—///—
Остро встала проблема нехватки огнестрельного оружия. Или на худой конец верёвки и мыла. Глядя на шкафа перед собой я просто не понимала, что мне с этим фруктом делать?! Шкаф смотрел на меня в ответ и явно ожидал… Чего-то. Хоть малейших телодвижений. Но меня хватило лишь на покорябать ногтем висок и в очередной раз задумчиво осмотреть Кагами перед собой. Нда… До нового света Тецуи я успела поработать и с самим фантомом, и с их капитаном. И проблем они мне не доставили от слова «совсем». С Сейджуро я побегала с удовольствием, он схватывал всё на лету и внимательно слушал то, что я говорила. И копировал. Как когда-то он на основе моих анкл-брейков придумал и освоил свою фишку с подворачиванием щиколотки, так и сейчас активно шевелил шестернями, обдумывая кучу мыслей. Я помогла ему поставить движения, посоветовав быть более раскованным — на вопросительно-ироничный взгляд пояснила, что по его лицу видно напряжённое мышление о том, куда двинуться, поэтому ему следует отдаться инстинктам, как это делает Дайки, и, наконец, расслабиться да мысли очистить. Затем я попросила его встать на защиту кольца. Он не давал мне забить и забирал мячи, но не кидал сам. То есть отрабатывал именно то, что я просила. И это было замечательно. Им я была довольна. С Тецу пришлось озадачиться. Его основная фишка — это способность забирать мячи из любого положения противника и перенаправлять броски. Его невидимость — вообще шикарная штука, которую следовало бы использовать на полную. И Тецуя рассказал мне, что изобрёл трюк, назвав его обратной невидимостью, и поведал принцип очередной обманки. Я восхитилась другом и предложила научить его своим обманкам. Мои бесконтактные приёмы должны помочь незаметному Тецу. И он согласился. Но светить на весь контингент своими способностями мне не хотелось. Тецуя моё сомнение увидел сразу и внёс своё предложение. Я согласилась научить его, как собиралась учить Рёта, то есть на уличном корте, и предложила парню переехать на неделю ко мне. Он удивился, но я сказала, что там уже живёт Сейджуро и составляет компанию Атсуши, и невидимка кивнул. Всё оставшееся время мы беседовали об особенностях стритбола, проходило это в стиле игры «вопрос-ответ» — Тецу спрашивал, я развёрнуто отвечала и по мере необходимости наглядно демонстрировала. Теперь же передо мной стоял шкаф, которого не знаю я и который не знает меня. И что с ним делать — дилемма. — Ну… Даже не знаю. Давай попробуем сыграть. Пять мячей в кольцо, пойдёт? С сомнением взглянув на изогнувшего странную раздваивающуюся бровь Кагами, увидела такое же скептичное выражение лица. Ками, надеюсь, я переживу эту игру. — Хорошо, давай. Выкидываю мяч, опять занимаем половину поля. Выигрывает, ожидаемо, Кагами. Я нахмурилась - он был слишком агрессивен. Нет, тот же Дайки лапушкой не был, но он контролировал себя, чтобы быть аккуратнее. Впрочем, как и все остальные из Поколения Чудес не забывали, что я девушка. Атсуши так вообще прямо сказал, что обосновано боится меня прибить. Чисто случайно. Кагами же словно пропускал мимо восприятия тот факт, что я размером с Тецу и физически в разы слабее любого парня. Это было жутко настолько, что мураши пробегалась по загривку и волосы вставали дыбом, но я откинула от себя мысль об опасности и сосредоточилась на псевдоигре. Зря. Сосредоточиться не получилось. Все силы уходили на изумление и отчаянное желание выжить. Первое заключалось в том, что физически парень был развит очень даже хорошо, я бы сказала, отлично, и прекрасно управлялся с этой формой. Он поражал меня скоростью и был действительно гибким, практически как Дайки. Не удивлюсь, если он нередко играл в стритбол. Но жить мне хотелось отчаянно потому, что парень вовсю носился по отведённой половине поля, абсолютно не заботясь о том, что может меня снести одним плевком. Чем, в принципе, он и пользовался, чтобы обойти. А я, видя неумолимое приближение напролом, просто уходила с траектории. Во избежание. Когда же мяч попадал мне в руки — парень не церемонился и выбивал его со всей дури. Единственный раз мне удалось забросить файд-эвей, ну и круглые же у него были глаза. После этого стало тяжко, он стал ещё серьёзнее и агрессивнее. Я не использовала ни обманки, ни пивоты больше необходимого, я понимала, что это бесполезно. Я хотела посмотреть, на что он способен, и уверилась, что мозгов у нового света Тецу ни на грамм. Что я могла увидеть с такого ракурса? Скорость? Да. Гибкость? Под сомнением. Ловкость? Тем более. Я ничего не смогла сделать и практически ничего не увидела. Я просто не успевала, мне не давали и шанса. Всё закончилось, когда пятый мяч с силой выбили у меня из рук, а когда я помчалась вслед отскочившему снаряду, огребла умопомрачительный удар локтем в рёбра от вырвавшегося вперёд парня. Не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть, я повалилась на пол. В глазах расплылись чёрные пятна, дышать стало невозможно, пока меня не перевернули. Я зашлась частым поверхностным дыханием, абсолютная темень перед глазами расплылась абстрактными кругами, из ушей медленно исчезла набившаяся вата. Я скорее ощутила, чем услышала топот ног. Рядом со мной уже сидел Сейджуро, в поле зрения попался Шинтаро, придерживающий мне голову. Я поняла, что не могу вдохнуть больше воздуха, попытка обрывается резкой болью. Ками, вот это было по-настоящему страшно. Глядя в мои глаза, полные ужаса, Сейджуро что-то выкрикнул, и шум на фоне остановился. Я поняла, что не могу воспринимать слова, и мне стало ещё страшней. Частое поверхностное дыхание давало мне возможность хоть как-то насытиться кислородом, жалко отгоняя страх асфиксии, но не давал и шанса расслабиться и сконцентрировать внимание хоть на чём-либо. Круглыми глазами я, не поворачивая головы, пыталась рассмотреть всё вокруг себя, но не осознавала и части увиденного. Прерывая только устаканившийся процесс дыхания, послышался звук удара и грузное падение чего-то большого. От неожиданности вздрагиваю, и дыхание снова прекращается на несколько мучительно долгих