Путь, который мы спели. - /Соавтор: Лёна Лазарева/

Ольге снилось общежитие. И в кой-то веки сон ее был не тревожным, как раньше: несданные зачеты, потерянные библиотечные книги и ощущение какой-то приближающейся беды. Сон был радостным. Потому что студенты нынче сдали последний экзамен, а у Саньки, лучшей подруги - вот подгадала! - как раз подошел день рождения! Звучала музыка “Скорпионс”, и парни уже второй раз сбегали в ближайший магазин за вином. Девчонки смеялись, а Маринка, вылавливая из банки шпротину, приставала к Лёхе, требуя подпеть магнитофону - зря, что ли, он гитару притащил? Ольга забралась с ногами на дальнюю койку и лениво жевала какую-то тягучую кисловатую конфету. Ей не хотелось, чтобы Лёха пел. Ей хотелось какой-то другой музыки, а вот какой, она и сама не знала. На кровати валялся журнал - Ольга открыла его и с удивлением подняла брови. Вот уж не думала, что в их общаге мог заваляться импортный глянцевый журнал. На испанском! Да еще из разряда “для женщин”. На развороте красовался… Зорро! В маске и черном плаще. В смысле - только в них. И больше ни в чем. Впрочем, картинка была еще достаточно целомудренной - все предосудительное невинно прикрывалось гитарой. И ни маска, ни гитара не могли скрыть того, что Голливуд оторвал бы этого парня с руками, ногами, вместе с гитарой и виднеющимся на заднем плане быком. С плеча “Зорро” смотрел разноцветный хинский дракон. Постойте… хинский? Дракон?! Черный плащ? Но ведь это… - Оль, да хватит этих испанцев разглядывать! - потянулась Маринка. - Все равно нам не светит… Ой… - Привет, - вежливо поздоровался Кантор, входя в комнату и профессиональным взглядом окидывая собравшихся. - Это кто у тебя, Ольга? - Зддрасьте… - ошеломленно прошептала Санька. - Диего! - радостно воскликнула девушка, вскочив с места. Журнал полетел на пол. - Ты здесь… так это сон? А это мои друзья… мы учились вместе… - Я что, собственно… Ты празднуй, если хочешь, - осторожно начал бывший убийца, - я только хотел тебя предупредить, что я уехал… ушел в гости. К Даллену. Не пугайся, если проснешься, а меня нет. Я завтра вернусь… - Когда? - немного встревоженно спросила Ольга. - Ты уверен, что там не опасно? “Так он тебе и скажет, даже если там по убийце за каждым углом”, - подумала она. “Можно было и не спрашивать. А вот если так…” - А что вы там с ним делаете? - поинтересовалась она невинно. - Сейчас - спим, - усмехнулся муж. - А до этого сидели у костра… разговаривали… пели. Рыбу ели! Рыба исключительная. - Уууу… - протянула Ольга, внезапно почувствовав, что ей тоже хочется рыбы. Пусть даже не самой исключительной. Но желательно - соленой. - Тоже хочешь? - чутко отреагировал муж. - Я принесу… если получится. И всё тебе расскажу! - предупредил он возможный вопрос. - Обязательно! Иначе расспрашивать его начнут уже ее подруги, а выгонять их, как в свое время Королевский Совет, ему не хотелось. Он поцеловал Ольгу и, помахав на прощание рукой, вышел из комнаты девушек в Лабиринт...

