***
Вэй У Сянь знал, что такой рискованный ритуал проводить более, чем опасно. Но это было единственное, что великий Старейшина И Лин мог сделать для почившего Сяо Син Чэня, шиди своей матери. Еще при битве с Сюэ Яном Вэй Ин заметил, что в похоронном доме было два гроба с мертвецами. И оба запечатаны таким образом, чтобы тела внутри не разлагались. В одном гробу лежал шишу Вэй У Сяня. Во втором, скрытом в самом углу и спрятанном под кучей сгнившей соломы, лежало тело А-Цин. У Старейшины И Лин всё выйдет лишь в том случае, если А-Цин при жизни была слаба как заклинатель, а ее тело сохранилось без сильных повреждений. Стоит отдать Сюэ Яну должное: как только А-Цин сделала последний вздох, этот безумец тут же использовал талисманы. По сути, тело А-Цин, несмотря на то, что оно пролежало в чертовом гробу несколько лет, было весьма и весьма целехеньким и ни разу не сгнившим. И всё было бы хорошо, если бы не глаза и язык. Хань Гуань Цзюнь собственноручно пришил кончик языка обратно, а на швы прикрепил заживляющий амулет из Гу Су. Поможет это или нет, они не знали. Ритуал Вэй У Сянь проводил с особой тщательностью: нарисовав собственной кровью поле призыва в похоронном доме, он водрузил в середину А-Цин, а в ее правую руку положил мешочек цянькун, в котором хранилась ее душа. Лань Ван Цзи Вэй У Сянь попросил удалиться на ночь, чтобы не мешать и не соблазнять Старейшину. Когда Хань Гуан Цзюнь вернулся обратно, утомленный Вэй Ин спал в углу, а А-Цин… дышала? Впрочем, несмотря на дыхание, выглядела девушка всё равно мертвой. — Она не должна очнуться сразу, — пояснил Вэй У Сянь Хань Гуан Цзюню, как только проснулся. — Возможно, на это потребуются дни или даже недели. Дышащее «мертвое» тело Вэй У Сянь забрал в Гу Су. Со временем тело А-Цин начало приобретать более «живой» оттенок: вместо белой кожи из-под ханьфу выглядывала бледная, но вполне себе человеческого цвета рука.* Через несколько недель после обряда воскрешения А-Цин начала шевелиться во сне. А ровно через два месяца после своего воскрешения она наконец-то очнулась. Всё это время юные адепты Ордена Гу Су Лань, включая Цзин И и Сы Чжуя, оберегали «сон» юной девы, а также через мокрые ткани поили ее. Девушки из Ордена время от времени переодевали А-Цин в новые ханьфу и омывали тело водой. На глазах юной девы теперь белая повязка в три пальца шириной. Вэй Ин распивал в библиотеке «Улыбку Императора», когда его одинокое распитие алкоголя потревожил возбужденный Цзин И: — Учитель Вэй, учитель Вэй, дева А-Цин очнулась! От такого шума где-то в тысячах милях от Ордена в Башне Кои покачнулся Лань Ци Жэнь. Лань Ван Цзи же лишь равнодушно скользнул взглядом по молодому лицу юноши и поднялся из-за стола вслед за Вэй У Сянем. — Как она себя ведет? Что говорит? Реагирует на что-то или подобно лютым мертвецам… Лань Цзин И прервал на полуслове: — Кажется, А-Цин растеряна от того, что ничего не видит; потребовала еды и спросила, что с ее даоцзаном. — В Облачных Глубинах запрещено перебивать, — осадил юношу Хань Гуан Цзюнь. Лань Цзин И тут же захлопнул рот, поклонился и учтиво попросил прощения. Старейшина на это махнул рукой. Когда Вэй У Сянь ворвался в комнату, где последние два месяца лежала А-Цин, он застал пренеприятнейшую картину: дева плакала кровавыми слезами, а незнакомая ему ученица в белых одеждах растерянно обнимала