секунд. Щёки обожгло горячей влагой. Боль разрушала меня изнутри, она резала нейроны, мозг готов был взорваться от начинающегося кислородного голодания. Шинтаро быстро и зло что-то выговаривал Сейджуро, не отводя от меня взгляда. Он подвинулся, и у моей головы оказалась Сацуки. Парень осторожно переместил меня на колени подруги, но резкая боль в очередной раз прожгла мозг. Я ощутила суету вокруг и панику, которую прекратил рявк Сейджуро. Сквозь пляшущие перед глазами пятна увидела Шинтаро, склонившегося надо мной. Он с алеющими щеками что-то говорил, и по жестам я поняла, что он просит прощения. Сейджуро опять что-то сказал в сторону, и Шинтаро аккуратно поднял мне футболку, не открывая вид на бюстгальтер. Не менее осторожно ощупав бок, он понял, что тревожат меня несколько рёбер, из которых одно болит до невозможности, не давая вдохнуть. Также аккуратно опустив футболку на место, он потерянно оглянулся на Сейджуро, Сацуки и показавшегося мне на глаза старшего Айда. Начав отходить и вынужденно найдя подходящий темп ровного поверхностного редкого дыхания, я начала воспринимать речь окружающих. — Возможен перелом. Не могу сказать точнее из-за обширного кровоподтёка и припухлости, но пострадала область трёх рёбер. Судя по картине, наиболее травмировано среднее, остальные просто ушиблены, но я не говорю, что это точно. В моих силах наложить компресс, чтобы облегчить её состояние, но больше ничего не могу сделать. Нужны врачи. Здесь есть лёд? — Хорошо, Мидорима, сейчас всё будет. Рико, вызывай скорую, — и уже в сторону мужчина сурово добавляет: — А вы — на лавки, нечего вам тут балаган создавать. Шум её пугает, а ей нельзя сейчас двигаться. И кто-нибудь, отскребите этого идиота с паркета. Подальше с глаз моих. Все переместились в сторону, рядом со мной остались только Сацуки, Сейджуро и Шинтаро. Под уверенным контролем нависшего Айда я перешла на оптимальный темп дыхания, чтобы не задыхаться — после каждого вдоха делала очень медленный выдох, после чего задерживала дыхание на три-четыре секунды. Мужчина криво улыбнулся, удовлетворительно кивнул и исчез из моего поля зрения, а я успокоилась окончательно. Лёжа на коленях подруги, я «наслаждалась» головокружением с редкими, зато болезненными мышечными спазмами и ощущала, как дрожат её пальцы, когда она легонько поглаживает меня по волосам, успокаивая скорее себя, чем меня. Я видела, как перебарывает состояние потерянности Шинтаро, время от времени меняя положение компресса, и как хмурится Сейджуро с другой стороны. И ощущала давление на стороне. Мне стало жаль идиота-Кагами, на которого молча обозлились все вокруг. Дураков пропускают вперёд, ну кто меня просил браться за него? Или он под два метра и весом за восемьдесят, или я — метр шестьдесят с кепкой и сорок пять кг максимум. Чем я только думала, когда выходила против совершенно чужого человека на заранее неверной позиции? Что мне мешало выставить против него Дайки и со стороны посмотреть, на что он способен? И другу разрядка, и эта дубина себя бы показала. Но нет, я ж умнее всех. Вот и нашёлся главный дурак цирка удивительных талантов. Неосознанно попыталась удручённо вздохнуть, но попытка тут же провалилась, и дыхание остановилось. В мозгу опять зародилась паника, которая казалась мне обоснованной, но процесс возобновился, и я испытала ни с чем несравнимое облегчение. Надо мной шумно выдохнула через нос Сацуки, обеспокоенно вглядывающийся в лицо Шинтаро расслабился и выпрямился подавшийся вперёд Сейджуро. Совесть опять заныла, и я тоскливо накручивала себя всё то время, пока не прибыла скорая. Врачи влетели следом за старшим Айда, с секунду оглядывались, и тут же оказались возле меня. Они вытурили парней, сидевших на лавочке тоже попытались выгнать в коридор, но Сацуки оставили, назвав её колени хорошей подложкой при вынужденном положении. Меня закрыли от глаз любопытствующих, осторожно подняли футболку, не постеснялись оголить грудь, удалили компресс, осмотрели, ощупали, прослушали лёгкие, заглянули в рот, что-то записали и, одев обратно, заговорили. Старшим в их коллегии, видимо, был именно говорящий, потому как остальные двое деловито копошились в чемоданчике. — Ушиб, возможно, трещины на рёбрах. Перелом однозначно диагностировать пока не могу, нужен рентген. Также необходима новокаиновая блокада, боль терпеть нельзя ни в коем случае. Но могу обрадовать, перитонит первично не обнаружен, а это означает, что незапланированных скоплений жидкостей в лёгких нет. Помимо прочего, я не слышу хруста или трения, что говорит в пользу всего лишь ушиба. Прогноз дам осторожный из-за неясной картины, но с уклоном в благополучный. Теперь потерпите-ка… Одномоментно натягивая перчатки в период лекции и успевая корректировать действия коллег, врач принял из чужих рук шприц, обработал мой бок спиртовой салфеткой и обколол гигантскую будущую гематому. — Итак, полежите-ка. А вот с Вами мне хотелось бы поговорить. Тепло мне улыбнувшись, мужчина повернулся к напряжённому Айда. Опять же делая несколько дел одновременно, он начал монолог, и со своей позиции я видела, что он брал время для своих коллег: — Что ж Вы так, уважаемый? Кто так поступает? Кто выпускает хрупкую девочку против таких лбов? Производственная травма, я так погляжу? Неудивительно. Вы посмотрите на своих кабанчиков, все как на подбор тяжелоатлеты… Ну, за редким исключением, которое хоть сейчас выпускай на соревнования по лёгкой атлетике. Это неразумно, друг мой, и крайне недальновидно. Девочка маленькая, она и без того на их фоне теряется, хоть и жилистая для своих лет. Они ж её затопчут и не заметят! Старший Айда стоял, будто придавленный мраморной плитой. Понурый, виноватый, но гордо признающий, что да, был не прав. И сожалеющий о том, что этим признанием мне не помочь. А врач, тем временем, кивнул единственной молоденькой девушке из всей тройки, взявшей в руки планшетку и навострившую ручку, пока коллега рядом наводил порядок в чемоданчике. — Ну-с, а теперь начнём. Не обратив ни малейшего внимания на неэстетично