Легенда об Ангборде.

…Дракон опустился перед вратами Золотого Чертога – под лапами надсадно захрипела мощеная дорога, острые когти впились в каменную кладку, заставив стражников попятится в ужасе. Страшный черный зверь задрал голову и дворцовая площадь содрогнулась от утробного рыка – в прежние дни, Нидхегг одним своим видом обращал в бегство целые армии. Но асгардские воины не были пугливы и уже через мгновенье направили на того оружие. Однако, отступили в смущении, когда увидели, кого принес он у себя на спине. Госпожа Ангборда, белая, словно утренний туман над водой, с высоты глядела на обступивших дракона мужчин, не спеша к ним спускаться – лишь поглаживала блестящую антрацитовую чешую в ожидании, когда ей окажут достойный прием. Замок её высился в Железном Лесу и его башни виднелись из любой точки Золотого Города, откуда не глянь, но мало находилось смельчаков, что дерзнули к тому приблизиться. Среди народа ходили слухи, будто Госпоже прислуживают лесные духи, а дикие варги ластятся к ногам, словно глупые щенята. Повелительница горных драконов, прекрасная и недосягаемая, словно звездный свет, Ангборда восхищала и пугала каждого, кому посчастливилось увидеть её вблизи. Она не часто посещала Асгард, но если такое случалось, то никогда не оставалось незамеченным. И этот раз не стал исключением – коль она примчалась на своем черном драконе, значит, была тому веская причина. - Хочу говорить с вашим царем, - объявила Госпожа, и голос её звучал ни чуть не скромнее рыка Нидхегга, - Пусть Один выйдет ко мне. Эйнхерии зашептались меж собой, но один из стражников скрылся во дворце, а появился уже сопровождая двух младших братьев Всеотца. - Что привело тебя сюда, прекрасная Госпожа? – обратился Вё со всем почтением, на какое был способен, - Спускайся к нам, проходи в Золотой Чертог – здесь тебе всегда окажут радушный… - Я пришла говорить с царем, а не с его посыльными, - отозвалась Ангборда, не думая даже взглянуть на тех, кто пришел пригласить её в обитель, - Или он так немощен, что не может подняться с трона? Братья ушли ни с чем. Сколько Лесная Госпожа была прекрасна – светлая челом, которое по праву украшал венец древних, с густыми темными волосами и взглядом дикой кошки, - столько же она была и горда. Бесполезны уговоры, она не спуститься до тех пор, пока Один лично не выйдет её поприветствовать. Всеотец же, разгневанный и уязвленный, уже спешил к воротам, опираясь на Гугнир, словно на трость – ещё не старый, не седой, каким будет изображен в веках, он однако же выглядел внушительно и грозно. Только это не пугало Ангборду – с усмешкой она наблюдала, как он выходит, останавливаясь меж могучих лап дракона. - Госпожа Ангборда, ты пришла говорить со мной и я тут, - уязвленный , Один стремился сохранить спокойствие, но выходит плохо. Вот-вот обрушится его гнев на гордячку, а заодно и на стражников, что не смогли силой стащить ту с седла. Однако, она спускается, и они рука об руку входят в Золотой Чертог. *** Ангборда любила зимнее время. Лес укутывало плотной снежной пеленой, и под ногами стелился белоснежный скрипучий ковер – она выпускала своих возлюбленных воспитанников, Фенрира и Ёрмунганда, порезвиться на полянах, распугивая мелкую живность. Змей и Волк, словно малые дети, возились в снегу, не зная о том, что за судьба им предначертана. В ясные солнечные дни, она запрягала в сани самых сильных варгов и отправлялась кататься. Она чувствовала себя полноправной хозяйкой этих земель и никто не смел ей указывать. Но время шло и Один всё чаще составлял Госпоже компанию во время длительных прогулок. Они вместе посещали соседей – ваннов и альвов – она появлялась даже на поле боя, когда Всеотец сам сражался с неприятелем. Однако, сколько бы усилий тот не прилагал, гордая Лесная Госпожа встречала его ухаживания смехом – стоило перейти тонкую черту, лишь намеком давая понять, что не только лишь уважение к ней горит в сердце