***
Бакуго заходит в кабинет Мидории и оглядывает весь этот бардак. У Деку бумаги валяются на полу, геройский костюм висит на спинке дивана, и стол весь завален картами. У него слегка заметная щетина, мешки под глазами и срывающийся телефон где-то под тонной вещей. Деку поднимает глаза, встречается с алым взглядом, и Катсуки видит это отражение сочувствия. С предательства Тодороки прошло более двух лет. Изуку Мидория до сих пор волнуется за Бакуго так же, как в тот день, стоило ему увидеть разрушенную тренировочную площадку, на которой когда-то проходил их экзамен. Как тогда, когда Бакуго орал, срывая глотку, когда у него руки были в собственной крови и ногти в грязи, потому что пота больше не было, потому что пальцами зарываться в землю было действеннее, чем пытаться уснуть в их квартире. Изуку всё это вспоминает, улыбается устало и приветствует его спокойно-тихим голосом. Бакуго валится на кресло, наблюдает за Деку и слушает чужой лепет. Мидория смотрит на все эти бумаги, пытается понять, что куда, а потом падает на стул, потирая глаза. - Они требуют, что бы ты пошёл на захват, - начинает Деку, и Бакуго кривится. - Хуя с два я туда попрусь. - Я ожидал подобного, - Мидория улыбается, обнажая идеально-белые зубы, поворачивает голову к окну и продолжает: - я им так и сказал. Ну, не так красочно, как ты, но смысл был тот же. Изуку смеется тихо, устраивается поудобнее и закрывает глаза, задумываясь о своём. Бакуго смотрит, как Изуку пытается создать картину спокойствия, пытается быть примерным Героем номер два, но Катсуки видит, Катсуки знает, что на Мидории слишком много обязанностей. - И что они на это сказали? - Бакуго знает, что Мидория не мог отмазать его так легко, что в чём-то обязательно есть подвох, поэтому, когда Деку открывает глаза и смотрит на него с улыбкой, Катсуки всё без слов понимает. - Даже не думай, задрот. - Я ещё ничего не сказал, Ка-чан, - Деку хихикает, тянет детское прозвище, и Бакуго думает, что сейчас Изуку чувствует себя живым, чувствует себя в прошлом, когда забот было куда меньше. - Со мной всё будет нормально. Тем более, что, если я не пойду, то мы снова провалимся. У людей и так уже почти нет веры в нас. Я должен это исправить. Всемогущий доверил это мне. Катсуки дёргается при упоминании Символа Мира, вот уже год похороненного в сырой земле, сжимает зубы и смотрит на Изуку из-под отросшей чёлки. - Нет, Деку, хера с два ты туда пойдёшь. - Я единственный, равный тебе по силе, - замечает Изуку спокойно, со слегка поднятыми уголками губ, - ахаха, не злись, Ка-чан! Они сказали, что ты можешь не идти, но тогда я должен. Они не могут допустить провала. - Блядь, Деку, ты сейчас похож на Всемогущего в его слабой форме. Да ты и часу не выдержишь против Лиги. Какого вообще хрена?! - Катсуки встаёт с кресла, смотрит в полупустые глаза и чувствует покалывающую вину. - Поговори с хвостатой. Она же не зря пошла работать на правительство. Пусть поговорит с ними. - уже более спокойно говорит Бакуго, сжимая кулаки и слегка отвернувшись. Изуку вздыхает. - Яойорозу не решает подобное. Она ничего не сможет. - Блядь, да они с ума посходили все?! Какого хрена ты должен переть туда? Ты только вчера вынес группировку, Деку, хватит прыгать выше своей головы. - Катсуки не замечает, как обходит стол, сжимая чужой воротник в руках, не замечает, как Изуку успел так сильно исхудать. Бакуго помнит их спарринги, Бакуго помнит, что вес у Изуку совсем не такой, поэтому только сильнее давит на него. - И что ты предлагаешь? - Мидория повышает голос, смотрит в алые глаза своими и кусает губу. - Они не согласятся на другое. Отменить захват нельзя. Даже если ты думаешь пойти вместо меня, то у тебя не выйдет. Ты не сможешь сражаться с ним, Ка-чан, ты не сможешь его убить... - А ты, блядь, сможешь?! Катсуки выжидает пару секунд, ослабляет хватку и выпускает Изуку вообще, роняя на пол. Он отворачивается, идёт к выходу и открывает дверь, бросая напоследок, что сам пойдет. Изуку кричит, что это безумство, смотрит на захлопнувшуюся дверь и бьёт по столу, сломав его. Он кидает стоявшую на шкафу вазу в стену, пинает бумаги и упирается спиной в стекло, скатываясь. Изуку прижимает ладони к лицу, делает вдох и понимает, что не выдерживает, что подводит Всемогущего и всех предшественников.***