***

Кантор был доволен. Ольга проснется спокойной, вспоминая приятный сон. Теперь обратно. В уютный домик Поющего над ручьем, с резной мебелью и толстым пушистым котом… Ступени с готовностью легли под ноги. Кантор ступил на них, задумавшись о новом знакомом, о завтрашнем дне, беседе с Наставником Поющих… Интересно, что сейчас снится Даллену? Лабиринт словно отозвался: резная каменная мистралийская арка внезапно вывела на незнакомую улочку, напомнившую небольшие ортанские городки, где всё, кажется, осталось таким, как лет двести назад. Маленькая круглая площадь с фонтаном и скамейками. Красивый кованый флюгер, разноцветная черепица крыш. И впрямь смахивает на старые кварталы Даэн-Рисса! Он пошел наугад по одной из улиц, расходившихся с площади веером - там были уже более высокие дома, нарядные балконы и скульптуры на фронтонах… А ещё вдали была толпа. И слышался тревожный гул голосов. Быстрыми шагами Кантор резал толпу, словно горячим ножом, и попутно замечал, что лица собравшихся - на удивление угрюмы, встревожены и потеряны. Равнодушных не было. А впереди был помост. Для казней. И там… там стоял Даллен. Обнаженный по пояс, с неровно обрезанными волосами по плечи, бледный и спокойный. Насколько может быть спокойным умирающий. Тот, кого убивают. Палач что-то сказал - и медленно, торжественно бросил какое-то одеяние в разведенный рядом огонь. Но Кантор не всматривался - он смотрел на Даллена. Ничего похожего ему не встречалось ещё. Казнь - но нет покорности виновного, полной раскаяния; нет ожесточения и ненависти к палачу, как бывает, когда тиран казнит невинного… Спокойная обреченность… и гордое удовлетворение. Но всё равно - в карих глазах Даллена было столько боли, что Кантор очнулся от ступора в тот самый момент, когда палач приступил к осужденному с каким-то ножом в руке. Миг - и пуля выбивает нож из руки пораженного палача, а сам мистралиец уже стоит вплотную к помосту… - Стоять! - заорал он так, что, кажется, его голос эхом отразился от домов, и даже площадь под ногами вздрогнула… - Прекратить сейчас же! Здесь не будут казнить невинных! Потому что... я этого не хочу! Хозяин он Лабиринта или нет, мать их так?! Люди, столпившиеся на площади, застыли… а потом стали исчезать, и на некоторых лицах Кантор явственно увидел облегчение. Они таяли, как нелюбимый мистралийцем сахар. В кофе. А вместо кофе была черная ненависть - вот уж чего не ожидал и не хотел видеть Диего, так это казни… - Ты что сделал, идиот проклятый?! Кто тебя просил? - услышал он вдруг. - Тебе нравится, когда тебя казнят? И кто из нас идиот в таком случае? - вопросил Кантор. - Пошли отсюда, хватит! - Не могу! - отрезал Даллен. - Уходи! Ты ничего не понимаешь! Ярость, чистая и неукротимая, плескалась в его глазах, которые стали золотыми. - Найгерис - они должны получить свою месть! И увидеть, что их посол отомщен! - Всё, Даллен, - сказал Кантор спокойно. Теперь он уже стоял рядом с графом йен Арелла на эшафоте. - Ты победил. Всё это в прошлом. И твой город не пострадал… Очнись. Всё это сон… Он положил руку Поющему на плечо. - И титул тебе вернули - помнишь, ты мне говорил? И с городом твоим всё в порядке. - Сон? - Даллен устало провел рукой по лбу. - Мне снится казнь… Опять… Это ты, Кантор? Надо же… откуда ты здесь взялся? - Мимо проходил, - буркнул мистралиец. - Смотрю - казнь... Даллен, я умею ходить по чужим снам. И пойдем уже отсюда. Ты сделал всё, что мог. Насколько я понимаю, даже не один раз. Давай лучше пойдем туда, где повеселее и нет эшафота! Поющий вздохнул, ещё не до конца придя в себя. - Вот, так гораздо лучше, - сказал мистралиец, мановением руки “одев” Даллена в привычную для Кантора черную рубашку. - Пошли! - Куда? - спросил Даллен, ещё, кажется, не до конца очнувшийся и не забывший казнь. Хотя - разве такое можно забыть? Можно только стараться не вспоминать. И всё. - Я хотел всё-таки спросить, - начал Кантор, поняв, что никак не получается отвлечь спутника - они словно никак не могли уйти с площади, и за каждым новым поворотом улицы опять виднелся эшафот, - ведь