выпучившегося Айда, он ткнул пальцем куда-то в планшетку, что-то тихо пояснил и продолжил: — Фамилия-имя девочки, полный возраст, место проживания, родители или опекуны… Улаживать формальности вышел Сейджуро, потому как Айда большей частью вводных банально не владел. Когда в анамнезе дошло дело до вопроса, слышали ли от меня хоть звук с момента получения травмы, все запнулись и с затаённой опаской взглянули на меня, не зная, к худу ли или добру. Я нахмурилась от очевидной мысли, что не произнесла и звука с того момента, как растянулась на полу. — Слово, полслова, стон? Любой звук? Чих, кашель, отхаркивание? Мычание, в конце концов? — Ничего, — прервала молчание подруга и через секунду продолжила: — Но она попыталась вздохнуть. Только вздох оборвался, и она едва не задохнулась. — Понятно, — опять ткнув куда-то в планшетку и тихо сказав, что писать, врач продолжил: — Перестаньте пугаться. Это говорит в пользу исключительно ушиба. Пожалуй, это был самый напряжённый вечер в моей жизни…—///—
Крайне непривычно, а потому странно, когда рано утром, пока ещё даже солнце не встало, в твою комнату заходит шкаф, заполняющий собой практически всю половину помещения. Он с неуклюжей заботой помогает запить таблетки и принять более удобное положение, потому что за неполные четыре часа сна у тебя затекло всё, что можно. Он убирает грелку со льдом и с величайшей аккуратностью наносит волшебную мазь Йоко-сан на твою грудину и укутывает одеялом. А потом шкрябает отросшую щетину когтем, раздумывает и присаживается на самый дальний край кровати, начав рассказывать о том, что планирует сделать на завтрак и как прошла ночь у остальной части дома. Он говорит, что было тихо, но под утро из комнаты поочередно начали выползать мои молодцы — то водички попить, то печенье пожевать. Сказал, что отлучится открыть лавку и оставить Акихиро записку, и тут же вернётся. А за день отсутствия ничего сверхъестественного этажом ниже не произойдёт. На крайний случай у всех есть телефоны, а на самый крайний — можно и по лестнице пробежаться. В ответ на всё это твоего мужества хватает лишь на молчаливую улыбку, когда ты подавляешь любой звук, сцепив зубы в мучительном ожидании, когда же подействует эта чёртова таблетка. И я благодарю Горо всем сердцем за эти попытки отвлечь меня от томительного ожидания. Он периодически отлучается и искренне извиняется за эту нужду покинуть меня. Я опять улыбаюсь, моргаю и прикрываю глаза, дожидаясь, пока закроется дверь. И только потом открываю и позволяю себе скривиться, едва не задыхаясь от боли. Силой воли контролируя собственное дыхание, как учил Айда, всё своё внимание отдаю этому процессу, сосредотачиваюсь на нём и отдаляю от себя всё лишнее. Абстрагируюсь, как делала всю ночь, выигрывая себе недолгие минуты дрёмы. И опять жёстко контролирую свою мимику, когда снова открывается дверь. Я так с ума сойду. Это просто невыносимо. Мне хотелось заплакать от отчаяния и обиды на собственную дурость, останавливало осознание того, что даже всхлипнуть я не смогу. Удерживать лицо перед Горо было тяжело эмоционально. Для меня эта его забота в дикость. Прошлым вечером я вообще испугалась, что мой бедный кондитер поседеет, таким смятённым он встречал меня возле лавки. С каким потерянным выражением он смотрел на моё тело, пока переодевал и обрабатывал гигантское пятно мазью Йоко-сан — замечательной женщины, которая в конце лета своими волшебными руками сводила все мои синяки и вправляла вывихи. Слава Ками, Акихиро рядом не было. Горо сказал, что выгнал парня домой. А сам остался. Занял последнюю комнату и бдил, чётко дав понять парням, что самолично раздавит любого, кто посмеет нарушить покой и обстановку дома. Проникся даже Атсуши, решив не перечить старшему. Хотя брошенный вскользь взгляд дал мне осознание простой истины — друзья не хотели доставлять мне ещё больше неудобств. Когда встало солнце, Горо зашёл ко мне с подносом, заставленным кучей тарелочек и пиал. Вместе с ним просочился и Сейджуро. Я уже чувствовала себя относительно хорошо, благословляя создателя формулы обезболивающего, и потому удерживать лицо было проще. Пока мне с невообразимой аккуратностью пытались скормить объём съедаемой мной за два дня еды, в комнату после стука зашли Тецу и Атсуши. Вместе трое парней под грозным приглядом Горо уговаривали меня прикончить всю принесённую пищу, доставив мне изрядное удовольствие лицезрения сюрреалистической картины. Когда мой завтрак закончился, Сейджуро оповестил, что они отправляются на утреннюю пробежку, и пока со мной побудет только Горо. Я с осторожностью кивнула и тонко улыбнулась. Теперь, когда боль не сковывала, моя голова начала соображать, и мысли скоротали время. Меня удручало, что за весь период своей немощи я не сказала и слова. Максимум стонала на грани слышимости, когда закончилось действие обезболивающего. И то я себя сдерживала, ведь для того, чтобы издать любой звук, должна напрячься грудина, а боль не давала даже такой малости. Впрочем, напряжение практически любой группы мышц отдавалось в грудь, и комфортом в такие моменты даже не пахло. Говорить же меня сейчас совершенно не тянуло, хотя следовало сказать многое. Тихо вздохнув, я с горечью перевела взгляд с потолка на окно, наблюдая подъём солнца, лучи которого вопреки всем препятствиям просачивались между бесконечными высотками. И растянула губы в горькой улыбке, ощущая, как клещами сдавило грудную клетку.—///—