Бакуго тяжело дышит, делает шаг в сторону комнаты с включённым светом и чувствует, как мокрая ткань геройского костюма прилипает к телу. Он весь покрыт кровью злодеев, которые слишком много сопротивлялись, ноги уже почти не слушаются и руки дрожат от всех тех взрывов. Мобильник Катсуки валяется где-то в предыдущих комнатах, звенящий от каждого нового сообщения Деку, которому правительство сказало сидеть на попе ровно. Потому что Граунд Зэро сильный герой, популярность которого не настолько велика, как у Деку. Потому что потерять Граунд Зэро в бою будет не так больно для геройского мира, как потерять Деку. Изуку на это смеётся хрипло, отключает видеосвязь с правительством и рушит прибранный кабинет заново. Бакуго уже вызвал копов, чтобы они забрали всех выживших на допрос, кинул телефон в той же комнате, чтобы по сигналу смогли вычислить местоположение и пошёл дальше. Ни в одной комнате не нашлось ни Шигараки, ни Тумана, ни ещё кого посерьёзнее, зато инстинкты орали, что в оставшейся комнате он точно встретит его, что иначе нельзя. Бакуго вдыхает поглубже и заходит. Его встречает безэмоциональный гетерохромный взгляд и запах крови. Тодороки сидит в комнате один, смотрит в окно и не обращает внимание на трупы под ним. Убитые горожане истекают ещё не запёкшейся кровью, страшные ожоги на их лицах и теле. Бакуго смотрит на всё это с безумием в глазах, и чувствует, как пот поступает к ладоням. У него руки дёргаются, кровь стынет в жилах, и Катсуки хочет размазать Шото по стенке, но не может. Бакуго стоит и смотрит на Шото, слышит голос Деку, слышит ненавистное "не сможешь" и сжимает руки в кулаки. - Ты быстро, - спокойно начинает Тодороки, снова отвернувшись. - Я сейчас не в настроении. Катсуки не понимает, какого хрена, не понимает, почему Тодороки говорит с ним, словно ничего и не было, но думать об этом сейчас не хочется, хочется схватить его за шкирку и задушить, потому что он не убийца, потому что Тодороки Шото не злодей, потому что всё это бред собачий. Трупы под его ногами говорят иначе, искажённые ужасом лица не врут. - Удивлён, что у тебя всё ещё есть его кровь. - тянет Шото, и до Бакуго потихоньку доходит всё сказанное. Тодороки встаёт со своего стула, хватает со спинки плащ и переступает через трупы, как ни в чём не бывало. - Если ты закончила, то пошли. Герои могут появиться с минуты на минуту. Бакуго от ненависти вперемешку с гневом дрожит, смотрит на спокойного Шото и заставляет себя двигаться. Катсуки тянет руки к чужой шее, не встречает никаких препятствий и улавливает слегка раздражённое "я же сказал, что не в настро-", прежде чем больно ударить Тодороки о стенку, прижав его к ней. - Что за... - Шото не успевает среагировать, смотрит непонимающе и вздрагивает, когда сталкивается с кровавым взглядом напротив. Зрачки у Тодороки расширяются, дыхание сбивается, и он не понимает, совсем не понимает, как так, но слов не хватает, как и воздуха, и он просто смотрит, не в силах что-либо сказать. - Это я должен спрашивать, Двумордый, какого блядь хуя ты творишь?! - Бакуго срывается чуть ли не на крик, вдавливает чужое тело в стенку рукой, чувствует лёгкое покалывание в пальцах и не может использовать причуду, не осмеливается. Катсуки хочет оставить на теле Шото ожоги, хочет изуродовать