Субординация

      — Шепард!       Вакариан остановился посреди улицы, схватив за локоть впереди идущую девушку. Она повернула голову, невольно разметав рыжие волосы.       — Простите? — вскинув бровь, спросила незнакомка.       — Извините, обознался… — отпустив ее руку, ответил Гаррус. Не дождавшись ответной реакции, он спешно ушел, оставив девушку в легком недоумении.       — Прошу прощения за несоблюдение субординации, но у твоего приятеля есть просьба: возвращайся живой. В галактике станет ужасно пусто без тебя.       Ты приблизилась ко мне и, обняв, поцеловала. Мои руки легли на твою талию и прижали к моему телу всю тебя. Не хотел отпускать. Не хотел ни с кем делить. Я наконец нашел то, что стало для меня безумно дорого и эту потерю просто не переживу.       — До встречи, Гаррус, — ты отстранилась и заглянула в глаза. — Если буду здесь, в баре, а тебя не увижу — буду искать там. Один ты никогда не останешься. — И мягко выбираешься из моих объятий и уходишь в командный пункт.       — Никогда… — говорю я уже в пустоту…       Зайдя в квартиру, Гаррус направился к бару. Взяв первую попавшуюся бутылку алкоголя, пригубил ее. Согревающая жидкость стремительно потекла в горло.       Который раз он видит в каждой встречной землянке Шепард? Который раз он хочет напиться до беспамятства? Который раз он приходит в ее квартиру, слушает записи Андерсона о ней, смотрит интервью Аллерс? Уже прошло три года, как объединенная галактика одолела Жнецов, как выстрелил Горн. Прошло три года как погибла его любимая. Три года надежды, что это все… шутка, что его девочка жива, что она сейчас войдет в квартиру и улыбнется ему так, как умеет только она. Но этого не происходило.       Ты бежишь впереди всех, словно ведешь всех за собой, показываешь им дорогу. Хотя, ведь так оно и есть. Никто бы другой, — никто, кроме тебя, — не зашел так далеко. Даже я. Помню, как Явик сказал, что «Шепард стала объединяющим голосом, той личностью, которой под силу сплотить всю галактику». И с ним согласилась вся наша команда.       Я бегу следом за тобой, рядом бежит Джеймс. Жнец, охраняющий луч, безустанно палит, пытаясь помешать нашим планам. Краем уха я слышал, как разрывалась плоть несчастных, что попали под смертоносный огонь, слышал, как они кричали. Любой ценой значит, да?       — Шепард! — крикнул Андерсон, но ты не успела среагировать: Жнец выстрелил практически по нам. Транспорт, что шел впереди, отшвырнуло назад и мы еле как смогли увернуться, как Жнец повторил свой удар. Машина взорвалась слишком близко, меня сильно задело. Броня покорежилась, местами ее разорвало от взрыва, осколки впились в тело. Ты подбежала ко мне, и вместе с Джеймсом оттащила меня в укрытие, чтобы не попасть под еще один удар. В ушах звенело, перед глазами все плыло. Более-менее я стал соображать, когда уже оказался на «Нормандии».       — Уходите отсюда, — приказала ты.       — Да ты смеешься, что ли? — воскликнул я. Хотел вырваться, но Вега не позволил — его хватка оказалась крепкой. Что б его…       — Не спорь со мной, Гаррус.       Это все действительно серьезно? Хочешь, чтобы мы ушли? Чтобы я оставил тебя одну?       — Мы здесь до конца.       Ты подошла ко мне практически вплотную. Я почувствовал, что хватка Джеймса ослабла, и сократил оставшееся между нами расстояние.       — Неважно, что случится… — посмотрела мне прямо в глаза. — Ты же знаешь, что я люблю тебя. И буду любить вечно, — твоя ладонь легла на лицевые пластины, пальцы осторожно поглаживали шрам.       — Я тоже… — я накрыл твою руку своей. — Тоже тебя люблю.       Улыбнулась. Но… эта улыбка была грустной. Ты убрала руку с пластин, хотя я и пытался до последнего ее удержать, но… Но все же отпустил.       — Давай! — крикнула ты.       Я сжал кулак и позволил Веге отвести меня вглубь корабля.       Бутылка полетела в стену и разбилась вдребезги, осыпав пол осколками. Взгляд турианца метнулся на фотографию с вечеринки, все это время горевшую на дисплее. Он подошел ближе, в который раз, разглядывая знакомые лица. Вот Джеймс, стоит и отдает честь; вот Эш, притаилась сзади, скрестив руки на груди; Лиара, стоит по стойке «смирно»; Рекс, Явик, Грюнт, даже чокнутый Заид — «охранники» на той вечеринке; Джейкоб, Касуми, Саманта…. Странная парочка — Джокер и СУЗИ, — и, конечно, Гаррус с Шепард, сидят, взявшись за руки, и смотрят друг на друга.       — Какого черта, Шепард?! Ты ведь обещала… Обещала, что вернешься ко мне! Почему тебя нет рядом?.. — Вакариан подошел к дивану и тяжелым грузом упал на него. Огонь от камина доносил свое тепло, от которого клонило в сон.       — Какого она вытворяет?! — Воскликнул я. Усадив меня на кушетку, Джеймс забегал по помещению в поисках панацелина. — Нам нужно вернуться туда!       Лейтенант остановился и посмотрел на меня.       — Вернуться? — Повторил он. — Ты это серьезно? Ты думаешь, что она эвакуировала нас для того, чтобы мы вернулись?! — Кричал он. — Ты думаешь мне по кайфу, что она так поступила?! Думаешь, я бы не хотел вместе с ней штурмовать Цитадель?! Да, я тоже хочу сейчас вернуться, но мы не можем этого сделать! Именно сейчас она ушла на самоубийственное задание, и она хочет, чтобы мы остались в живых! Чтобы ты жил. Уж ты-то это должен понимать…       Домофон беспрерывно звонил, а в дверь настойчиво стучали. Открыв глаза, Гаррус простонал что-то невразумительное и, кое-как встав с дивана, направился к двери. Принимать гостей не было никакого желания, поэтому ему хотелось быстрее всех спровадить, кто бы там ни был.       — Хей, Вакариан, давай уже открывай! Я знаю, что ты за дверью, — донесся голос Джокера. Турианец поморщился, но блокировку снял.       Джефф бесцеремонно зашел в квартиру, хлопнув старого приятеля по плечу, за ним потянулись и остальные, — почти все, кто когда-либо работал с Шепард.       — Что вы здесь все забыли? — прохрипел Архангел, проходя в гостиную.       — Серьезно? — Джеймс повернулся к другу.       — Гаррус, — окликнула его Эшли, — сегодня три года… — осторожно сказала она.       Но этого было достаточно, чтобы понять, о чем речь. Он уже совсем потерялся в днях и числах, потерялся настолько, что сумел забыть, что сегодня три года со дня победы над Жнецами. Три года со дня смерти Шепард.       — Гаррус, — Рекс подошел сзади и положил руку на плечо товарища. — Иди приведи себя в порядок. А то выглядишь хуже дохлого варрена, — Вакариан слабо кивнул и пошел на второй этаж.       Холодная вода помогла привести голову в порядок и хоть как-то взбодриться.       — В кого ты превратился? — смотря в зеркало, спросил он свое отражение. — Бывший офицер СБЦ, гроза Омеги Архангел, верный спутник первого человека Спектра… И кем ты стал после ее гибели? — помотав головой, он оттолкнулся от умывальника. — Пьющим турианцем, живущим на пенсию героя и застрявшем в прошлом, — шепотом ответил он.       Внизу царило небольшое оживление, квартира наполнилась шумом голосов. Гаррус спустился к гостям и обвел всех взглядом. На мгновение ему показалось, что никакого траура нет, что все просто счастливы собраться вновь вместе, обсудить былые деньки, вспомнить, сколько раз они были на грани смерти. Ему казалось, что сейчас откуда-нибудь он услышит такой знакомый голос Шепард, которая скажет очередную речь.       — Здравствуй, Гаррус, — мягко улыбнувшись, поприветствовала турианца Лиара. — Как у тебя дела? Держишься?       — А что еще остается? — Вакариан усмехнулся. — Хотя, порой кажется, что я схожу с ума…       — Мы понимаем тебя. Нам тоже не легко… — азари утешающе приобняла друга. — Но скоро это пройдет, уверяю тебя.       — Надеюсь, что это так… — выдохнул Вакариан.        Члены команды стали стягиваться в гостиную, собираясь в большой круг. На столике стояли закуски и напитки, фотографии Шепард, Кайдена, Тейна и Легиона — четырех бесстрашных бойцов, верных друзей и товарищей по оружию. В такой момент Шепард всегда брала слово первой, — не только как капитан, но и как друг.       Гаррус смотрел на фотографию. На ней Шепард была в полной экипировке, держа в правой руке свою любимую «Вдову», а левой рукой указывая направления для штурма. Рыжий волос развевался на ветру, ее взгляд был устремлен в сторону, рот приоткрыт, и казалось, будто сейчас прозвучит ее приказ. Он помнил, как была сделана эта фотография. Тогда они должны были ликвидировать присутствие «Цербера» на Тучанке и взять контроль над планетарным орудием. Перед штурмом, как всегда, она накидала план атаки, а СУЗИ решила этим воспользоваться и тайком ее сфотографировала. И эта фотография была самой лучшей.       — Гхм, — привлек внимание Явик. — Я… Я не очень хорошо умею говорить подобные речи, но, думаю, что как последний представитель своей расы, должен взять слово первым. — На мгновение он замолчал, обдумывая слова. — Не скажу, что долго знал Шепард, но за то время, что сражался с ней бок о бок, я понял одну вещь: она бесстрашная. Бесстрашная в том плане, что какой бы не была перед ней задача, она выполнит ее в совершенстве. Я слышал о победе над Коллекционерами и это меня поразило. А потом она и вовсе уничтожила Жнецов. Благодаря ей я смог увидеть победу, которой не смогла достичь моя раса в наш цикл. Благодаря ей я и мои собратья познали покой. И благодаря ей я смогу познать, что такое спокойная жизнь, не наполненная сражениями и смертями близких. Я служил под ее началом и с гордостью называл ее своим Капитаном. И по сей день не отступлюсь от своих слов, — Явик сделал небольшой шаг назад, тем самым давая понять, что закончил свою речь.       Эшли, посмотрев на протеанина, грустно улыбнулась.       — Я помню как она спасла меня на Иден Прайм, а потом и на Вермайре. Какое-то время была зла на нее, что она выбрала меня вместо Кайдена. Но потом была ей безмерно благодарна. Я продолжила жить, зная, что мои родные не оплакивают меня, зная, что прочту новое письмо от своей сестры, — Эшли посмотрела на турианца. — Признаться честно, мы с ней как-то сплетничали и разговор зашел о мальчиках… Женская натура, что тут поделать, — усмехнулась она. — Помню, как она сказала, что ей нравится Гаррус. Тогда подумала, что она шутит, но потом поняла, что это было всерьез. И я рада, что, несмотря на царящий кругом хаос и войну, она была счастлива. И, в большинстве, это твоя заслуга, Гаррус, — Уильямс вновь грустно улыбнулась и, взяв стакан с напитком, осушила его.       — При первой нашей встрече у меня было желание убить Шепард, — признался Рекс. — Но взглянув ей в глаза, я увидел невообразимую силу. Силу, способную изменить этот мир. И пошел вместе с ней, оказывая поддержку, когда она просила или когда это было необходимо. Она завалила Сарена, этого сукиного сына, хотя и пыталась до последнего вразумить его. А потом помогла излечить генофаг, сделала мой народ свободным. Пусть и не кроган, но она стала частью клана Урднот, стала моей сестрой. О ней мы будем слагать легенды нашим потомкам, — покачав головой, он посмотрел на Грюнта, словно передавая ему слово. Но юный Урднот не знал, что еще можно сказать.       Повисла тишина. Каждый обдумывал что-то свое, хотел что-то сказать, но не решался.       — Я бы хотела, чтобы это все оказалось сном, — нашлась Мирнада. — Хотела бы, чтобы она стояла тут, с нами.       Гаррус поднял голову и встретился со взглядом девушки.       — Я… Я бы тоже этого хотел… — практически шепотом произнес турианец. — Каждый день просыпаюсь с мыслью, что вновь увижу ее и каждый день разочаровываюсь. Возможно, мне уже давно пора смириться с тем, что ее нет и продолжить жить, возможно, даже вернуться в СБЦ, но… Что-то меня удерживает, словно не зря храню надежду. Будто еще есть шанс увидеть, как будут выглядеть дети турианца и человека… — он замолчал. Опустив голову, он вновь посмотрел на фотографию своей возлюбленной.       — Боюсь, придется усыновлять. Биология не нашей стороне, — до боли знакомый голос раздался за спиной турианца. Внутри Архангела все перевернулось, по телу пробежали табуны мурашек, что было абсолютно не свойственно его расе. Не веря своим ушам, он резко повернулся и оцепенел. Перед ним стояла Шепард. Его Шепард. Рыжие волосы, задорные серые глаза и эта вечная ухмылка на губах.       — Шепард… — выдохнул он. — Ты… Но как?       — Это останется моим маленьким секретом, — женщина улыбнулась. — Прости, я немного опоздала с выполнением твоего приказа.       — Три года… — прошептал Вакариан. — С субординацией у тебя дела обстоят хуже, чем у меня, — с усмешкой добавил он.