Сейджуро теперь один улаживал по утрам наши дела и рассказывал, что вполне справляется со всеми проблемами, но всё равно приходит советоваться. Он ориентируется на покачивания головой, обозначающие простые ответы, а когда возникал спорный момент, начинались увлекательные шарады. Я ценила эти минуты, ведь он замысловато отчитывался, в своей манере снимая часть моего напряжения. Вводил в курс всех дел и старался дать пищу для ума, чтобы занять то время, которое расстрачивалось на депрессию. Атсуши часто сидел у меня в комнате. Он много молчал, но периодами его прорывало, и он делился событиями прошедших дней, рассказывая про школу, про семью. Я слушала, тихонько кивала, но не отвечала и слова. Он расстраивался и уходил, но через несколько минут возвращался, и комната снова погружалась в тишину. На этот раз спокойную, умиротворённую, а после наполняющуюся монологом о вагаси, представленных моей лавкой. Тецуя тоже часто засиживался у меня, присматривая вместо Горо, которому неотлучно требовалось периодами спускаться в лавку. Он читал мне вслух, старался вывести на диалог, но слишком часто скатывался в монолог, и когда понимал это, замолкал. Он покачивал головой, выразительно смотрел, вызывая невольную виноватую улыбку, и принимался заново вытаскивать из меня слова. И вполне удачно, я начала с неохотой разговаривать на второй день мучений. И хотя это стоило мне тяжкого труда воспроизведения, не менее тяжело было то и для восприятия — всем, кто хотел меня услышать, требовалось напрячь слух и приблизиться. Но для Тецу был и дополнительный стимул — я начала просвещать его в тонкости обманок. Пока только в теории поясняя траектории и с трудом изгаляясь показать определённые точки на теле, но этого уже было достаточно, если судить по количеству встречных уточняющих вопросов. В четверг мою квартиру посетило торнадо. Оказалось, Рёта не способен держать новости в себе дольше суток и поутру проболтался семпаю, что прошлым вечером я оказалась побита. Ледяное бешенство в глазах Юкио утихло лишь когда он посмотрел мне в глаза. Это пламя не угасало, пока он осматривал меня на предмет внешних повреждений, пока проходил к кровати, но потухло, стоило мне обратить его внимание на другой фактор. Синяки под бесцветными глазами настолько впечатлили парня, что дар речи оказался им утрачен на некоторое время, которое я потратила с пользой. Взглядом указав вставшим в проёме парням, что всё хорошо и они могут не беспокоиться, выпроводила их и тихо вздохнула, что не осталось незамеченным. Юкио беспокоился, и в действительности страшно перепугался, когда Рёта в утреннем разговоре по телефону ляпнул, как всегда, не подумав. Мне было тяжело его успокоить, не имея возможности вести полноценную связанную речь, но парень умел пользоваться мозгами и смекалкой обладал хорошей, сам настроив наше общение. В конце концов, он был очень внимателен. И не расставался со мной до самого позднего вечера. Юкио не смущало, когда ко мне заходили и другие парни, скрашивая общество: он прекрасно понимал, что не один волнуется за меня, но ни разу не сказал и слова против. И это волнение, его уважение ко мне так грело изнутри, что с лёгкостью отвлекало от боли, чего не удавалось сделать никому из друзей. Хотя каждый из команды переживал и слал сообщения, даже самые маленькие из которых, написанные приличия ради, были приятны. В тот же день всех удивил неожиданный визит. Кагами, загруженный гигантскими пакетами и направляемый тихим Тецу, завалился в мою квартиру, скинул ношу на кухне и под молчаливым удивлением Горо, Атсуши и Юкио склонился в глубоком поклоне на пороге моей комнаты. Просьба о прощении звучала искренне, по несчастному парню было видно раскаяние, а сжатые кулаки давали понять, что настолько большую глупость ему в жизни совершать ещё не доводилось. Молчание затягивалось. Горо сдерживал хмыканье, сидя на дальнем краю моей кровати, Атсуши с пола недолго поудивлялся, да потянулся к любимым чипсам, тактично стараясь сильно не шуршать, Юкио замер памятником самому себе в стороне со сложенными на груди руками, очевидно, зная больше, чем показывал. Тецу тихой тенью встал позади так и не разогнувшегося бедолаги, ожидая дальнейшего развития событий. Я подавила вздох, но шумно выдохнула, и в этот момент постаралась максимально чётко проговорить заветное: «прощаю». О, как он воссиял! Свет Тецу оказался натуральной лампочкой, даже атмосфера в доме переменилась. И хотя внешне он лишь выдохнул и поулыбался, сверкая оскалом, я чувствовала, как сбросила непомерный груз с его плеч. Когда со всем наладилось, Кагами продолжил удивлять и завис на моей кухне. Признаться, он здорово всех нас отвлёк. Шумы на кухне настораживали, Горо не единожды покидал меня, чтобы проконтролировать происходящее, а по возвращению рассказывал невообразимое — парень готовит. И не просто японскую кухню, мужчина отчётливо уловил аромат маринованного мяса, жареной картошки и чего-то ещё. Тецу поделился, что его свет приехал из Америки, и всё встало на свои места. Вернулся Сейджуро, в недоумении побродил по дому и с неописуемым лицом поздоровался со мной, зависнув рядом. Мне с трудом удалось сдержать смех от взгляда на окаменевшего парня, но окружающие отнеслись к этому проще и рассказали, что к чему. Через час в доме витали невообразимые ароматы, у всех невольно рот наполнялся слюной, и говорить на отвлечённые темы становилось всё сложнее. Горо ретировался вниз под благовидным предлогом, оставив остальных присматривать за мной и помирать в собственных слюнях. На улице послышался шум моторов, но никто не обратил на них внимание, тем более, что звук не единожды повторялся. В конце концов, улица у нас хоть и не оживлённая, а проезжают люди разные. Вскоре вернулся мужчина, прекратив шутки, и его изменившийся настрой заставил меня напрячься. Горо позвал за собой Атсуши, попросив помочь, и я кивнула другу, чтобы последовал за старшим. Переглянувшись с Сейджуро, мы заинтересовали ощутившего неладное Юкио, но не стали вводить в заблуждение собственными предчувствиями. Всё же ни Юкио, ни Тецу, ни кому-либо ещё ни к чему знать то, что знаем мы. Однако все волнения развеяло скорое явление Горо и Атсуши. Оба были загружены по самую макушку цветами, корзинами со снедью и игрушками дорогими даже издали, предназначенными явно не для шаловливых детских ручек. С нечитаемым выражением лица я наблюдала, как всё притащенное разгружается в комнате, как с удивлением на лицах помогают распределить груз по периметру парни, как недовольно отфыркивается возмущённый Атсуши и заботливо расставляет по емкостям небольшие, из пяти-шести цветков букеты