Слепышку, стараясь, видимо, хоть как-то ее приободрить. Вэй У Сянь искренне не любил, когда кто-то плакал. Если это была девушка, то он всенепременно старался развеселить её и подарить какую-то красивую побрякушку. Если это был мужчина, то Старейшина терялся: он не мог вынести слёзы Лань Ван Цзи в Пещере Черепахи-Губительницы, что уж говорить о других людях? — Даоцзан… даоцзан… А-Цин говорила странно: ее язык как будто заплетался. Виной тому, естественно, является гнев Сюэ Яна и его несоизмеримая жестокость даже к тем, кого он, казалось, любил. Когда дева А-Цин немного успокоилась, а адепты чуть ли не силой заставили съесть ее пресный суп и чашу воды, юная дева, наконец, пришла в себя: — Пфэ! Кто так отвратительно готовит? Вэй У Сянь не мог не согласиться, но только мысленно — Хань Гуан Цзюнь стоял рядом, а Старейшине не хотелось его оскорблять. — А-Цин… А-Цин, ты меня помнишь? Разумеется. А-Цин из своей жизни призрака ничего не помнила. Вэй У Сяню пришлось рассказывать всё от и до, снова смотреть на чужие слезы и терпеть горе на миловидном лице юной девы, от которого он не мог избавиться. Когда дева А-Цин вновь успокоилась, Вэй У Сянь вложил ей в ладонь заколку в виде мордочки лисицы. А-Цин сжала ее руками и провалилась в сон.***
После недолгой беседы с Лань Сы Чжуем Вэй Ин выловил Лань Цзин И. — Цзин И, А-Цин — близкий друг моего шишу. Ты не мог бы приглядывать за ней? — Конечно, я буду смотреть за шимэй! — с готовностью ответил младший адепт. Старейшина знал, что именно так юноша и ответит. — Я хочу взять ее в Орден Юнь Мэн Цзян. Там будут ваши друзья, с которыми вы познакомились в городе И. Есть одно небольшое «но». — Какое? — Никто, кроме Ордена Гу Су Лань, не знает о том, что я воскресил А-Цин. Лань Цзин И принял редкий для себя серьезный вид и кивнул. Вэй У Сянь давно стал замечать, что в громком, порой невежливом юноше таится умный и талантливый человек, понимающий всё с полуслова. Отпустив Цзин И, Старейшина пошел на женскую сторону Ордена. Получив несколько просьб уйти восвояси, Вэй у Сянь с располагающей к себе улыбкой попросил привести девушку, которая была с А-Цин, когда та очнулась. Через несколько минут к Старейшине И Лин боязливо подошла юная ученица — на вид ей едва исполнилось шестнадцать. — Учитель Вэй, вы хотели меня видеть? Несмотря на то, что Вэй У Сянь теперь прослыл опороченным в своё время героем, страх перед Магистром Дьявольского культа никуда не делся — особенно у молодого поколения. Молодые и вежливые адепты Гу Су Лань старались не высказывать свою неприязнь, дабы не обидеть возлюбленного самого Хань Гуан Цзюня, но эмоции они в силу возраста скрывали плохо. — Как тебя зовут? — Лань Син Фу, учитель Вэй. Вэй У Сянь подумал, что если бы он во время своего обучения в Гу Су встретил такую хорошенькую ученицу, то не смог бы пройти мимо, не одарив комплиментом или улыбкой. Лань Син Фунь сочетала в себе красоту и непорочность: одежда опрятная, чистая, лицо спокойное, вот только темно-серые глаза смотрят на Старейшину И Лин настороженно, как мышь смотрит на кота. На лобной ленте Лань Син Фу не было вышитых облаков, значит, эта ученица не состояла в кровном родстве с семейством Ланей. — Лань Син Фу, помнишь, ты заботилась об А-Цин? Девушка поклонилась: — Конечно, помню. — Я, Хань Гуан Цзюнь и младшие адепты собираемся навестить Орден Юнь Мэн Цзян в ближайшее время. А-Цин мы берем с собой. Могла бы ты отправиться в путь с нами, чтобы присмотреть за ней вновь? На миг в ясных глазах Син Фу мелькнула радость: как-никак, менее одаренных младших адептов редко куда выпускают за пределы Облачных Глубин, а тут не просто вылазка в соседний город — тут в целый Орден! — Конечно, я отправлюсь с вами.***