ты не был виноват в том, за что тебя казнили? - Не был. Но я признался в убийстве. Так было нужно… - КОМУ нужно?! - Шайлу. Моему городу. Чтобы предотвратить войну… - А почему же нельзя было найти настоящего убийцу?! - Слишком долго… У найгерис боевое безумие уже в глазах плескалось. Надо было дать им конкретного виновника. Немедленно. Здесь и сейчас. Суд вместо мести. - Его хоть поймали? - буркнул Кантор. - Да, - кивнул Даллен. - Потом. - Потом… Когда было уже поздно… - зло процедил Кантор. - Тот, кто заплатил за это - умер от страха, - усмехнулся Поющий. - Короля Эрвиола застрелил лучник-эльф… А непосредственный убийца сошел с ума. Знаешь, он был когда-то моим другом! … Они вышли на тенистую улицу. В конце ее виднелся большой белый дом с колоннами и широкой мраморной лестницей. Кругом отчаянно цвели яблони. На земле под ними, казалось, лежал снег - так много было лепестков… А напротив лестницы, у беседки, искрился на солнце маленький фонтан. - Это его дом, - задумчиво проговорил Даллен. - Илтарни любил сидеть тут, у фонтана, с каким-нибудь романчиком, где герои прекрасны, а чувства идеальны. - Как ты можешь так спокойно о нем?! - поразился Кантор. - Не знаю, - серьезно ответил Даллен. - Я его не видел. Но говорили, что он был в горячке, бредил… Мое имя повторял, кстати… Даже найгерис пожалели его. Нет у меня ненависти к нему. Хотел бы я знать, что с ним сейчас… И тут, отвечая на слова Поющего, окружающий их пейзаж резко изменился. Вместо дома и сада с фонтаном - гулкое каменное помещение с маленькими зарешеченными окошками под потолком. Настоящая тюрьма - вот только очень уж просторно для камеры… Откуда-то доносился невнятный стон и, похоже, звуки ударов. Даллен с Кантором переглянулись - и, не сговариваясь, кинулись на звуки. А там, за поворотом коридора, в точно таком же мрачном помещении, находилось двое. Один - худой белокурый юноша в парадном мундире незнакомой Кантору армии. Но было видно, что это именно мундир и именно парадный… несмотря на то, что он был измочален, исхлестан плетью, и кое-где в прорехи видно было тело - со следами ударов, разумеется. А второй… Тоже белокурый, то же лицо… в простой белой рубашке и штанах… его можно было бы назвать старшим братом первого - настолько жестким и усталым было выражение лица, но само лицо - оно было тем же самым. Абсолютно тем же… И этот второй - ожесточенно пытался достать плетью первого. А тот, сжимаясь, как будто сознавая, что виноват, тем не менее старался увернуться от ударов - но далеко не всегда. Иногда он просто стоял, закрыв лицо руками, и вздрагивал… - О боги, - вырвалось у Даллена. - Это же он… Илтарни… - Тот самый?! - удивился Кантор. - Тот, который убил… тот, из-за которого ты пошел на казнь? - Да… Но как же?! Почему? - Ты привел меня в его сон, похоже, - сказал Кантор. - Это вот снится… твоему Илтарни. Забавно… У него брат-близнец, что ли? - Брат у него есть. Старший. А вот близнеца нет и не было никогда… - прошептал Даллен. Избитый “младший” прижался к стене и поднял ко второму свое залитое слезами лицо: - Пожалей… Я не виноват… Я не хотел… - Ещё скажи, что не убивал! Трус! Размазня… - с сердцем сказал второй. В его голосе звучало отвращение. - Пощади… Я не понимал, что делал! - А когда ты плевал под ноги тому, кого казнили, ты тоже не сознавал? Тварь ты трусливая… Мразь… - почти со стоном проговорил второй и ударил со всего плеча. Первый Илтарни не отстранился, только прикрыл рукой глаза – и по руке побежала алая полоса. - Смотри! Смотри мне в глаза! Ты же мог смотреть на казнь Даллена! Смотри, тварь! - Я смотрю… Я всё время вижу казнь… - произнес избитый. – Вижу… Он отнял руку от лица - взгляд стал отрешенным и покорным. - Даллен стоит там… Он смотрит на меня! – с болью произнес Илтарни. “Сколько лет уже продолжается эта казнь во сне, интересно?” - подумал Кантор. - И давно он сошел с ума? - тихо спросил Диего Поющего. - Кажется, почти сразу… Мне король рассказывал. Там ведь ещё магическое воздействие было - перстень подчинения. Ему подсунули перстень в кошельке, чтобы