Горо. Выразительно смотрю прямо на мужчину, отмечая, как того невольно передёргивает от пристального внимания. На неозвученный вопрос он негромко, как бы невзначай наклонившись ко мне, демонстрируя корзину с пирожными, передаёт послание о пожеланиях скорейшего выздоровления от покровителей. Киваю, показывая, что услышала, и на брошенный вскользь взгляд Сейджуро едва заметно покачиваю головой. Всё в порядке, ничего серьёзного. Так значит, мне не показалось, и под окнами наносили визит дэката. Вот только кому и в каких количествах мне следует отсылать ответные дары — дилемма. Многочисленные съедобные подарки было решено употребить после опусов Кагами, который настолько заинтересовался происходящим, что заглянул к нам, обозрел дары, постеснялся подать голос и поманил Тецу, исчезнув, предположительно, обратно на кухне. Теперь тем для разговоров у нас прибавилось, чем мы активно развлекались, закусывая свежими фруктами. Ещё приблизительно через час беззаботно проведённого времени стало понятно, что витавшие по дому ранее ароматы и близко не были к тому, как вкусно пахло сейчас. Но Кагами прекратил пытку, позвав ужинать, и все, кто был со мной в тот момент, не смогли отказать себе в удовольствии. И было бы кощунством не признать, что у парня неимоверный талант в кулинарии. В пятницу я осчастливила жильцов своим присутствием на завтраке, высказав желание посетить тренировку. Успокоив начавшийся было шум заявлением, что сяду и не встану до самого вечера, ушла в комнату отдыхать. Физически нагружать себя я не хочу, и без того страшно, а вот внутренняя ответственность взяла своё: я подписывалась врачом, а сама отлыниваю, не дело это. Зашёл Тецуя, спросил, настолько ли это необходимо, чтобы я пренебрегала своим здоровьем. В ответ я подавилась возмущением, которое слишком быстро приструнила боль в рёбрах, и зашипела, что на него с Рётой у меня отдельные планы. Пускай лучше готовится к тому, что по вечерам у него будут дополнительные тренировки. Парень потупил, но затем понятливо улыбнулся и кивнул, пожелав быть осторожнее. Вся наша компашка с приветом, завёрнутом на баскетболе, и лучше всего этот феномен осознавали только Тецуя, Рёта и, что удивительно, Шинтаро. Следующим этим утром зашёл Сейджуро. Он прямо заявил, что они прекрасно справляются и без моей персоны, смысла мне мучить себя нет. Я помолчала, стойко выдержав надменный взгляд скрестившего руки на груди парня. И захрипела, выдавив из себя одно-единственное, зато в полный голос слово: «Посмотрим». С него мигом слетела спесь, в глазах отразилась потерянность, но быстро взяв себя в руки, он подал мне стакан воды и помог привстать и даже выпить несчастную жидкость, не пролив её на себя и не подавившись. Поблагодарив его молчаливым кивком головы, с наслаждением легла обратно. Сейджуро, прикрыв глаза, едва-едва покачал головой в знаке осуждения, но смирился с моим решением. Он ещё попытался воззвать к моему рассудку, спросив, как я буду оправдываться перед Юкио, но не получил однозначного ответа и перешёл на деловой разговор, а вскоре и вовсе уехал разруливать дела. Атсуши зашёл вместе с Горо, и когда последний, выполнив свой долг, спустился в лавку, остался со мной. Не выдержав, казалось, полное отсутствие интереса к моему утреннему заявлению, я сама привлекла внимание здоровяка и ровным голосом поинтересовалась, не скажет ли и он мне чего нового. И приятель с меланхоличным интересом взглянул на меня, прожевав вчерашнее пирожное, и ответил: — Знаешь, Широ-чин, если ты что-то решила, то тебя ничто не способно переубедить. Но я буду следить за тобой, чтобы ты сама не сделала себе хуже. А если кому что-то не понравится — раздавлю. — Спасибо за заботу, Мурасакибара-кун. Я очень ценю это. На удивление просто оказалось написать Юкио, чтобы сегодня не приходил. Он долго не отвечал, очевидно, переваривая озвученную причину, но через пару минут мне пришёл ответ: «Если кто не так посмотрит — убью всех». Я умилилась заботе парня и написала слова благодарности, полюбовавшись на высланный мне в ответ гневный смайлик. Я знаю, что он беспокоится, всё понимаю, но не могу соблюдать прописанный постельный режим, когда на носу жестокая игра.—///—
В этот день путь до Токио был слишком нервным, как бы каждый из нас не старался сделать непринуждённый вид. Напряжение можно было пощупать. А уж когда мы появились в зале, и того хлеще — спокойно резать ножом, по удивительному совпадению бывшем талисманом дня Шинтаро. Пока парни переодевались, у меня была возможность переговорить практически с каждым из находящихся в зале, дав им понять, что от своих слов я не отказываюсь и ответственность несу, но на многое им рассчитывать не стоит. Весь игровой состав получил новые инструкции и отдельные внушения, сказала и я несколько слов, вызвавших негодование, смешанное с удивлением. Но большинство умерило пыл меньшинства, высказавшись в своей уверенности во мне даже в недееспособном состоянии. Я благодарно кивнула каждому, и тренировка началась. Сацуки и младшая Айда ввели меня в курс дел, пока Айда-старший неустанно следил за мальчишками. И этот день произвёл на меня впечатление, будучи более чем плодотворным. Неизгладимое впечатление же оставили и мальчишки, поразив меня своими успехами. Они неплохо поработали над собой и уже сосредоточились на синхронизации, отрабатывая всевозможные вариации и расстановки, когда я за едва прикрытым восхищением чуть не упустила из виду несколько потенциально опасных факторов. Сделав мысленные пометки, дождалась свистка старшего Айда и, пока парни промокали пот на пятиминутке, подошла к ним. Меня обеспокоили возможные травмы, и я высказала Рёта и Дайки всё, что я о них думаю. И пускай отповедь звучала ровным негромким голосом, да и сама я выглядела убийственно спокойно, тщательно контролируя собственное дыхание, но весь игровой состав проникся. После форвардов перешла на защитников. Сейджуро, в отличие от двоих предыдущих с потенциальными травмами колен, досталось предупреждение о голеностопе, а Шинтаро — кисти и плечо. И