -Тут будет сложнее, но я все тебе покажу, — «осчастливил» меня учитель. Он нагнулся передо мной так, что меня показалось, что я смогу посчитать сколько у него перхоти на ярко-красной пушистой голове. Он отодвинулся на милиметр (Реально всего лишь на милиметр.Со зрением у меня все отлично.), положил передо мной бумажку с формулами и стал медленно писать, разъясняя каждую буковку. (Не, ну не мог он так сразу начать делать, а?) Правда меня беспокоило то, что я слышал как быстро колотится его сердце и то, как учащенно он дышит. Ну, да ладно. Он же учитель, не так ли? Но все-таки это меня сбивало с толку. Очень сильно. Сам не знаю почему. (Ладно, ладно...Да. Я смутился.Всего лишь чуть-чуть.) Но Морите-сенсею, по-видимому, было до лампочки в 60 вольт, так как он совершенно спокойно и ясно продолжал расшифровывать материал, содержащийся в непонятных закорючках-формулах. -Хм..Вроде бы все,.. — он, наконец, закончил и поднял усталые глаза. Мой живот сжался в комок, когда я понял, что мой аккуратный нос красиво вписался в нос химика. Учитель охринел не меньше меня. (И почему-то мне кажется, что уже мы оба стали похожи на тепличные помидоры.) За доли секунды, меня бросило из холода в жар; в голове вацарился вакуум; конечности отказались работать на мое тело, а мозг взял долгосрочный отпуск. Придти в себя я смог только через пять минут, когда Морита-сенсей уже извинился и отодвинулся подальше. Подальше на ахринительно большое расстояние длиной в 3 см. Мне стало жутко неловко. Но кроме этого и ужасно жарко. Казалось, что я сейчас поджарюсь и разбухну, как сосиска в микроволновке. «Черт, хватит уже думать о еде и о … стоп, о чем еще?», — я старался делать вид ,что ответ на последнее свое высказывание не знаю, и вообще, что я самый милый и невинный мальчик во всем свете. (Но в это верится крайне слабо. ) Учитель в это время старался объяснить мне соединение каких-то сраных кислот. Но мозг уже конкретно стал отвергать информацию из внешнего мира и переключился на какие-то довольно пошлые темы. Либо химик экстрасенс, либо наши мысли просто напросто сходятся, но он вновь покраснел в одно мгновение со мной. А по его щеке, к растегнутому вороту клетчатой рубашки, поползла крупная жемчужная капелька пота. Он, казалось, захотел вновь извинится (Да и я, кстати, тоже намеривался это сделать ) и поэтому повернул свою голову в мою сторону. Секундой до этого я поддался вперед. А пяти минутами позже, наши губы сомкнулись. И я чуть не обосрался от ужаса и паники, охватившей все мое существо. Что ж...зато формулы покинули голову химика в кой-то веки...Я, можно сказать, дал его бедной башке заслуженный отдых... А потом..а потом, я захотел разораться и повести этого мудака в суд. Но я не смог. А дальше... а дальше, мы стали ждано целовать друг друга, будто всю жизнь мечтали сделать это и жили только для того, чтобы когда-нибудь это случилось. Мне даже пришла в голову мысль, что этот засранец все специально подстроил!Что он расчитал углы под которым нам будет удобно «нечаянно» столкнуться, и что он высчитал до долей секунды время нашего столкновения!!! Я ,конечно, гений чистой красоты, но химик показал своим ошеломленным видом, что это произошло совершенно случайно. Но, вообщем-то мне резко разхотелось думать и искать ненужные никому оправдания, после того, как он притянул меня к себе, обвив крепкими руками мою талию. Я, такой жесткий тип, не смог противостоять его великолопию: Голова закружилась, как маятник; все вокруг зашаталось и запрыгало; единственное, что беспокоило меня — это то,что он во-первых: мой учитель химии; во-вторых: он меня лет на шесть, как минимум, старше; и в-третьтих: то,что он мужчина. Но неожиданно эти думы прервал мой истерический ржач, который наполнил все аудиторию с головы до ног, после того, как я вспомнил поговорку: «Один раз — не пидарас.» Морита-сенсей лишь улыбнулся и сощурил глаза. Потом проведя ладонью по моим