уж точно не смог одуматься и отказаться. Сначала Илтарни заставили убить посла, потом… - Даллен задумчиво и грустно усмехнулся, - потом, быть может, как раз и заставили сойти с ума - не знаю я тонкости этой мерзкой магии. А может быть, приказы всё-таки сильно противоречили его собственной натуре - и парень совсем свихнулся. Он ведь не был подлецом, не был убийцей, Диего! Даллен сказал это с недоумением и болью - и тут вокруг посветлело. И парочка - братьев? двух ипостасей одного человека? - наконец заметили Кантора и Даллена. - Даллен... - простонал Илтарни. Какой из них? Оба? Поющий сделал шаг к близнецам, не отрывая взгляда. Сейчас они оба смотрели с одинаковой мольбой и со слезами на глазах. - Даллен, ты пришел за мной? Я виноват… я должен заплатить… Я и долг тебе не отдал, а брат не услышал… наверное. Убей меня наконец, прошу тебя! - Мдаа… - еле слышно протянул Кантор. А Даллен, кажется, забыл, что всё это сон. Да это и не было сном… почти не было. - Знаешь, иногда мне кажется, что я уже умер, но это не так… Я живу, живу во сне, а иногда слышу брата, но это бывает очень редко, - быстро, словно боясь не успеть, сбивчиво говорил Илтарни. - Пожалуйста, забери меня туда… и прости… хотя это нельзя простить, я знаю… но может быть, всё-таки… Нет, просто убей - своей рукой. Ты ведь можешь! Ты воин… Я так хочу… Я устал. - Я жив, Илтарни, - сказал Даллен. Илтарни в обеих ипостасях замолчал и неверяще уставился на него. - Я живой, - повторил Даллен. Какое-то детское, неземное счастье нарисовалось на залитой слезами физиономии первого, избитого парня. - Найгерис… простили?! - изумленно прошептал второй. - Да нет… Не простили, - усмехнулся Поющий. - Они наказали… виновного. - А как же ты?! - А они меня разоблачили. Поняли, что лгу… Магия меня разоблачила. - И найгерис всё узнали?! - воскликнул второй. - Но тогда почему я жив?! - Они сказали мне, что кровь Анхейна достаточно наказала тебя… - тихо произнес Даллен. - Лучше бы они меня убили… - прошептал Илтарни и вдруг поднял к Даллену просветлевшее лицо: - Правильно… Это же хуже смерти. Я должен жить долго. И помнить, что я подлая тварь. Я убийца… я убил… просто так, и за что… и я плюнул на могилу друга… моего друга… настоящего. У меня был друг... Я помню, Даллен… Ты не думай – я помню. Я всё время помню, - лихорадочно заговорил Илтарни. – Я знаю, кто я такой есть. Трус и подлая тварь… даже зарезаться не успел… не помню, почему. Помню, что хотел… но это правильно, я знаю… негоже уходить так просто, я должен жить… и помнить, что я сделал… и видеть… видеть казнь… - Ты всё-таки сделал это не своей волей, - не выдержал Даллен. – Тебя магическое кольцо вело… Ему трудно противиться. - Какое… кольцо? – медленно спросил Илтарни. – Я согласился взять деньги, да… Кольцо? - Перстень подчинения… - сказал Поющий. - Они положили его в кошель с деньгами. На случай, если ты передумаешь. То ли стон, то ли рыдание вырвалось у Илтарни - Даллен уже перестал понимать, где первый, а где второй йенна Крейд, бывший когда-то его другом. - Значит, я взял деньги… а потом уже они управляли мной? – спросил парень еле слышно. Даллен молчал. - Я хотел отдать долг. Лучше бы я разорился… стал нищим… Лучше бы не играл... Илтарни схватился за горло, как будто его что-то душило. Башня Шайла. Два человека на площадке. - Сколько уж раз я себе зарок давал, - признается белокурый мальчишка. - Ничего не выходит. Только в руки колоду возьму… - Так не играй, - спокойно отвечает Даллен. - Даллен, - сказал Кантор, - а хочешь, я выведу его отсюда? Он очнется... - Это возможно? - встрепенулся Даллен. - Тогда - да! Семь лет… Он искупил свое преступление. - Такое не искупить, - еле слышно уронил один из Илтарни. - И посла - не оживить… - И тот плевок, - зло, с отчаянием добавил второй, - ещё худшая подлость, чем убийство! - Найгерис… отпустили больного, - медленно произнес Даллен. - Но ты мог бы приехать к ним и принять свою судьбу из их рук. И тогда твое искупление завершится… А я - простил тебя, Илтарни. - Пошли отсюда, - хрипло сказал Кантор.