по их лицам я поняла, что попала в точку. Сейджуро задумался, вспоминая что-то, углубился в себя и Шинтаро, чуть поморщившись и с трудом удержавшись от того, чтобы помассировать очевидно ноющие мышцы плече-лопаточного сустава. А поймав себя на этом осознании, парень с толикой изумления поднял на меня взгляд, но тут же сделал вид, что интересуется маникюром, как бы невзначай разминая кисть. Я пошла дальше, акцентировав внимание Атсуши уже на его собственных кистях. На его позиции это самая травмируемая часть тела, а я полностью уверена, что под кольцом ему ещё придется показать свою силу именно этой части рук. Здоровяк серьёзно кивнул, дав обещание следить за распределением сил при защите и нападении и не допустить вывихов. Тецу достался спич о ловкости. Для него манёвры среди высоких соперников и союзников были одним из самых необходимых умений, которые требовали определённой доли таланта и удачи. В сути своей моя отповедь сводилась к просьбе быть внимательней и побыстрее варёной креветки, которую в нынешнем положении только слепой не увидит. Парень понял, что я имею ввиду те самые финты, и кивнул, дав понять, что принял к сведению. К Кагами я перешла, спокойно выдав причинно-следственную связь — агрессия-колени, и посчитала свою миссию выполненной. Не дожидаясь какой-либо реакции от буйного парня, пускай сам мозгует и решает, что для него приоритет, так как настаивать или давить я не имею права, перевела взгляд дальше. У меня вызывает сомнения тот факт, что кто-то из запасников выйдет-таки на поле в качестве замены одного из игроков, но и к ним у меня есть некоторые замечания, которые должны помочь им в будущем избежать некоторых ошибок. Удивительно, но меня выслушали без пререканий, задали пару уточняющих вопросов и кивком дали понять, что приняли мои слова к сведению. Не сразу я поняла, что приближающаяся игра оставляет свой отпечаток, исподтишка видоизменяя мировосприятие парней. Но то подтвердила и Сацуки, тихо указав на чету Айда. Такого сосредоточения, смешанного с напряжением, я наблюдала лишь у ограниченного числа лиц. И не заметила, как сама прониклась той атмосферой, что кружила в зале. Вечером того же дня мы вместе с Тецу не стали отдыхать, а, перекусив и предупредив всех, спустились к лавке, где нас уже ждал Рёта. Блондин дворами провёл нас к освещённому корту в парковой зоне, где мы никому не помешаем, и я принялась за дело. Вначале пояснила парням всё в деталях о том, что увидела сегодня, рассмотрела плюсы и недостатки их манёвров, все косяки и чем они могут грозить не только им, но и всей команде в случае разоблачения. Перед нами страшный соперник, и брать его надо хитростью, а не одной грубой силой. Последней нам точно не хватит. Выкладки Сацуки дали пищу для ума, и я выложила парням всё, что успела обдумать. Недолгое, хоть и тщательное обсуждение способностей соперников я направила в актуальное русло, породив соответствующие мысли в головах. И как только увидела долгожданный огонёк в глазах, тонко улыбнулась, перейдя к делу. Тут же выкладываю все свои мысли про обманки, обводки и самостраховку, про бесконтактные удары, про ловушки, которые соперники сами себе могут неосознанно поставить. Моя задача заключалась в том, чтобы дать понять парням, как заставить не только американцев, но и любого оппонента самому себе организовать проблемы, не замечая их до нужного именно нам времени. С упорством, достойным большего, я вдалбливала им свою мысль, проворачивая её и тем, и другим боком до той поры, пока не увидела осознание в глазах слушателей. И только тогда позволила себе облегчённо выдохнуть, когда озарённые парни начали активный обмен мнениями. С толком потратив время на одышку и успокоение нервов, насладилась набравшими обороты диспутами. Но вскоре уверенно свернула и их, подняв парней на практическую часть отрабатывать теорию и исправлять уже изученное. Мне не требовалось много говорить, хватало показать трюк на одном из них с разных ракурсов, чтобы понял второй, и повторить со сменой партнёра. Затем процесс отзеркаливался, и каждый старательно отрабатывал на мне изучаемое. Когда что-то меня не устраивало, я подавала знак руками и терпеливо демонстрировала всё заново, особенно выделяя те места, где кто-то косячил. Парням было стыдно за то, что они заставляли меня делать над собой усилие, едва не задыхаясь от боли, и это служило лучшим стимулом их прогресса. Я была до невозможности довольна их стараниями, чувствуя гордость за гениев, освоивших за один вечер то, на что другим требовались недели. Одновременно становилось грустно. Вспоминалось, сколько сил я в своё время тратила на изучение и создание всех своих стритбольных фишек. Но я успокаивала себя тем, что учителя у меня не было, чем и обосновывались сроки освоения навыков. И парням несказанно повезло, что их наставник — именно я.—///—
Неумолимо приближался день игры. В его предвкушении были все. Тренировка шла бешеным темпом, парням было не продохнуть. Каждый выкладывался по полной, и это уже не производило на нас, наблюдателей и корректировщиков, столь сильное впечатление, принимаясь как данность. Мы были полностью захвачены предстоящим событием, стараясь успеть всё усовершенствовать уже сегодня. Толку в этом было не много, но каждый понимал, что в ожидании предстоящей игры нужно дать выплеснуться всей бурлящей внутри энергии, чтобы не натворить глупостей. И парни гоняли себя, не щадя. Тренировка уже подходила к концу, когда матерившийся Айда-старший гаркнул, чтобы мы заканчивали без него, и собрался на выход. Сейджуро остановил мужчину, как и команда в искреннем недоумении уставилась на тренера, ожидая пояснений. Тот пару секунд размышлял, и ко всеобщей неожиданности сгорбился и как-то весь словно сдулся, сказав, что ему срочно нужно в роп-понги. На ещё большее недоумение прозвучали слова о неких засранцах, развлекающихся за его счёт, и дверь закрылась. Команда отмерла не сразу, но ожила со словами блондина: — Кагами-чи, не хочешь сыграть разок один на один? — О! Конечно хочу! Я подумала, что