волосам, он аккуратно обхватил мою голову и приблизил к себе, так, чтобы наши губы вновь сомкнулись. Я немного побрыкался (все-таки надо же сделать вид хотя бы, что я против его ласк), но через десять минут эти мысли и телодвижения напрочь покинули меня. В моей голове в одиночестве осталось лишь возбуждение и застенчивость. Да, глаза тоже закрылись чисто автоматически. А моя вспотевшая, чуть дрожащая рука боязливо дотронулась до щеки химика. Она оказалась еще горячее, чем мое покрывшееся потом и жаром тело. Мне стало немного неудобно, и я, споткнувшись на упавший на пол учебник химии, облокотился на колени учителя. И стеснительно, но решительно, забрался к нему на колени. Он, еще чуть-чуть покраснев, пододвинул меня к себе. Мне ничего не оставалось делать, кроме как раздвинуть ноги, прижаться к нему и зацепиться за его шею своими пальцами. В ответ , обнаглевший учитель опустился свои руки ко мне на бедра, от чего я стал задыхаться и стесняться еще больше. Через несколько секунд, я почувствовал его пальцы под воротом моей рубашки. Они плавно скользили по моей шее, заставляя меня возбуждаться еще больше. «Черт...а по нему не скажешь, что он маньяк, ..» — пронеслось в моей голове, но на удивление это меня вообще практически и не волновало. Единственное, чего я ждал, так это того, чтобы Морита просто не останавливался. Через пару секунд его дыхание уже обвалакивало мою шею. «И без того жарко, а он на меня и еще дышит,» — чуть не расхотавшись, подумал я. Вот и все. Уже даже истерика начинается. А химик, в помине ничего не подазревающий, целовал меня и острожно освобождал мой торс от липкой и противной рубашки. «Скотина! Он меня уже раздевать вздумал!!!» — возмущенно закричал мой мозг, но тело отказывалось вскакивать с мягких и довольно удобных бедер Мориты. А уж тем более оно отказывалось врезать ему по первое число. Но пока я «возмущался», рубашка аккуратно приземлилась на пол. «Вот говнюк! Не бережет мои шмотки!!!» — снова разыгралось во мне возмущение. Но оно вновь улетучилось, когда последовало еще одно нежное прикосновение химика. Мне, наконец-то, удалось вылезти из созданного учителем «транса» и приоткрыть глаза. То, что я увидел, навсегда останется в моей памяти. Но внукам я такого, пожалуй, рассказывать не стану. Хотя... Я сидел на коленях у своего учителя, без рубашки; весь потный и красный, как рак, побывавший в солярии, а потом и в русской бани; мои волосы были взъерошенны, будто в них побывал целый рой адских пчел; сердце грозилось вывалиться наружу через рот, уж больно сильно и прырывисто оно колотилось. (Мне даже немного больно было); в моем животе будто кружил смерч и разрушал там все на своем пути. Вообщем, я выглядел как смущенный, зажатый пацан, которого неделю насиловали. (Это так потому, что я никогда такого не испытывал. С мужчиной. И мне было страшно. И интересно.) Вдруг Морита отвлекся от моей груди и поднял на меня свои томные, прикрытые глаза. ( «Как не вовремя, черт возьми!!! Зачем тебе приспичило на меня посмотреть, когда я неотрывно, с нескрываемым восхищением наблюдаю за тобой и твоими приятными ласками?!» — негодовал я. А он,будто прочитав мои мысли улыбнулся и потрепал меня по щеке, после чего вновь крепко и страстно поцеловал своими влажными губами. Оторвавшись, он прошептал мне на ухо: -О, ты такой милый. Я не могу отрваться от тебя... Если бы я стоял на земле, то мои ноги после этой фразы непременно бы подкосились и я упал прямиком к нему в объятия. -Ага,.. — непонятно зачем ответил я ему. «Дурак блин! Слава Богу, не сказал: «Продолжай...»