На подходе к Ордену Юнь Мэн Цзян Вэй У Сянь понял, что если он не украдет у кого-то курицу — он себе это никогда не простит. Лань Сы Чжуй долго извинялся перед крестьянами. Потом как-то так само получилось, что на глаза Старейшины И Лин попался пруд с лотосами. Лань Цзин И пришлось добывать Вэй У Сяню новую одежду, ведь гулять по городу в мокрой было совершенно невозможно. А потом Вэй Ин увидел лавку с недетской литературой, которой он по молодости дразнил Лань Ван Цзи. Стоит ли говорить, что от заветных книг Вэй У Сяня оттаскивал сам Хань Гуан Цзюнь? Всю дорогу Вэй Ин веселился, Сы Чжуй покрывался румянцем, Цзин И смущенно улыбался, Син Фу краснела. А-Цин смеялась. Она сидела на Яблочке и наслаждалась, как попутный ветер ласкает ее лицо. А-Цин болезненно смирилась с тем, что совсем не видит, но почти научилась говорить так, словно с ее языком всё в порядке. Хотя, возможно, порой она гундела или шепелявила. На удивление, Син Фу быстро сошлась с Цзин И и Сы Чжуем. Младшие адепты путешествовали куда больше Син Фу, а потому, возгордившись, стали примерными «старшими братьями-наставниками» дагэ для А-Цин и Лань Син Фу. Слепышку они приняли как родную и вскоре все стали ласково звать ее шимэй. Иронично, но если бы она не умерла и стала заклинательницей, то была бы как раз «старшей сестрицей» шицзе. В самом Ордене гостей почтительно***
Цзинь Лин, Лань Сы Чжуй, Лань Цзин И, Лань Син Фу, А-Цин, Оуян Цзы Чжэнь и еще несколько адептов разных кланов, познакомившиеся в городе И, сидели у пруда и беспечно болтали голыми ногами по воде. — До сих пор не верится, что учитель Вэй смог! — повторил Цзы Чжэнь уже в который раз. — Я… я впервые вижу такое чудо! А-Цин фыркнула и беспечно рассмеялась. Она наклонилась вниз, зачерпнула ладонью воду и брызнула прямо в сторону единственного наследника клана Ба Лин Оуян. Цзы Чжэнь широко усмехнулся. Рядом, надув губы, отряхивался от воды Цзин И. За шутками, смехом и болтовней, к которой, на удивление, присоединилась даже Лань Син Фу, подростки даже не заметили, как свечерело. Они бы и дальше обменивались колкостями и веселились, если бы не гневный крик Цзян Вань Ина: — Цзинь Лин! Или ты сейчас же идешь на ужин, или я засовываю твои ноги тебе в рот! А-Цин прыснула. Цзин И, сдерживаясь всё это время, не выдержал и громко расхохотался. Цзинь Лин в порыве злости толкнул адепта Гу Су Лань в воду — и это стало началом небольшой потасовки. Пока А-Цин и Син Фу слушали дружную перепалку друзей, из-за деревьев вышел Вэй У Сянь. Он выглядел немного уставшим и измученным, но явно не побитым своим шиди. За возможную потасовку между Вэй Ином и Цзян Чэном молодой господин Цзинь переживал больше всего. — Милые шимэй и дурные дети, ужин готов, а Хань Гуан Цзюнь и Сань Ду Шеншоу ждать не любят. Поторопитесь. На переодевание ушло какое-то время, однако юные адепты спешили как могли. Даже в обеденной зале, где собрались заклинатели в пестрых одеждах из разных важных кланов, мальчишки и А-Цин с Син Фу сели