для блондина будет полезно попробовать его последний финт на гибком Кагами, да и время уже не для планомерных гонок, и кивнула. Всезнающая Сацуки, передающая полотенца Дайки и Шинтаро, уловила моё одобрение и дала официальное добро: — Эй, вы двое, не перенапрягайтесь. — Мы постараемся, Момои-чи, Широ-чи! И пока шумный дуэт выбирал себе половину поля, ударившись в общие воспоминания, я решила перепроверить бандажи, бинты, тейпы и антисептики: всё же их количество в сумке у меня за всё время здорово убавилось и кое-что следовало докупить к предстоящим событиям. С мыслями об аптечке, я краем сознания размышляла о Тецу и блондине, которые освоили достаточное количество базового материала, и активно его видоизменяли всё последнее время в зависимости от ситуации. Это знание сказывалось на характере движений парней и манере игры и могло привлечь ненужное внимание… Тех, кто знал. А для стороннего наблюдателя стиль копирования блондина всегда заставлял его тело напрягаться, подменяя что-либо вплоть до центра тяжести. Про незаметного Тецу можно даже не разглагольствовать — единственный его стиль, завязанный на перепасовке, не позволяет акцентировать внимание на чём-либо, кроме этого, что для нас стало большим плюсом в область его развития. Разумеется, изменения в парнях при пристальном внимании способен заметить профессионал. И я не удивилась, когда старший Айда невозмутимо поинтересовался у меня успехами этой двойки, как бы невзначай отозвав в сторону. Прогрессом мальчишек он был доволен, мой вклад признавал, претензий не высказывал. Но что для меня стало открытием, так это неожиданная слепота младшей Айда — она не видела. Ни изменений в Тецу, хотя год его тренировала вместе с остальной командой, ни у Рёта. Хотя с последним как раз не удивительно. То, что блондин стал хитрее, заметил лишь Дайки, узнающий уличный стиль с полувзгляда, и Сейджуро. Ещё подозрительно поглядывал на друга Кагами, но ему хватало ума молчать. И всё же Айда Рико при всех своих плюсах меня неожиданно разочаровала. Вдохновенный трёп форвардов на фоне прервал обтирающийся полотенцем рядом стоящий Дайки, задавший неожиданный вопрос: — А кто-нибудь видел Тецу? — Стоило Айда-сану уйти, как он куда-то испарился. Ответ Шинтаро оптимизма не прибавлял. Я кожей ощущала неладное, а волосы на затылке шевелились в неясном предвкушении. Сацуки рядом замерла с бутылкой воды в руках, нахмурившись и приложив к подбородку пальцы. Это же Тецу… А он вполне мог… Да нет, нет же… Ну, нет… — После ухода Айда-сана?.. — Э? Он же не мог пойти вместе с ним? За ним, Рёта… Зная Тецу, тот скорее всего пошёл за тренером, чтобы бросить вызов соперникам решить все разногласия баскетболом. И Кагами, и Рёта, и Дайки с Шинтаро, и стоящие поодаль остальные начали понимать, что грозит нашему другу. Неожиданно слаженный вопль форвардов о каком-то «прошлом разе» стал сигналом всей команде. Сейджуро тут же отправил всех скидывать потные одежды, и через какую-то минуту игровой состав спешно выбежал из зала и помчался по улицам. За нами с Сацуки и младшей Айда осталась запасная тройка, но и мы времени не теряли — Айда вызванивала отца, а когда дозвонилась, продиктовала адрес Сацуки, которая тут же отправила его Сейджуро. Ответом пришёл одинокий смайл, демонстрирующий большой палец вверх, и мы в напряжении расселись, в ожидании и смятении не зная, что делать. Хьюга, Вакамацу и Казунари в спортивной одежде неловко переминались рядом с нами, не зная, как успокоить и что сказать. Разрядить обстановку даже шуточками напарника Шинтаро не удавалось. Напряжение можно было ощутить физически. Я постаралась поддержать подругу, взяв её за руку, и она даже смогла выдавить благодарную улыбку, но этого было катастрофически мало. Айда на краю лавки выдохнула и прикрыла глаза, напряжённо массируя переносицу. Сидящая рядом со мной Сацуки стиснула и расслабила кулачки, уперев взгляд в колени. Я посмотрела на девушек, окинула нечитаемым взглядом почёсывающего скулу Казунари, замершего памятником самому себе Хьюга, присевшего на пятки Вакамацу и вздохнула, поднявшись к своей сумке с аптечкой. Нарочито образованный мною шум привлёк внимание всех в зале, и когда я прокомментировала свои действия, устыдив девушек, слово взял Вакамацу: — Широяша-сан права. К возвращению основного состава у нас должно быть всё готово на любой возможный случай. Ты менеджер, Сацуки-сан, и должна быть полезной команде. Высокий и крепкий, энергичный, нередко грубый парень, перенявший пост капитана команды Тоо, растянул губы в кривоватом, зато широком оскале, искренне пытаясь ободряюще улыбнуться Сацуки, поднявшей на него влажный взгляд. — Он прав, — кивнул Хьюга, в очередной раз поправляя очки и серьёзно глядя не только на Айда, но и на всех остальных. — Куроко наш игрок, за прошедший год мы можем как минимум предположить, во что он может влипнуть. — Верно. Надо быть готовыми, как минимум, к ссадинам. Айда взяла себя в руки, с готовностью поднялась Сацуки, тряхнув пышной гривой, задумчиво ударил мячом о паркет Казунари: — Ну, а мы пока займёмся никому ненужным делом, — и прицельно отправил мяч в руки Хьюга. И пока троица пустилась в беготню по половине поля, Айда и Сацуки встали со мной. Помощь девушек мне особо не требовалась, что может быть сложного в том, чтобы подготовить пластыри, бинты и антисептики? Но также я понимала, что занять чем-то руки — лучшее, что можно сделать, чтобы занять голову, и вручила им ножницы и пару упаковок марли, попросив настричь тампонов. На будущее. Позже Айда принялась за сортировку записей в планшетке, пока Сацуки и я негромко обсуждали успехи «Houston Rockets» в этом сезоне и перспективы по новичкам, чем привлекли тренера Сейрин, которая тоже постепенно втянулась в беседу. И если бы не шум на фоне, мы бы, увлёкшись, не сразу приметили возвращение парней. Увидев состояние Тецу, Айда одними губами едва прошептала нецензурщину, замерев памятником самой себе, чем невольно напомнила мне Хьюга. Состояние Сацуки мало отличалось от нее, но подруга