!» — охреневал я от своего поведения все больше и больше. Я, взяв себя в руки, посмотрел на него. Он лишь ухмыльнулся и полез гладить меня по спине, каждый раз все больше и больше перемещаясь на копчик, от чего мне становилось дурно и голова настолько сильно кружилась, что наверное, через пару минут она бы слетела с моего тела. И целовать ему было бы особо нечего. Эта перспектива меня, мягко говоря, не обрадовала. Поэтому, я полез обнимать его крепче. Но это было лишь началом. Вот когда он мягко дотронулся до моих сосков, я чуть не упал в обморок. И я никогда не думал раньше, что буду (И главное могу!) стонать, как шестнадцатилетняя девчонка. Черт, я себя переоценивал. Я, поддаваясь приятным ощущениям, закрыл глаза, отключил мозг и просто стал делать то, чем заниматься в классе со своим учителем совсем неприемлимо. Но нам то похер. Мои руки, уже уверенно нащупали пуговицы рубашки Мориты. И спустя мгновения, она была также неаккуратно отброшена, как и моя. Но, честно говоря, мне было не до рубашек и не до прочей ерунды. Морита осторожно оттолкнул меня, на что я подумал: «И это все?! Все, что ты хотел сделать со мной?!» (Да. Я произнес это про себя с огромной горечью, досадой и злобой на весь проклятый мир!) Но через пару секунд он, быстрым и резким движения правой руки, отбросил с парты все мои выполненные задачи, писульки, абрукадабру под названием: «Периодическая система химических элементов». Карандаш так вообще отлетел на метр и чуть не разбил колбу с каким-то взрывоопасным объектом. Но Морите было до лампочки. Кстати о них, свет в здании отключили. Так как на часах уже было семь вечера (Нихера себе сколько я тут проторчал!!!), а заботливые технички не могут допустить лишних затрат на свет в университете!!! Да и все нормальные ученики уже сидят по домам и учат уроки. А про нормальных учителей я вообще молчу! (К таким Морита-сенсей явно не относится. Но меня это даже радует.) Когда парта освободилась от «груза», то она и не подозревала, что ее бедную и ждет еще один маленький сюрприз под старость лет. Этим сюрпризом оказался я, поднятый и посаженый на одинокую парту. А точнее, полуголый, возбужденный, красный, потный, сопливый, маленький мальчик. Химик не дал мне еще поразмышлять над прелестями и ужасами своего положения, он просто поцеловал меня в шею. Чертова голова вновь кинулась кататься на каруселях. -Аах...как приятно, — вцепился я ногтями в его спину и уткнулся головой в плечо. Он же посмотрел на меня, потом опустился и стал целовать мне живот. Обняв руками за талию, он аккуратно стал клонить меня к парте. И вскоре я уже лежал на нагретой нами парте, под его телом; сладко постанывая и закинув ему свои ноги за поясницу. Морита продолжал гладить меня и целовать, а потом его пальцы натолкнулись на ширингу моих джинсов. Нащупая ее получше, он неторопливо растегнул ее и стал стаскивать с меня штаны. ( «Черт!!! Как же неловко! Блять!» — я чуть не заорал от смущения. Не, ну правда.) Я обнял его за плечи и ткнулся лицом в его грудь; а учитель поцеловал меня в лоб, тихонько оттолкнул назад на парту и опустился снимать с меня трусы. (Вот черт!!!Вот сейчас я точно обоссрусь от страха, это вам уже не шутки!) Я закрыл глаза, надеясь, что он не заметит моего страха и смущения. Морита ласково провел мне по моему члену. Я задрожал всем телом, мне казалось, что сейчас у меня начнется приступ. А он опустился ближе ко мне, сначала легко поцеловав в губы, тем самым сбив мое дыхание до нуля, а после, проведя языком по животу, Морита снова начал проводить по моему члену. От чего тот встал. (Хм, если бы члены умели краснеть от смущения, то мой бы сейчас наверняка был бы самым красным. ) Трепля руками его волосы,я стонал так, что наверное было слышно аж в актовом зале. (Хорошо, что кроме нас в университете почти никого не наблюдалось в тот момент.) А этот паршивец, совсем потеряв всякий стыд и отбросив приличия, взял мой член к себе в рот. Я сходил с ума все больше и больше, по мере того, как он гладил и сосал мой член. -Я... я сейчас кончу, — выдавил я. На что химик не откликнулся и продолжил целовать мой член. Спустя минуты три, я кончил. (Да, блин. Причем, история умалчивает, куда я именно кончил. (Морита мне так и не сказал, но вообщем-то наплевать.)) Он приподнялся, а я полез целовать его, (Почему-то мне жутко захотелось это сделать.)