асгардского правителя. - Рано или поздно, ты родишь мне дитя, - без тени сомнений, вещал Один, пока она со своего каменного трона наблюдала, как царь собственноручно разливает привезенное в дар молодое вино по кубкам, - И ребенок этот будет сильнее, чем все прочие отпрыски великих правителей древности. - Все мои дети сильнее чужих, - Ангборда ведет головой, недовольная поднятой темой, - Но с чего ты взял, будто я, кто входит в Нифильхейм, как к себе домой, стану путаться с тобой, сиятельный мудрец? По слову моему страшные чудища из легенд склоняют головы, а ты считаешь, будто меня заинтересует твоя постель? И Одину оставалось лишь скрипеть зубами от досады – красавица не желала его притязаний, а он строил планы, как покорить её неприступное сердце. …Она знала, что не нужна Царю Асгарда в качестве жены. Народ не примет такую гордую Царицу, не поймет её взглядов поверх голов плебеев и правителей, не даст ей любви и уважения. Что она могла сделать, коль не обучена смиренно приклоняться перед теми, кто не заслужил её уважения? Асгард, тем временем, рос и креп. Некогда небольшой, хоть и прекрасный, город раскинулся в целое государство. Один вел успешные войны, приумножая славу и богатство, и все чаще Лесная Госпожа глядела на него с интересом. Вода точит камень, а Всеотец умел ждать. …Необузданным вихрем несется Ангборда по длинному коридору – подол расшитого платья путается в ногах и каждый шаг разлетается звоном подбитых железом каблуков. Разгневанная фурия, безумная и смертоносная, в сопровождении своих самых верных слуг – Сколль и Хати. Варги следуют за ней по пятам, распугивая дворцовую знать, и когда она врывается в покои Одина, садятся у дверей, не пуская внутрь никого, пока Госпожа не получит своё. - Тебя обуяла ревность? – Всеотец посмеивается своему хитроумному решению. Слух о том, что он собрался жениться, едва успел покинуть пределы Дворца, а Лесная Госпожа уже примчалась к нему лично. - Неужто, я уже не так тебе безразличен, Ангборда? - Искусный лжец, - шипит она в ответ, потянувшись за пристегнутым к поясу кнутом, - Или вправду собрался жениться, меня не предупредив? Кнут со свистом рассекает воздух – в порыве гнева, гордая повелительница чудовищ забывает обо всякой сдержанности, одарив асгардского царя хлестким ударом. Его рубаха вмиг пропитывается кровью, но он стойко принимает свою участь – в шаге от желаемого, Всеотец не хочет сдаваться. И сдается Ангборда. … У колыбели не задерживается ни одна из служанок – их страшит малое дитя, что прикосновением умертвляет всё живое. Девочка, рожденная Ангбордой, ещё не имеет даже имени, а уже наводит ужас на окружающих. - Моя дочь, кровь от крови моей, - Один склоняется над ребенком, но глядит не столько с отеческой любовью, сколько с интересом человека, который во всем ищет собственную выгоду. - Это моя дочь, - Лесная Госпожа ещё совсем слаба, но встает с постели, скидывая на пол теплые шкуры, которыми укрывалась, - Ты лишь помог мне, не более. - Она станет великой, - словно не слыша, продолжает Один, - Я сделаю её… - Убирайся прочь, - голос Ангборды сочится ядом, но слишком поздно она понимает, что натворила. Её маленькая звездочка, что действительно сильнее, чем можно вообразить – её дочь, будущая повелительница Нифильхейма, не живая и не мертвая – всё, чего хотел Царь Асгарда. - Не думаешь же ты, что я оставлю её? – улыбка, подобно звериному оскалу искажает мудрое лицо Одина, - Назову именем предков. Дам титул и будущее. Славу и власть… - Я дала ей имя, - теперь, Лесная Госпожа стоит между Всеотцом и малышкой, словно отгораживая ту, заранее зная, что Один все равно своё получит, не сейчас, так после. Он всегда получает, ей ли не знать? - Мою дочь зовут Хела, - с нежностью молвит гордая Госпожа, - И не тебе отнимать это имя. Клянусь, я найду способ уберечь её от твоих жадных рук! Прочь! Вслед Царю летит кубок с тем самым вином, что они когда-то оба так любили.