первой бросилась к пострадавшему, и, если бы не мой резкий в своей неожиданности рявк успокоиться, то в довесок и повисла бы на нём. В миг оробевшие девушки и запасники, тоже подтянувшиеся ближе, дали мне дорогу. Я внимательно осмотрела отводящего взгляд Тецу, поддерживаемого Рёта, и сказала идти за мной. Взглянув мимоходом на Сейджуро, получила кивок, заверяющий, что всё в порядке. Остальные ребята выглядели целыми физически, но вот психическое состояние вызывало сомнения. Оставив эти вопросы на потом, подобрала приготовленные материалы и увела двоицу в мужскую раздевалку. Рёта сгрузил невидимку на лавку и сам уселся поодаль, когда я сказала ему остаться. Поскольку то, как Тецуя поморщился и тихо охнул, заставило меня напрячься. Прямой вопрос, где болит, и в очередной раз отведённый взгляд, меня убил. Выгибаю бровь и демонстративно скрещиваю на груди руки, напоминая, что назначена местным врачом, и голым торсом меня смутить трудно. Сдерживаю желание поморщиться от собственных движений, выразительно окидываю взглядом фигуру перед собой. Смутно подозревая удар по самому ценному, осторожно спрашиваю и получаю ошарашенный взгляд с двух сторон. — Если нет, то прекращай разводить комедию. Моё время ценно, и я попрошу проявить уважение. — Прости, Широяша-сан. Я не хотел доставлять столько проблем всем вам. Смотрю на сцепленные кулаки, полный решимости и какой-то жажды взгляд. Грубо перебиваю открывшего рот Рёта и безжалостно бросаю: — Но ты их доставил. И совершенно иным тоном добавляю: — Поэтому позволь мне помочь. Ты поступил правильно, Куроко-кун, и я в любом случае уважаю твой выбор. Но завтра у всех будет серьёзная проблема, если ты не сможешь отстоять свою веру на площадке из-за собственного упрямства. Здесь никого, кроме нас, нет. Скажи мне честно, насколько сильно тебе досталось от этих ублюдков? — Ого! Широ-чи, девушке ни к чему ругаться! — Спасибо… Честно. Меня… Пнули… — Куда и как сильно? — В грудь. Я сломал собой стол в кафе… Надо будет возместить Айда-сану ущерб. Он как раз остался, чтобы разобраться с администрацией. Я промолчала, не зная, что на это сказать. Ошарашенно перевела взгляд на хмурого блондина. Тот на невербальные конструкции не ответил. Прикрыв глаза и досчитав до пяти, осторожно выдохнула и взялась за антисептики, в приказном тоне велев расчехляться. Отправив блондина за стаканом воды, осмотрела налившуюся фиолетом цветастую грудь Тецу. Припухлости пока нет, но мягкие ткани были горячими, а гематома в области грудины получилась отменная. Обработав поверхность, приложила завёрнутый в хлопковое полотенце пакет со льдом. Как раз вернулся Рёта, и я тут же всучила Тецу таблетку обезболивающего. Когда парень отдышался, в очередной раз поморщившись, я принялась расспрашивать: как болит, когда болит, насколько глубоко, какого дышать, нет ли ощущения, что воздуха не хватает? А исходя из ответов, наблюдений за поведением, осторожной пальпации и непосредственной аускультации, выдохнула. Опираясь на свои познания и горький опыт, я могла сделать вывод об ушибе не дальше первой степени и дать благоприятный прогноз, но опять же, я не профессионал в области медицины, и мой собственный ушиб, как писали врачи, второй степени не показатель. Травма Тецу серьёзна, если отнестись к ней легкомысленно. Но вместе с тем есть чёткое осознание того, что рекомендации отдохнуть и не напрягаться дней пять в культурной форме пошлют далёкой дорогой, а потому молча заканчиваю с травмой, придержав комментарии при себе. Под конец Тецу озвучивает собственное состояние — чувствовать себя стал гораздо лучше, и благодарит. Киваю, показывая, что благодарность приняла, неожиданно для себя отмечая, что не слышу привычного в трёпа блондина на фоне. Помогаю другу одеться и перевожу взгляд на гипнотизирующего собственные руки болтуна. — Ну, а ты как себя чувствуешь? На меня поднимается странно пустой взгляд, который быстро обретает осмысленность, и вот уже мы с Тецу наблюдаем умелую маску привычного позитивного парня, растягивающего губы в улыбке: — Я в полнейшем порядке, Широ-чи. За меня не волнуйся, сил показать себя завтра у меня хватит. — За это я как раз и переживаю. Чтобы ты это «завтра» пережил. — Колено не болит. Тейпы, которые вы с Айда-сан налепили, удобные. Подобранный тобой наколенник держит хорошо. Всё в порядке, Широ-чи. Хмуро смотрю на то, как Рёта выкручивает на максимум всё своё обаяние в попытке меня утешить, зная, как я волнуюсь о каждом из друзей. То, что произошло в этом чёртовом клубе, порождало во мне всё больше вопросов, хотя блондин, как и распасовщик, мрачное задумчивое молчание свернули. Ради меня. Неожиданно копипаста подхватывает Тецуя: — Широяша-сан, ты слишком сильно переживаешь о нас. Возникает чувство, будто ты не уверена в наших силах. Это оскорбляет. Верь в нас, победа будет за нами. Казалось, он сказал это и для своей уверенности, укрепляя какие-то собственные мысли, разделённые с Рёта. Я неуверенно кивнула, смутившись такой трактовкой собственных терзаний. И тихо вздохнула. Кажется, нам всем сегодня стоит отдохнуть перед игрой. Но прежде необходимо найти Сейджуро и ввести его в курс дел. Чем я и озадачилась, отпустив парней. Как оказалось, нашего возвращения ожидали все в зале. Было в меру шумно, звучали многочисленные голоса, мрачно делящиеся мыслями, разносились редкие удары мяча о паркет. Однако всё внимание быстро перешло на нас, и вот уже Тецу, не успевшего скрыться, окружил народ. Воспользовавшись гамом, я поймала взгляд Сейджуро и кивнула в сторону. Мы встали неподалёку, имея возможность наблюдать всю эмоциональность собравшихся подростков, и заговорили. Я выложила всё, без утайки, добавила сомнения и осторожные предположения, а после аккуратно подала мысль о перерыве. Ироничный взгляд парня показал мне, что прикрытая попытка посадить Тецу на скамейку была раскусана и подвержена сомнению. А ответ заставил и самой задуматься о том, кого именно я желаю посадить. Действительно. Ещё более упорного и упёртого человека, чем Тецуя, стоит поискать.