обняв его за спину (За нечто другое я стеснялся. И боялся. Очень сильно.). Потом, целуя его, я потянулся к его штанам. Тратить время на растегивания молнии и всего прочего мне крайне нехотелось, поэтому я просто стал стягивать джинсы вниз с его задницы. Он неожиданно оторвался от меня и засмеялся. -Как ты осмелел!!! — восхитился он. А я лишь хмыкнул ему в ответ, забагровел как свекла и кинул наконец-то его поганые джинсы в сторону. Естественно, Морита-сенсей не был против. Он приблизился ко мне, а мне стало еще страшнее. Не знаю от чего. (От перспективы того, что первый раз в своей жизни трахать будут меня, а не наоборот, возможно?) Но я решил плюнуть на всю эту чушь и продолжать заниматься с ним тем, что ни в какие ворота не лезет. (Это даже забавно, знаете ли!) Морита-сенсей улыбнулся своей ослепительной улыбкой. («Шел бы лучше зубную пасту рекламировать, а не трахать меня!» — запотемился дьявол внутри меня.) А после, бросив в сторону джинсов еще и трусы, он осторожно начал целовать меня в спину. И снова внутри меня закипели вулканы, начались землетрясения и поднимались цунами. А сам я был не живой, не мертвый. Прсото охриневший от приступов удовольствия. От огромных приступов кайфа и счастья. Учитель обхватил меня своими руками за ягодицы, приподнялся так, что его тело оказалось прямо над моим. Мне стало еще волнительнее и беспокойнее. Но я глубоко вздохнул, надеясь, что все страхи растворятся вместе с этим вздохом. Морита-сенсей поцеловал меня в шею,а я лишь откинул голову и с вожделением придвинул его ближе к себе. Настолько близко, что животом я чувствовал, как бьется сердце Мориты и этот частый звук раздается эхом по всему его телу. После учитель провел своими руками по моему торсу к бедрам, а дальше боязливо раздвинул их. Если бы в этот момент он не целовал меня, то я бы заистерил на весь университет да так, что мой мат слышали бы даже на улице. (Просто, я слишком стеснителен. На самом деле — это так. А в такой момент кто бы не занервничал?) Он ласково погладил их, и, наклонив меня так, что я лег на парту, очень осторожно и медленно ввел свой вставший член в мой зад. Стало жутко больно. Ужасно больно до слез. Ощущение будто в тебя вставили два пальца и хотят разорвать ими тебя изнутри. Морита-сенсей обнял меня крепче и вновь поцеловал, а я сдерживал слезы и старался не показывать адской боли. Но когда учитель вставил в меня глубже, то я тихо закричал и сжал руками, с выступившими на них синими венами, его плечи. Мое и без того частое дыхание стало еще учащеннее; а пульс стал прыгать, как сумасшедший. Морита-сенсей опустил свои губы ко мне на шею, в ответ на что я громко простонал. Он вновь медленно и осторожно стал двигать во мне своим членом. Боль не собиралась прекращаться, и маленькие капли слез все-таки выступили на моих глазах. Морита гладил мое тело, и я слышал, как тихо он постанывает и закрывает глаза от удовольствия. Он двигался все быстрее и быстрее. И к счастью, через десять минут эта адская и жуткая боль начала спадать, пока и не исчезла вовсе. Сначала, я думал, что будет сумасшедше приятно; потом, я пришел к выводу, что будет убийственно больно, а еще и страшно; но сейчас я все-таки вернулся к первому моему мнению. Да, я вдруг почувствовал, как кровь запульсировала быстрее внутри меня; как снова стало жарко, будто на улице тридцать градусов; как его член все быстрее и глубже двигался внутри меня, а мне от этого становилось все приятнее и приятнее. Голова вновь завертелась, как глобус на подставке в кабинете географии. И от нахлынувшей страсти, я горячо поцеловал Мориту и запрокинул свои ноги за его поясницу. И сам того не замечая, стал двигаться вместе с ним. Количество приятных ощущений росло в геометрической прогрессии, а мои страстные стоны звучали все громче и громче. Морита-сенсей склонился надо мной, а я поцеловал его в ухо и уткнулся головой в плечо. Мне начало казаться, что если он будет и дальше двигаться все быстрее, то от моей задницы не останется ничего. Возможно, кроме огромной дырищи. Но я не мог чего-либо сказать, хотя бы потому, что мне было все лучше и лучше. Вот только начинало немного подташнивать. -Йошита... я кончаю,.. — простонал Морита надо мной. -Да...