за один стол. Один юный заклинатель из их шумной компании вдруг сказал: — Кстати! Слышали, Ордены собираются вновь практиковать обмен учениками? — Да? — удивился Цзы Чжэнь. — Я бы хотел обучаться в Пристани Лотоса. Цзинь Лин скривился и фыркнул: — Уж лучше в Облачных Глубинах, честно. Обладая хорошим слухом и бесстыжим характером, Вэй У Сянь крикнул подросткам через всю обеденную залу: — Цзинь Лин, Цзинь Лин, уж не «невестушку» ли ты нашел в Гу Су Лане? На миг воцарилась тишина. Цзян Чэн оторвался от сосуда с вином и гневно посмотрел на старшего названного брата. Цзинь Лин побагровел. Он уже встал, дабы преподать своему шишу хороший урок, но на плечо «юной госпожи Цзинь» легла холодная и мягкая рука Сы Чжуя: — Жу Лань, успокойся. А-Цин вновь прыснула со смеху. Эти двое словно взрывная жена и терпеливый муженек. Не мудрено, что Старейшина И Лин так шутит над своим племянником. Впрочем, Сань Ду Шеншоу юмор Вэй У Сяня понимал плохо. Они чуть не подрались, но Хань Гуан Цзюнь с фирменным «Разговаривать за едой запрещено» и коротким заклятием молчания разнял их. Правда, Вэй Ин не выдержал первым и снова завёл беседу с Цзян Чэном. На этот раз они общались нормально, и Лань Ван Цзи не вмешивался. В мире заклинателей за долгие годы кровопролитных войн, гонений и бессмысленных смертей наконец-то наступил мир. Обиды прошли, бывшие друзья вновь сидят за одним столом, невысказанные слова дошли до своих адресатов. Ни Вэй У Сянь, ни Лань Ван Цзи и помыслить не могли, что всё вернется в своё русло, и им не придется скрываться от самых сильных орденов по всему миру. Они оба ценили то семейное тепло, что появилось в Облачных Глубинах и Пристани Лотоса. И теперь, когда в их руках время всего мира, они не будут растрачивать его на пустые ссоры и глупые бессмыслицы. Теперь они займутся чем-то действительно стоящим.***
— А-Цин, ты слепа, но ты сильна! — восхищаясь, наставлял свою шимэй Лань Цзин И. — Ты неплохо управляешься с шестом. В Гу Су прежде ни разу не использовали такую тактику боя. Слепышка хихикнула и крутанула шест в руке. Кто бы мог подумать, что невинная палка для незрячих может стать таким искусным оружием в руках юной девы? По правде говоря, А-Цин вовсе не собиралась становиться заклинателем, да и ее мертво-живое тело было не способно сформировать золотое ядро. Но зато А-Цин часто тренировалась с Сы Чжуем и Цзин И. Цзинь Лина дядя всё-таки отправил учиться в Облачные Глубины на четыре месяца — за это время высокомерный Жу Лань сдружился и с Лань Син Фу, и с А-Цин. Но если с А-Цин Цзинь Лин имел просто приятельские отношения, то к А-Фу питал глубокую симпатию, а девушка отвечала взаимностью. А-Цин, хоть и не видела неловкие взгляды юных возлюбленных и их алеющие от смущения лица, была безмерно рада за их счастье. Долго они будут встречаться или нет — совершенно не важно, они в любом случае останутся близкими людьми. У самой А-Цин завязались отношения с Цзин И. Хоть Вэй У Сянь долго и красочно распинался, что он не может позволить «дочери своего шишу… нет, своей шимэй!» гулять с кем попало налево и направо, он одобрял кандидатуру Цзин И в возможные мужья. А Лань Ван Цзи был согласен со всем, в чем был уверен Вэй Ин. Собственно, поэтому об романтических, но непорочных отношениях «девочки, восставшей из мертвых» и «лучшего друга сына второго нефрита» знал весь Орден.