так же, как Шото поступил с людьми у них под ногами, но причуда не слушается, не повинуется. Причуда слушает желания Катсуки, а не мозг, и Бакуго бы посмеялся, но горло жжёт невыносимо. А Шото всё так же молчит, делает судорожный вздох и кашляет, кашляет так, что Бакуго невольно ослабляет хватку, невольно забывается. Катсуки хочет убить Тодороки Шото самыми изысканными способами, хочет уничтожить за то, что разрушил всё, что было у этого мира, но причуда качает головой, игнорирует крики внутри и показывает пальцем на сердце. Катсуки злится ещё сильнее, впивается ногтями в чужую шею и рычит. - Катсуки, - хрипло тянет Шото, и Бакуго не хочет этого слышать, совсем не хочет, но чужой голос звучит так по-родному, так знакомо, что у Катсуки сердце плавится, покрываясь ожогами. - Катсуки... убей... пожалуйста... Тодороки снова кашляет, дышит через раз и смотрит прямо в глаза. Тодороки поднимает руки и кладёт на сжимающие его шею ладони, слишком мягко, словно это всё шуточный бой, словно как раньше, когда они дрались за всякие глупости по типу того, кто сегодня моет посуду. Не хватает только улыбки и тихого смеха, звенящего в ушах. - Убей меня, пожалуйста, Катсуки... Бакуго смотрит в глаза напротив, поворачивает голову в сторону причуды и натыкается на покачивание головой. Бакуго сжимает зубы, отпускает шею и бьёт больно в живот, хочет сломать рёбра, но не выходит, и Тодороки почти даже не больно. Не считая сердца. Оно у них было когда-то одно на двоих, а теперь кусочки, готовые вот-вот исчезнуть. - Убирайся отсюда, - выплёвывает Бакуго, отворачиваясь. Он обводит взглядом убитые лица, прикрывает глаза и пытается успокоиться. Деку был прав, Деку был прав, потому что Катсуки не может, потому что ёбаный Тодороки живёт у Бакуго где-то внутри, где-то в золотой клетке, чтобы никакие Шигараки и Тойи его не забрали, живёт там, где причуда Бакуго в золотых доспехах его охраняет, не даёт в обиду и не ранит сама. Тодороки смотрит на него, сидя у стены, дышит тяжело и руками держится за живот только из-за того, что не знает, куда их деть. Тодороки смотрит на Бакуго, и сердце у него сжимается от мысли, что это настоящий, что это тот самый Бакуго. Тодороки хочет потянуться ближе, но знает, что так нельзя, чувствует, что Бакуго не оттолкнёт, и понимает, что не имеет право лишить геройское сообщество Катсуки. Потому что Шото уже сам не герой, потому что Шото не хочет быть злодеем. Шото хочет быть с Бакуго. Бакуго хочет ему смерти. И оба понимают, что Катсуки подорвёт тюрьму, если Шото поймают, что Катсуки сам убьёт того, кто отправит Шото на тот свет лишь для того, чтобы быть с ним в аду. Бакуго вся эта приторная хрень душу рвёт, потому что он герой, потому что у него есть, мать его, принципы, которые Тодороки одним своим существованием сжёг. - Катсуки... - Тодороки не знает, что хочет сказать, но отпускать Бакуго не хочется. Тодороки хочет быть с настоящим Катсуки, Тодороки хочет чувствовать его запах, Тодороки хочет тонуть в настоящем Катсуки, а не в пародии Тоги. Бакуго смотрит с ненавистью во взгляде, даёт понять, что для него Тодороки ничего не значит, но при этом отпускает его сейчас, когда у него есть возможность убить Шото раз и навсегда. Бакуго отпускает его, слышит голос Изуку на задворках разума и выходит из комнаты, оставляя Шото там, где всё пропитано смертью и кровью. Бакуго выходит из здания, направляясь в сторону агентства Деку. Бакуго слышит сирены полицейских машин, не оборачивается и идёт по просыпающемуся городу, оставляя после себя кровавый след. Бакуго думает о Тодороки, закрывает глаза и обещает себе, что это был последний раз. Бакуго закрывает глаза и слышит взрыв позади. Здание, пропитанное запахом смерти и крови, горит. Бакуго Катсуки отпустил Тодороки Шото в последний раз.