я...тоже, — тихо и еле разборчиво пробормотал я ему. И через несколько секунд, он, сдерживая громкие стоны, откинулся назад. А я вновь увидел разноцветные звездочки пред глазами, поплывшие от пережитого удовольствия. Я думал, что умру там же от остановки сердца, ведь выпрямить дыхание и поправить сердцебиение практически не удавалось. Но мне, честно говоря, было даже насрать, что будет дальше. Я никогда не испытывал в своей жизни что-либо приятнее и лучше. Мои бедные спрематозойды. Сегодня они практически все до одного имигрировали из моего организма. Но я счастлив. А главное, мне было страшно от одной мысли, несущейся галопом в моей голове. Причем, чем больше я сейчас над ней размышлял , тем правильнее она мне казалась. А в это время Морита вновь прикоснулся ко мне. И мое сознание вновь перевернулось вверх тормашками, и все над чем я размышлял, пеплом растворилось в голове. Я поцеловал его в мокрые губы, пододвинул его к себе и собравшись, посмотрел в его мутные черные глаза. -Морита-сенсей... -Не говори ничего, пожалуйста. Я знаю, что ты хочешь после всего этого сделать со мной. Просто знай, что я тебя очень люблю, — а после этого я только раскрыл рот (Даже не знаю от чего. От удивления, восхищения или даже просто от того, что хотел сказать ему кое-что? Да, от всего этого мой рот расплылся буквой «О»), но естественно, путь моему голосу преградили губы Мориты. И знаете, я был в восторге, что он сделал это. После поцелуя, он беззвучно стал подниматься с моего тела. А мне стало грустно, холодно...и... больно? -Морита-сенсей... -Прости меня, он потянулся за повисшими на папоротнике трусами, а я с раскрытыми от негодования глазами наблюдал за происходящим. Пока мое терпение не иссякло. Пока злость на него не достигла крайней точки. И я вскочил с парты, которая после сотворенного на ней готова была развалиться на дощечки, и совершенно голый прыгнул на его спину. (Этот наглец стоял и надевал на свою задницу джинсы, не уделяя мне ни доли своего внимания!) Морита-сенсей пошатнулся и по инерции резко схватил меня за ноги. От чего я стал болтаться на его спине. -Морита-сенсей, я...это...было чудесно!Я...люблю вас...Не уходите... «Блядь!Я это сказал!Я мудак!Черт возьми!!!» — серое вещество в моей голове истерило на весь организм, да так, что остальные органы чуть не выселили его к чертовой бабушке через ушные отверстия. Морита застыл, а я был готов обоссаться аж третий раз за день. Вот теперь я действительно стал похож на красный и острый перец, плавающий в банке с мариноваными огурцами. И вот сейчас меньше всего мне хотелось опозориться и потерять учителя по химии. Потерять именно сейчас. («Капец как трогательно! Хватит сопли разводить!!!» — бунтовал мозг. ) Но, наконец мое сумасшествие прервал тихий, чуть дрожащий голос Мориты-сенсея. -Правда? «Нет, блядь, кривда!» — я начал выходить из себя конкретно. Поэтому я спрыгнул с его могучей спины, рывком повернул учителя к себе и поцеловал так быстро и крепко, что тот чуть не упал в проход от удивления и неожиданности. (Блин, да я и сам не думал раньше, что на такое вообще способен.) После я почувствовал, как его руки обвили мое тело и вновь начали ласкать его. Оторвавшись друг от друга, я смущенно взглянул в его счастливые, довольные и похатливо-наглые глазищи. -И я тебя. Я счастлив, — и снова он полез целовать мое изнуренное тело. А я лишь прижался к нему, крепко обнял его и отклонился назад. И довольная улыбка охватила мое счастливое и кайфующее лицо. О да. Это я и называю классным дополнительным занятием, черт возьми!